«Это событие глубокого духовного смысла»

Как сообщалось, вчера, 28 мая в Кронштадте был освящен восстановленный Морской собор во имя святителя Николая Чудотворца. Чин освящения совершил Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл в сослужении Блаженнейшего Патриарха Иерусалимского и всея Палестины Феофила III, который в эти дни посещает Россию с официальным визитом, и митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Владимира. Рассказать об этом событии мы попросили участника торжества настоятеля Леушинского подворья в Санкт-Петербурге, директора Мемориального музея-квартиры св. прав. Иоанна Кронштадтского протоиерея Геннадия Беловолова.

Мы воочию видели историю. Безусловно, мы стали участниками того события, которое будут вспоминать наши потомки и назовут его историческим, эпохальным во многих смыслах. Во-первых, это освящение собора, которое совершилось в год столетия со дня его первого освящения, практически день в день. Если мне память не изменяет, то первый раз собор был освящен 21 мая накануне чествования святителя Николая Чудотворца, накануне престольного праздника. Этот собор закладывал святой праведный Иоанн Кронштадтский. Первый камень он положил вместе с Государем Императором Николаем Александровичем. Тогда, наверное, никто не мог и подумать, что оба они будут прославлены и встретятся на небе у Престола Божия в единой молитве за Землю Русскую. И то, что начал Кронштадтский пастырь и всероссийский Император, по сути, завершено было именно вчера, то есть расстояние в 110 лет стало исполнением особого дела созидания этого великого храма.

Дело в том, что храм хотя и был завершен к 1913 году, но завершен внешне, так как внутри он остался с незавершенной росписью. Его освятили, видимо, в связи с 300-летием Дома Романовых, предполагая, что после освящения роспись храма будет завершена, но в следующем году началась Первая мировая война, все силы были брошены на фронт и роспись отложили до победоносного окончания войны. Война, к сожалению, завершилась катастрофой для нашей страны, перешла в революцию, тогда уже было не до росписей, и над храмом вообще возникла угроза разрушения. Само по себе чудо, что его не взорвали большевики. В нем был устроен концертный зал, клуб моряков, музей. В годы войны храм стал мишенью для обстрела и бомбардировок, и здесь опять Господь сохранил это чудо архитектуры. Только три года назад началось его восстановление.

Сейчас он восстановлен даже не в том виде, в каком он был 100 лет назад, а в том виде, в каком его проектировал К.С.Косяков, в каком его предполагал увидеть Государь Император Николай Александрович, то есть в том виде, в котором его не видели современники. И вот мы сподобились, с одной стороны, завершить это дело, начатое Иоанном Кронштадтским и Царем-Мучеником, а, с другой стороны, увидеть даже то, чего они не сподобились видеть. Поэтому в этом смысле совершилось дело духовного, даже мистического свойства. Завершить царское дело - это и честь, и обязанность, и надежда, что мы не оставим и другие царские дела втуне.

Морской собор был построен по образу Софии Константинопольской, почему его иногда и называют София Кронштадтская. Этот храм должен был воплотить идею Кронштадта как нового Царьграда, даже был особый проект переименования Кронштадта в город Новый Царьград. Можно сказать, что с освящением этого собора Кронштадт действительно стал Царьградом, если он и не переименован, то он обрёл как бы достоинство Царьграда, приобретя этот собор – Софию Кронштадтскую. Этот царственный собор напоминает нам об истоках нашей веры, ибо в Софии Константинопольской послы князя Владимира внутренне для себя совершили выбор Православия как веры своего народа, именно их слово оказалось для князя Владимира решающим. В итоге мы стали православными не без участия именно этого храма. И то, что он таким вот образом возродился в России в начале 20-го века и теперь возрожден уже в полноте своей и красоты именно сегодня, это для нас как бы обретение самого начального истока нашей веры. Мы в каком-то смысле вернулись к тому храму, с которого всё и началось. Мы увидели Православие в том образе, в каком его увидели наши предки 1000 лет назад, я имею в виду послов князя Владимира. Символично, что Патриарх Кирилл освящал храм совместно с Патриархом Иерусалимским и всея Палестины Феофилом. В новой Цареградской Софии Кронштадтской звучали греческие песнопения, те же самые, которые слышали наши послы тысячу лет назад. Поэтому, действительно, это событие глубокого духовного смысла.

