«Мы идем, и ад трепещет»

Как сообщалось, на Вятской земле завершился традиционный Великорецкий крестный ход. Своими впечатлениями о крестном ходе делится в интервью «Русской народной линии» один из его постоянных участников, известный русский писатель Владимир Николаевич Крупин.

Так получилось, что в этом году мне нужно было участвовать в заседании по русскому языку в Государственной Думе 6 июня, поэтому я вынужден был к этому сроку вернуться в Москву, и я не прошел весь Крестный ход до конца.

Многолетнее пребывание в Великорецком Крестном ходе оставляет такое впечатление, что когда с 3 по 8 июня свершается этот Крестный ход, то совершенно не возможно не думать о нем. В течение этого хода я неоднократно и днем, и вечером поддерживал связь с крестоходцами. Я все время чувствовал, где и как они идут.

Этот 630-й Великорецкий Крестный ход прошел на удивление хорошо, многолюдно, при прекрасной погоде. Я сам шел только первый день, 3 июня. Впервые Крестный ход в Вятке шел не по боковой улице города - улице Большевиков, переименованной, кстати, в этом году в Казанскую улицу, а шел по центральному проспекту Ленина, который раньше назывался Николаевским. Это прежнее название, конечно же, вернется, ведь сам Крестный ход посвящен святителю Николаю Чудотворцу.

Когда мы все вышли после утреннего молебна на проспект, шествие представляло собой незабываемое зрелище. Очень многие снимали его на фотоаппараты и камеры, и эти кадры войдут в анналы истории. Это шел океан людей, заполнивший весь гигантский проспект километра на два. Шло тысяч 50 человек, я, конечно, не считал, но впечатление именно такое. Люди шли как море драгоценных камней всех цветов, как движущаяся огромнейшая лента живых цветов. А сколько малых деточек! Сколько знакомых и сколько молодых лиц! Крестный ход заметно молодеет. И так это хорошо, это счастье!

Я шел первый этап, до Макарья. Впереди шли три архиерея: два епископа и митрополит (ведь Вятская митрополия ныне поделена на три епархии). Кто не участвовал в Крестных ходах, не может понять мое восторженное описание, а кто ходил, тот знает, о чем я говорю. Вначале разговоры - люди давно не виделись, обмениваются прожитым, это понятно и не грешно, но вот уже прорываются повсюду молитвенные песнопения, акафист святителю Николаю.

Идут приходы, несут свои хоругви, чтобы не потеряться в многотысячной толпе. Представьте только, в Великорецком Крестном ходу можно неделю идти и ни разу не увидеться. Я наблюдал, как встречаются женщины, одна у другой спрашивает: «Ты что, не ходила нынче?» А та ей: «Да я весь Крестный ход прошла!» То есть, они неделю ходили одним путем, но так и не встретились. Вот какое море людей! А я помню, когда нас еще 200 человек было крестоходцев, и мы все друг друга знали.

Такая радость, такой религиозный подъем идет сейчас - вот чего больше всего страшатся наши враги! Больше всего, потому что это неостановимо. Когда какие-нибудь «интеллигенты» начинают всхлипывать, нести какую-нибудь эсхатологическую болтовню, я тут же вспоминаю Великорецкий Крестный ход и успокаиваюсь. Да вы что, говорю, за 20 лет так выросла любовь к святости, к Отчизне, к Господу Богу, понимание бессмертия России! Как можно горевать, когда вслед за нами идут такие молодые прекрасные лица, деточки. У бедняжки ножки подустали, начинает хныкать, но как только мама говорит: «Все, на будущий год не пойдешь», малыш сразу: «Нет, пойду!» Потому что есть какая-то величайшая, таинственно-магнитная сила Крестного хода.

Такой Крестный ход один. Я ходил несколько раз с Крестным ходом в Екатеринбург, до Ганиной ямы, там тоже замечательно, но он какой-то разовый. А здесь надо вставать в 2 часа ночи, выходить, спать урывками, идти с поклажей по вятским увалам - что говорить! Большевики и коммунисты все деревни малые по пути Крестного хода уничтожили, развалили. В Горохово до основания разрушили бульдозерами избы, школу, больницу, почту.

Когда мы ходили в 90-е годы, очень большой интерес к Крестному ходу проявляли господа иностранцы. Англичане, французы, американцы нас снимали как туземцев. Тогда дорог песчаных не было, переползали через завалы, через заросли. И, например, падает женщина, перебираясь через завал, а этот корреспондент торопиться снять, как она в грязи лежит. Или перебираются женщины через поваленное дерево, поднимают его, оттаскивают с пути, и именно этот момент корреспонденту надо снять. Я помню, как женщины взбунтовались и сказали, чтобы эти корреспонденты уходили, или они сами пойдут другим путем до Великой. Митрополит Хрисанф, ныне покойный, дал тогда указание, что снимать в Крестном ходе можно только по благословению епархии.

Вот и нынче были такие работники СМИ. Но они уже не сторонние зеваки, они понимают, что это неостановимо. Они пристают и спрашивают: «А расскажите нам про гонения, расскажите, как все было при «культе личности»». И все время выжимают, что было плохого, страшного и ужасного. Я говорю им: «Милые, пора это забыть». Храм Христа Спасителя был взорван, но ныне он стоит, как будто всегда стоял. И Крестный ход как шел 600 лет, так и ныне идет. Нельзя жить прошлым унынием, надо жить радостью будущего, потому что настоящего нет.

Мы идем в будущее как Великорецкий Крестный ход, а он неостановимо идет. Я говорил раньше знакомому батюшке: «Как скверно, что Крестный ход идет по улице Большевиков», а мне: «Да мы идем и ее топчем!» Мы идем, и ад трепещет. И вот ныне уже нет улицы Большевиков, а есть улица Казанская. Также мы идем по проспекту Ленина, а бесы трепещут, и проспект будет Николаевским. Идет возрождение, только нам не надо быть нетерпеливыми, а будем спокойными, мирными, и мы вместе с Великорецким Крестным ходом войдем в светлое православное христианское будущее России.