Почему собрание на Поклонной не радует?

Иллюстрация к 4 февраля – захаровская пантомима: «Чего-таки не думают, чего-таки не пробуют, чего-таки не делают, из чего хотите... Закидывайте неводы, угадывайте поводы, загадывайте выводы, только не сидите». Накануне прочёл у одного оппозиционного публициста: «Не хотите идти на Болото – идите на анти-болото, не-болото, вне-болото. Любым способом заявляйте свою активную позицию». Россия возвращается к состоянию, при котором жизнь умещается в противопоставление «мы» и «они», а самой популярной фигурой становится митинговый оратор.

Вот почему симметрия собраний, прошедших на Болотной и Поклонной площадях, не может радовать. На всякий случай, я бы порекомендовал патриотам отложить восторги и перестать мыслить политику спортивными категориями. Всю первую половину дня СМИ упражнялись в параллельном счёте тысяч на площадях. Болотная vs Поклонная. 15 : 2... 25 : 20... 30 : 50... 35 : 130! Причём считал каждый, как хотел, и верил тем цифрам, в которые хотелось верить.

Более 10 лет Россия не ходила на митинги, устав и разочаровавшись после 90-х. К сожалению, уроки недолги. Возможности, которые можно извлечь из хождения толпами, увлекают вновь. Мой вопрос по итогам 4 февраля: кому выгодна политизация общества? Действие большого сценария прослеживается, как минимум, с 2010-го.

Этап 1. Запуск идеологических проектов на ТВ: «Имя России», «Суть времени», дискуссионные ток-шоу становятся политически-ориентированными. Инициативы власти в области идеологии: права ребёнка, десталинизация, – что вызывает критический ответ. Итог: общество втягивается в споры, пока на теоретическом уровне.

Этап 2. Начало массовых манифестаций, вовлечение зрителя в действие. 5 декабря, 24 декабря, 4 февраля – с обеих сторон. У руля митингов – ведущие и комментаторы идеологических ТВ-проектов. Акции, за исключением первой, 5 декабря, проходят в атмосфере подчёркнутой «бархатности» – шары, цветы, выступления исполнителей, сознательное ограничение «движухи» организаторами, подчеркнутая корректность правоохранителей. За исключением Северного Кавказа, полное исчезновение сюжетов с «чрезвычайщиной»: терактами, межнациональными конфликтами. Итог: уличные протесты перестают быть уделом профессиональных борцов и любителей экстрима, присутствие на митинге воспринимается средним обывателем как вполне нормальный и безопасный способ проявить себя и провести время.

Этап 3 – логическое продолжение. Цепь провокаций, терактов, убийств известных фигур как в оппозиционном, так и в антиоранжевом лагере. Сети захлёбываются от нетерпимости. Собранная массовка из мирной превращается в бушующую.

Я согласен с Валерием Николаевичем Расторгуевым: «соревнование между теми, кто громче похвалит и теми, кто дальше пошлет» будет иметь последствия. Причём не только из-за того, что «путинизм» и «оранж» в конечном итоге дадут среднее – политику «ни рыба, ни мясо». Но и потому, что мало-помалу народ приохочивают к известному развлечению – ходить кучками и говорить лозунгами. Полутона и нюансы, как пишет проф. Расторгуев: «не дать Путину снова укутаться в медвежью шубейку, не позволить ему забыть о миссии русских и России», «Почему не сказать горькую правду? Почему не потребовать расследования? Когда еще требовать, как не сейчас?», - всё это в митинговой обстановке благополучно теряется. Даже такой способный человек, как Кургинян, плавно перешёл от серьёзного интеллектуального качества сперва к софистике, а теперь и к прямой политической агитации, макиавелиевским методам и продвижению собственной персоны. Пресс-конференция в РИА Новости, посвящённая митингу на Поклонной, производила странное впечатление. Само же собрание, организованное с применением админресурса и под лозунгами «Мы с Путиным», мало напоминало торжество идей Сергея Ервандовича.

