Масштабное ограбление простого народа

Как сообщалось, 1 октября с.г. исполнилось ровно двадцать лет со дня начала ваучерной приватизации в России. О сущности и значении прватизации 1990-х годов в интервью «Русской народной линии» размышляет известный экономист, д.э.н., профессор МГИМО Валентин Катасонов. 

Я помню те времена. Для того, чтобы понять смысл, цели, а также чтобы выявить основных инициаторов ваучерной приватизации, не требовалось особых знаний. Многие обычные люди понимали, куда нас тянут, понимали грабительский смысл ваучеризации. Враг действует поэтапно. Сначала говорят о необходимости реформирования экономики, замене командно-административной системы на рыночную, не объясняя, что это такое, потом говорят о необходимости многоукладной экономики. Постепенно многоукладность заменялась на приватизацию государственной собственности, поскольку все остальные формы собственности якобы не эффективны и даже социально несправедливы. Далее говорили о технике приватизации, под которой понимали ваучеры.

За рубежом в это же время проходила приватизация с использованием ваучеров и похожих инструментов, но там ваучеры были именные, персонифицированные и представляли собой инструмент, который может торговаться на рынке. У нас же постепенно ваучеры стали просто инструментом, который скупался людьми, имеющими доступ к деньгам. В течение нескольких лет произошла подмена понятий, и людей одурачили.

Что касается ученой публики, то она работала в пользу реформаторов на 90%. Научная интеллигенция получала звания, титулы, гранты, продвижение по службе. Богомолов первоначально был идеологом рыночной экономики, еще при Горбачеве возглавляя какую-то комиссию по реформированию экономики. Да, он спохватился, но, как всегда, постфактум. Уже была в разгаре ваучерная преватизация, и тогда он понял, что она рано или поздно коснется науки и института, которым он руководил, и лично его. Так что наша научная интеллигенция не была на нравственном уровне. Я не говорю об отдельных представителях интеллигенции, которые предупреждали о негативных последствиях ваучерной приватизации еще в начале 90-х годов. В целом экономическая наука занималась обоснованием политических решений, принимаемых «наверху».

Через 20 лет после ваучерной приватизации начинается новая волна приватизации. Сейчас пытаются доказать, что грядет другая, «хорошая» приватизация. Однако она по определению не может быть справедливой. У меня есть статья, которая скоро будет опубликована на РНЛ, в ней развивается тема о приватизации Сберегательного банка. Я хочу прокомментировать некоторые моменты. Говорят, что это «справедливая» приватизация. На самом деле она не справедливая, потому что акции, принадлежавшие Банку России - главному акционеру Сбербанка, - были реализованы, с моей точки зрения, по крайне низким ценам: 93 рубля за акцию. Хотя господин Улюкаев, председатель Банка России, в январе текущего года говорил, что они не начнут продавать эти акции, пока они не начнут стоить хоты бы по 15 долларов за штуку. Специалисты говорят, что равновесная цена на акции Сбербанка соответствует 130 долларам за штуку.

Короче говоря, кто-то на этом деле очень хорошо заработал. Даже можно сказать, кто - господин Джордж Сорос, который является основным бенефициаром всей этой операции. На самом деле государство выполняет свои обязательства только перед иностранными инвесторами. Перед собственными гражданами своих обязательств оно не выполняет. Сберегательный банк - это яркий тому пример, потому что, когда были озвучены цены в начале 90-х годов, то вклады клиентов этого банка, чуть ли не миллиона человек, были похищены у них. На сегодняшний день, по оценкам некоторых авторитетных экономистов, порядка триллиона долларов – обязательства государства перед советскими вкладчиками Государственного банка СССР. Триллион долларов был украден!

Спрашивается, если вы проводите приватизацию Сберегательного банка, то почему вы забыли о ваших обязательствах перед вкладчиками? Понятно, что если даже продать весь Сбербанк, то государство все равно не покроет всех своих обязательств. Но, все же интересы вкладчиков должны были соблюдаться. А поскольку наверху никто вообще не заинтересован затрагивать эту тему, то наша оппозиция, та же самая компартия, которая в Государственной Думе занимает достаточно хорошие позиции, этот вопрос должна была бы поднимать, показывать антинародную сущность второй волны приватизации.

Это очень интересный вопрос: неужели нет никакой альтернативы между частным олигархическим капиталом и государственной собственностью? Как раз на примере Сбербанка можно было попробовать использовать другую модель - так называемые «народные предприятия». Хотя бы для того, чтобы погасить перед российскими вкладчиками свои долги и сделать миллионы вкладчиков акционерами, пайщиками Сбербанка. Вот это был бы Народный банк.

Сейчас и другие предприятия будут идти под нож приватизации. Там тоже надо поднимать вопрос об обязательствах государства перед своими гражданами. Есть понятие «государственный внутренний долг». Про него власть предпочитает вообще не вспоминать. Наш российский гражданин знает, какой примерно внешний долг у Российской Федерации, государственный, корпоративный, а о том, что существует понятие «государственный внутренний долг», он не знает. Как не знает и о том, что, если проводить приватизацию, то нужно эти обязательства покрывать. Я понимаю, почему власть не вспоминает, но почему оппозиция молчит об этом вопросе, не понимаю. Все проходит тихо, как само собой разумеющееся. Нас убедили в том, что приватизация Сберегательного банка была справедливой, эффективной и так далее. Я долго могу говорить, как на этом примере нас просто кинули. К сожалению, через 20 лет опять наступаем на те же самые грабли, хотя и без ваучеров.

Отчасти, в том, какой вред принесла первая приватизация простому люду, виноват обычный обыватель, потому что я помню, как миллионы людей вошли в раж и стали думать, что каждый сможет стать владельцем квартиры, дома, автомобиля. Были использованы технологии, пробудившие в людях алчные чувства, на которых можно играть. Я знаю некоторых людей, которые на свои ваучеры получили и машины, и яхты. Не буду называть компанию, в которой я тогда работал консультантом. Но ее руководитель вызвал меня и спросил, есть ли у меня ваучер, и поставил условие: если я хочу продолжать работать в этой компании, я должен отдать свой ваучер ему.

Было по-всякому, но люди забыли, что было 20 лет назад, а молодежь вовсе этого не знает. Мне приходится объяснять, что такое приватизация, что такое кризис 1998 года, когда был объявлен «технический дефолт». Тогда многое высветилось, обнажились многие технологии и связи, но, к сожалению, устроители дефолта постарались, чтобы народ побыстрее об этом забыл. А теперь снова начинают свою игру.