Сегодня, 22 июня исполняется 70 лет со дня нападения нацистской Германии на Советский Союз. Как известно, первый этап Великой Отечественной войны был крайне неблагоприятным для нашей страны и, тем не менее, народ сумел тогда выстоять и победить. Рассказать о причинах столь тяжелого по своим последствиям удара германских войск, обрушенного на СССР 22 июня 1941 года, мы попросили вице-президента Академии военно-исторических наук, полковника в отставке, доктора исторических наук, ветерана Великой Отечественной войны, награжденного рядом боевых орденов и медалей, Михаила Ивановича Фролова.
Прежде всего, причиной поражения Красной Армии в начале войны является то, что немецкая армия была, безусловно сильнее по боеготовности и боеспособности. Это утверждение основано на том, что немецкая армия имела опыт современной войны в Европе с сентября 1939 года по июнь 1941 года. Причем этот опыт показал, что немецкая армия была на голову сильнее всех европейских армий. Достаточно сказать, что немцам потребовалось чуть более месяца, чтобы поставить Францию на колени. При этом немцы, победив Францию, потеряли всего 29 000 человек, что почти в два раза меньше чем в одном Смоленском сражении. Немцам потребовалось всего 117 дней, чтобы разгромить Польшу. Немецкая армия лучше механизирована, офицерский корпус имел практику управления войсками в боевой обстановке, хорошо было налажено их тыловое обеспечение. Лучше были и средства связи, что необходимо в маневренной войне.
Когда мы говорим, что Красная Армия была менее боеспособна, то я могу привести такие примеры: как правило, сравнивают количество танков, самолетов и прочего, это важный показатель, но не менее важный показатель – обученность войск. С 1939 по июнь 1941 года наша армия увеличилась чуть более чем на 2 млн человек, что было связано с переходом на кадровую систему в армии и увеличением срока службы на один год за счет уменьшения призывного возраста. В трех западных особых округах, на которые пришелся главный удар противника, по некоторым данным, более половины состава приходилось на красноармейцев первого года службы. Какова была их подготовка, думаю, всем понятно, какая у них была боевая подготовка. В апреле-мае 1941 года была проведена инспекторская проверка этих округов, которая показала, что все округа получили неудовлетворительную оценку по стрелковой подготовке. Вся авиация перед нападением также получила неудовлетворительную оценку, что было предметом обсуждения на Главном военном совете. На новых самолетах средний налет наших летчиков составлял 1,5-2 часа. Это значит, что подняться в воздух они могут, но не всегда могут успешно сесть на аэродром. А 80% немецких летчиков имели опыт полетов в сложных условиях и управление всеми видами военных самолетов.
Водители наших танков имели подготовку от 2-х до 4-х часов, а это нулевая подготовка. А если учесть, что наши пушки на танках вначале не были стабилизированы и качались вместе с танком, то понятно какие сложности возникали и для передвижения танков и, тем более, для ведения артиллерийского огня. Кстати, в итоговых проверках сказано, что наши танкисты прошли только подготовку по стрельбе с ходу, что понятно сказывалось в танковом бою. Одним словом, немецкая армия просто была объективно сильнее. В своих мемуарах Жуков написал, что даже если бы мы успели привести свои войска в полную боевую готовность, то все равно бы не выдержали первого удара, но (а это главное) мы отступили бы меньше, понесли меньшие потери, и меньше бы потребовалось времени, чтобы переломить ход боевых действий на советско-германском фронте.
Это фундаментальная причина, которая была усугублена целым рядом ошибок и просчетов в подготовке вооруженных сил и страны в целом к войне с Германией. Прежде всего, фактор внезапности. Да, стратегической внезапности не было. Страна в целом, народ и военные знали, что рано или поздно война с Германией будет. Но была оперативно-тактическая внезапность для войск, потому что команда о приведении войск в боевую готовность пришла слишком поздно. Есть книга «Великая Отечественная война без секретности. Книга потерь», в которой приводятся данные о том, что примерно более 1/3 танковых, механизированных и стрелковых дивизий во время нападения Германии находились ещё на марше, продвигаясь к районам, которые они должны были занять.
