Премьер-министр России Дмитрий Медведев дал пространное интервью корреспондентам газеты The Times (Великобритания), сообщает сайт Правительства России. Говоря о нынешнем состоянии англо-российских отношений, Д.Медведев отметил, что «у нас нормальные отношения». «Да, у нас был период напряжённости, но в истории наших стран это бывало не один раз. И каждый раз государства находили в себе силы, и лидеры находили в себе силы эту страницу перевернуть и смотреть в будущее, потому что время идёт, а от российско-британских отношений всё-таки многое в мире зависит», - полагает он.
«Мы исторические партнёры, мы были и соперниками, были и партнёрами в определённые сложные периоды, включая и военные периоды. Поэтому никакие кратковременные осложнения, на мой взгляд, не должны отменять главного: мы просто обречены на сотрудничество по самым разным направлениям, начиная от экономических вопросов, потому что ситуация на глобальном финансовом рынке, ситуация в экономике еврозоны нас всех тревожит – тревожит и Россию, и Британию. Слава Богу, ни Россия, ни Британия не относятся к государствам еврозоны. Но с другой стороны, у нас колоссальный объём торговли, а Британия является членом Евросоюза, поэтому, даже исходя из этих соображений, мы находимся в постоянном контакте», - подчеркнул премьер.
«Что касается других вопросов, международные темы всегда были, есть и будут в повестке дня, мы проводим консультации, - продолжил он. - Я скажу, что в целом мне было легко общаться и с предшественником господина Кэмерона – господином Брауном (Г.Браун – экс-премьер-министр Великобритании), у нас были рабочие хорошие отношения. И с Дэвидом Кэмероном, мне кажется, у нас тоже вполне рабочие отношения – и у меня, и у Владимира Путина. Это позволяет обсуждать любые темы открыто. Ну а количество трудных вопросов – да, они существуют, но на них не нужно делать упор. Просто в противном случае всё может зайти в тупик, да и эти трудности на самом деле, на мой взгляд, носят преходящий характер и ничего особенного из себя не представляют. Так что всё нормально, на мой взгляд, в целом».
Касаясь ситуации в Сирии, премьер сказал, что не хочет «показаться безудержным оптимистом по этому поводу, потому что ситуация очень тяжёлая и очень сложная. Но я всё-таки считаю, что план Кофи Аннана себя не исчерпал, именно потому, что это политический план и мирный план. На самом деле, несмотря на кажущиеся расхождения, позиции России и Британии – или России и Соединённых Штатов Америки, – они не так сильно расходятся, как об этом принято говорить. Мы все исходим из того, что самым плохим сценарием в Сирии была бы полноценная гражданская война, а сейчас там, если хотите, есть такое предчувствие гражданской войны. Погибло огромное количество мирных людей. Как обычно и бывает в таких конфликтах, виноваты обе стороны, которые в какой-то момент не захотели слышать друг друга и сесть за стол переговоров».
«Я вчера напомнил Дэвиду, что ещё больше года назад я говорил Президенту Асаду, – что он обязан действовать быстро, проводить реформы и, самое главное, найти ключ к взаимоотношениям с оппозицией, даже если для него это по каким-то причинам тяжело и трудно. Даже несмотря на то, что он относится, например, к алавитскому меньшинству, а оппозиция в основном представлена другим течением ислама. Но Сирия очень сложное государство, оно гораздо сложнее в этом смысле, чем Египет или Ливия, потому что все общины – и суннитская, и шиитская, и алавитская, и друзы, и христиане – жили и будут жить на этой территории, но либо они смогут найти способ как-то выживать друг с другом, либо там будет бесконечная гражданская война и бесконечные убийства. Поэтому вина на обеих сторонах, стороны обязаны сесть за стол переговоров и найти решение этого очень тяжёлого вопроса. Как конкретно будет выглядеть будущая конфигурация политических сил в Сирии, я не знаю, каково место господина Асада в этой конфигурации, я тоже не знаю, – это должен решать сирийский народ», - полагает Дмитрий Медведев.
