В связи с приближающимся 150-летием со дня рождения Петра Аркадьевича Столыпина, которое будет отмечаться на Пасху 2/15 апреля, журналисты газет «Труд» и «Санкт-Петербургские ведомости» обратились к историкам и политологам с просьбой дать оценку личности и деятельности видного русского государственного деятеля.
Президент Фонда изучения наследия П.А.Столыпина Павел Пожигайло в интервью «Труду» отметил, что в его представлении Столыпин – это «выдающаяся личность с мощным интеллектом и сильной волей, подлинный политический лидер, искренний патриот». «Он решал две глобальные задачи: вывод России из общенационального кризиса при сохранении единства и политической стабильности и создание условий для экономического роста. Для этого разработал и внедрил проект системных реформ, нацеленных на раскрытие творческого потенциала и отдельной личности, и нации в целом. Кстати, план ГОЭЛРО и проект Днепрогэса были разработаны еще тогда, хотя и назывались иначе. А знаменитый экономист Александр Чаянов положил концепцию столыпинских реформ в основу НЭПа», - отметил Пожигайло.
По мнению доктора исторических наук Наталии Нарочницкой, «у нас как реформатор — так нигилист, он презирает и ненавидит все наследие и в поисках рецептов развития копирует чужие сценарии», в то время как в Столыпине «поражает уникальное сочетание острого осознания необходимости перемен, наличия конкретной программы реформ, решимости проводить их в жизнь и абсолютная верность, сопричастность делам своего Отечества». «В отличие от очень многих реформаторов и революционеров, от Ленина до сегодняшних дней, он не готов был жертвовать национальными интересами ради своих кабинетных доктрин», - подчеркнула историк.
Директор Государственного архива Российской Федерации Сергей Мироненко в свою очередь заметил: «Попросите меня назвать трех выдающихся деятелей той эпохи, я назову Сперанского, Столыпина и Витте. Хотя они по-разному смотрели на многие проблемы, но думали все о государстве как об источнике исправления разных недостатков, которые они как люди, стоящие у власти, видели в государственном строе, в экономической его деятельности. И совершенно не замечали общества. Да и не было тогда гражданского общества, как, впрочем, нет его и сегодня».
По мнению же главного специалиста Российского государственного архива социально-политической истории доктора исторических наук Александра Репникова, «возрождение интереса к Столыпину в 1990-х объяснялось поиском исторических альтернатив, в рамках которого столыпинские преобразования воспринимались как упущенная возможность капитализации России». «Причем и либералы, и монархисты, и государственники нашли в Столыпине нечто им симпатичное; последовательными критиками Столыпина были и остаются лишь представители левой части политического спектра. Учитывая это, хочется отметить работу историков, которые публикуют документы, позволяющие нам понять, чем были Столыпин и его реформы для России. Как говорили древние: "Не негодовать, не удивляться, но понимать"», - призвал он.
Несколько иные оценки деятельности П.А.Столыпина были высказанные в ходе состоявшегося в редакции «Санкт-Петербургских ведомостей» круглого стола, посвященного памяти этого государственного деятеля.
Как считает доктор исторических наук академик РАН Борис Ананьич, фигура Столыпина заслуживает взвешенной и продуманной оценки. «Важно, чтобы люди знали о достоинствах и недостатках государственных деятелей. И еще важно, как к этим государственным деятелям относились современники. Так, к Столыпину у многих было довольно критическое отношение», - отметил он. Но все-таки, продолжил он, «для нас Столыпин – государственный деятель очень крупного масштаба, благодаря которому Россия пошла по разумному пути экономического развития. Хотя времени для него, увы, не хватило...»
По оценке доктора исторических наук старшего научного сотрудника Санкт-Петербургского института истории РАН Игоря Лукоянова, хотя «Витте как личность несравненно ярче, и масштаб его замыслов шире, чем у Столыпина», однако «Петр Аркадьевич брал не интеллектом: это единственный премьер-министр, который большинством современников считался человеком чести. Хотя к концу деятельности его упрекали в том, что он был неразборчив в средствах. При этом Столыпин был более порядочным, чем другие. Тот же Витте порой использовал более грязные средства для того, чтобы удержаться у власти. Столыпин в этом отношении в подобных вещах не замешан и не замечен. У него в роду имелись много государственных людей, и ощущение чести было ему присуще. Достаточно вспомнить последний политический кризис во время его пребывания у власти, разразившийся в марте 1911 года. Столыпин рассказывал о своем разговоре с царем: речь шла о возможной отставке. А он возьми и скажи Николаю II в лицо: "Я считаю, что честь выше присяги". И царь согласился с ним, а ведь это дорогого стоит. Витте не мог себе такого позволить, а Столыпин мог», - рассказал он.