В реальных условиях «третья сила» разрывается меж двумя полюсами и исчезает, присоединяясь к более мощным, господствующим политическим дискурсам. Настоящим выходом из положения может быть только одно – выход из политических капсул и чёрно-белых идеологических клише. Иван Иванович «за Путина» и Иван Никифорович «за честные выборы» должны вспомнить, что в обычной жизни являются соседями, друзьями, коллегами, людьми со своим неповторимым характером и разнообразными интересами.

Андрей Рогозянский, писатель, публицист, Костромская область

128. Ответ на 127., Артур:

А вот с этим я согласен!

Хорошо, что мы здесь пришли к общему знаменателю. Следующий из этого тезис: не всё, далеко не всё зависит от Политики. 10 лет олигофренического праздника сами по себе формируют тенденцию. Одно дело, народ мобилизовал силы и изыскивал резервы (наподобие как в Китае). Совершенно иное - потребительская революция, которая плавно перетекает теперь в революцию системного свойства. Инерция создана, события предрешены. Путин лоханулся или его провели вокруг пальца, не важно. Телевизор, потребительское кредитование из фондов зарубежных (в основном, американских) банков по ставкам ниже (!) показателей инфляции работали в последние 10 лет (!) на "оранжевый" сценарий.

А. Рогозянский / 19.02.2012, 16:33

127. Ответ на 126., А. Рогозянский:

А вот с этим я согласен! Но только для объявления окончания праздника нужен довольно весомый повод… Ведь если предложить людям невзгоды просто в обмен на обещание, что это всё – в целях дальнейшего улучшательства того, что есть, т.е. с сохранением материалистической оптимистической мотивации, того самого «управления на позитиеве», это вряд ли окажется эффективным – во всяком случае, для сохранения искренней лояльности. А вот если, скажем, война…

Артур / 15.02.2012, 06:12

126. Ответ на 125., Артур:

Ну вот такие соображения, хотите верьте, хотите нет. Крах или не крах, коллапс Америки или что-то ещё, удачный и неудачный исход выборов - не столь важно. По поводу конкретных сценариев можно даже не строить предположений. Мы пережили "сладкое десятилетие". Это ключевой факт, с которым трудно спорить и вокруг которого всё будет строиться. Движение будет идти "с горочки". Власть, любая, должна будет объявить окончание праздника жизни - выходить из-под обязательств, проводить политику экономии, готовиться к падению расходов потребителей. А это не просто количественное сжатие, это изменит ситуацию философски, ментально, как мы видели. Политику ждёт переход. "Управление на позитиве" придёт к своему логическому тупику, взамен понадобятся подходы и политтехнологии иного рода, которых мы пока не видим ещё. Кому-то придётся, наверняка, ответить за несбывшиеся надежды и обещания. Обществу будет мучительно больно. Масштаб критики и протестный потенциал, соответственно, тоже будут иные, несравнимые с нынешней разминкой. Так что, какие наши годы! Всё только начинается.

А. Рогозянский / 14.02.2012, 17:37

125. Ответ на 123., А. Рогозянский:

Да всё просто, Андрей Брониславович. Мы не изолированы. Наш частный крах не повиснет в пустоте. Да и вообще – не в крахе как таковом замысел. Ведь смысл, условно, оранжевого проекта не в том, чтобы нас вовсе не стало, а в том, чтобы мы были какие нужно… Джунгли, возможно, тоже где-то устроят, но, по большому счету, из социального нас никто не выпустит (частный выбор ухода некоторых индивидуумов пока не рассматриваем). Так что весь фокус не в сломе текущего социального, а в его трансформации, в замене одного пленения другим – может быть, уже без некоторых иллюзий, но принципиально мало что для нас меняющим, замена одной стабильности – другой. Я согласен с Вами в том, как Вы формулируете наше отношение к проблеме «мы и режим», только ведь наше нежелание того, чтобы «путинизм» в том виде, в каком мы его знаем, «утверждался по существу», может выражаться и в желании его, «путинизма», внутренней трансформации. И, возвращаясь к тому, что я ранее говорил об угрозе, как положительном факторе, такая угроза может эту трансформацию стимулировать – без того, чтобы устранять радикально всякую социальность вообще…. Но коль есть угроза, то есть и реакция на нее. И некоторые эксцессы политической активности вполне можно, на мой взгляд, списать на эту самую, как Вы сами указали, ситуативность – это просто реакция по ситуации. Вовсе необязательно, я думаю, считать, что для большинства православных она становится мировоззренческим стержнем и главным полем приложения душевных и физических сил. Просто сама ситуация несколько гротескна, поэтому каждое адекватное ей действие может создавать превратное впечатление о самом деятеле – в духе этой самой гротескности.

