«Из католиков никогда не вытравить папизм», - заявил в ходе беседы со студентами Сретенской духовной семинарии архиепископ Берлинско-Германский и Великобританский Марк (Арндт), текст которой публикует Патриархия.ru. Такими словами владыка ответил на вопрос о ходе православно-католического диалога.
«Скажу несколько слов о нынешнем понтифике. Он человек очень чувствительный, очень тактичный, и когда он в Мюнхене был кардиналом, его очень полюбили. Меня радует в его деятельности то, что он откровенно говорит, даже если православным и протестантам это не всегда приятно. Мне эта честность мила. Здесь папа не увиливает от истины и не старается как-то приспосабливаться к своему собеседнику. А об остальном говорить можно сколько угодно, но будет ли какая-то от этого польза?..» - задается вопросом архиепископ Марк.
«Вот, например, католики хотят вместе молиться. Я говорю: "Давайте перед тем, как вместе молиться, сперва просвещать друг друга". Когда приходят ко мне студенты-католики и утверждают, что они в университете слышали, что в Православной Церкви есть женское диаконство, мне хочется пожелать им уйти из этого университета. Они или ничего не поняли, или им не то рассказали. В вопросе отношений между католиками и православными ощущается огромный недостаток информации. И этот дефицит ощущается гораздо больше именно с католической стороны, а не с нашей. Эти лакуны можно восполнять. Но для настоящего сближения я не вижу перспектив, – подчеркнул владыка. – У меня в течение жизни было много контактов как с католиками, так и с протестантами. К позитивным результатам подобное общение приводит в крайне редких случаях, и то скорее у протестантов, чем у католиков. Первые понимают, что у них ничего нет, что у них нет вообще церковной основы. Между тем как католики думают, что у них очень многое сохранилось. А на самом деле это выветрилось давно».
Отвечая на вопрос, насколько изменилась жизнь Зарубежной Церкви после воссоединения, владыка Марк сказал: «Изменилась прежде всего тем, что мы общаемся между собой. Да, на уровне личных контактов священнослужителей мы уже давно общаемся, но мы не могли вместе служить. Теперь это снято, и мы уже служим вместе в самых разных местах, можем помогать друг другу. (…) Очень отрадно, что мы можем теперь участвовать в Архиерейских Соборах. Не могу не сказать, что Зарубежная Церковь сейчас находится в евхаристическом общении со всеми Поместными Церквами, а раньше мы были отрезаны от них. Как видите, поменялось очень многое!»
На вопрос, почему в Европе так мало православных монастырей, владыка ответил так: «Потому что там живет мало православных людей. У нас есть монастыри, но они скудные. При этом интересно, что монастыри в Европе есть только у Русской Церкви: ни у Сербской, ни у Болгарской, ни у Румынской, ни у Греческой Церквей вне этих стран обителей нет. Во многом это объясняется тем, что их представители приезжают в другие страны на время, на заработки. Особенно греки. А если кто-то из них захочет поступить в монастырь, он делает это на своей родине».
По словам владыки, тем, кто мечтает о «Немецкой Православной Церкви», «Французской», «Английской» и так далее, он ответил бы так: «Таких Церквей нет. Разумные люди на Западе и не стремятся к этому. Хотя есть, чего уж таить, и неразумные, которые хотят хоть бы завтра Православную Церковь в Германии, Англии и так далее. Подобное ничем положительным не кончается, не ведет ни к чему. Подобные вещи должны вырасти органически, естественно — их нельзя создавать механически. Вспомним, как Русская Церковь обрела свою самостоятельность. (…) Единой "Немецкой Православной Церкви" не может быть уже потому, что на нашей территории пользуются разными календарями. Греки ввели свой католический календарь, мы придерживаемся православного. У нас есть свои святые, причем такие, которые были прославлены до разделения Церквей. Причем мы не начинаем с 1054 года. Разделение произошло намного раньше — фактически с момента введения Filioque. Поэтому мы не признаем святых, которые появились сразу после этого деяния».
Отвечая на вопрос, каковы задачи миссии в наше время, архиепископ Марк сказал: «Я считаю, что миссионерствовать в наше время нужно прежде всего среди тех народов, которые причисляют себя к традиционно православным. Потому что во всех странах — в Советском Союзе, конечно, это проявилось особенно ярко — народы, как правило, далеко отошли от своих истоков. Скажем, в Греции изменили календарь и смягчили многие устои. Народ там просто отвык от Церкви, а самое страшное, что рабочие, которые были на заработках в Германии или в других европейских странах, заразились протестантизмом и принесли его дух в Грецию. И произошел полный разлад церковной жизни. И потому, думаю, очень важное дело для нас — именно внутреннее миссионерство. Чтобы мы внутри своих Поместных Церквей предприняли максимум усилий для того, чтобы не потерять драгоценность, которую унаследовали от своих отцов».