Касаясь распространенного мнения, что П.А.Столыпин был единственной фигурой, которая могла бы предотвратить революцию, историк сказал: «Да, есть такое мнение: если бы Петр Аркадьевич дожил до 1917 года, в стране не было бы таких потрясений. Однако вспомним, что после марта 1911 года политическая карьера Столыпина как премьер-министра была близка к закату. После своей отставки Петр Аркадьевич, безусловно, получил бы какое-нибудь назначение: например, наместником на Кавказ, говорили даже о создании специально под него наместничества в Сибири или на Дальнем Востоке. Но не было сомнений, что высшую должность в государстве он оставит. Не погибни Столыпин от пули террориста в сентябре 1911 года, он все равно бы ушел. И еще один момент: историки отмечают, что конец деятельности Столыпина, после 1908 года, ознаменовался медленным отступлением от реформ. Программа его реформ к 1910–1911 годам была фактически свернута, и это легко обнаружить, если посмотреть хотя бы отчеты Государственной думы».
«Чтобы понять сегодня Столыпина, надо вникнуть в контекст эпохи. Петр Аркадьевич получает исполнительную власть на фоне революции. Ему нужно создать условия, чтобы эта революция погасла, а еще лучше – чтобы она вообще не повторилась. 1917 год – это не результат злой воли Столыпина, у него просто времени не осталось. И все-таки: много ли примеров государственных деятелей, которые, получив в руки революционную страну, находят пути преодоления ситуации и дальнейшей перспективы? Говорить о Петре Аркадьевиче однозначно с оценкой "минус" – "плюс" сложно. И все же, оценивая роль Петра Аркадьевича, я бы поставил плюс. Столыпин маневрировал в сложных условиях и выбрал далеко не самый худший путь», - заключил И.Лукоянов.
По словам же доктора исторических наук, профессора Санкт-Петербургского государственного университета телекоммуникаций Александра Островского, «Столыпин, безусловно, отличался от многих государственных деятелей, находившихся на вершине власти, тем, что не позволял себе запускать руку в казну. Чего, например, нельзя сказать о Витте». «Столыпин был человеком смелым и решительным, но недостаточно образованным. Даже став премьером, он сохранял кругозор губернского предводителя дворянства. На многие события, происходившие в стране, смотрел как будто из окна своей усадьбы, не понимая глубинных процессов, которые происходили в России, а уж тем более за ее пределами. Только этим можно объяснить его знаменитые слова: "Дайте мне двадцать лет спокойствия". Политический деятель не должен просить, он должен понимать, есть у него время и возможности для задуманных преобразований или же нет. И еще одна деталь. Столыпин как реформатор в принципе реализовал то, что было задумано до него. Прежде всего здесь следует назвать "Загробные заметки" бывшего министра финансов Николая Христиановича Бунге. В 1904 году программа реформ была сформулирована в специальном всеподданнейшем докладе министра внутренних дел князя Святополк-Мирского, на основании которого в 1904 – 1906 годах под руководством Витте был подготовлен пакет конкретных предложений по реформированию страны. Поэтому, когда в 1906 году Столыпин возглавил правительство, по "наследству" он получил от своих предшественников целый набор законопроектов. Но реализовать эту программу реформ Столыпину не удалось». «На мой взгляд, самый главный и единственный урок из столыпинских реформ – не делать того, что нереально», - заключил А.Островский.
В свою очередь доктор исторических наук, доцент Российского государственного педагогического университета им. А.И.Герцена Андрей Иванов отметил, что Столыпин был человеком либерально-консервативных убеждений: «Это был патриот-западник, который своими реформами направлял Россию на западноевропейский путь развития, но при этом стремился бережно относиться к традициям исторической России. В результате личность реформатора вызывала критику как со стороны либералов, так и со стороны консерваторов. В итоге он оказался неугоден и тем и другим – для консерваторов это был патриотично настроенный либерал, а для либералов – монархист и националист».
