Каждый общественный институт носит на себе отпечаток всего общества. А общество сильно меняется со временем. Поэтому суворовские чудо-богатыри могли родиться и жить только в той России. Только в свое время могли появиться и «докторы гаазы». Наше же поколение пугают дедовщиной и услаждают музыкой тюремного шансона.
Всякий, кто захочет поговорить о Копейске и проблеме наших тюрем, должен, перед тем как открыть рот, задуматься о цифре: 15 миллионов. Именно столько прошло через тюрьмы или еще сидит в них. Более 10 процентов населения! Огромная часть мужского трудоспособного населения! Что может породить эта масса? Какое отношение к тюремщикам? Какое отношение может быть в этом обществе к закону и порядку? 15 млн – это лучшее и наиболее полное описание нашего общественного сознания. И вот уже катятся не только из уст в уста, но и по СМИ разные нелепости: о нескольких убитых в этих страшных событиях, о жутких избиениях, о непомерных поборах.
«Мы всё меньше любим трудиться, ‑ не выдерживает главный тюремный священник Челябинской епархии, ‑ всё больше любим развлекаться. У нас всё меньше заводов, всё больше торгово-развлекательных комплексов, ночных клубов… Потом одни, воспитанные этой системой, устраивают пляски в Храме Христа Спасителя, другие с рваными колготками на своих головах кричат: «Свободу «Пусси Райот»». Третьи совершают тяжкие преступления и требуют соблюдения своих прав. А тут ещё на подхвате несознательные правозащитники, которым гражданские активисты подпевают. Интересно, что бы они пели, если бы у кого-нибудь из них убили сына: размозжили лицо гантелей, привязали к ногам гирю и пустили под лёд. Изнасиловали и избили бы до смерти дочку. Убили бы жену с двумя малолетними детьми. Сделали бы сына наркоманом и его пришлось бы похоронить в 25 лет». И закономерно, что бытовые условия в колонии становятся все лучше. А жить на свободе становится все тяжелее и сложнее.
«Что касается условий содержания, то, приехав в ИК-6 в первый раз, я был приятно удивлен. Это учреждение было непохоже на колонию строгого режима. У них там – и спортзал, и хоккейная площадка, и тренажеры, и клуб, да и кормят там хорошо. Я думаю, что многие из них на свободе вряд ли пребывали в таких условиях. Причины выступления заключенных мне мало понятны», ‑ говорит священник, окормляющий ИК-6. И вот результат: мы все чаще слышим, что люди, проведшие какое-то время в тюрьме, не рвутся наружу. Анекдоты из наших кинофильмов типа: «Посадите меня в тюрьму, мне на свободе делать нечего», ‑ давно перестали быть смешными. Они вполне реальны. В глухих местах люди по эту сторону колючей проволоки отличаются от тех, кто по ту сторону, только тем, что обладают мнимой свободой, мнимыми правами, а реальна только проблема, как свести концы с концами. Там нет свободы, но зато о твоих правах готовы орать правозащитники, и что немаловажно, там ‑ казенные харчи.
Один знакомый, в прошлом тюремный врач, так рассказывал о такой «свободе»: «Представьте удаленный уголок: несколько учреждений, кругом глухомань и одно поселение, где живут те, кто вынужден значительную часть жизни проводить за колючей проволокой – другой же работы здесь не найдешь. Часто те, кто выходит, оседают в том же поселении. И вот теперь поймите разницу между теми и теми. За решеткой бывают люди с толстыми кошельками, а перед ней, как ни крутись, кошелек будет пуст».
И теперь представим состояние общества. Мы не выбирали ни общества, ни строя, нас просто насильно затолкали в современную жизнь, затолкали, как в камеру, в общество, где всем правят деньги. Где ими измеряется и мораль, и совесть, и нравственность, и духовность. Вымогательство стало одной из главных его черт, основной его характеристикой. «Деньги теперь надо вырывать зубами», ‑ учит работодатель работников, не желая им платить. Друзья смотрят на тебя, и думают: «У него появились деньги», ‑ и сыплются предложения: построить, сдать-продать. Если хочешь, чтобы твой сын нормально сидел в тюрьме, – тащи телевизор. Хочешь свидание – плати. Сайты СИЗО и колоний переполнены прейскурантами всевозможных услуг. Вот и тянет администрация с заключенных деньги – другого пути у нее просто нет. За них никто не заплатит! Сам не добудешь денег для учреждения ‑ никто его не обеспечит, зато каждый правозащитник будет совать нос в тарелку с тюремной баландой.
