Обсуждая законопроект о защите чувств верующих, многие отмечали, что само по себе введение в закон такого трудноопределимого понятия как «чувства» создает неопределенность, поскольку под это понятие можно подвести все что угодно – даже просто отказ разделять такую-то веру. «Не опасаетесь ли вы, что «закон о защите религиозных чувств» может создать верующим неприглядную репутацию? Как этого избежать?» - с такими вопросами корреспондент Regions.Ru обратился к священнослужителям и экспертам.
Протоиерей Валентин Тимаков, заместитель главного редактора Издательства Московской Патриархии, согласился с тем, что дать четкие юридические дефиниции понятию «религиозные чувства» действительно очень сложно.
«Действительно, возможны самые разные трактовки. При этом что-то все равно останется необъяснимым - иначе и такие понятия, как «дух» и «душа», давно нивелировались бы. Но это не значит, что не надо двигаться в данном направлении. Все-таки эта область достаточно исследована и религиозной философией, и нравственным богословием. Пренебрегать этим опытом нельзя. Отказ от самого термина «религиозные чувства» приведет к тому, что преступления в этой сфере просто будут оставаться безнаказанными – а кое-кто в этом, безусловно, заинтересован. Поэтому надо дать хотя бы общее определение, которое не вызывало бы разногласий. Главная проблема все-таки в одичалости нашего сообщества, забывшего по известным причинам о нравственности и совести», - подчеркнул священник.
Протоиерей Александр Макаров, сотрудник ОВЦС, полагает, что необходим закон именно с такой формулировкой.
«Мне кажется, что ответы дает сама жизнь. Мы видим, во-первых, что все четыре фракции Госдумы проголосовали за данный законопроект именно с такой формулировкой. Я думаю, что там все-таки собрались люди неглупые. Во-вторых, нужно иметь в виду, что любую здравую мысль при желании можно довести до полного абсурда, и это нельзя рассматривать в качестве аргумента против принятия этого закона», - подчеркнул о. Александр.
Протоиерей Сергий Привалов, заместитель председателя Синодального Отдела Московского Патриархата по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными учреждениями, отметил, что понятие «чувства верующих» адекватно отражает сущностную основу происходящего. Перечисление всех возможных действий, вроде «бесчинства в местах религиозного или светского культа», всегда окажется недостаточным, и лица, преднамеренно желающие совершить оскорбительные действия, всегда смогут найти форму, которая не будет подпадать под статью закона, добавил священник.
«Судебная система обладает достаточно подготовленным корпусом судей, которые в состоянии правильно квалифицировать те или иные действия и определить, совершено ли преступление, или административный проступок, либо квалифицируемые действия не являются вообще правонарушением. Следует обратить внимание еще на одну особенность этой проблемы. Перевод духовной брани в сферу юридизма – тупиковый путь и никогда не практиковался святыми отцами. Все конфликтные ситуации внутри Русской Православной Церкви решаются священноначалием и через церковный суд. Правильная правоприменительная практика «закона о защите религиозных чувств» может в короткое время все поставить на свои места. С одной стороны, государственные органы на практике проверят эффективность нового закона, а с другой – для желающих вести себя неадекватно в обществе с населением, придерживающимся различных духовных ориентиров, это грозное предупреждение», - подчеркнул о. Сергий.
Протоиерей Александр Шаргунов, настоятель храма свт. Николая Чудотворца в Пыжах, полагает, что все прекрасно понимают, о чем идет речь.
«Разве открытое кощунство и святотатство не оскорбляют религиозные чувства? На протяжении всей своей истории человеческая цивилизация и культура эти чувства защищали, за их оскорбление следовало самое суровое наказание. Игнорирование таинственных, но непреложных законов жизни приводит к духовной катастрофе. То, что у нас происходило после 17-го года, подтверждает это. Но даже в советские годы был закон, по которому оскорбление религиозных чувств предполагало уголовную ответственность. Речь идет о том, чтобы все-таки был поставлен предел агрессии зла и сатанизма. Но мы видим, что если что-то серьезное делается в этом направлении, то сразу же доводится до абсурда и профанируется. Сразу же находятся подходящие примеры», - отметил о. Александр.
Священник Георгий Белодуров, клирик Воскресенского (Трех исповедников) храма Твери, заметил, что чувства действительно очень трудно трактовать, поэтому, видимо, в законе нужны какие-то разъяснения, что именно относится к оскорблению чувства, а что нет.
«Если человек нападает на архиерея с ножом, о какой репутации этого человека идет речь? Склонность к насилию недопустима для религиозного человека. Да и по любому законодательству человек, напавший с ножом, должен понести наказание. Закон о защите чувств верующих для того и создается, чтобы не было насилия, и верующие могли защищать свои права. А решение о правомерности или неправомерности того, что архиерей читал фрагменты из Писания на современном, а не литургическом языке, должен выносить светский суд, а церковный. Архиерей является преемником апостола, и неужели какой-то сумасшедший может судить апостола? Конечно, нет. Так что для полноценной формулировки закона о защите чувств верующих должен работать институт экспертов, представителей крупнейших религиозных конфессий, именно они могут определять сферу деятельности закона. И оскорбления религиозных чувств, разумеется, не должны вызывать ответных правонарушений со стороны верующих», - заключил священник.