«Бывший народоволец, а затем видный идеолог русского монархизма Лев Александрович Тихомиров, отчасти считавший себя "столыпинцем", высоко оценивал премьера за то, что тот всю свою деятельность стремился подчинить лишь одному критерию – благу России. Но при этом считал Столыпина недостаточно опытным, не настолько интеллектуально одаренным, как его предшественник на посту министра внутренних дел Дурново (хотя и нравственно чище последнего), критиковал за недостаточное понимание крестьянского мира, конфессионального вопроса, исторических судеб России. Весьма интересно высказался о Столыпине дядя его жены прокурор Московской синодальной конторы Алексей Александрович Нейдгарт. Считая своего "племянника", как он его называл, человеком умным и порядочным, он не видел у Столыпина "глубокого глазомера", критиковал его за "политиканство" и "насаждение политических партий". И когда Петр Аркадьевич был убит, он, искренне сожалея о кончине родственника, замечал: "Бог послал ему славную смерть в апогее его славы. Если бы он прожил дольше, он бы дожил до краха, до позора и умер бы среди общих порицаний". Другой видный правый публицист, Клавдий Никандрович Пасхалов, также подобрал очень интересную характеристику премьеру. Он назвал Петра Аркадьевича "честнейшим разрушителем" – то есть человеком искренним, желающим России исключительно блага, но в реальности способствующим ее разрушению. И отчасти я вынужден согласиться с этими оценками, поскольку, как мне представляется, реформы Столыпина не могли спасти Россию от революции, они могли лишь отсрочить ее», - сказал историк.
«Петр Аркадьевич при всех своих плюсах и минусах был человеком западного мировоззрения и стремился модернизировать Россию исходя из этих взглядов. На мой взгляд, это была ошибка, потому что "исторический фундамент" России не позволял надеяться на то, что ее возможно переделать по западному образцу. В этом отношении Столыпин был утопистом. Вот почему многие из его реформаторских планов невозможно было реализовать в том виде, как он их задумал, просто в силу исторических реалий», - заключил А.Иванов.
Президент Фонда изучения наследия П.А.Столыпина Павел Пожигайло в интервью «Труду» отметил, что в его представлении Столыпин – это «выдающаяся личность с мощным интеллектом и сильной волей, подлинный политический лидер, искренний патриот». «Он решал две глобальные задачи: вывод России из общенационального кризиса при сохранении единства и политической стабильности и создание условий для экономического роста. Для этого разработал и внедрил проект системных реформ, нацеленных на раскрытие творческого потенциала и отдельной личности, и нации в целом. Кстати, план ГОЭЛРО и проект Днепрогэса были разработаны еще тогда, хотя и назывались иначе. А знаменитый экономист Александр Чаянов положил концепцию столыпинских реформ в основу НЭПа», - отметил Пожигайло.
По мнению доктора исторических наук Наталии Нарочницкой, «у нас как реформатор — так нигилист, он презирает и ненавидит все наследие и в поисках рецептов развития копирует чужие сценарии», в то время как в Столыпине «поражает уникальное сочетание острого осознания необходимости перемен, наличия конкретной программы реформ, решимости проводить их в жизнь и абсолютная верность, сопричастность делам своего Отечества». «В отличие от очень многих реформаторов и революционеров, от Ленина до сегодняшних дней, он не готов был жертвовать национальными интересами ради своих кабинетных доктрин», - подчеркнула историк.
Директор Государственного архива Российской Федерации Сергей Мироненко в свою очередь заметил: «Попросите меня назвать трех выдающихся деятелей той эпохи, я назову Сперанского, Столыпина и Витте. Хотя они по-разному смотрели на многие проблемы, но думали все о государстве как об источнике исправления разных недостатков, которые они как люди, стоящие у власти, видели в государственном строе, в экономической его деятельности. И совершенно не замечали общества. Да и не было тогда гражданского общества, как, впрочем, нет его и сегодня».
