Этой осенью у петербургского фотографа Александра Петросяна вышел альбом «Питер. St Pete» (Издательство «П-2». Санкт-Петербург). Это первый альбом известного фотографа, победителя нескольких конкурсов, российских и международных. Александр Петросян работает фотокорреспондентом в издательском доме «Коммерантъ», но его снимки публикуются и в других издания: в книгах, посвящённых истории православных храмов (Казанского и Троицкого соборов, Благовещенской церкви на Васильевском острове), в ежегодном календаре «Православные храмы Санкт-Петербурга». Я до сих пор помню снимок Александра, размещённый на обложке журнала «Град духовный» в 2005 году - кажется, в мае. Номер был посвящён Дню Победы и празднику Пасхи. Фотография запечатлела морщинистого орденоносца с седыми кустистыми бровями, в пилотке с красной звездой. В его глазах трепетало чувство, которое, как и любую подлинную эмоцию, трудно передать словами. Пожалуй, сомнение и горечь, соединённые с чувством собственного достоинства. Портрет этого ветерана тоже вошёл в альбом «Питер. St Pete». В журналистике часто бывает так, что самое живое и «художественное» остаётся «за кадром» репортажа. Ну, скажем, журналист должен написать или сделать фоторепортаж об открытии новой школы. Он приходит на торжественную церемонию, записывает речи депутатов, спонсоров и директоров, снимает их важные лица — но не участвует в этом сердцем. Гораздо больше его трогает совсем другое. Ну, например, то, что мама одного из первоклассников, чуть отвернувшись, кормит грудного ребёнка. Или сын директора школы: дождавшись окончания папиной речи, он украдкой выпрашивает у него сто рублей. Или ворона, которая осторожно разворачивает бумажку от «сникерса». Но в газетном материале не напишешь об этой настоящей жизни и просто так не опубликуешь фотографию птицы. Можно только копить эти наблюдения, чтобы потом использовать в какой-то другой, более авторской и творческой работе.
Видимо, Александр Петросян так и поступает. Его альбом — это собрание философских, лирических и абсурдных наблюдений, сделанных во время странствий по городу — журналистских и общечеловеческих. На основе многих из них можно было бы писать рассказы или снимать короткометражные фильмы.
Например, раздел «Люди на улицах» (и, собственно говоря, весь альбом) открывается фотографией, сделанной через окно ресторана. По улице идёт колонна сторонников партии «Яблоко» - с флагами на длинных древках, плакатами, на которых можно прочитать обрывки надписей: «Яблок», «Оборона», «Stop», «Я?». У стен домов видны маленькие фигурки милиционеров. Но получилось так, что, снимая митинг, фотограф в первую очередь снял людей, не имеющих к нему никакого отношения. На переднем плане за столиком ресторана сидят озарённые солнцем юноша и девушка. Мимо окна проходит хорошо одетая, рыжеволосая женщина, похожая на лису. Глядя в окно ресторана на юношу и девушку, она облизывается!
По мосту через канал Грибоедова идёт девочка лет восьми — с плотно, горько сжатыми губами, в бабушкином шерстяном платке и пальто, подпоясанном кушаком. Как точно подметил автор текста альбома, Диана Качалова, эта девочка «словно сошла с картин передвижников». Ещё одно интересное лицо — изящная старушка на припорошенной снегом Исаакиевской площади. Чуть позади неё — продрогшие артисты в костюме Петра I и Екатерины II. Эта старушка — со своей шляпкой и меховым воротником, умным и интеллигентным лицом — гораздо в бóльшей степени, чем Пётр и Екатерина, является представителем иной эпохи. Исаакиевский собор, памятник Николаю I — всё это ей к лицу, как и она к лицу Петербургу.
Многие фотографии в альбоме построены по принципу контраста. Например, на одной из них запечатлены четыре невесты на автобусной остановке (неужели поедут на автобусе?). На скамейке сидят четыре старушки и смотрят на невест, каждая - со своим отношением: давнее воспоминание, лёгкая усмешка, восхищение, неприятие... Встретились прошлое, настоящее и будущее.
Санкт-Петербург — этого город на болоте, город наводнений и многочисленных мифов, связанных с водной стихией. Эту тему обыгрывали в своих произведениях многие литераторы и художники — от Александра Сергеевича Пушкина до современного фотографа Андрея Чежина. Коснулся этой темы и Александр Петросян. Причём многие его работы о городе-на-воде, вопреки традиции, очень жизнеутверждающи.
Вот невская волна с такой силой ударяется о гранитные ступени, что брызги делетают до неба — и превращаются в облака. Оказывается, небо и Нева сделаны из одного и того же, бело-голубого, нестрашного вещества. («И создал Бог твердь, и отделил воду, которая под твердью, от воды, которая над твердью. И стало так» (Быт.1, 7)). А сквозь брызги виден противоположный берег с Английской набережной и Исаакиевским собором.
А вот рыбаки на набережной Невы так разошлись, что забрасывают удочки не только в воду, но и на берег. Или отсылка к картине Александра Дейнеки «Будущие лётчики»: трое мужчин (правда, одетых) на берегу залива смотрят на летящий клин из пяти самолётов.
Один из разделов альбома Александра Петросяна называется «Человек верующий». Нева давно замёрзла, но лёд прорублен крестообразно — это «иордань», и в чёрную воду с крестным знамением и криком погружаются люди. На груди у них кресты — значит, это не Таинство Крещения, а участие в празднике Богоявления, поиск благодати. Несколько фотографий запечатлели зимнее Смоленское кладбище — видимо, в день памяти блаженной Ксении Петербургской. Вдоль длинной замёрзшей очереди к часовне бежит девочка в красной курточке и шапке, такая пасхальная, с пучком свечек в руке.И, пожалуй, самая главная фотография этого раздела, сделанная в алтаре Казанского собора. «Рассказать» её довольно трудно. Бóльшую часть снимка занимает декоративный фрагмент Царских врат, который называют «сиянием». Это золотой круг с многочисленными лучами разной длины, с надписью «Бог» посередине. В глубине кадра — маленькая фигурка митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Владимира в золотом архиерейском облачении. Больше в алтаре никого нет. Владыка стоит, чуть опустив голову, и создаётся впечатление, что он мал и одинок — и в то же время озарён сиянием Божества.
Как и другие люди в этой книге.
Ольга Надпорожская, специально для «Русской народной линии»