«В чём различие позиции России и Британии по этому поводу, так это в том, что мы считаем, что единственный способ – это всё-таки только переговоры. Наши партнёры нас призывают к более решительным действиям. Вот здесь возникает вопрос, где заканчиваются просто резолюции и начинаются военные действия. Мы всё это наблюдали в период, когда принимались резолюции по Ливии, в конечном итоге всё закончилось, по сути, международной интервенцией. Но это плохой путь, он никому не нужен, и меня в этом заверяли и Президент Обама, и Премьер Кэмерон. Поэтому в этом смысле я считаю, что потенциал плана не исчерпан, мы обязаны кооперироваться, мы обязаны продолжать консультации по этому поводу», - считает глава Российского правительства.
Говоря об отношениях России и США, Д.Медведев заявил, что «последние несколько лет в истории российско-американских отношений были самыми продуктивными». «И я рад, - продолжил он, - что в этот период мне довелось работать Президентом и мы продвигали тему перезагрузки вместе с Президентом Обамой. Считаю, что мы многого достигли, несмотря на то, что остаются реальные расхождения по целому ряду вопросов. Но такова международная политика: каждое государство руководствуется своими национальными интересами, оно так их понимает. Вот американцы понимают их определённым образом, британцы – соответствующим образом, и Россия понимает свои национальные интересы по-своему. В целом это были очень позитивные годы. Я не считаю, что мы вступили в какую-то другую полосу, что Россия стала проводить более жёсткий курс по отношению к Америке, как это иногда утверждается в масс-медиа, что приоритеты изменились, что перезагрузка закончилась и ничего не принесла. Это неправильно абсолютно, она уже принесла много полезных вещей – начиная от договора об ограничении стратегических наступательных вооружений, которого не было и который сейчас существует и определяет конфигурацию наших взаимоотношений на ближайшие годы, несмотря на то, что по ПРО у нас, допустим, позиции расходятся».
«Мы смогли перезапустить очень много полезных механизмов, мы проводили массу консультаций по международным вопросам. Это первая американская администрация, которая помогла России вступить в ВТО, я за это всегда буду благодарен Бараку Обаме, что он занял честную позицию. Я помню, мы ехали в машине, сидели, разговаривали без переводчика, он сказал: «Знаешь, я тебе помогу вступить в ВТО», и он это сделал. Такие вещи не забываются на самом деле. Это означает, что он привержен своему слову», - полагает Д.Медведев.
Касаясь проблемы ПРО США, премьер-министр России отметил, что «идея противоракетной обороны, на мой взгляд, до конца не понимается никем, и в этом основная проблема. Вот вы знаете, что такое противоракетная оборона, до конца? Я уверен, что нет. И американцы не знают, и американские налогоплательщики не знают. А если говорить об отдельных европейских странах и позициях их лидеров, то они мне на ухо, приватно говорили: «Нам это вообще всё не нужно, но американские друзья как старшие партнёры в НАТО нам это всё навязывают. А это деньги!»
«Но самое главное, существует некая фигура умолчания, против кого создаётся соответствующий противоракетный щит: если против государств, которые ведут несанкционированные ядерные программы и создают новые ракеты, то мы это понимаем. Но тогда объясните: почему соответствующий щит и соответствующие противоракеты могут поражать цели в Российской Федерации, то есть влиять на наш ракетный потенциал? А если это против нас, то тогда об этом можно сказать честно. Но тогда это взлом ядерного паритета, который в настоящий момент существует у России с Соединёнными Штатами Америки и который, этот стратегический паритет, является ключом к обеспечению безопасности практически все последние послевоенные годы. На этот вопрос мы так и не можем получить ответ. Администрация Соединённых Штатов Америки и некоторые наши европейские партнёры говорят: «Нет-нет, конечно, мы друзья, мы имеем взаимоотношения в рамках совета Россия–НАТО, не волнуйтесь, всё будет хорошо». Американские законодатели на Капитолийском холме говорят почти открыто: «Конечно, это против вас, а против кого?» Там разные люди есть, я о них даже говорить не буду. Но это тоже симптоматично», - считает он.