Артур / 14.02.2012, 14:19

124. Ответ на 121., А. Рогозянский:

Ревнители отрицают социальное, реформаторы - традиционное.

Чепуха. Более социально заточенных господ, чем ревнители, нет в природе, а "реформаторы" существуют только в воображении г-на Рогозянского.

С. Швецов / 14.02.2012, 13:43

123. Ответ на 122., Артур:

наша эпоха во многих отношениях не уникальна в свете той внутренней напряженности, той разности потенциалов между духом и миром, которая, по-видимому, сохраняется в номинально христианском, а, наверное, и вообще во всяком возросшем на сакральной традиции, обществе.

Уникальна, Артур, уникальна. Ситуация автономии и рукотворного синтеза условий жизни - в истории уникальна. После того, как человечество строит свою artificial universe, оно может до бесконечности фестивалить также в моральной и в смысловой сферах. Что-нибудь вроде вот этого, например, мне очень нравится: http://www.svobodanews.ru/articleprintview/1977709.html "Православное сообщество в свете социализации", начало, первые абзацы. Посмотрите! Я отношусь к этому совершенно буквально, не метафорически. Ситуация распространяется на философию, этику, которые на настоящий момент не то, что попираются... Попирались они всегда, Вы правильно замечаете (классическое миропонимание не было отвлеченным или идеалистическим - "С богатым не судись, с сильным не рядись", "Трудами праведными не наживёшь палаты каменные", "Своя рубаха ближе к телу" и т. д.) Философия, этика в настоящий момент, в упоении социальным, переучреждаются, фактически. Это должен быть всеобъемлющий тотальный кризис современного мироустройства, с таким радикальным ослаблением соблазнов «мира сего», что у традиции просто не станет соперника – который при иных обстоятельствах просто сильнее.

Это вряд ли. Будут джунгли. У натурального множество своих проблем, но оттуда хотя бы есть дверцы, переходы к христианским понятиям. Опять же, нелишне перевести дух после Великого Обмана - мистификации социальным. И, честно говоря, я не вижу никаких оснований считать, что возможное переформатирование миром под свои нужды духовной, ментальной и антропологической матрицы России, в случае окончательно победы оранжевого проекта, так уж быстро приведет к такому тотальному кризису.

Её и нет, этой обязательности. Победа оранжевого проекта нежелательна, крайне. Сегодня ситуация в мире - это гонка смерти, по сюжету фильма "Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли?". Правило простое: "Падаешь первым - теряешь всё". Но победы оранжевого проекта в России не будет, по крайней мере, таковая не будет привязана к выборам 4 марта. Сегодня это уже очевидно. Политически, будет долгая, изматывающая борьба, с ожиданием того, чтобы упал кто-то другой, а не мы. Речь, вообще, не совсем об этом. Речь о том, что мы являемся ситуативными сторонниками общественного устройства, включая "путинизм" и т. д., и совершенно не желаем его утверждения по существу.Стабильность, столь высоко превозносимая, не входит в желаемые ориентиры для Церкви. Возможности в рамках стабильности весьма ограничены, мы в этом могли убедиться. Элемент напряжения будет влиять в лучшую сторону. Наконец-то в обществе после стольких лет бессюжетного существования вырисовывается какая-то драма. Также и во внутрицерковных делах. Меньше вопросов, высосанных из пальца, поползновений на реформы и прочих признаков интеллигентского скучающего ума. Ведь не говорится о царстве духа ВМЕСТО мира сего: говорится о том, что оно ВНЕ его – а значит, он до конца времен никуда не денется при любых раскладах. С личным ракурсом тут и так все понятно. Если же мы говорим о стране, то чтобы это хоть как-то реализовалось, сама страна должна быть ВНЕ мира сего. К сожалению, ни один из наиболее вероятных сценариев для страны не оставляет нам на это надежды. Но и устранение страны как таковой – ничего не решает. Это верно, что мы должны держать в уме апокалипсис вообще, но, по моему мнению, в нынешнем мире нет особого смысла в том, чтобы рассчитывать на освящающую, очистительную роль нашего частного русского апокалипсиса. И тем более – деятельно способствовать ему. Ужасно и отвратительно представлять Россию вязанкой хвороста для мирового пожара, но просто глупо смотреть на нее как на топливо для маленького частного костерка в котором, сгорит только она сама, и на углях которого весь заинтересованный мир сможет пожарить себе барбекю. Поскольку последнее к Вам явно не относится, то получается, что в Ваших словах выражена лишь проекция общего христианского эсхатологического исторического мышления на текущую политическую конъюнктуру.

