Как сообщалось, в Казахстане обнародовано письмо, авторы которого требуют внести изменения в конституцию Казахстана, чтобы лишить русский язык официального статуса. Данное письмо подписали 138 человек (хотя в наличие лишь 105 подписей) представители интеллигенции, политики, ученые. Они требуют, чтобы все официальное делопроизводство и переписка граждан с государственными органами велись только на казахском языке. Однако некоторые из подписавших письмо уже заявили о своей непричастности к акции, которую средства массовой информации назвали националистической. Прокомментировать ситуацию мы попросили заведующего отделом Средней Азии и Казахстана Института стран СНГ Андрея Грозина.
Надо отметить, что вовсю уже идет активный отказ от своих подписей. Оперная певица Бибигуль Тулегенова заявила, что она подписывала это письмо заочно, находясь заграницей и не видя текста; руководители партий Булат Абилов, Азат Перуашев отыгрывают назад, говоря, что подписывали текст, касающийся необходимости поднятия статуса казахского языка, но без лишения русского языка статуса официального, без того, чтобы замахиваться на конституцию и т.д. Определенный разброд и шатание наблюдается и среди остальных подписантов. К тому же, насколько я могу судить, есть несколько редакций этого письма. Вначале оно появилось со 106 подписями и в несколько другом варианте. Налицо какая-то самодеятельность, причем школярского уровня.
Вполне возможно, что те, кто инициировал написание этого документа и сбор подписей, люди известные. Они концентрируются вокруг писателя Мухтара Шаханова, который обладает совершенно определенной репутацией, тут уже ничего не изменить. Очевидно, что сбор подписей был поставлен на определенном уровне и многие люди подписывали документ заочно, не зная полностью текста. Я думаю, что документ в том виде, в каком он был опубликован, реально видели человек 15-20, те, кто его и написали. Типа Айдуса Саримова.
Тем не менее, стоит отметить, что националистические настроения в казахской интеллигенции достаточно сильны. Причем, это не заслуга нового времени, суверенного Казахстана. Мне довелось провести значительную часть своей жизни в этой республике в советские годы и в первое десятилетие независимости Казахстана, процесс его суверенизации проходил на моих глазах. Национальная озабоченность казахской интеллигенции - это фактор, который стал заметен, особенно в Алма-Ате с конца 70-х годов. Он всегда существовал подспудно, а на рубеже 70-80-х и, особенно в перестройку, он стал особо заметен. Здесь наблюдалось то же самое, что можно было видеть в Прибалтике, на Украине и других бывших советских республиках. Другое дело, что в отличие от украинских, закавказских или прибалтийских националистов, казахские националисты обладали меньшим влиянием, они всегда были прикормлены. Несмотря на то, что они получали образование в Москве по квоте т.н. «нацкадров», это не мешало им рассуждать о «русских колонизаторах», и некой культурной и идеологической зависимости, от которой они якобы оказались. Эти кухонные разговоры стали слышны с середины 80-х годов, но влияние их было даже меньшим, чем влияние деятельности правозащитников-диссидентов в Москве, потому что диссидентов «центрального разлива» как-то опекали из-за рубежа, а эта, центрально-азиатская интеллигенция, казахская или узбекская, варилась в собственном соку и чтобы было «подо что» вести на кухне такие разговоры, надо было идти в услужение к старшим товарищам, а именно в национальную бюрократию. Альянс национальной бюрократии и местной интеллигенции и породил подобные отношения, которые мы имеем сейчас.
Поэтому я не исключаю, что данное письмо есть творчество исключительно Шаханова. Не исключаю возможности, что откуда-то сверху был дан такой заказ. Версии в казахстанском экспертном сообществе по поводу происхождения этого письма уже есть и их достаточно много. Кто-то связывает появление этого письма с мэром Астаны и экс-премьером Исмагамбетовым; кто-то с кланом южан, выходцами из Чимкентской, Кызыл-Ординской областей; кто-то с президентской администрацией. Как это ни странно на первый взгляд, но многие считают, что подобным возбуждением национальных чувств можно отвлечь население от массы гораздо более животрепещущих вопросов, многотысячных стачек на западе Казахстана, от почти полного исчезновения бензина в некоторых населенных пунктах республики, от галопирующей инфляции, от безумного, даже в сравнении с азиатскими соседями, роста цен на товары народного потребления и продукты. Так что это старый и испытанный способ.
Показательно, что на протяжении последних 10 лет подобные обострения национального вопроса в Казахстане всегда «удачно» совпадали с серьезными проблемами во внутриполитической, социальной и экономической сферах. Причем, параллельно этим вопросам всегда наблюдались какие-то либо межэлитные столкновения, либо обострение ситуации в регионах, в первую очередь по социальному принципу. Поэтому и сейчас такой вариант тоже не исключен. Тем более, что накал социальных противоречий сейчас, насколько я могу судить, самый серьезный за последние несколько десятилетий. К существующим проблемам добавились ранее нехарактерные для Казахстана вещи, а именно, вспышки исламистского радикализма, экстремизма, теракты, то чего раньше здесь никогда не было. Это происходило у узбеков, у таджиков, у киргизов, но Казахстан в этом смысле всегда считался территорией спокойной. Говорили, что Казахстан исламисты рассматривают как свою тыловую базу, потому ничего там и не взрывают. Сейчас же картина изменилась. Сейчас обостряется внутриэлитная борьба, много кулуарно говорится о том, что президент может покинуть свой пост, обсуждаются всевозможные варианты преемничества. Элита чувствует, что времена начинают меняться, и каждый использует в этой борьбе свой ресурс: финансовый, медийный, националистический. Поэтому я абсолютно не удивлюсь, если в перспективе выяснится, что это письмо - часть игры за «место под солнцем».
