Высшее сражение нашего Господа - в невыносимом соединении бесконечной невинности и бесконечной вины. Именно оттого что Он был совершенной невинностью, эта бесконечная вина, с которой Он отождествил Себя, и была для Него чашей, о которой Он молил Отца, чтобы она, если возможно, миновала Его. Она не миновала Его, и Он умер с воплем, в котором Он хотел утишить этот ужас: «Боже Мой, Боже Мой, зачем Ты Меня оставил?»
Он пережил то, что впоследствии смогут пережить святые, восходя через мрак очистительных испытаний, которые предшествуют явлению пасхального света. Он должен был пережить этот ад настолько, насколько бесконечная невинность могла его пережить. Он ощущал Лик Отца, отвернувшегося от Него, и ощущал все враждебное Ему человечество, которое осудило Его на смерть и распяло Его. Он был в этих Страданиях одновременно отвержением Неба и Земли. Отринутый Богом, как Тот, на Ком вина всего мира, и отринутый Землей, как бесконечная невинность, ни в чем не отделимая от Бога, распинаемая всеми, кто отверг любовь.
И в этом - суть Страшных Крестных Страстей Христовых. От этого умер наш Господь. Он не умер от Своих ран, хотя они были жестокими. Он не умер от жажды, которая сжигала Его. Он умер внутренней духовной смертью, этим разрывающим соединением в Нем - высшей невинности и бесконечной вины. И в Евангелии от Иоанна мы слышим, как палачи удивляются, что Он уже умер - в то время как распятые рядом с Ним еще продолжали жить.
Но именно оттого что Он умер этой внутренней смертью отождествления с нами, Господь наш не мог остаться во гробе. Наш Господь не умер Своей смертью, Он умер нашей смертью. Он не мог умереть, потому что, как говорит апостол Петр, Он был «Начальник жизни». В Нем, Единородном Сыне Божием, не было ничего, что отделяло бы Его от Вечной Жизни. Смерть не могла найти ничего в Нем, чтобы проникнуть в Него. Смерть не могла найти ничего в Нем, что нуждалось бы в очищении, потому что Он уже был бесконечно Живой. В Нем не было ни одной засохшей ветви, которую надо было бы отсечь. В Нем была Жизнь, все в Нем было Жизнью, Жизнью Вечной. Потому что в каждой клеточке Его Существа была Божественная жизнь.
Подлинное чудо - в том, что Господь наш умер. И Он умер, говорит нам апостол Павел, нашей смертью, чтобы победить в нас смерть. Он умер смертью, чтобы быть до конца единым с нами. Он умер в нас смертью любви. Подлинное чудо в том, что Он умер, Он мог умереть только потому, что стал Вторым Адамом, способным оживить всех и каждого в наших сокровенных глубинах, способным быть в нас Даром противостояния всем нашим отвержениям любви, способным взять на Себя всю нашу вину и, наконец, способным пройти через нашу смерть, чтобы победить ее и соединить нас со Своим Воскресением.
Плач Пресвятой Богородицы
Мы миновали Великий Пост и Великую Пятницу, когда Солнце зашло от шестого часа до девятого. И мы достигли этого часа, где ночь и день медлят разлучиться. И мы не будем спешить оставить ночь.
Господь наш умер. И за пределами смерти невозможно ничего сказать, и невозможно ничего услышать. Здесь только Бог и Божия Матерь Богородица, плачущая над бездыханным Телом, снятым с Крестного древа, обнаженным от славы, обнаженным как в первый день, в последний Его день на земле. Та, Которая родила Жизнь, принимает на Себя всю тяжесть смерти. И теперь Она ожидает в молчании. Она знает, как медленно совершается рождение. И что Божии пути - не наши пути. И что надежда - это как зерно, самое маленькое из всех зерен, но способное сокрушить самые великие камни, которые закрывают двери гробов. Будем учиться у Пресвятой Девы терпению и твердости. И будем помнить, что у праздников, и даже у Пасхи, может не быть подлинной радости, пока мы не достигнем вечного праздника. Мы дошли до этого часа, до порога зари, и Церковь призывает нас не слишком быстро проходить через ночь. Еще немного, и мы будем стоять победителями, и мы увидим восход Солнца.