«По-моему, если государство сажает человека в тюрьму и берет обязательство содержать его на время изоляции, то оно должно обеспечить эту изоляцию», ‑ считает знакомый полковник. И тогда не нужно никакой коммерции. Конечно, бытовые условия у нас в тюрьмах хуже, чем на Западе, но выйди за колючую проволоку ‑ и увидишь худшую картину. И те, кто сегодня мнимо борется за права заключенных, подобны звавшим сто лет назад на улицы рабочих бороться за освобождение труда. А спустя 70 лет их потомки шли бороться с государством рабочих и крестьян за освобождение капитала. Хватит нам борьбы и революций, подумаем о стране, наших детях и о тех же заключенных, ставших большой и неотъемлемой частью нашего больного общества.
Кто знает реальную ситуацию, не имеет права вопить в телекамеру, что у бедных зеков вымогают деньги. Вопить по этому поводу глупо, у нас их теперь вымогают везде, так теперь устроено наше общество. Надо было думать о результатах раньше, когда значительная часть населения нашей страны пустилась в очередной раз в пляс под слова из старой песни: «Свобода, равенство, братство!» Получили? Получили! И все права человека: на тюрьму, нищету, ненависть.
Вероятно, почти сто лет назад были опробованы новые технологии по разрушению общественного порядка, свержению законной власти, кстати, полностью соответствовавшей российской государственности. С тех пор мы видим, как эти технологии совершенствуются и развиваются. И корень этих технологий – порождение абсолютной лжи. Незаметно черное становится белым: бандиты, нападающие на целые государства, грабящие, уничтожающие их, – светлыми борцами за «свободы», которые уже сами по себе несут зачатки лжи. Если вспомнить, кого Священное Писание называет «отцом лжи», то можно предполагать, что при современном развитии всяких религиозных учений, работники «лжи» работают в живой тесной связи (от латинского глагола religare - связывать) со своим отцом, чем и объясняются некоторые их внешние успехи. В последнее время мы видим, что подобные технологии все чаще используются на наших родных просторах.
Казалось бы, наша страна уже и так истерзана адептами «отца лжи». За последние 20 лет разрушена экономика, страна попала фактически в финансовую и экономическую зависимость от блока западный стран. Народ вымирает, спивается, гибнет от наркотиков, уничтожает себя детоубийством. Моральное разложение общества достигло предела: об этом говорит цифра в 15 млн. Преступление становится нормой, чаще всего ‑ очередной жертвой на алтарь храма Мамоны. Похоже, есть сферы жизни, где не является грехом украсть, а наоборот ‑ не украсть. Шельмуют Церковь, у которой, конечно, есть множество проблем и сложностей. Шельмуют провокационно «по-нестяжательски». Дескать, Церковь должна только обслуживать социальную сферу государства, которую продолжают активно разрушать, а не заниматься духовным просвещением, покаянием, спасением нашего народа. Пытаются навязать Церкви безумные проекты: пишут Святейшему Патриарху письма с требованием отказаться от строительства новых храмов, отдать все церковное имущество, в общем-то небольшое, в руки тех, кто, без всякого сомнения, быстро и надежно распорядится им в личных целях и тут же скроется в благополучных странах.
Возвращаясь к Копейску, видим те же технологии. «Выходил я и за забор на беседу с родственниками. Не скажу, что все к таковым относились. Много было цыган, родственники которых сидели за наркоту. Видно было, что снаружи поддержка была спланирована заранее. Ходили вдоль забора лица сомнительной наружности и провоцировали толпу: накаляли страсти, выкрикивая информацию, не соответствующую действительности. Говорили, что там ползоны разнесли, что там есть убитые среди заключённых, грозились пустить кровь за забором. Только толпа успокоится, опять начинались провокационные крики», ‑ это слова копейского батюшки.
Почерк, заметим, все тот же. Видно, политтехнологи «лжи» наконец поняли, что число людей, прошедших через места лишения свободы, ‑ огромно. И можно собрать из них прекрасно обученную армию для окончательного разрушения Российского государства. Ситуация с заключенными в тюрьмах и лагерях обострилась во многих регионах, она чревата взрывом и серьезными последствиями. Такое мнение высказал в программе «Вести в субботу с Сергеем Брылевым» уполномоченный по правам человека в Российской Федерации Владимир Лукин: «У нас сидят в тюрьмах и лагерях около 800 тыс. человек, из них очень значительная часть ‑ люди лихие и опасные».
Что ж тут нельзя не согласиться с правозащитником, и нам надо понимать, что в это трудное время надо больше трезвости и сдержанности. И что на помощь «болотным» служители лжи хотят собрать армию «лихих и опасных».