«Поэтому, мне кажется, НАТО должно разобраться, что нужно от соответствующего четырёхстадийного адаптивного подхода к созданию ПРО, – это первое. И второе – в чём здесь будет роль России? Потому что моё предложение, которое я сделал в Лиссабоне о создании совмещённой системы противоракетной обороны, было отвергнуто, что на самом деле плохо, потому что это давало возможность закрыть проблему в целом и более того – эффективным образом блокировать государства, которые реально могут представлять угрозу и для НАТО, и для Российской Федерации. Но от этого отказались. Тогда объясните, что будет происходить дальше? Время на это есть – об этом говорил я, об этом говорит и действующий руководитель нашего государства. Но это время, естественно, постепенно уменьшается. И если к 2018 году мы не сможем достичь никаких договорённостей по этому поводу, тогда потенциально может наступить новое издание гонки вооружений, что было бы крайне плохо для всех – затратно и абсолютно неэффективно», - выразил опасения Дмитрий Медведев.
Говоря о борьбе с коррупцией в России, премьер подчеркнул, что «коррупция является системной угрозой для нашей страны, как и для любого государства. Но для нашей страны в особенности, потому что у нас молодая демократия и ещё не вполне устоявшиеся экономические институты. Поэтому я не вижу особых успехов в борьбе с коррупцией в последнее время, при том что я неоднократно говорил: я весьма доволен тем, что я проинициировал создание антикоррупционных институтов, которых в нашей стране просто не было. И вот эти годы, пока я работал Президентом и вносил соответствующие инициативы, завершились тем, что мы создали антикоррупционное законодательство, - это немаловажно. Мы признали саму проблему! Потому что ещё 5-7 лет назад на эту тему даже как-то говорить было не принято: ну коррупция, ну да, но она у нас была ещё при царе Горохе, ещё в дореволюционные времена была, в советские времена была, и сейчас – ну и пусть будет. Сейчас мы понимаем, что это реальная системная проблема – раз. У нас есть нормативный инструментарий. Есть тысячи дел, возбуждённых уголовных дел против чиновников, значительная часть из них заканчивается реальными сроками уголовной ответственности. Достаточно ли этого? Нет, недостаточно! Надо копать глубже, надо привлекать к ответственности и нужно совершенствовать институты».
«Я, кстати, относительно недавно проводил заседание «Открытого Правительства», экспертная площадка которого для этого используется. И эксперты предложили целый ряд новых идей, которыми, я, конечно, поделюсь со своими коллегами, а часть из них может быть реализована Правительством. Но работа должна быть продолжена. И вообще, любое общество в какой-то момент сталкивается с тем, что коррупция приобретает новые формы, к которым государство и правоохранительные системы не готовы. Вот я смотрел сегодня обзор британской прессы – разговоры о различных делах на эту тему, в том числе и в Лондоне, и в других местах, это популярная тема для британцев. Это не значит, что масштаб коррупции существенно вырос, но тем не менее эта тема интересует людей – это нормально», - полагает политик.
Касаясь развития гражданского общества в России, премьер-министр заявил, что «общество становится всё более и более зрелым». «Я могу сказать, - продолжил он, - что когда я избирался Президентом в 2008 году, уровень развития нашего гражданского общества был менее высоким, чем сегодня. Наше гражданское общество стало куда более развитым, диверсифицированным, многоликим и гораздо более активным. Это и есть взросление демократии и развитие гражданского общества. То, что людям нашим, нашим гражданам небезразличны результаты выборов, показали выборы в Государственную Думу и выборы Президента, которые сопровождались небывалой гражданской активностью. Это не значит, что я согласен со всем, что говорилось в этот период, или что определённые обвинения, которые следовали в адрес властей, кажутся мне состоятельными. Но в любом случае хорошо то, что люди активно проявляют свою позицию (до тех пор, пока это существует в рамках закона, естественно), и, во-вторых, то, что власть обязана находиться с ними в диалоге».
