Начну с Начала.
Термин «абсолют» (от лат. absolutus — безусловный, неограниченный) - «понятие идеалистической философии, обозначающее духовное первоначало всего сущего, которое мыслится как нечто единое, всеобщее, безначальное и бесконечное и противопоставляется всякому относительному и обусловленному бытию». Так написано в сети. Любопытно, что статья «абсолют» соседствует там с водкой «абсолют» и «абсолют-банком», причем первым двум отводится несравненно больше места, чем Абсолюту в прямом метафизическом смысле слова. Всем хочется прикоснуться к абсолюту.
В слове абсолют слышится отвлечённое и безличное. И вместе с тем величественное, грозное. Лучше всего, как всегда, у Пушкина: «глубокий, вечный хор валов, хвалебный гимн Отцу миров». Или ещё: «и равнодушная природа красою вечною сиять». Действительно, Абсолют во всей своей красе присутствует, например, на берегу моря, когда, закрыв глаза и растянувшись на песке, слушаешь этот самый хор волн, или в лесу, опять-таки лежа на спине, смотришь на облака в просветах между вершинами сосен. «Плывут, плывут, как мысли, облака» (Рубцов). В философии это называется пантеизмом. По характерному выражению язычника Платона, космос – это чувственно воспринимаемый Бог.
Не могу сказать, что я люблю природу – скорее я перед ней склоняюсь и её боюсь. И дело тут не в грозе или страшном морозе. Пойди днем, в солнечный безветренный полдень, куда-нибудь в поле, на лесную лужайку, на безлюдный зеленый луг – будет и прекрасно и страшно. Там живет то, что древние называли паническим ужасом, по имени козлоного бога лесов Пана, который с приходом Христа умер: «умер великий Пан». А Пан – это и есть всё. И всё страшно, потому что в нем вечно это всё и есть.
Абсолют – это всевозможность, когда нет вопроса об инобытии (иначе возможном), причем возможность не-бытия точно соответствует возможности бытия. Гегель, например, начинал этот ряд с бытия («бытие – ничто – становление»), Генон – с не-бытия (положительное ничто). Сартр и Камю настаивали на фундаментальном противоречии бытия и ничто. В русской философии таким абстракциями мало занимались, потому что русская мысль слишком тесно срослась с Христом, то есть с благодатным бытием как избранником Абсолюта. Что касается чистого (абсолютного) бытия, равного чистому ничто, то с ним, собственно, нечего делать, кроме как распадаться в безысходном дуализме. Свет и тьма тождественны друг другу, абсолютный свет и есть абсолютная тьма: безосновное, Ungrund. В нем остается только раствориться, «выйти из колеса», впасть в нирвану. Лучше всего, как я уже сказал, у меня это получается на берегу моря, причем именно нашего, Балтийского моря, Финского залива, под Зеленогорском. Абсолют нежно качает меня на своей огромной ладони. На юге для этого слишком жарко.
Александр Леонидович Казин, доктор философских наук, профессор, член Союза писателей и Союза кинематографистов России, член исполнительного Совета Собора православной интеллигенции Санкт-Петербурга
Термин «абсолют» (от лат. absolutus — безусловный, неограниченный) - «понятие идеалистической философии, обозначающее духовное первоначало всего сущего, которое мыслится как нечто единое, всеобщее, безначальное и бесконечное и противопоставляется всякому относительному и обусловленному бытию». Так написано в сети. Любопытно, что статья «абсолют» соседствует там с водкой «абсолют» и «абсолют-банком», причем первым двум отводится несравненно больше места, чем Абсолюту в прямом метафизическом смысле слова. Всем хочется прикоснуться к абсолюту.
В слове абсолют слышится отвлечённое и безличное. И вместе с тем величественное, грозное. Лучше всего, как всегда, у Пушкина: «глубокий, вечный хор валов, хвалебный гимн Отцу миров». Или ещё: «и равнодушная природа красою вечною сиять». Действительно, Абсолют во всей своей красе присутствует, например, на берегу моря, когда, закрыв глаза и растянувшись на песке, слушаешь этот самый хор волн, или в лесу, опять-таки лежа на спине, смотришь на облака в просветах между вершинами сосен. «Плывут, плывут, как мысли, облака» (Рубцов). В философии это называется пантеизмом. По характерному выражению язычника Платона, космос – это чувственно воспринимаемый Бог.
Не могу сказать, что я люблю природу – скорее я перед ней склоняюсь и её боюсь. И дело тут не в грозе или страшном морозе. Пойди днем, в солнечный безветренный полдень, куда-нибудь в поле, на лесную лужайку, на безлюдный зеленый луг – будет и прекрасно и страшно. Там живет то, что древние называли паническим ужасом, по имени козлоного бога лесов Пана, который с приходом Христа умер: «умер великий Пан». А Пан – это и есть всё. И всё страшно, потому что в нем вечно это всё и есть.
Абсолют – это всевозможность, когда нет вопроса об инобытии (иначе возможном), причем возможность не-бытия точно соответствует возможности бытия. Гегель, например, начинал этот ряд с бытия («бытие – ничто – становление»), Генон – с не-бытия (положительное ничто). Сартр и Камю настаивали на фундаментальном противоречии бытия и ничто. В русской философии таким абстракциями мало занимались, потому что русская мысль слишком тесно срослась с Христом, то есть с благодатным бытием как избранником Абсолюта. Что касается чистого (абсолютного) бытия, равного чистому ничто, то с ним, собственно, нечего делать, кроме как распадаться в безысходном дуализме. Свет и тьма тождественны друг другу, абсолютный свет и есть абсолютная тьма: безосновное, Ungrund. В нем остается только раствориться, «выйти из колеса», впасть в нирвану. Лучше всего, как я уже сказал, у меня это получается на берегу моря, причем именно нашего, Балтийского моря, Финского залива, под Зеленогорском. Абсолют нежно качает меня на своей огромной ладони. На юге для этого слишком жарко.
Александр Леонидович Казин, доктор философских наук, профессор, член Союза писателей и Союза кинематографистов России, член исполнительного Совета Собора православной интеллигенции Санкт-Петербурга
3. Основной вопрос философии...
2. дополнение.
1. Абсолют.