По мнению же главного специалиста Российского государственного архива социально-политической истории доктора исторических наук Александра Репникова, «возрождение интереса к Столыпину в 1990-х объяснялось поиском исторических альтернатив, в рамках которого столыпинские преобразования воспринимались как упущенная возможность капитализации России». «Причем и либералы, и монархисты, и государственники нашли в Столыпине нечто им симпатичное; последовательными критиками Столыпина были и остаются лишь представители левой части политического спектра. Учитывая это, хочется отметить работу историков, которые публикуют документы, позволяющие нам понять, чем были Столыпин и его реформы для России. Как говорили древние: "Не негодовать, не удивляться, но понимать"», - призвал он.
Несколько иные оценки деятельности П.А.Столыпина были высказанные в ходе состоявшегося в редакции «Санкт-Петербургских ведомостей» круглого стола, посвященного памяти этого государственного деятеля.
Как считает доктор исторических наук академик РАН Борис Ананьич, фигура Столыпина заслуживает взвешенной и продуманной оценки. «Важно, чтобы люди знали о достоинствах и недостатках государственных деятелей. И еще важно, как к этим государственным деятелям относились современники. Так, к Столыпину у многих было довольно критическое отношение», - отметил он. Но все-таки, продолжил он, «для нас Столыпин – государственный деятель очень крупного масштаба, благодаря которому Россия пошла по разумному пути экономического развития. Хотя времени для него, увы, не хватило...»
По оценке доктора исторических наук старшего научного сотрудника Санкт-Петербургского института истории РАН Игоря Лукоянова, хотя «Витте как личность несравненно ярче, и масштаб его замыслов шире, чем у Столыпина», однако «Петр Аркадьевич брал не интеллектом: это единственный премьер-министр, который большинством современников считался человеком чести. Хотя к концу деятельности его упрекали в том, что он был неразборчив в средствах. При этом Столыпин был более порядочным, чем другие. Тот же Витте порой использовал более грязные средства для того, чтобы удержаться у власти. Столыпин в этом отношении в подобных вещах не замешан и не замечен. У него в роду имелись много государственных людей, и ощущение чести было ему присуще. Достаточно вспомнить последний политический кризис во время его пребывания у власти, разразившийся в марте 1911 года. Столыпин рассказывал о своем разговоре с царем: речь шла о возможной отставке. А он возьми и скажи Николаю II в лицо: "Я считаю, что честь выше присяги". И царь согласился с ним, а ведь это дорогого стоит. Витте не мог себе такого позволить, а Столыпин мог», - рассказал он.
Касаясь распространенного мнения, что П.А.Столыпин был единственной фигурой, которая могла бы предотвратить революцию, историк сказал: «Да, есть такое мнение: если бы Петр Аркадьевич дожил до 1917 года, в стране не было бы таких потрясений. Однако вспомним, что после марта 1911 года политическая карьера Столыпина как премьер-министра была близка к закату. После своей отставки Петр Аркадьевич, безусловно, получил бы какое-нибудь назначение: например, наместником на Кавказ, говорили даже о создании специально под него наместничества в Сибири или на Дальнем Востоке. Но не было сомнений, что высшую должность в государстве он оставит. Не погибни Столыпин от пули террориста в сентябре 1911 года, он все равно бы ушел. И еще один момент: историки отмечают, что конец деятельности Столыпина, после 1908 года, ознаменовался медленным отступлением от реформ. Программа его реформ к 1910–1911 годам была фактически свернута, и это легко обнаружить, если посмотреть хотя бы отчеты Государственной думы».
«Чтобы понять сегодня Столыпина, надо вникнуть в контекст эпохи. Петр Аркадьевич получает исполнительную власть на фоне революции. Ему нужно создать условия, чтобы эта революция погасла, а еще лучше – чтобы она вообще не повторилась. 1917 год – это не результат злой воли Столыпина, у него просто времени не осталось. И все-таки: много ли примеров государственных деятелей, которые, получив в руки революционную страну, находят пути преодоления ситуации и дальнейшей перспективы? Говорить о Петре Аркадьевиче однозначно с оценкой "минус" – "плюс" сложно. И все же, оценивая роль Петра Аркадьевича, я бы поставил плюс. Столыпин маневрировал в сложных условиях и выбрал далеко не самый худший путь», - заключил И.Лукоянов.