«Что касается внешнего миссионерства, то, скажем, у нас, в Германии, ведется пусть и не слишком интенсивная, но все же продуктивная деятельность среди инославных и даже иноверных, - продолжил владыка. - Мы крестим протестантов, католиков, иногда даже мусульман. В миссионерских целях у нас, в нашем монастыре в Мюнхене, издается очень много литературы. Мы издаем богослужебные тексты на немецком языке, у нас есть все богослужения первой седмицы Великого поста и Страстной седмицы, то есть тех дней, когда в храмах молится особенно много людей. Наши книги регулярно заказывают католики, протестанты, и они ими явно просвещаются. Примут ли они Православие — это вопрос, но какая-то внутренняя работа у них в этом направлении идет».
«И еще: я часто повторяю слова, которые мне сказал когда-то один священник в Сербии: "Наша ряса — это проповедь". Это миссионерство. Поэтому я совсем не признаю людей, священнослужителей, которые ходят в штатском. Наша ряса действительно является проповедью. Знаю по опыту, люди на улице часто останавливаются и говорят что-то вроде: "Спасибо, батюшка, что вы так ходите. Потому что наши ксендзы больше не ходят так". Или я прихожу в больницу, чтобы исповедовать и причастить кого-то, и соседка по палате обязательно обращается: "Батюшка, благословите меня тоже. Я хоть католичка, но я не вижу своего ксендза, а вас хотя бы видно". Понимаете, какой эффект! Однажды я пришел, чтобы причастить одного человека, а вышло так, что к Святым Христовым Тайнам приступило четырнадцать человек! Просто медсестра меня увидела и говорит: "Батюшка, вы знаете, здесь лечится много православных". И я несколько часов провел в этой больнице».
«Такое миссионерство можно назвать подспудным, естественным — в нем почти нет слов. Мы миссионерствуем просто нашим присутствием. Так же могут поступать и дети. Когда они учатся в школе, то не участвует в общей школьной молитве, так как являются православными. Конечно, это привлекает внимание. Начинаются вопросы, и ребенок рассказывает одноклассникам о своей вере. Это естественное миссионерское поле очень широкое и очень плодотворное. Уверен, наше присутствие, наша ежедневная жизнь являются мощным миссионерским инструментом», - подытожил архиерей.
Отвечая на вопрос, возможен ли новый Вселенский Собор, архиепископ Марк заметил: «Не думаю, что такое будет в обозримом будущем. Во-первых, надо сказать, что Вселенский Собор вообще никогда не созывается, а созывается просто Собор. И он впоследствии может быть признан Вселенским. На каких основаниях? Во-первых, если в нем участвуют представители всех Поместных Церквей. Во-вторых, если все православные христиане примут все его решения. Нужно об этом помнить».
«Скажу несколько слов о нынешнем понтифике. Он человек очень чувствительный, очень тактичный, и когда он в Мюнхене был кардиналом, его очень полюбили. Меня радует в его деятельности то, что он откровенно говорит, даже если православным и протестантам это не всегда приятно. Мне эта честность мила. Здесь папа не увиливает от истины и не старается как-то приспосабливаться к своему собеседнику. А об остальном говорить можно сколько угодно, но будет ли какая-то от этого польза?..» - задается вопросом архиепископ Марк.
«Вот, например, католики хотят вместе молиться. Я говорю: "Давайте перед тем, как вместе молиться, сперва просвещать друг друга". Когда приходят ко мне студенты-католики и утверждают, что они в университете слышали, что в Православной Церкви есть женское диаконство, мне хочется пожелать им уйти из этого университета. Они или ничего не поняли, или им не то рассказали. В вопросе отношений между католиками и православными ощущается огромный недостаток информации. И этот дефицит ощущается гораздо больше именно с католической стороны, а не с нашей. Эти лакуны можно восполнять. Но для настоящего сближения я не вижу перспектив, – подчеркнул владыка. – У меня в течение жизни было много контактов как с католиками, так и с протестантами. К позитивным результатам подобное общение приводит в крайне редких случаях, и то скорее у протестантов, чем у католиков. Первые понимают, что у них ничего нет, что у них нет вообще церковной основы. Между тем как католики думают, что у них очень многое сохранилось. А на самом деле это выветрилось давно».
Отвечая на вопрос, насколько изменилась жизнь Зарубежной Церкви после воссоединения, владыка Марк сказал: «Изменилась прежде всего тем, что мы общаемся между собой. Да, на уровне личных контактов священнослужителей мы уже давно общаемся, но мы не могли вместе служить. Теперь это снято, и мы уже служим вместе в самых разных местах, можем помогать друг другу. (…) Очень отрадно, что мы можем теперь участвовать в Архиерейских Соборах. Не могу не сказать, что Зарубежная Церковь сейчас находится в евхаристическом общении со всеми Поместными Церквами, а раньше мы были отрезаны от них. Как видите, поменялось очень многое!»
