Кафедра теологии в МИФИ – это явление Постмодерна

Недавняя новость об открытии кафедры теологии в МИФИ вызвала возмущение ряда уважаемых людей от науки. Давайте же и попытаемся подойти к этому событию с научной точки зрения: помимо конъюнктуры выделить какие-то фундаментальные движущие силы и противоречия, приведшие к событию.

Как известно, социологи и философы говорят о нынешнем обществе как об обществе Постмодерна. Ему предшествовало общество Модерна, которому, в свою очередь, – средневековое традиционное общество. В традиционном обществе ключевую роль играла религия, а устремления человека были направлены не столько на этот мир, сколько на мир иной. Зримым выражением этого являются, например, устремлённые ввысь готические соборы и русские шатровые храмы. Главной задачей средневекового человека была задача спасения души.

Напротив, характерные черты Модерна (который зародился в эпоху Возрождения) – вера во всемогущество науки и разума, рационализм, индустриальный способ производства, индивидуализм, субъективизм, секуляризм.

По-видимому, общество Модерна оказалось несовместимым с христианским укладом жизни. Это обстоятельство подчёркивает А.Ф.Лосев в «Дополнении к “Диалектике мифа”». В частности, новоевропейская наука и религия предлагают совершенно разные взгляды на мир, разные отношения к нему. Особенно ярко это проявляется в сравнении Шестоднева и научных теорий возникновения Вселенной, живых существ и человека. По этой причине Католическая Церковь попыталась поставить зарождающуюся науку под свой контроль, что привело к известному конфликту. Вообще, как мы отметили выше, устремления христианина (особенно православного) больше направлены на свою душу, нежели на познание мира. Может быть, в том числе и поэтому православная Россия относительно поздно восприняла новоевропейскую науку.

Член-корреспондент РАН А.Н.Сахаров с соавторами в своих учебниках пишут, что фундаментальная причина Русской революции состояла именно в том, что развивавшееся в России капиталистическое общество Модерна оказалось духовно несовместимым с традиционным укладом: православием, сакральным Царём и т.д. Так что высказываемое уже в наше время мнение, что западная либеральная модель для России не подходит, имеет под собой определённые основания.

А сейчас уже наблюдается кризис Модерна, которые учёные называют Постмодерном. Возможно, это уже явилось фундаментальной причиной крушения СССР (т.е., как и в 1917 г., были, конечно, и субъективные причины, но была и фундаментальная причина). Нынешние российские учёные представляют собой один из оплотов Модерна. Известный военный историк А.А.Керсновский назвал русских офицеров 1917 г. последними «птенцами гнезда Петрова», т.е. последним оплотом Империи. А теперь учёные – последний оплот советской Империи, Модерна, поэтому особенно болезненно воспринимают растущее участие Церкви в жизни общества.

Но Постмодерн характеризуется неким смешением различных эпох. В нём традиционное общество и Модерн перемешаны, относительны. Одна из интерпретаций Постмодерна – игра со всем накопленным культурным достоянием. По-другому общество Постмодерна называют постсекулярным обществом, потому что одна из его характеристик – возрождение интереса к религии, возвращение Церкви в активную жизнь общества. Вера во всемогущество науки, в её исключительность, характерная для Модерна, потеряна, теперь наука воспринимается лишь как один из возможных дискурсов. Очень показательны работы философа науки П.К.Фейерабенда, который так и заключил, что наука ничем по сути не отличается от мифологии и потому должна быть подобно Церкви отделена от государства и школы: пусть человек сам решает, к какой мифологии примыкать. Вот Постмодерн!

С точки зрения Постмодерна всё приемлемо (т.е. «Средневековье» – не ругательство и не нечто заведомо отжившее и неинтересное), но ничто не возводится в абсолют (ни религия, ни наука, ни искусство и т.д.), игра. В какой-то степени Постмодерн – это поиск дальнейших смыслов.

Так что создание кафедры теологии в естественнонаучном вузе – это в духе Постмодерна! С точки зрения Модерна это, конечно, нелепость, даже кощунство, так что очень хорошо можно понять некоторых учёных. Если к науке относиться по-религиозному, как к новому откровению, то очень уместны их сравнения, что кафедра теологии в храме науки – такое же кощунство, что и ядерный реактор в христианском храме. В этом и суть конфликта. Но эпоха уже другая...

Диалог с наукой очень важен для богословия. Не может же Церковь (т.е. весь православный мир) постоянно оглядываться на Средневековье как на «золотой век»! «Может ли современная наука быть рассмотрена в некоторой духовной перспективе? Может ли научное мышление иметь также богословское измерение, и если да, то какое?» (Формулировка вопросов взята из статьи С.А. Сошинского «Шестоднев и наука: проблема согласования или кризис встречи» (Труды семинара «Наука и вера» ПСТГУ. Вып. I: «Вся премудростию сотворил еси…». М.: Изд-во ПСТГУ, 2011. С. 162–243)) – вот вопросы, на которые должна найти ответы Церковь, чтобы адекватно отвечать на духовные запросы современного человека (мышление которого во многом сформировано наукой), а не замыкаться в субкультуру «любителей средневековых ценностей».

Если капиталистическое (равно как и социалистическое) мировосприятие действительно несовместимо с христианским (и вообще, с русским духовным складом), то от ответов на эти вопросы зависит, сможем ли мы со временем выработать такую модель общественных отношений, которая будет совместима с ним и в то же время будет эффективной. От этого зависит, сможет ли христианство, православное христианство, снова стать формой всеобщего устроения жизни (разумеется, не насильственно насаждённой, а осознанной всем народом).

Но диалог важен и для науки. В настоящее время у русской молодёжи не наблюдается энтузиазма заниматься наукой. И это несмотря на то, что зарплаты учёных стали более или менее приемлемыми, а с учётом других источников заработка (грантов, преподавания, коммерческих НИРов, репетиторства) и вовсе стало возможным позволить себе общепринятые стандарты жизни. Тем не менее, энтузиазма не видно. Не видно его и у студентов, для которых вопрос о зарплате ещё не стоит.

Представляется, что причины тому опять же мировоззренческие. Кончилась эпоха Модерна, веры в науку, энтузиазма, связанного с наукой. А в нашей стране всё, похоже, реализуется в самом крайнем, в «чистом» виде. Русский человек, видимо, максималист, и если принимает какую-то идею или мировоззрение, то всем сердцем! Если православие, то со всей душой, если Модерн и секуляризм, то теперь уже с настоящими гонениями на Церковь (долой её совсем!), если уж Постмодерн, то и наука перестаёт быть интересной и зажигающей сердца.

Так что диалог нужен и науке. Ответы на поставленные выше вопросы могут вдохнуть и в сам научный поиск новые смыслы, а значит, и зажечь сердца людей к научным занятиям.

Постмодерн – это состояние поиска новых смыслов. Из плодотворной встречи Традиции и Модерна, возможно, действительно родится что-то новое.

Антон Сергеевич Трушечкин, кандидат физико-математических наук, выпускник и преподаватель МИФИ