«Кстати сказать, весь пакет изменений в политическую систему, которые я сформулировал в декабре, – это ведь, по сути, тоже результат развития нашего гражданского общества. Поэтому, когда сейчас говорят, что Россия по каким-то причинам откатывается назад, что она свернула с пути демократических преобразований, мне кажется это довольно смешным. Потому что мы за последние годы не просто упрочили фундамент политической системы, но ещё и изменили её, и у нас теперь абсолютно другие правила деятельности политических партий: их будет много и они могут делать практически всё, что хотят, в рамках закона опять же. У нас другой путь формирования исполнительной власти в регионах: губернаторы снова будут избираться. Разве это кто-то отменял? Наоборот, мы сейчас все к этому готовимся, и лидеры других политических партий. Я вот не так давно встречался с руководителями целого ряда политических партий (не только «Единой России», которую я возглавляю, но и других партий), они вовсю готовятся к выборам, они говорят: «Вот мы там будем избираться, у нас там хорошие шансы…» Ну разве это не изменение политической системы? Разве это не результат развития гражданского общества? Так что, на мой взгляд, всё в порядке», - считает Дмитрий Медведев.
В заключение премьер-министр заявил о своей готовности вновь избираться на пост Президента России. «Я ещё пока не очень пожилой политик. Я никогда не исключал для себя, что в будущем (пока я не собираюсь уходить из политической жизни) я буду баллотироваться в Президенты, если, конечно, это будет интересно нашим людям. Если нашим людям это надоест, и они скажут мне «гудбай», в этом случае я займусь написанием мемуаров. Но я уверен, что пока ни мне, ни той политической силе, которую я представляю, нет никакого резона уходить из активной политической жизни. Поэтому я для себя, конечно, ничего не исключаю. Я и сейчас нахожусь в гуще политической жизни, я и сейчас много работаю, и в дальнейшем собираюсь поступать точно так же», - заключил Дмитрий Медведев.
«Мы исторические партнёры, мы были и соперниками, были и партнёрами в определённые сложные периоды, включая и военные периоды. Поэтому никакие кратковременные осложнения, на мой взгляд, не должны отменять главного: мы просто обречены на сотрудничество по самым разным направлениям, начиная от экономических вопросов, потому что ситуация на глобальном финансовом рынке, ситуация в экономике еврозоны нас всех тревожит – тревожит и Россию, и Британию. Слава Богу, ни Россия, ни Британия не относятся к государствам еврозоны. Но с другой стороны, у нас колоссальный объём торговли, а Британия является членом Евросоюза, поэтому, даже исходя из этих соображений, мы находимся в постоянном контакте», - подчеркнул премьер.
«Что касается других вопросов, международные темы всегда были, есть и будут в повестке дня, мы проводим консультации, - продолжил он. - Я скажу, что в целом мне было легко общаться и с предшественником господина Кэмерона – господином Брауном (Г.Браун – экс-премьер-министр Великобритании), у нас были рабочие хорошие отношения. И с Дэвидом Кэмероном, мне кажется, у нас тоже вполне рабочие отношения – и у меня, и у Владимира Путина. Это позволяет обсуждать любые темы открыто. Ну а количество трудных вопросов – да, они существуют, но на них не нужно делать упор. Просто в противном случае всё может зайти в тупик, да и эти трудности на самом деле, на мой взгляд, носят преходящий характер и ничего особенного из себя не представляют. Так что всё нормально, на мой взгляд, в целом».