Надо отметить, что вовсю уже идет активный отказ от своих подписей. Оперная певица Бибигуль Тулегенова заявила, что она подписывала это письмо заочно, находясь заграницей и не видя текста; руководители партий Булат Абилов, Азат Перуашев отыгрывают назад, говоря, что подписывали текст, касающийся необходимости поднятия статуса казахского языка, но без лишения русского языка статуса официального, без того, чтобы замахиваться на конституцию и т.д. Определенный разброд и шатание наблюдается и среди остальных подписантов. К тому же, насколько я могу судить, есть несколько редакций этого письма. Вначале оно появилось со 106 подписями и в несколько другом варианте. Налицо какая-то самодеятельность, причем школярского уровня.
Вполне возможно, что те, кто инициировал написание этого документа и сбор подписей, люди известные. Они концентрируются вокруг писателя Мухтара Шаханова, который обладает совершенно определенной репутацией, тут уже ничего не изменить. Очевидно, что сбор подписей был поставлен на определенном уровне и многие люди подписывали документ заочно, не зная полностью текста. Я думаю, что документ в том виде, в каком он был опубликован, реально видели человек 15-20, те, кто его и написали. Типа Айдуса Саримова.
Тем не менее, стоит отметить, что националистические настроения в казахской интеллигенции достаточно сильны. Причем, это не заслуга нового времени, суверенного Казахстана. Мне довелось провести значительную часть своей жизни в этой республике в советские годы и в первое десятилетие независимости Казахстана, процесс его суверенизации проходил на моих глазах. Национальная озабоченность казахской интеллигенции - это фактор, который стал заметен, особенно в Алма-Ате с конца 70-х годов. Он всегда существовал подспудно, а на рубеже 70-80-х и, особенно в перестройку, он стал особо заметен. Здесь наблюдалось то же самое, что можно было видеть в Прибалтике, на Украине и других бывших советских республиках. Другое дело, что в отличие от украинских, закавказских или прибалтийских националистов, казахские националисты обладали меньшим влиянием, они всегда были прикормлены. Несмотря на то, что они получали образование в Москве по квоте т.н. «нацкадров», это не мешало им рассуждать о «русских колонизаторах», и некой культурной и идеологической зависимости, от которой они якобы оказались. Эти кухонные разговоры стали слышны с середины 80-х годов, но влияние их было даже меньшим, чем влияние деятельности правозащитников-диссидентов в Москве, потому что диссидентов «центрального разлива» как-то опекали из-за рубежа, а эта, центрально-азиатская интеллигенция, казахская или узбекская, варилась в собственном соку и чтобы было «подо что» вести на кухне такие разговоры, надо было идти в услужение к старшим товарищам, а именно в национальную бюрократию. Альянс национальной бюрократии и местной интеллигенции и породил подобные отношения, которые мы имеем сейчас.
Поэтому я не исключаю, что данное письмо есть творчество исключительно Шаханова. Не исключаю возможности, что откуда-то сверху был дан такой заказ. Версии в казахстанском экспертном сообществе по поводу происхождения этого письма уже есть и их достаточно много. Кто-то связывает появление этого письма с мэром Астаны и экс-премьером Исмагамбетовым; кто-то с кланом южан, выходцами из Чимкентской, Кызыл-Ординской областей; кто-то с президентской администрацией. Как это ни странно на первый взгляд, но многие считают, что подобным возбуждением национальных чувств можно отвлечь население от массы гораздо более животрепещущих вопросов, многотысячных стачек на западе Казахстана, от почти полного исчезновения бензина в некоторых населенных пунктах республики, от галопирующей инфляции, от безумного, даже в сравнении с азиатскими соседями, роста цен на товары народного потребления и продукты. Так что это старый и испытанный способ.
Показательно, что на протяжении последних 10 лет подобные обострения национального вопроса в Казахстане всегда «удачно» совпадали с серьезными проблемами во внутриполитической, социальной и экономической сферах. Причем, параллельно этим вопросам всегда наблюдались какие-то либо межэлитные столкновения, либо обострение ситуации в регионах, в первую очередь по социальному принципу. Поэтому и сейчас такой вариант тоже не исключен. Тем более, что накал социальных противоречий сейчас, насколько я могу судить, самый серьезный за последние несколько десятилетий. К существующим проблемам добавились ранее нехарактерные для Казахстана вещи, а именно, вспышки исламистского радикализма, экстремизма, теракты, то чего раньше здесь никогда не было. Это происходило у узбеков, у таджиков, у киргизов, но Казахстан в этом смысле всегда считался территорией спокойной. Говорили, что Казахстан исламисты рассматривают как свою тыловую базу, потому ничего там и не взрывают. Сейчас же картина изменилась. Сейчас обостряется внутриэлитная борьба, много кулуарно говорится о том, что президент может покинуть свой пост, обсуждаются всевозможные варианты преемничества. Элита чувствует, что времена начинают меняться, и каждый использует в этой борьбе свой ресурс: финансовый, медийный, националистический. Поэтому я абсолютно не удивлюсь, если в перспективе выяснится, что это письмо - часть игры за «место под солнцем».