 В освящении храма участвовало 18 архиереев и около 30 священников. Освящалось сразу три престола, что само по себе тоже важное событие, такое случается не часто, и когда мы говорим, что освящен храм, то нужно иметь в виду, что освящено, по сути, три храма, три престола. Главный – Никольский, левый придел во имя апостолов Петра и Павла в память об основателе русского флота - Императоре Петре Великом, правый придел - во имя святого праведного отца нашего Иоанна Кронштадтского. До революции этот придел был освящен в честь преподобного Иоанна Рыльского, небесного покровителя дорогого батюшки в память о его трудах по созиданию этого храма, а теперь естественно логично этот престол освящен уже в честь самого Иоанна Кронштадтского. Таким образом, в Кронштадте впервые появился престол святого праведного Иоанна Кронштадтского. Можно сказать, что Кронштадт, наконец-то в полноте прославил своего великого молитвенника, своего небесного покровителя. Его небесное покровительство воплощено зримо в земном престоле и в приделе, посвященном его имени. Престолы освящались параллельно. Престол во имя Иоанна Кронштадтского освящал именно епископ Кронштадтский Назарий. Я сподобился большой радости и чести участвовать в освящении именно этого престола, омывать его, отирать, покрывать его пеленой. Для меня это стало одной из великих наград за те малые труды, которые мы тоже совершали в Кронштадте, возрождая квартиру дорого батюшки Иоанна Кронштадтского.  

Таким красивым этот храм не видел даже Царь Николай Александрович, а мы его увидели. Хотелось бы, чтобы действительно этот храм стал открытием для потомков послов князя Владимира, открытием Православия, чтобы мы, входя в этот храм, чувствовали и переживали, может даже и говорили великие слова, сказанные послами князя Владимира: «И не знаем мы - на небе мы были или на земле, ибо на земле нельзя видеть такой красоты». По крайней мере, сегодня я могу также с полным внутренним переживанием повторить эти слова. Действительно, служба была настолько великолепна, а храм так блистал, что в какие-то моменты я даже не понимал, где я нахожусь - на небе или на земле. Патриарх, кстати, хорошую мысль сказал, что только в России сейчас строят такие великолепные храмы, больше нигде.

Я думаю, что Патриарх Иерусалимский должен радоваться тому, что он видит плоды того посева, которая совершила Греческая Церковь на Русской Земле, ведь для нас Константинополь и вообще Греческая Церковь - это Церковь-Мать. Именно греческие священники приехали на Русь и крестили первых русских людей. Поэтому я и думаю, Патриарх Феофил должен радоваться доброму урожаю, который Русская Земля взрастила, приняв семена веры. Этот храм, действительно, является как бы зримым знаком нашего союза и общеправославного союза, особенно с Греческой Церковью. Потому что он построен по всем канонам Византийской архитектуры. Он есть некий знак нашего генетического родства с Греческой Церковью, поэтому присутствие Греческого Патриарха на этой службе было естественно и символично.

Также еще можно сказать, что особой трогательной деталью было обретение мастерка, которым закладывался собор 110 лет назад самим Иоанном Кронштадтским. Его обрел владыка Маркелл, который преподнес Патриарху Кириллу в дар эту святыню. Патриарх оставил эту святыню в храме. Этим обретением мастерка мы зримо увидели, что сам батюшка Иоанн Кронштадтский вновь участвовал в чине освящения этого храма. На этом торжестве Патриарх Кирилл преподнес Иерусалимскому Патриарху в дар икону Федоровской Божией Матери в память о совместном освящении, тем самым подчеркнув, что она является покровительницей Дома Романовых. Таким образом Патриарх как бы включил освящение храма в контекст празднования 400-летия Дома Романовых. Этот дар напомнил, что освящение храма пришлось на два знаменательных события, связанных с нашими Государями. Накануне был день венчания на царство Государя Императора Николая Александровича, а вчера - день венчания на царство и священного помазания Государя Императора Александра III. Именно на эти царские дни пришлось, не без преувеличения будет сказать, настоящее царское торжество. У меня было такое чувство, что на этом торжестве было всё, о чем только можно помыслить, не хватало только Царя. Если бы он был на освящении храма, то тогда мы с полным основанием могли бы утверждать, что Святая Русь возродилась.

Когда восстановили Храм Христа Спасителя, у меня возникла мысль, что после этого следует восстановить следующий по значимости храм. Наконец вчера на этой службе я подумал, что Морской Никольский собор и есть тот второй храм, который мы должны были возродить после восстановления Храма Христа Спасителя. Теперь мы может сказать, что Святая Русь возрождается, возрождается непреложно и необратимо на старом фундаменте, как и пророчествовал Иоанн Кронштадтский: «Я предвижу восстановление мощной России, еще более сильной и могучей». Морской Никольский собор стал в каком-то смысле воплощением пророчества Иоанна Кронштадтского, потому что новая Русь возродится на старом фундаменте, на крови мучеников.