Далее, был просчет в определении действий немецкой стороны в начале боевых действий. В декабре 1940 январе 1941 года на совещании высшего командного состава вооруженных сил СССР, в военных играх, которые были проведены, планировалось, что отбив нападение противника наши войска перейдут в контрнаступление. А как отбить, сколько времени на это потребуется – не рассматривалось. Георгий Константинович Жуков написал, что ни он, ни маршал Тимошенко, ни предыдущие начальники штаба Шапошников и Мерецков, не предвидели, что первый удар будет нанесен такой силой, по сути, основными средствами, имеющимися у вермахта. Я, правда, не могу согласиться с Жуковым, полагая, что это можно и нужно было знать. В 1939 году немцы именно так и начинали войну с Францией, с Польшей. Исходя из этого, можно было бы сделать правильный вывод, но, к сожалению, он сделан не был. Более того, наш мобилизационный план исходил из того, что нам необходимо 8 дней для проведения мобилизации, после которых мы и перейдем в контрнаступление. Но немцы нам не дали не то что 8 дней, но и 8 часов, обрушив одномоментно огромный удар почти всей мощью вермахта (80% военной силы было задействовано для нанесения первого удара по нашим войскам).
Были и другие просчеты, например, снятие с вооружения 45 мм орудий. Правда, исправили этот просчет быстро, но в связи с этим был прекращен выпуск противотанковых снарядов. В ЛенВО например противотанковых снарядов по нормативам было всего 0,8%. А танки были главной ударной силой Германии, и оказаться без снарядов, это по существу было кошмаром, оставалось полагаться на «коктейль Молотова».
Но, несмотря на всё это, Красная Армия оказала самое героическое сопротивление немцам, сорвав уже в первых боях их план «молниеносной войны». Это признали сами немецкие генералы и военачальники. Генерал Блюментриг, воевавший лейтенантом ещё в Первую мировую войну, в своих воспоминаниях пишет о том, что в Красной Армии по сравнению с Императорской боеспособность была намного выше, что немцы с самого начала были вынуждены вести войну в полном соответствии с уставами и требованиями, чего могли не придерживаться в Европе. Более того, он писал, что армия героически сопротивлялась, потому что воевала за идею. Если почитать Дневник Гальдера, то он уже в первую неделю написал о героическом сопротивлении отдельных наших частей, а уже позже свидетельствовал, что русские повсюду сопротивляются героически, заставляя немцев воевать по всем правилам ведения войны. Эти воспоминания немецкие генералы писали в американском плену, писали откровенно, для того, чтобы американцы извлекли опыт из их ошибок.
Таким образом, несмотря на перевес сил, особенно в направлении главного удара, несмотря на ошибки и просчеты в подготовке, наш личный состав героически сражался за нашу родную землю. Это привело к тому, что генерал Рейнгардт в книге «Поворот под Москвой» высказывает не бесспорную, но интересную мысль. По его мнению, начало коренного перелома в войне началось не в ходе Сталинградской битвы, а уже в октябре, когда немцы застряли под Ленинградом, и, бесспорно, в декабре 1941 года. То есть начальный период войны подготовил крупные победы наших войск под Москвой и полностью заложил основы для срыва немецкого плана блицкрига, а, следовательно, и для будущего их поражения в войне.
Прежде всего, причиной поражения Красной Армии в начале войны является то, что немецкая армия была, безусловно сильнее по боеготовности и боеспособности. Это утверждение основано на том, что немецкая армия имела опыт современной войны в Европе с сентября 1939 года по июнь 1941 года. Причем этот опыт показал, что немецкая армия была на голову сильнее всех европейских армий. Достаточно сказать, что немцам потребовалось чуть более месяца, чтобы поставить Францию на колени. При этом немцы, победив Францию, потеряли всего 29 000 человек, что почти в два раза меньше чем в одном Смоленском сражении. Немцам потребовалось всего 117 дней, чтобы разгромить Польшу. Немецкая армия лучше механизирована, офицерский корпус имел практику управления войсками в боевой обстановке, хорошо было налажено их тыловое обеспечение. Лучше были и средства связи, что необходимо в маневренной войне.
Когда мы говорим, что Красная Армия была менее боеспособна, то я могу привести такие примеры: как правило, сравнивают количество танков, самолетов и прочего, это важный показатель, но не менее важный показатель – обученность войск. С 1939 по июнь 1941 года наша армия увеличилась чуть более чем на 2 млн человек, что было связано с переходом на кадровую систему в армии и увеличением срока службы на один год за счет уменьшения призывного возраста. В трех западных особых округах, на которые пришелся главный удар противника, по некоторым данным, более половины состава приходилось на красноармейцев первого года службы. Какова была их подготовка, думаю, всем понятно, какая у них была боевая подготовка. В апреле-мае 1941 года была проведена инспекторская проверка этих округов, которая показала, что все округа получили неудовлетворительную оценку по стрелковой подготовке. Вся авиация перед нападением также получила неудовлетворительную оценку, что было предметом обсуждения на Главном военном совете. На новых самолетах средний налет наших летчиков составлял 1,5-2 часа. Это значит, что подняться в воздух они могут, но не всегда могут успешно сесть на аэродром. А 80% немецких летчиков имели опыт полетов в сложных условиях и управление всеми видами военных самолетов.