Протоиерей Александр Шаргунов, настоятель храма Святителя Николая в Пыжах, член Союза писателей России
Он пережил то, что впоследствии смогут пережить святые, восходя через мрак очистительных испытаний, которые предшествуют явлению пасхального света. Он должен был пережить этот ад настолько, насколько бесконечная невинность могла его пережить. Он ощущал Лик Отца, отвернувшегося от Него, и ощущал все враждебное Ему человечество, которое осудило Его на смерть и распяло Его. Он был в этих Страданиях одновременно отвержением Неба и Земли. Отринутый Богом, как Тот, на Ком вина всего мира, и отринутый Землей, как бесконечная невинность, ни в чем не отделимая от Бога, распинаемая всеми, кто отверг любовь.
И в этом - суть Страшных Крестных Страстей Христовых. От этого умер наш Господь. Он не умер от Своих ран, хотя они были жестокими. Он не умер от жажды, которая сжигала Его. Он умер внутренней духовной смертью, этим разрывающим соединением в Нем - высшей невинности и бесконечной вины. И в Евангелии от Иоанна мы слышим, как палачи удивляются, что Он уже умер - в то время как распятые рядом с Ним еще продолжали жить.
Но именно оттого что Он умер этой внутренней смертью отождествления с нами, Господь наш не мог остаться во гробе. Наш Господь не умер Своей смертью, Он умер нашей смертью. Он не мог умереть, потому что, как говорит апостол Петр, Он был «Начальник жизни». В Нем, Единородном Сыне Божием, не было ничего, что отделяло бы Его от Вечной Жизни. Смерть не могла найти ничего в Нем, чтобы проникнуть в Него. Смерть не могла найти ничего в Нем, что нуждалось бы в очищении, потому что Он уже был бесконечно Живой. В Нем не было ни одной засохшей ветви, которую надо было бы отсечь. В Нем была Жизнь, все в Нем было Жизнью, Жизнью Вечной. Потому что в каждой клеточке Его Существа была Божественная жизнь.
Подлинное чудо - в том, что Господь наш умер. И Он умер, говорит нам апостол Павел, нашей смертью, чтобы победить в нас смерть. Он умер смертью, чтобы быть до конца единым с нами. Он умер в нас смертью любви. Подлинное чудо в том, что Он умер, Он мог умереть только потому, что стал Вторым Адамом, способным оживить всех и каждого в наших сокровенных глубинах, способным быть в нас Даром противостояния всем нашим отвержениям любви, способным взять на Себя всю нашу вину и, наконец, способным пройти через нашу смерть, чтобы победить ее и соединить нас со Своим Воскресением.
Плач Пресвятой Богородицы
Мы миновали Великий Пост и Великую Пятницу, когда Солнце зашло от шестого часа до девятого. И мы достигли этого часа, где ночь и день медлят разлучиться. И мы не будем спешить оставить ночь.
Господь наш умер. И за пределами смерти невозможно ничего сказать, и невозможно ничего услышать. Здесь только Бог и Божия Матерь Богородица, плачущая над бездыханным Телом, снятым с Крестного древа, обнаженным от славы, обнаженным как в первый день, в последний Его день на земле. Та, Которая родила Жизнь, принимает на Себя всю тяжесть смерти. И теперь Она ожидает в молчании. Она знает, как медленно совершается рождение. И что Божии пути - не наши пути. И что надежда - это как зерно, самое маленькое из всех зерен, но способное сокрушить самые великие камни, которые закрывают двери гробов. Будем учиться у Пресвятой Девы терпению и твердости. И будем помнить, что у праздников, и даже у Пасхи, может не быть подлинной радости, пока мы не достигнем вечного праздника. Мы дошли до этого часа, до порога зари, и Церковь призывает нас не слишком быстро проходить через ночь. Еще немного, и мы будем стоять победителями, и мы увидим восход Солнца.
Протоиерей Александр Шаргунов, настоятель храма Святителя Николая в Пыжах, член Союза писателей России
