Имена-символы

Десять лет назад, 23 октября 2002 года в Москве, в 8 километрах от Кремля, до зубов вооруженные террористы захватили Театральный центр на ул. Дубровка. В это время в зрительном зале находилось 912 человек, среди них - около 100 детей. Люди, пришедшие в театр на один вечер, остались там на 58 часов. Ранним утром 26 октября изможденные заложники были освобождены в результате спецоперации с применением загадочного газа. Но 130 человек из них так и не смогли вернуться домой, к родным и близким...

Прерванный спектакль под названием «Норд-Ост» был посвящен военной теме. Поэтому когда в ходе спектакля террористы в камуфляже хладнокровно вышли на сцену, то многие зрители сначала даже не поняли, что это - не режиссерский ход, а настоящий теракт. Боевики предложили зрителям позвонить по сотовым телефонам домой и сообщить, что они взяты в заложники. Затем они заминировали здание. Заложникам не разрешалось вставать и передвигаться по залу, сползать на пол; в оркестровой яме перед сценой был устроен общий туалет, откуда разносился зловонный запах. По воспоминаниям бывшей заложницы, люди в зале молились, в основном, своими словами - мало кто знал даже «Отче наш».

Страшная весть о теракте на Дубровке быстро разнеслась по Москве. Население России в ужасе замерло у телеэкранов. Собственно, в этом и заключалась главная цель теракта - устрашение целой страны. Парализующий страх, многократно усиленный магией телевидения.

Но с абсолютной уверенностью можно утверждать, что двое москвичей в тот час не испытали страха. Они бросились к Театральному центру на выручку незнакомым заложникам. Один из них - офицер военной прокуратуры Константин Иванович Васильев - пройдя через кордоны милиции, вошел в Театральный центр, чтобы обменять себя на жизнь ребенка из числа заложников. В тот момент он находился не на работе, а просто случайно оказался рядом. Константину было 35 лет, и дома его ждала молодая жена и дочка...

Террористы не поверили, что офицер пришел сам, без приказа сверху и убили его. Из-за того, что Константин Васильев погиб не при исполнении служебных обязанностей, а в свободное от службы время, это послужило помехой для представления его к награде. И лишь через два года полковник Константин Васильев был посмертно награжден орденом Мужества.

Другим человеком, пробравшимся в захваченный театр, была молодая москвичка Ольга Николаевна Романова. Она жила на Дубровке, рядом с Театральным центром, с детства хорошо знала этот район, поэтому легко попала в блокированный театр.

Её мама Антонина Ивановна Романова рассказывает о погибшей дочери: «Оля работала в салоне косметики. В тот день они опоздали на автобус и метро, и заведующая взяла их к себе ночевать. Там они и узнали, что захвачен Театральный центр на Дубровке. Ольга тут же решила ехать домой. Приехала она около 2-х ночи, взволнованная, возбужденная. Мы поговорили, решили укладываться спать. Я думала, что она пошла в ванную, а она уже у дверей... «Я пойду к «Норд-Осту» - «Зачем?» - «Я пойду, поговорю, чтобы отпустили заложников» - «Никуда не пойдешь, защитница, нашлась! Это ведь не с дубровскими ребятами, одного, другого похлопала по плечу и успокоила» - «Я здесь выросла, я найду, как пройти. Они должны понять, у них тоже дети. Пусть отпустят хотя бы детей». Закрыла дверь ключами и ушла. Вот по этому ключу мы ее и опознали... После гибели Ольги стали отпускать детей, беременную женщину... Она пошла к боевикам безоружная, с открытой душой и сердцем. Они ее не поняли, расстреляли, как шпионку ФСБ».

В половине пятого утра 24 октября интернет-сайт «Кавказ.орг» сообщил о расстреле «женщины-сотрудницы ФСБ, которая пыталась проникнуть в здание для сбора информации». В 4 часа с агентством связался помощник главаря террористов и сообщил, что в здание Дома культуры вошла молодая женщина, которая проигнорировала требование террористов не входить. Она вошла в зрительный зал Театрального центра и была застрелена боевиками.

Заложники «Норд-Оста» были парализованы страхом, и неожиданное появление в зале бесстрашной Ольги Романовой приподняло дух страдальцев. Артист театральной труппы Марат Абдрахимов, оказавшийся среди заложников, рассказывает: «Она появилась через час, как всех усадили. Заходит, открывает дверь. В куртке, беретке: «Вот, всех напугали! Чего вы тут устроили!» - «Кто ты такая?» - спросили... - «Ну-ка, сядь, а то пристрелю». -  «Ну и стреляй!» Вот тут они так переполошились...»

Уже после трагедии на Дубровке Олиной маме Антонине Ивановне рассказали, что Ольга вбежала в ДК и крикнула террористам: «Давайте договоримся, хватит в игрушки играть, отпустите хотя бы детей!». А заложникам, сидящим в зале, она крикнула: «Не бойтесь их!».

Пожалуй, этот поступок девушки кому-то может показаться безрассудным. Действительно, это был порыв! В те дни детский доктор Рошаль со своим иорданским коллегой действовали хладнокровно, как профессионалы, когда они шли в захваченный Театральный центр оказывать медицинскую помощь заложникам. Но зачем этой девушке понадобилось выкупать свободу незнакомых людей ценой своей собственной только начатой жизни? Что двигало Ольгой Романовой и Константином Васильевым?

Вспоминаются крылатые слова Хемингуэя: «Нет человека, который был бы как Остров, сам по себе, каждый человек есть часть Материка, часть Суши; и если волной снесёт в море береговой Утёс, меньше станет и Европа... Смерть каждого человека умаляет и меня, ибо я един со всем Человечеством, а потому не спрашивай, по ком звонит колокол: он звонит по Тебе».

И вот когда в глянцевой фешенебельной Москве зазвонил погребальный колокол «Норд-Оста», отдавая на заклание без малого тысячу человек, двое москвичей ясно осознали, что этот колокол звонит по ним. И кинулись спасать чужую жизнь, как свою собственную. Ими двигала та жертвенная любовь, которую заповедал нам Христос.

Удивительно, что имена художника Константина Васильева и царевны Ольги Романовой были и раньше дороги русскому сердцу. В огненном испытании «Норд-Оста» они вновь обновились и просияли, как древние иконы, как наши национальные символы.

Будем помнить их.

Олег Четвериков