Диакон Петр Пахомов, публицист, сотрудник Синодального отдела по тюремному служению
Всякий, кто захочет поговорить о Копейске и проблеме наших тюрем, должен, перед тем как открыть рот, задуматься о цифре: 15 миллионов. Именно столько прошло через тюрьмы или еще сидит в них. Более 10 процентов населения! Огромная часть мужского трудоспособного населения! Что может породить эта масса? Какое отношение к тюремщикам? Какое отношение может быть в этом обществе к закону и порядку? 15 млн – это лучшее и наиболее полное описание нашего общественного сознания. И вот уже катятся не только из уст в уста, но и по СМИ разные нелепости: о нескольких убитых в этих страшных событиях, о жутких избиениях, о непомерных поборах.
«Мы всё меньше любим трудиться, ‑ не выдерживает главный тюремный священник Челябинской епархии, ‑ всё больше любим развлекаться. У нас всё меньше заводов, всё больше торгово-развлекательных комплексов, ночных клубов… Потом одни, воспитанные этой системой, устраивают пляски в Храме Христа Спасителя, другие с рваными колготками на своих головах кричат: «Свободу «Пусси Райот»». Третьи совершают тяжкие преступления и требуют соблюдения своих прав. А тут ещё на подхвате несознательные правозащитники, которым гражданские активисты подпевают. Интересно, что бы они пели, если бы у кого-нибудь из них убили сына: размозжили лицо гантелей, привязали к ногам гирю и пустили под лёд. Изнасиловали и избили бы до смерти дочку. Убили бы жену с двумя малолетними детьми. Сделали бы сына наркоманом и его пришлось бы похоронить в 25 лет». И закономерно, что бытовые условия в колонии становятся все лучше. А жить на свободе становится все тяжелее и сложнее.
«Что касается условий содержания, то, приехав в ИК-6 в первый раз, я был приятно удивлен. Это учреждение было непохоже на колонию строгого режима. У них там – и спортзал, и хоккейная площадка, и тренажеры, и клуб, да и кормят там хорошо. Я думаю, что многие из них на свободе вряд ли пребывали в таких условиях. Причины выступления заключенных мне мало понятны», ‑ говорит священник, окормляющий ИК-6. И вот результат: мы все чаще слышим, что люди, проведшие какое-то время в тюрьме, не рвутся наружу. Анекдоты из наших кинофильмов типа: «Посадите меня в тюрьму, мне на свободе делать нечего», ‑ давно перестали быть смешными. Они вполне реальны. В глухих местах люди по эту сторону колючей проволоки отличаются от тех, кто по ту сторону, только тем, что обладают мнимой свободой, мнимыми правами, а реальна только проблема, как свести концы с концами. Там нет свободы, но зато о твоих правах готовы орать правозащитники, и что немаловажно, там ‑ казенные харчи.
Один знакомый, в прошлом тюремный врач, так рассказывал о такой «свободе»: «Представьте удаленный уголок: несколько учреждений, кругом глухомань и одно поселение, где живут те, кто вынужден значительную часть жизни проводить за колючей проволокой – другой же работы здесь не найдешь. Часто те, кто выходит, оседают в том же поселении. И вот теперь поймите разницу между теми и теми. За решеткой бывают люди с толстыми кошельками, а перед ней, как ни крутись, кошелек будет пуст».
И теперь представим состояние общества. Мы не выбирали ни общества, ни строя, нас просто насильно затолкали в современную жизнь, затолкали, как в камеру, в общество, где всем правят деньги. Где ими измеряется и мораль, и совесть, и нравственность, и духовность. Вымогательство стало одной из главных его черт, основной его характеристикой. «Деньги теперь надо вырывать зубами», ‑ учит работодатель работников, не желая им платить. Друзья смотрят на тебя, и думают: «У него появились деньги», ‑ и сыплются предложения: построить, сдать-продать. Если хочешь, чтобы твой сын нормально сидел в тюрьме, – тащи телевизор. Хочешь свидание – плати. Сайты СИЗО и колоний переполнены прейскурантами всевозможных услуг. Вот и тянет администрация с заключенных деньги – другого пути у нее просто нет. За них никто не заплатит! Сам не добудешь денег для учреждения ‑ никто его не обеспечит, зато каждый правозащитник будет совать нос в тарелку с тюремной баландой.
«По-моему, если государство сажает человека в тюрьму и берет обязательство содержать его на время изоляции, то оно должно обеспечить эту изоляцию», ‑ считает знакомый полковник. И тогда не нужно никакой коммерции. Конечно, бытовые условия у нас в тюрьмах хуже, чем на Западе, но выйди за колючую проволоку ‑ и увидишь худшую картину. И те, кто сегодня мнимо борется за права заключенных, подобны звавшим сто лет назад на улицы рабочих бороться за освобождение труда. А спустя 70 лет их потомки шли бороться с государством рабочих и крестьян за освобождение капитала. Хватит нам борьбы и революций, подумаем о стране, наших детях и о тех же заключенных, ставших большой и неотъемлемой частью нашего больного общества.
