Сергей Миронов в своем недавнем заявлении (в блоге) соединил, казалось бы, несовместимое – русский патриотизм и интернационализм. С одной стороны, он утверждает, что «национализмом и шовинизмом в последнее время стали называть любые проявления русского патриотизма», а с дугой стороны, уточняет: «я – интернационалист и хочу, чтобы Россия продолжала оставаться многонациональным государством». Надо заметить, что Миронов не первый раз говорит об этой связке. Более того, он – едва ли не единственный политик-тяжеловес, который в течение нескольких лет публично заявляет о незавидном и униженном положении, в котором пребывает национальная политика в России, демонтированная на институциональном уровне. Говорит он и о том, чем кончится это бессмысленное разрушение наиважнейшей сферы государственной политики, если государство не образумится. Напомню, что именно Миронов настоял на необходимости разработать законодательство о национальной политике, которое должно восполнить пустоты в Конституции, где, как известно, нет даже упоминания о русском народе как государствообразующем начале России. В настоящее время проект такого федерального закона уже подготовлен в Совете Федерации и обсуждается, проходит экспертизу.
Надо признать, что многим сама эта связка «русский патриотизм – интернационализм» показалась абсолютно неприемлемой и даже абсурдной: или одно, или другое. И понять таких людей можно. Сравнительно недавняя история нашей страны, где велась жестокая борьба с любым проявлением русскости, казалась бы, – очевидное свидетельство тому. Многие русские патриоты с приходом большевизма в течение нескольких десятилетий не только клеймились как враги народа и злейшие противники бесклассового интернационального общества, но и преследовались вплоть до физического истребления теми, кто гордо именовал себя интернационалистами. Палачи, считавшие себя интернационалистами, тогда называли великорусскими шовинистами своих многочисленных жертв, среди которых были выдающиеся поэты, художники, мыслители, изобретатели и, конечно, священнослужители. Не всем, далеко не всем удалось выжить.
Позднее последователи мнимых «шовинистов» стали использовать другие, куда более страшные клейма: «русские фашисты», русские нацисты» и «русские расисты», пытаясь отождествить саму русскость с мировым злом. Причем они сознательно расширяли число скрытых «фашистов» и «расистов», видя угрозу везде, где великороссы вспоминали о своем имени и призвании. Надо признать, что «борцы с русским фашизмом» последовательны в своей избирательности: они никогда не ошибались в поиске единственного источника угрозы для Европы и человечества, т.е. ни разу (!) не использовали этого клейма по отношению ни к одной другой этнической группе, кромке великороссов. И это делалось, да и с завидным упорством делается поныне по отношению к народу, который понес самые большие жертвы в смертельной схватке с коричневой Европой, верой и правдой служившей германским нацистам. Надо ли напоминать, что поиск «русских фашистов» продолжают все те же персонажи, которые сегодня, после «Манежной площади» и указания «свыше» о необходимости защиты русских в России, громче всех голосят о величии русской культуры и вкладе русских в нашу государственность? Как говаривал Станиславский, не верю!
Понятно, что при таком нагнетании страстей заявление Сергея Миронова не могло остаться незамеченным. Оно вызвало критику сразу с двух противостоящих сторон: прямолинейные националисты не могут, естественно, принять даже упоминания об интернационализме, не зная того, как Ленин в свое время боролся с оппортунистами в лагере интернационалистов, пытаясь выкорчевать любые проявления национализма. Все помнят, наверное (кроме уже ЕГЭзированной молодежи) крылатую фразу: «Василий Иваныч, а тызакакойИнтернационал – за Второй или за Третий?». А радикальные либералы (те же единороссы – «новые консерваторы») не могут простить того, что Миронов не поддержал их «Русский проект». Обида понятна: спикер Совета Федерации сделал это именно в этот момент, когда они, наконец, вспомнили о русских и учатся уважительно выговаривать это слово, не через зубы. Кто посмел усомниться в важности такого национально-патриотического начинания, если оно одобряется правящей партией? Либеральный интернет откликнулся волной обличений, самое мягкое из которых гласило: «Лидер "Справедливой России" выступил против русских». Встречаются и более жесткие формулы, вполне пригодные для приговора: «Председатель политической партии "Справедливая Россия" Сергей Миронов считает опасным проект по защите интересов русского народа и сохранению национальной идентичности в условиях глобализации». Ни много – ни мало, пора высылать полицейских.