По словам же доктора исторических наук, профессора Санкт-Петербургского государственного университета телекоммуникаций Александра Островского, «Столыпин, безусловно, отличался от многих государственных деятелей, находившихся на вершине власти, тем, что не позволял себе запускать руку в казну. Чего, например, нельзя сказать о Витте». «Столыпин был человеком смелым и решительным, но недостаточно образованным. Даже став премьером, он сохранял кругозор губернского предводителя дворянства. На многие события, происходившие в стране, смотрел как будто из окна своей усадьбы, не понимая глубинных процессов, которые происходили в России, а уж тем более за ее пределами. Только этим можно объяснить его знаменитые слова: "Дайте мне двадцать лет спокойствия". Политический деятель не должен просить, он должен понимать, есть у него время и возможности для задуманных преобразований или же нет. И еще одна деталь. Столыпин как реформатор в принципе реализовал то, что было задумано до него. Прежде всего здесь следует назвать "Загробные заметки" бывшего министра финансов Николая Христиановича Бунге. В 1904 году программа реформ была сформулирована в специальном всеподданнейшем докладе министра внутренних дел князя Святополк-Мирского, на основании которого в 1904 – 1906 годах под руководством Витте был подготовлен пакет конкретных предложений по реформированию страны. Поэтому, когда в 1906 году Столыпин возглавил правительство, по "наследству" он получил от своих предшественников целый набор законопроектов. Но реализовать эту программу реформ Столыпину не удалось». «На мой взгляд, самый главный и единственный урок из столыпинских реформ – не делать того, что нереально», - заключил А.Островский.
В свою очередь доктор исторических наук, доцент Российского государственного педагогического университета им. А.И.Герцена Андрей Иванов отметил, что Столыпин был человеком либерально-консервативных убеждений: «Это был патриот-западник, который своими реформами направлял Россию на западноевропейский путь развития, но при этом стремился бережно относиться к традициям исторической России. В результате личность реформатора вызывала критику как со стороны либералов, так и со стороны консерваторов. В итоге он оказался неугоден и тем и другим – для консерваторов это был патриотично настроенный либерал, а для либералов – монархист и националист».
«Бывший народоволец, а затем видный идеолог русского монархизма Лев Александрович Тихомиров, отчасти считавший себя "столыпинцем", высоко оценивал премьера за то, что тот всю свою деятельность стремился подчинить лишь одному критерию – благу России. Но при этом считал Столыпина недостаточно опытным, не настолько интеллектуально одаренным, как его предшественник на посту министра внутренних дел Дурново (хотя и нравственно чище последнего), критиковал за недостаточное понимание крестьянского мира, конфессионального вопроса, исторических судеб России. Весьма интересно высказался о Столыпине дядя его жены прокурор Московской синодальной конторы Алексей Александрович Нейдгарт. Считая своего "племянника", как он его называл, человеком умным и порядочным, он не видел у Столыпина "глубокого глазомера", критиковал его за "политиканство" и "насаждение политических партий". И когда Петр Аркадьевич был убит, он, искренне сожалея о кончине родственника, замечал: "Бог послал ему славную смерть в апогее его славы. Если бы он прожил дольше, он бы дожил до краха, до позора и умер бы среди общих порицаний". Другой видный правый публицист, Клавдий Никандрович Пасхалов, также подобрал очень интересную характеристику премьеру. Он назвал Петра Аркадьевича "честнейшим разрушителем" – то есть человеком искренним, желающим России исключительно блага, но в реальности способствующим ее разрушению. И отчасти я вынужден согласиться с этими оценками, поскольку, как мне представляется, реформы Столыпина не могли спасти Россию от революции, они могли лишь отсрочить ее», - сказал историк.
«Петр Аркадьевич при всех своих плюсах и минусах был человеком западного мировоззрения и стремился модернизировать Россию исходя из этих взглядов. На мой взгляд, это была ошибка, потому что "исторический фундамент" России не позволял надеяться на то, что ее возможно переделать по западному образцу. В этом отношении Столыпин был утопистом. Вот почему многие из его реформаторских планов невозможно было реализовать в том виде, как он их задумал, просто в силу исторических реалий», - заключил А.Иванов.