Касаясь ситуации в Сирии, премьер сказал, что не хочет «показаться безудержным оптимистом по этому поводу, потому что ситуация очень тяжёлая и очень сложная. Но я всё-таки считаю, что план Кофи Аннана себя не исчерпал, именно потому, что это политический план и мирный план. На самом деле, несмотря на кажущиеся расхождения, позиции России и Британии – или России и Соединённых Штатов Америки, – они не так сильно расходятся, как об этом принято говорить. Мы все исходим из того, что самым плохим сценарием в Сирии была бы полноценная гражданская война, а сейчас там, если хотите, есть такое предчувствие гражданской войны. Погибло огромное количество мирных людей. Как обычно и бывает в таких конфликтах, виноваты обе стороны, которые в какой-то момент не захотели слышать друг друга и сесть за стол переговоров».
«Я вчера напомнил Дэвиду, что ещё больше года назад я говорил Президенту Асаду, – что он обязан действовать быстро, проводить реформы и, самое главное, найти ключ к взаимоотношениям с оппозицией, даже если для него это по каким-то причинам тяжело и трудно. Даже несмотря на то, что он относится, например, к алавитскому меньшинству, а оппозиция в основном представлена другим течением ислама. Но Сирия очень сложное государство, оно гораздо сложнее в этом смысле, чем Египет или Ливия, потому что все общины – и суннитская, и шиитская, и алавитская, и друзы, и христиане – жили и будут жить на этой территории, но либо они смогут найти способ как-то выживать друг с другом, либо там будет бесконечная гражданская война и бесконечные убийства. Поэтому вина на обеих сторонах, стороны обязаны сесть за стол переговоров и найти решение этого очень тяжёлого вопроса. Как конкретно будет выглядеть будущая конфигурация политических сил в Сирии, я не знаю, каково место господина Асада в этой конфигурации, я тоже не знаю, – это должен решать сирийский народ», - полагает Дмитрий Медведев.
«В чём различие позиции России и Британии по этому поводу, так это в том, что мы считаем, что единственный способ – это всё-таки только переговоры. Наши партнёры нас призывают к более решительным действиям. Вот здесь возникает вопрос, где заканчиваются просто резолюции и начинаются военные действия. Мы всё это наблюдали в период, когда принимались резолюции по Ливии, в конечном итоге всё закончилось, по сути, международной интервенцией. Но это плохой путь, он никому не нужен, и меня в этом заверяли и Президент Обама, и Премьер Кэмерон. Поэтому в этом смысле я считаю, что потенциал плана не исчерпан, мы обязаны кооперироваться, мы обязаны продолжать консультации по этому поводу», - считает глава Российского правительства.
Говоря об отношениях России и США, Д.Медведев заявил, что «последние несколько лет в истории российско-американских отношений были самыми продуктивными». «И я рад, - продолжил он, - что в этот период мне довелось работать Президентом и мы продвигали тему перезагрузки вместе с Президентом Обамой. Считаю, что мы многого достигли, несмотря на то, что остаются реальные расхождения по целому ряду вопросов. Но такова международная политика: каждое государство руководствуется своими национальными интересами, оно так их понимает. Вот американцы понимают их определённым образом, британцы – соответствующим образом, и Россия понимает свои национальные интересы по-своему. В целом это были очень позитивные годы. Я не считаю, что мы вступили в какую-то другую полосу, что Россия стала проводить более жёсткий курс по отношению к Америке, как это иногда утверждается в масс-медиа, что приоритеты изменились, что перезагрузка закончилась и ничего не принесла. Это неправильно абсолютно, она уже принесла много полезных вещей – начиная от договора об ограничении стратегических наступательных вооружений, которого не было и который сейчас существует и определяет конфигурацию наших взаимоотношений на ближайшие годы, несмотря на то, что по ПРО у нас, допустим, позиции расходятся».