С этим у Вас не разобрался. Общее понимание таково, что, во-первых, помимо проблем страны есть проблемы в православно-патриотическом круге, связанные с политической ситуацией. Здесь и прямолинейное понимание патриотизма с долженствованиями, и пафосность, и очарование Политикой, и активизм, и разные фантазии, наподобие "борьбы за Путина", и модерновая инерция, и элементарный страх перейти от известного положения к другому, пока ещё неизвестному. Если мы перестанем наконец путать "собственную шерсть с общественной" - сваливать в кучу всё, грешное с праведным и желаемое с действительным, но признаем, что существующий общественный проект неудовлетворителен и кризисы заложены в него изначально, то мы не будем хвататься за него мысленно, как за соломинку, и психологически (!) все перипетии будут протекать на более спокойном и взвешенном фоне. И наоборот: если мы будем и дальше настаивать, что вместо проблем личной и групповой психологии мы решаем, ни больше, ни меньше, проблемы страны, что влияние на политику является нашей целью, без нашего участия Россия вот-вот погибнет, "путинизм" же на данном этапе является олицетворением государственности исторической России, то разобрать что-либо в данной каше не представится возможным. Все будут заведены и хвататься за Путина как за палочку-выручалочку, гарантирующую психологический комфорт и оптимистическое видение. Во-вторых же, при наступлении трудностей, вместе с Путиным и этим диким общественным укладом мы в меньшей степени рискуем потерять для себя смыслы и связи. В какой-то степени, это будет подтверждением правоты патриотов, которые долгое время с недоумением воспринимали многие аспекты государственной политики и предупреждали о последствиях.

А. Рогозянский / 14.02.2012, 12:23

122. Ответ на 121., А. Рогозянский:

Очень интересные и глубокие соображения Вы высказали, Андрей Брониславович – большое спасибо!.. На мой взгляд, это все очень точно. Однако, позвольте мне высказать некоторые собственные замечания по поводу сказанного. Я думаю, нам следует понимать, что наша эпоха во многих отношениях не уникальна в свете той внутренней напряженности, той разности потенциалов между духом и миром, которая, по-видимому, сохраняется в номинально христианском, а, наверное, и вообще во всяком возросшем на сакральной традиции, обществе. Меняется морфология, одни общественные феномены приходят на смену другим, но в целом, на мой взгляд, мы имеем дело с константой… Разве изначальные девиации латинства не подчинялись актуальным для того периода похотям власти? Или разве протестантизм не стал доктриной, легитимизирующей жажду наживы, а значит, все равно – власти? И если так, то отсюда эмпирически следует, что характер до сих пор имевших место тектонических общественных сдвигов в сторону модернизации в соответствующих социумах таков, что они влекут за собой вовсе не очищение сакральной традиции от шелухи, которой она обросла в период «стабильности», а ее дальнейшую скачкообразную деградацию в виде адаптации к нуждам мира сего. Я думаю, то, о чем Вы говорите и впрямь может иметь место, но только при том условии, что чаемые общественные изменения приведут именно к разрушению наличного мира – причем, что существенно важно, не только локально, скажем, в России, а в целом -- на планете вообще. Это должен быть всеобъемлющий тотальный кризис современного мироустройства, с таким радикальным ослаблением соблазнов «мира сего», что у традиции просто не станет соперника – который при иных обстоятельствах просто сильнее. И, честно говоря, я не вижу никаких оснований считать, что возможное переформатирование миром под свои нужды духовной, ментальной и антропологической матрицы России, в случае окончательно победы оранжевого проекта, так уж быстро приведет к такому тотальному кризису. Вернее всего, что мир на том топливе, которым во многих отношениях станет для него Россия, протянет еще достаточно долго, с упоением осваивая русское пространство… И я подозреваю, что программа этого освоения никак не предусматривает очищения традиции, а скорее напротив – либо ее полную адаптацию, либо ликвидацию. Да, Вы правы – этот праздник жизни уже почти невыносим. Но Вы и ранее об этом писали неоднократно: можно просто оставаться на нем чужим… Ведь не говорится о царстве духа ВМЕСТО мира сего: говорится о том, что оно ВНЕ его – а значит, он до конца времен никуда не денется при любых раскладах. С личным ракурсом тут и так все понятно. Если же мы говорим о стране, то чтобы это хоть как-то реализовалось, сама страна должна быть ВНЕ мира сего. К сожалению, ни один из наиболее вероятных сценариев для страны не оставляет нам на это надежды. Но и устранение страны как таковой – ничего не решает. Это верно, что мы должны держать в уме апокалипсис вообще, но, по моему мнению, в нынешнем мире нет особого смысла в том, чтобы рассчитывать на освящающую, очистительную роль нашего частного русского апокалипсиса. И тем более – деятельно способствовать ему. Ужасно и отвратительно представлять Россию вязанкой хвороста для мирового пожара, но просто глупо смотреть на нее как на топливо для маленького частного костерка в котором, сгорит только она сама, и на углях которого весь заинтересованный мир сможет пожарить себе барбекю. Поскольку последнее к Вам явно не относится, то получается, что в Ваших словах выражена лишь проекция общего христианского эсхатологического исторического мышления на текущую политическую конъюнктуру. Я понимаю, Андрей Брониславович, Ваше стремление отыскать в этой довольно пошлой возне, в этом политическом навозе, алмазное зерно христианского отношения, а главное – отношения к ближнему своему, и даже уверен, что такое зерно есть, но если даже это и так, то алмаз останется алмазом, а навоз – навозом. Никак алмаз навоз не освятит. На навозе может даже что-то произрасти, а может и нет… Но, в любом случае, сеять в него алмаз, честное слово, бесполезно. PS Знаете, Андрей Брониславович, я тут подумал, что ту благую роль в отношении слома текущей ползучей эмансипации сознания от традиционной сакрально обусловленной этической модели могут сыграть не столько сами страшные последствия изменений, но и такой вариант, при котором мы сможем хотя бы заглянуть в лицо этим последствиям, т.е. сама угроза таких последствий. И с этой точки зрения, возможно, даже и вся эта вульгарнейшая политическая возня имеет свое высшее оправдание… Но ведь довольно тяжело все это программировать таким образом, чтобы только пройти по краю, заглянуть за него, но туда не свалиться…

Артур / 14.02.2012, 07:13

121. Ответ на 115., Артур:

Почему Вы трактуете это, как "желать невзгод", Артур? Невзгод никто не желает нарочно. Это просто уверенность, что "так не бывает" и "само НЕ рассосётся", в существующем положении. Нравственное сознание устроено таким образом, что при соприкосновении с действительностью в нём есть интуиции: "как бывает" и "как не бывает". Или "не должно быть". Когда в обществе вокруг набирается много примеров "как быть не должно", нравственное сознание оказывается под давлением. Окончание неопределённости в таком случае воспринимается с облегчением, невзирая на то даже, если таковое окончание сопряжено с невзгодами и сломом пресловутой "стабильности". Некоторая, пускай не апокалиптичность, но эоничность обязаны иметь место в христианском сознании. Потому что, если этот праздник жизни будет большое время продолжаться, то тогда мы, вероятно, чего-то недопонимаем. И упускаем. Современному миру каким-то невероятным и малопонятным образом удалось модицифировать в свою сторону этику. Причём не только высокую этику, состоящую в воспитании духовного образа, но и элементарные житейские закономерности, своего рода костяк практической философии, наподобие законов Ньютона и термодинамики в физике, которые всегда, во все времена утверждали одно: не играй с огнём, не иди вслед за своими желаниями, будь умерен, цени постоянство, преемство и т. п. Современность идёт резко в конфликт со всем этим, и либо мы становимся свидетелями того, как данный конфликт ввергает её, современность, в несчастье и новоявленная аксиоматика терпит поражение, что с классических, традиционных позиций вполне ожидаемо, либо правы те, кто возводит в абсолют перемену времён, ход истории, цивилизованность в её нынешнем истолковании, её развитие, эволюцию и революцию. Всё это тогда имеет сверхъестественное, метафизическое значение и пора учить чему-то иному: "бабло побеждает зло", "пацан сказал - пацан сделал (это были разные пацаны)", "I'm a guy and it's OK", "сколько верёвочке не виться, конца не будет", "любишь кататься - люби ездить на том, кто тебе саночки возит". И т. д. Кладезями мудрости в данном случае будут служить: Смехопанорама, Комеди Клаб, Дом 2, Русское радио и т. п. В этом их основное значение, отнюдь не развлекательное, как иногда кажется, - выработка нового словаря Даля, революция в сфере миропонимания. Ситуация затянувшейся стабильности, которая по сути продлевает и поощряет веру большинства в изменившиеся основания, жизненную аксиоматику, имеет непосредственное отношение к тому, что происходит в последнее время внутри Церкви. Мы говорили про то, что большое количество общественных примеров "как быть не должно" оказывают давление на нравственное сознание. Давление постепенно переходит в фрустрацию, моральную панику. Множество людей начинают приходить к мысли, что аксиоматика, проповедуемая в Церкви, и аксиоматика в обществе слишком серьёзно, несовместимым образом расходятся. Возникает желание разрешить конфликт, выйти из раздвоенности. Особенно это часто бывает у людей, которые привязаны и ценят собственную общественную роль. Так в Церкви мало-помалу нарастают декадентские течения, модернизм, критика учения. Преодолеть раздвоенность между традиционной и новооткрытой моралью считают возможным через компромиссы: "адекватность", "социализацию". Но поскольку расстояние между одним и вторым слишком большое и обе позиции стоят, по существу, в положении взаимного отрицания, то в жертву обычно приносится один из тезисов. Ревнители отрицают социальное, реформаторы - традиционное. Последнее преобладает. Обращаю внимание ещё раз: как ни что другое, на мозги действует длительная стабильность существующей общественно-экономической системы, видимая способность современного общества управлять собою самим. Религия и Бог, будучи «расколдованы», передают часть своих полномочий прогрессу и обществу. На Западе давно практикуется и успела уже приобрести респектабельный вид "теология современности", угадывающая волю Божию из того, что комильфо и не комильфо в современном мире. То же самое, в принципе, ожидало и нас, не только в "богословии демократии", при том, если бы «стабильность» затянулась. Но вот, можно видеть, как «оранжевая угроза» ставит под сомнение линейную перспективу, вызывает резонные сомнения в способности российского общества и властей определять своё бущущее. И ситуация сразу меняется. Мы видим, например, то, что между традиционалистами в лице РНЛ и священноначалием нет больших расхождений в позиции. Зато настоящие пропасти разверзаются между священноначалием и активным реформаторским меньшинством - там, где до сих пор, в положении спокойствия по поводу общественных перспектив царило трогательное взаимопонимание.

А. Рогозянский / 13.02.2012, 16:45

120. Ответ на 67. Анатолий Степанов

Это не нелюбовь к Путину, уважаемый Анатолий Дмитриевич. Это крипторусофобия батюшки Алексия Бачурина. Заявить о ненависти к России и русскому Православию напрямую, как о. Александр Шмеман – неудобно и невозможно, вот батюшка и являет себя в сублимации, известный психологический феномен. А Путин – пусть гипотетическая, но возможность Империи, Возрождения, Русскости. Вот батюшка и готов - хоть с чертом, но против Путина. Момент истины, однако...

liza / 13.02.2012, 14:11

119. Олегк

@@И сдается мне мы этот тест не пройдем.@@ Не ужасайтесь, ибо надлежит всему тому быть.

Алексий / 13.02.2012, 13:53