Странные рассуждения Клайва Стейплза Льюиса

В последнее время в православной среде большой популярностью стал пользоваться английский писатель Клайв Стейплз Льюис, которого нередко даже называют «анонимным православным», несмотря на его англиканское вероисповедование. Один из самых популярных православных сайтов «Православие мир» даже создал специальную страничку «Архив Клайв Стейплз Льюис». Один из авторов портала, в частности, пишет, что «Клайв Стейплз Льюис был не просто писателем, но защитником веры. Однажды познав Истину, он остался ей верен до конца».  

Мое знакомство с творчеством этого писателя началось с чтения сборника его работ, изданного под заголовком «Пока мы лиц не обрели» (Льюис К.С. Пока мы лиц не обрели / Пер. с англ. - СПб.: Библиополис, 2006. - 816 с.: ил.). Книга вышла в 2006 году по благословению епископа Венского и Австрийского Илариона (Алфеева), ныне митрополита и председателя ОВЦС МП.

В этом сборнике среди прочих произведений писателя содержится его автобиографическая работа «Настигнут радостью». Клайв Стейплз Льюис рассказывает в этом произведении о своем детстве, отрочестве, юности и ранней молодости. Книга посвящена описанию того, как он стал христианином. Льюис, говоря о своих религиозных поисках, подробно, даже скрупулезно описывает свою жизнь. В частности, рассказывая о своем обучении в колледже, он отмечает широкое распространение в этом учебном заведении содомии.

Учащихся колледжа, занимающихся содомией, называли «шлюшками». «Может быть, вы не знаете, что такое "шлюшка", - пишет Клайв Стейплз Льюис. - Во-первых, надо знать, что Виверн состоял как бы из концентрических кругов; Колледж и отделение. Одно дело быть первым в Колледже, другое - всего-навсего в отделении. Есть элита Колледжа и малая элита отделений; есть избранные в отделениях и есть гонимые всем Колледжем. И, наконец, есть "шлюшки" в отделениях и есть признанные всем Колледжем. "Шлюшки" - это миловидные, женственные мальчики из младших классов, которых используют старшеклассники, чаще всего - из элиты. Правда, не только из элиты - хотя та и оставляла за собой большую часть прав, в этом вопросе она была либеральна и не требовала от подчиненных еще и верности. Педерастия для среднего класса не считалась грехом, во всяком случае, столь серьезным, как привычка засовывать руки в карманы или не застегивать куртку. Наши земные боги умели соблюдать меру» (с.454).

Льюис, отмечая широкое распространение мужеложства в колледже, не выражает ни осуждения, ни даже сожаления по поводу этого факта: «Если говорить о подготовке к жизни в обществе (а именно эту функцию брал на себя Колледж), "шлюшки", конечно, были необходимы. Они вовсе не были рабами - их благосклонности добивались, но почти никогда не вынуждали ее силой. Далеко не всегда они были развратны - такие отношения могли стать длительными, постоянными, и чувство нередко брало в них верх над чувственностью. Никто им не платил - во всяком случае, деньгами, зато на их долю выпадала вся лесть, все тайное влияние и негласные привилегии, которыми во взрослом обществе пользуются любовницы высокопоставленных особ. В этом смысле они, в числе прочего, готовили нас к мирской жизни. Арнольд Ланн в своей книге о Харроу утверждает, что в его школе "шлюшки" были заодно и ябедами. Наши не были, я знаю это наверное, поскольку один из моих друзей жил в комнате со "шлюшкой", и единственным неудобством была необходимость выходить из комнаты всякий раз, как заглянет кто-нибудь из друзей. Честно говоря, меня это не шокировало, мне это просто надоедало» (с.454).

Льюис заканчивает свои рассуждения о содомии фактически ее апологетикой: «Те, кто прошел школу, подобную Виверну, если б они только осмелились говорить правду, признали бы, что содомия, при всей ее гнусности, была единственным убежищем для добра, которое у нас еще сохранялось. Только она умеряла накал тщеславия; только она была оазисом (заросшим сорняками, болотистым, грязным) в выжженной пустыне соперничества. Покоренный своей противоестественной любовью, подросток хоть чуть-чуть отдыхал от самого себя, хоть на несколько часов забывал о том, что он "Из-Самых-Самых". Извращение оказалось единственной незапертой дверью, через которую все-таки входило что-то искреннее, неумышленное. Платон был прав: Эрос - извращенный, оскверненный, мерзкий - все же сохранял в себе нечто божественное» (с.470).

Столкнувшись с тем фактом, что книга, содержащая фактически пропаганду содомии, имеет благословение второго человека в Русской Православной Церкви митрополита Илариона, невозможно не выразить благодарность Святейшему Патриарху Московскому и всея Руси Кириллу, что по его инициативе была учреждена цензура в Церкви, - теперь, чтобы издать книгу и продавать ее в церковных лавках, не достаточно благословения архиерея, нужен гриф Издательского совета РПЦ. А, значит, есть гарантия, что книгу прочитает эксперт и вынесет письменное решение. Понятно, что владыка Иларион никак не мог благословить подобного рода идеи, очевидно, что при его огромной занятости, он просто «прочитал наискосок» представленную ему на благословение вроде бы хорошую и полезную книгу. Несомненно, что если бы эту книгу направили сейчас в Издательский совет Русской Православной Церкви, то она вряд ли получила бы гриф Совета. И не смущал бы православных сегодня рекомендуемый к прочтению Клайв Стейплз Льюис.

Александр Тимофеев, зам. гл. редактора «Русской народной линии»