«Мы смогли перезапустить очень много полезных механизмов, мы проводили массу консультаций по международным вопросам. Это первая американская администрация, которая помогла России вступить в ВТО, я за это всегда буду благодарен Бараку Обаме, что он занял честную позицию. Я помню, мы ехали в машине, сидели, разговаривали без переводчика, он сказал: «Знаешь, я тебе помогу вступить в ВТО», и он это сделал. Такие вещи не забываются на самом деле. Это означает, что он привержен своему слову», - полагает Д.Медведев.
Касаясь проблемы ПРО США, премьер-министр России отметил, что «идея противоракетной обороны, на мой взгляд, до конца не понимается никем, и в этом основная проблема. Вот вы знаете, что такое противоракетная оборона, до конца? Я уверен, что нет. И американцы не знают, и американские налогоплательщики не знают. А если говорить об отдельных европейских странах и позициях их лидеров, то они мне на ухо, приватно говорили: «Нам это вообще всё не нужно, но американские друзья как старшие партнёры в НАТО нам это всё навязывают. А это деньги!»
«Но самое главное, существует некая фигура умолчания, против кого создаётся соответствующий противоракетный щит: если против государств, которые ведут несанкционированные ядерные программы и создают новые ракеты, то мы это понимаем. Но тогда объясните: почему соответствующий щит и соответствующие противоракеты могут поражать цели в Российской Федерации, то есть влиять на наш ракетный потенциал? А если это против нас, то тогда об этом можно сказать честно. Но тогда это взлом ядерного паритета, который в настоящий момент существует у России с Соединёнными Штатами Америки и который, этот стратегический паритет, является ключом к обеспечению безопасности практически все последние послевоенные годы. На этот вопрос мы так и не можем получить ответ. Администрация Соединённых Штатов Америки и некоторые наши европейские партнёры говорят: «Нет-нет, конечно, мы друзья, мы имеем взаимоотношения в рамках совета Россия–НАТО, не волнуйтесь, всё будет хорошо». Американские законодатели на Капитолийском холме говорят почти открыто: «Конечно, это против вас, а против кого?» Там разные люди есть, я о них даже говорить не буду. Но это тоже симптоматично», - считает он.
«Поэтому, мне кажется, НАТО должно разобраться, что нужно от соответствующего четырёхстадийного адаптивного подхода к созданию ПРО, – это первое. И второе – в чём здесь будет роль России? Потому что моё предложение, которое я сделал в Лиссабоне о создании совмещённой системы противоракетной обороны, было отвергнуто, что на самом деле плохо, потому что это давало возможность закрыть проблему в целом и более того – эффективным образом блокировать государства, которые реально могут представлять угрозу и для НАТО, и для Российской Федерации. Но от этого отказались. Тогда объясните, что будет происходить дальше? Время на это есть – об этом говорил я, об этом говорит и действующий руководитель нашего государства. Но это время, естественно, постепенно уменьшается. И если к 2018 году мы не сможем достичь никаких договорённостей по этому поводу, тогда потенциально может наступить новое издание гонки вооружений, что было бы крайне плохо для всех – затратно и абсолютно неэффективно», - выразил опасения Дмитрий Медведев.
Говоря о борьбе с коррупцией в России, премьер подчеркнул, что «коррупция является системной угрозой для нашей страны, как и для любого государства. Но для нашей страны в особенности, потому что у нас молодая демократия и ещё не вполне устоявшиеся экономические институты. Поэтому я не вижу особых успехов в борьбе с коррупцией в последнее время, при том что я неоднократно говорил: я весьма доволен тем, что я проинициировал создание антикоррупционных институтов, которых в нашей стране просто не было. И вот эти годы, пока я работал Президентом и вносил соответствующие инициативы, завершились тем, что мы создали антикоррупционное законодательство, - это немаловажно. Мы признали саму проблему! Потому что ещё 5-7 лет назад на эту тему даже как-то говорить было не принято: ну коррупция, ну да, но она у нас была ещё при царе Горохе, ещё в дореволюционные времена была, в советские времена была, и сейчас – ну и пусть будет. Сейчас мы понимаем, что это реальная системная проблема – раз. У нас есть нормативный инструментарий. Есть тысячи дел, возбуждённых уголовных дел против чиновников, значительная часть из них заканчивается реальными сроками уголовной ответственности. Достаточно ли этого? Нет, недостаточно! Надо копать глубже, надо привлекать к ответственности и нужно совершенствовать институты».