Кто знает реальную ситуацию, не имеет права вопить в телекамеру, что у бедных зеков вымогают деньги. Вопить по этому поводу глупо, у нас их теперь вымогают везде, так теперь устроено наше общество. Надо было думать о результатах раньше, когда значительная часть населения нашей страны пустилась в очередной раз в пляс под слова из старой песни: «Свобода, равенство, братство!» Получили? Получили! И все права человека: на тюрьму, нищету, ненависть.
Вероятно, почти сто лет назад были опробованы новые технологии по разрушению общественного порядка, свержению законной власти, кстати, полностью соответствовавшей российской государственности. С тех пор мы видим, как эти технологии совершенствуются и развиваются. И корень этих технологий – порождение абсолютной лжи. Незаметно черное становится белым: бандиты, нападающие на целые государства, грабящие, уничтожающие их, – светлыми борцами за «свободы», которые уже сами по себе несут зачатки лжи. Если вспомнить, кого Священное Писание называет «отцом лжи», то можно предполагать, что при современном развитии всяких религиозных учений, работники «лжи» работают в живой тесной связи (от латинского глагола religare - связывать) со своим отцом, чем и объясняются некоторые их внешние успехи. В последнее время мы видим, что подобные технологии все чаще используются на наших родных просторах.
Казалось бы, наша страна уже и так истерзана адептами «отца лжи». За последние 20 лет разрушена экономика, страна попала фактически в финансовую и экономическую зависимость от блока западный стран. Народ вымирает, спивается, гибнет от наркотиков, уничтожает себя детоубийством. Моральное разложение общества достигло предела: об этом говорит цифра в 15 млн. Преступление становится нормой, чаще всего ‑ очередной жертвой на алтарь храма Мамоны. Похоже, есть сферы жизни, где не является грехом украсть, а наоборот ‑ не украсть. Шельмуют Церковь, у которой, конечно, есть множество проблем и сложностей. Шельмуют провокационно «по-нестяжательски». Дескать, Церковь должна только обслуживать социальную сферу государства, которую продолжают активно разрушать, а не заниматься духовным просвещением, покаянием, спасением нашего народа. Пытаются навязать Церкви безумные проекты: пишут Святейшему Патриарху письма с требованием отказаться от строительства новых храмов, отдать все церковное имущество, в общем-то небольшое, в руки тех, кто, без всякого сомнения, быстро и надежно распорядится им в личных целях и тут же скроется в благополучных странах.
Возвращаясь к Копейску, видим те же технологии. «Выходил я и за забор на беседу с родственниками. Не скажу, что все к таковым относились. Много было цыган, родственники которых сидели за наркоту. Видно было, что снаружи поддержка была спланирована заранее. Ходили вдоль забора лица сомнительной наружности и провоцировали толпу: накаляли страсти, выкрикивая информацию, не соответствующую действительности. Говорили, что там ползоны разнесли, что там есть убитые среди заключённых, грозились пустить кровь за забором. Только толпа успокоится, опять начинались провокационные крики», ‑ это слова копейского батюшки.
Почерк, заметим, все тот же. Видно, политтехнологи «лжи» наконец поняли, что число людей, прошедших через места лишения свободы, ‑ огромно. И можно собрать из них прекрасно обученную армию для окончательного разрушения Российского государства. Ситуация с заключенными в тюрьмах и лагерях обострилась во многих регионах, она чревата взрывом и серьезными последствиями. Такое мнение высказал в программе «Вести в субботу с Сергеем Брылевым» уполномоченный по правам человека в Российской Федерации Владимир Лукин: «У нас сидят в тюрьмах и лагерях около 800 тыс. человек, из них очень значительная часть ‑ люди лихие и опасные».
Что ж тут нельзя не согласиться с правозащитником, и нам надо понимать, что в это трудное время надо больше трезвости и сдержанности. И что на помощь «болотным» служители лжи хотят собрать армию «лихих и опасных».
Диакон Петр Пахомов, публицист, сотрудник Синодального отдела по тюремному служению
. Покорение Казани - казанские старшины и воины перед Иваном IV кв.jpg)
3. Re::"На помощь «болотным» служители лжи хотят собрать армию «лихих и опасных»
2. Ответ на 1., Посторов:
1. Re: На помощь «болотным» служители лжи хотят собрать армию «лихих и опасных»