Протоиерей Валентин Тимаков, заместитель главного редактора Издательства Московской Патриархии, согласился с тем, что дать четкие юридические дефиниции понятию «религиозные чувства» действительно очень сложно.
«Действительно, возможны самые разные трактовки. При этом что-то все равно останется необъяснимым - иначе и такие понятия, как «дух» и «душа», давно нивелировались бы. Но это не значит, что не надо двигаться в данном направлении. Все-таки эта область достаточно исследована и религиозной философией, и нравственным богословием. Пренебрегать этим опытом нельзя. Отказ от самого термина «религиозные чувства» приведет к тому, что преступления в этой сфере просто будут оставаться безнаказанными – а кое-кто в этом, безусловно, заинтересован. Поэтому надо дать хотя бы общее определение, которое не вызывало бы разногласий. Главная проблема все-таки в одичалости нашего сообщества, забывшего по известным причинам о нравственности и совести», - подчеркнул священник.
Протоиерей Александр Макаров, сотрудник ОВЦС, полагает, что необходим закон именно с такой формулировкой.
«Мне кажется, что ответы дает сама жизнь. Мы видим, во-первых, что все четыре фракции Госдумы проголосовали за данный законопроект именно с такой формулировкой. Я думаю, что там все-таки собрались люди неглупые. Во-вторых, нужно иметь в виду, что любую здравую мысль при желании можно довести до полного абсурда, и это нельзя рассматривать в качестве аргумента против принятия этого закона», - подчеркнул о. Александр.
Протоиерей Сергий Привалов, заместитель председателя Синодального Отдела Московского Патриархата по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными учреждениями, отметил, что понятие «чувства верующих» адекватно отражает сущностную основу происходящего. Перечисление всех возможных действий, вроде «бесчинства в местах религиозного или светского культа», всегда окажется недостаточным, и лица, преднамеренно желающие совершить оскорбительные действия, всегда смогут найти форму, которая не будет подпадать под статью закона, добавил священник.
«Судебная система обладает достаточно подготовленным корпусом судей, которые в состоянии правильно квалифицировать те или иные действия и определить, совершено ли преступление, или административный проступок, либо квалифицируемые действия не являются вообще правонарушением. Следует обратить внимание еще на одну особенность этой проблемы. Перевод духовной брани в сферу юридизма – тупиковый путь и никогда не практиковался святыми отцами. Все конфликтные ситуации внутри Русской Православной Церкви решаются священноначалием и через церковный суд. Правильная правоприменительная практика «закона о защите религиозных чувств» может в короткое время все поставить на свои места. С одной стороны, государственные органы на практике проверят эффективность нового закона, а с другой – для желающих вести себя неадекватно в обществе с населением, придерживающимся различных духовных ориентиров, это грозное предупреждение», - подчеркнул о. Сергий.
Протоиерей Александр Шаргунов, настоятель храма свт. Николая Чудотворца в Пыжах, полагает, что все прекрасно понимают, о чем идет речь.
«Разве открытое кощунство и святотатство не оскорбляют религиозные чувства? На протяжении всей своей истории человеческая цивилизация и культура эти чувства защищали, за их оскорбление следовало самое суровое наказание. Игнорирование таинственных, но непреложных законов жизни приводит к духовной катастрофе. То, что у нас происходило после 17-го года, подтверждает это. Но даже в советские годы был закон, по которому оскорбление религиозных чувств предполагало уголовную ответственность. Речь идет о том, чтобы все-таки был поставлен предел агрессии зла и сатанизма. Но мы видим, что если что-то серьезное делается в этом направлении, то сразу же доводится до абсурда и профанируется. Сразу же находятся подходящие примеры», - отметил о. Александр.
Священник Георгий Белодуров, клирик Воскресенского (Трех исповедников) храма Твери, заметил, что чувства действительно очень трудно трактовать, поэтому, видимо, в законе нужны какие-то разъяснения, что именно относится к оскорблению чувства, а что нет.
«Если человек нападает на архиерея с ножом, о какой репутации этого человека идет речь? Склонность к насилию недопустима для религиозного человека. Да и по любому законодательству человек, напавший с ножом, должен понести наказание. Закон о защите чувств верующих для того и создается, чтобы не было насилия, и верующие могли защищать свои права. А решение о правомерности или неправомерности того, что архиерей читал фрагменты из Писания на современном, а не литургическом языке, должен выносить светский суд, а церковный. Архиерей является преемником апостола, и неужели какой-то сумасшедший может судить апостола? Конечно, нет. Так что для полноценной формулировки закона о защите чувств верующих должен работать институт экспертов, представителей крупнейших религиозных конфессий, именно они могут определять сферу деятельности закона. И оскорбления религиозных чувств, разумеется, не должны вызывать ответных правонарушений со стороны верующих», - заключил священник.