«Я, кстати, относительно недавно проводил заседание «Открытого Правительства», экспертная площадка которого для этого используется. И эксперты предложили целый ряд новых идей, которыми, я, конечно, поделюсь со своими коллегами, а часть из них может быть реализована Правительством. Но работа должна быть продолжена. И вообще, любое общество в какой-то момент сталкивается с тем, что коррупция приобретает новые формы, к которым государство и правоохранительные системы не готовы. Вот я смотрел сегодня обзор британской прессы – разговоры о различных делах на эту тему, в том числе и в Лондоне, и в других местах, это популярная тема для британцев. Это не значит, что масштаб коррупции существенно вырос, но тем не менее эта тема интересует людей – это нормально», - полагает политик.
Касаясь развития гражданского общества в России, премьер-министр заявил, что «общество становится всё более и более зрелым». «Я могу сказать, - продолжил он, - что когда я избирался Президентом в 2008 году, уровень развития нашего гражданского общества был менее высоким, чем сегодня. Наше гражданское общество стало куда более развитым, диверсифицированным, многоликим и гораздо более активным. Это и есть взросление демократии и развитие гражданского общества. То, что людям нашим, нашим гражданам небезразличны результаты выборов, показали выборы в Государственную Думу и выборы Президента, которые сопровождались небывалой гражданской активностью. Это не значит, что я согласен со всем, что говорилось в этот период, или что определённые обвинения, которые следовали в адрес властей, кажутся мне состоятельными. Но в любом случае хорошо то, что люди активно проявляют свою позицию (до тех пор, пока это существует в рамках закона, естественно), и, во-вторых, то, что власть обязана находиться с ними в диалоге».
«Кстати сказать, весь пакет изменений в политическую систему, которые я сформулировал в декабре, – это ведь, по сути, тоже результат развития нашего гражданского общества. Поэтому, когда сейчас говорят, что Россия по каким-то причинам откатывается назад, что она свернула с пути демократических преобразований, мне кажется это довольно смешным. Потому что мы за последние годы не просто упрочили фундамент политической системы, но ещё и изменили её, и у нас теперь абсолютно другие правила деятельности политических партий: их будет много и они могут делать практически всё, что хотят, в рамках закона опять же. У нас другой путь формирования исполнительной власти в регионах: губернаторы снова будут избираться. Разве это кто-то отменял? Наоборот, мы сейчас все к этому готовимся, и лидеры других политических партий. Я вот не так давно встречался с руководителями целого ряда политических партий (не только «Единой России», которую я возглавляю, но и других партий), они вовсю готовятся к выборам, они говорят: «Вот мы там будем избираться, у нас там хорошие шансы…» Ну разве это не изменение политической системы? Разве это не результат развития гражданского общества? Так что, на мой взгляд, всё в порядке», - считает Дмитрий Медведев.
В заключение премьер-министр заявил о своей готовности вновь избираться на пост Президента России. «Я ещё пока не очень пожилой политик. Я никогда не исключал для себя, что в будущем (пока я не собираюсь уходить из политической жизни) я буду баллотироваться в Президенты, если, конечно, это будет интересно нашим людям. Если нашим людям это надоест, и они скажут мне «гудбай», в этом случае я займусь написанием мемуаров. Но я уверен, что пока ни мне, ни той политической силе, которую я представляю, нет никакого резона уходить из активной политической жизни. Поэтому я для себя, конечно, ничего не исключаю. Я и сейчас нахожусь в гуще политической жизни, я и сейчас много работаю, и в дальнейшем собираюсь поступать точно так же», - заключил Дмитрий Медведев.