На вопрос, почему в Европе так мало православных монастырей, владыка ответил так: «Потому что там живет мало православных людей. У нас есть монастыри, но они скудные. При этом интересно, что монастыри в Европе есть только у Русской Церкви: ни у Сербской, ни у Болгарской, ни у Румынской, ни у Греческой Церквей вне этих стран обителей нет. Во многом это объясняется тем, что их представители приезжают в другие страны на время, на заработки. Особенно греки. А если кто-то из них захочет поступить в монастырь, он делает это на своей родине».
По словам владыки, тем, кто мечтает о «Немецкой Православной Церкви», «Французской», «Английской» и так далее, он ответил бы так: «Таких Церквей нет. Разумные люди на Западе и не стремятся к этому. Хотя есть, чего уж таить, и неразумные, которые хотят хоть бы завтра Православную Церковь в Германии, Англии и так далее. Подобное ничем положительным не кончается, не ведет ни к чему. Подобные вещи должны вырасти органически, естественно — их нельзя создавать механически. Вспомним, как Русская Церковь обрела свою самостоятельность. (…) Единой "Немецкой Православной Церкви" не может быть уже потому, что на нашей территории пользуются разными календарями. Греки ввели свой католический календарь, мы придерживаемся православного. У нас есть свои святые, причем такие, которые были прославлены до разделения Церквей. Причем мы не начинаем с 1054 года. Разделение произошло намного раньше — фактически с момента введения Filioque. Поэтому мы не признаем святых, которые появились сразу после этого деяния».
Отвечая на вопрос, каковы задачи миссии в наше время, архиепископ Марк сказал: «Я считаю, что миссионерствовать в наше время нужно прежде всего среди тех народов, которые причисляют себя к традиционно православным. Потому что во всех странах — в Советском Союзе, конечно, это проявилось особенно ярко — народы, как правило, далеко отошли от своих истоков. Скажем, в Греции изменили календарь и смягчили многие устои. Народ там просто отвык от Церкви, а самое страшное, что рабочие, которые были на заработках в Германии или в других европейских странах, заразились протестантизмом и принесли его дух в Грецию. И произошел полный разлад церковной жизни. И потому, думаю, очень важное дело для нас — именно внутреннее миссионерство. Чтобы мы внутри своих Поместных Церквей предприняли максимум усилий для того, чтобы не потерять драгоценность, которую унаследовали от своих отцов».
«Что касается внешнего миссионерства, то, скажем, у нас, в Германии, ведется пусть и не слишком интенсивная, но все же продуктивная деятельность среди инославных и даже иноверных, - продолжил владыка. - Мы крестим протестантов, католиков, иногда даже мусульман. В миссионерских целях у нас, в нашем монастыре в Мюнхене, издается очень много литературы. Мы издаем богослужебные тексты на немецком языке, у нас есть все богослужения первой седмицы Великого поста и Страстной седмицы, то есть тех дней, когда в храмах молится особенно много людей. Наши книги регулярно заказывают католики, протестанты, и они ими явно просвещаются. Примут ли они Православие — это вопрос, но какая-то внутренняя работа у них в этом направлении идет».
«И еще: я часто повторяю слова, которые мне сказал когда-то один священник в Сербии: "Наша ряса — это проповедь". Это миссионерство. Поэтому я совсем не признаю людей, священнослужителей, которые ходят в штатском. Наша ряса действительно является проповедью. Знаю по опыту, люди на улице часто останавливаются и говорят что-то вроде: "Спасибо, батюшка, что вы так ходите. Потому что наши ксендзы больше не ходят так". Или я прихожу в больницу, чтобы исповедовать и причастить кого-то, и соседка по палате обязательно обращается: "Батюшка, благословите меня тоже. Я хоть католичка, но я не вижу своего ксендза, а вас хотя бы видно". Понимаете, какой эффект! Однажды я пришел, чтобы причастить одного человека, а вышло так, что к Святым Христовым Тайнам приступило четырнадцать человек! Просто медсестра меня увидела и говорит: "Батюшка, вы знаете, здесь лечится много православных". И я несколько часов провел в этой больнице».
«Такое миссионерство можно назвать подспудным, естественным — в нем почти нет слов. Мы миссионерствуем просто нашим присутствием. Так же могут поступать и дети. Когда они учатся в школе, то не участвует в общей школьной молитве, так как являются православными. Конечно, это привлекает внимание. Начинаются вопросы, и ребенок рассказывает одноклассникам о своей вере. Это естественное миссионерское поле очень широкое и очень плодотворное. Уверен, наше присутствие, наша ежедневная жизнь являются мощным миссионерским инструментом», - подытожил архиерей.
Отвечая на вопрос, возможен ли новый Вселенский Собор, архиепископ Марк заметил: «Не думаю, что такое будет в обозримом будущем. Во-первых, надо сказать, что Вселенский Собор вообще никогда не созывается, а созывается просто Собор. И он впоследствии может быть признан Вселенским. На каких основаниях? Во-первых, если в нем участвуют представители всех Поместных Церквей. Во-вторых, если все православные христиане примут все его решения. Нужно об этом помнить».