Водители наших танков имели подготовку от 2-х до 4-х часов, а это нулевая подготовка. А если учесть, что наши пушки на танках вначале не были стабилизированы и качались вместе с танком, то понятно какие сложности возникали и для передвижения танков и, тем более, для ведения артиллерийского огня. Кстати, в итоговых проверках сказано, что наши танкисты прошли только подготовку по стрельбе с ходу, что понятно сказывалось в танковом бою. Одним словом, немецкая армия просто была объективно сильнее. В своих мемуарах Жуков написал, что даже если бы мы успели привести свои войска в полную боевую готовность, то все равно бы не выдержали первого удара, но (а это главное) мы отступили бы меньше, понесли меньшие потери, и меньше бы потребовалось времени, чтобы переломить ход боевых действий на советско-германском фронте.
Это фундаментальная причина, которая была усугублена целым рядом ошибок и просчетов в подготовке вооруженных сил и страны в целом к войне с Германией. Прежде всего, фактор внезапности. Да, стратегической внезапности не было. Страна в целом, народ и военные знали, что рано или поздно война с Германией будет. Но была оперативно-тактическая внезапность для войск, потому что команда о приведении войск в боевую готовность пришла слишком поздно. Есть книга «Великая Отечественная война без секретности. Книга потерь», в которой приводятся данные о том, что примерно более 1/3 танковых, механизированных и стрелковых дивизий во время нападения Германии находились ещё на марше, продвигаясь к районам, которые они должны были занять.
Далее, был просчет в определении действий немецкой стороны в начале боевых действий. В декабре 1940 январе 1941 года на совещании высшего командного состава вооруженных сил СССР, в военных играх, которые были проведены, планировалось, что отбив нападение противника наши войска перейдут в контрнаступление. А как отбить, сколько времени на это потребуется – не рассматривалось. Георгий Константинович Жуков написал, что ни он, ни маршал Тимошенко, ни предыдущие начальники штаба Шапошников и Мерецков, не предвидели, что первый удар будет нанесен такой силой, по сути, основными средствами, имеющимися у вермахта. Я, правда, не могу согласиться с Жуковым, полагая, что это можно и нужно было знать. В 1939 году немцы именно так и начинали войну с Францией, с Польшей. Исходя из этого, можно было бы сделать правильный вывод, но, к сожалению, он сделан не был. Более того, наш мобилизационный план исходил из того, что нам необходимо 8 дней для проведения мобилизации, после которых мы и перейдем в контрнаступление. Но немцы нам не дали не то что 8 дней, но и 8 часов, обрушив одномоментно огромный удар почти всей мощью вермахта (80% военной силы было задействовано для нанесения первого удара по нашим войскам).
Были и другие просчеты, например, снятие с вооружения 45 мм орудий. Правда, исправили этот просчет быстро, но в связи с этим был прекращен выпуск противотанковых снарядов. В ЛенВО например противотанковых снарядов по нормативам было всего 0,8%. А танки были главной ударной силой Германии, и оказаться без снарядов, это по существу было кошмаром, оставалось полагаться на «коктейль Молотова».
Но, несмотря на всё это, Красная Армия оказала самое героическое сопротивление немцам, сорвав уже в первых боях их план «молниеносной войны». Это признали сами немецкие генералы и военачальники. Генерал Блюментриг, воевавший лейтенантом ещё в Первую мировую войну, в своих воспоминаниях пишет о том, что в Красной Армии по сравнению с Императорской боеспособность была намного выше, что немцы с самого начала были вынуждены вести войну в полном соответствии с уставами и требованиями, чего могли не придерживаться в Европе. Более того, он писал, что армия героически сопротивлялась, потому что воевала за идею. Если почитать Дневник Гальдера, то он уже в первую неделю написал о героическом сопротивлении отдельных наших частей, а уже позже свидетельствовал, что русские повсюду сопротивляются героически, заставляя немцев воевать по всем правилам ведения войны. Эти воспоминания немецкие генералы писали в американском плену, писали откровенно, для того, чтобы американцы извлекли опыт из их ошибок.
Таким образом, несмотря на перевес сил, особенно в направлении главного удара, несмотря на ошибки и просчеты в подготовке, наш личный состав героически сражался за нашу родную землю. Это привело к тому, что генерал Рейнгардт в книге «Поворот под Москвой» высказывает не бесспорную, но интересную мысль. По его мнению, начало коренного перелома в войне началось не в ходе Сталинградской битвы, а уже в октябре, когда немцы застряли под Ленинградом, и, бесспорно, в декабре 1941 года. То есть начальный период войны подготовил крупные победы наших войск под Москвой и полностью заложил основы для срыва немецкого плана блицкрига, а, следовательно, и для будущего их поражения в войне.