Что же это за проект такой, и почему Сергей Миронов заявил во время пресс-конференции в ИА Интерфакс, что сомневается в необходимости его реализации? Почему руководитель «Справедливой России» не оценил столь важной инициативы, подметив, что не надо вместо реальной политики заниматься провоцированием новых потрясений в нашей стране? Чтобы ответить на эти вопросы, по-моему, достаточно вчитаться в сам проект. В нем, по замыслу организаторов, главное – создание некоей дискуссионной площадки, где депутаты Госдумы, политики, ученые и журналисты будут обсуждать список из 10 вопросов. Какие же вопросы выделены – массовое обнищание, чудовищное социальное расслоение, неконтролируемая миграция, открытая коррупция, бесправие граждан и бесконтрольность «сливок», клановая система распределения (воровства) национальных богатств? Казалось бы, с этого следует начать, поскольку названные пороки служат главным источником раздуваемой ксенофобии, в том числе и русофобии. Русофобия – от нежелания допустить народ-ресурсодержатель к его природному наследию. Ничего подобного. Даже в этом коротком списке легко обнаружить все те же провокационные «вопросики», которые так любят задавать известные борцы с «русским фашизмом»: «Россия – для русских?», «Русский национализм и расизм?», «Национализм как идеология?», «Русская политическая культура – как способ построения русской власти?» Теперь, полагаю, всем все стало ясно. Главная цель проекта – поставить в один ряд русских и расизм, припугнуть элиту и окраины угрозой «построения русской власти». Уже вчера на одном из каналов ТВ несменяемые публичные лица уже начали упражняться в обсуждении главной угрозы – «Россия – для русских». Вот вам, господа великороссы, и «Русский проект», из-за которого так много шума…
Сегодня, когда о правах русского народа вслед за Президентом заговорили все и хором, важно различать голоса. Первое впечатление: все говорят вроде бы одно и тоже. Но оно ошибочно. Сделаем усилие и увидим, что стоит за вспышкой интереса к русским у тех, кто еще вчера использовал слово «национализм» как ругательство. Миронов, кстати, прямо говорит в своем блоге о том, что под русским шовинизмом в последнее время понимают все доброе и разумное, вплоть до желания развивать русскую культуру и русский язык: «Если так пойдет дальше, скоро русские будут говорить о своей национальной принадлежности стыдливо и шепотом, а представители других народов – громко и гордо». Воистину так.
Но посмотрим на проблему шире, чтобы понять, почему наша правящая верхушка вдруг вспомнила о русских. Думаю, причина кроется в реальной угрозе дестабилизации. В России сложилась достаточно сложная ситуация, связанная с тем, что у лидеров страны остался очень узкий коридор лавирования как во внутренней политике, так и во внешней. По сути, у них вообще не существует опоры ни слева, ни справа, потому что правящая партия так и не обзавелась собственной идеологией, а конструктивная оппозиция не может вырасти, если у «правящих» нет собственной позиции: «как скажут и укажут, так и порешим». ЕР называет себя партией, да к тому же консервативной, хотя это, скорее всего, неономенклатурное образование (по подобию КПСС в период ее упадка), а так называемый консерватизм не простирается дальше закрепления статус-кво, т.е. тотального и неограниченного господства олигархии. Разумеется, это очень влиятельная, но крайне узкая группа социальной поддержки режима. На такой платформе-пятачке можно стоять только по стойке «смирно»: шаг влево или вправо – и режим прикажет долго жить.
Кто и что окружает режим? С одной стороны, на правящую верхушку наступает смертельно опасное топкое болото – так называемая «правая» оппозиция, которая сейчас пока еще сама дышит на ладан и отстранена от участия во власти, поскольку вызывает мощную волну отторжения и недоверия практически у всех социальных групп. На этих ребятах (и девчатах) лежит ответственность за раздел России и ограбление народа времен активного ельцинизма. Непонятно, кстати, зачем нынешним политтехнологам потребовалось на днях превратить памятную дату (день рождения Ельцина) в способ разогреть страсти и канализировать общенародную ненависть к разрушителям отечества, направив ее на самую верхушку властной пирамиды? В чем цель – подорвать доверие, расшатать режим, поддержать болотную оппозицию – собственного могильщика? Речь идет о радикально-либеральной оппозиции, которая имеет тесные контакты с серьезными зарубежными центрами влияния, призванными поддерживать именно такую оппозицию. Причем поддержка оппозиционеров такого рода осуществляется открыто, в соответствии с действующим в ряде стран, в том числе и в США, законодательством. Естественное, чего эта оппозиция требует от нынешней власти, – пойти ещё дальше в либеральных реформах, чем могут себе позволить руководители нашей страны, не потеряв саму страну. Они и так зашли уже предельно далеко, дальше, чем любая другая страна радикально-либерального устройства.
У нас нет, например, прогрессивного налогообложения. Богатые люди у нас вообще уходят из под налогообложения по целому ряду причин, одна из которых заключается в том, что они платят налог, грубо выражаясь, с зарплаты – как мы с вами, причем точно такой же процент. Этот налог для олигархов столь незначителен, что равен суммам, которые они могут потратить в течение одного дня или проиграть в казино, не заметив потери. Разумеется, я говорю не обо всем крупном бизнесе, а о типичной ситуации. Они не платят налог с ценных бумаг, со спекулятивных сделок и, разумеется, с лоббирования, которое во многих странах облагается налогом (и для заказчиков, и для исполнителей-депутатов). У нас же всё это, с одной стороны, не узаконено, а с другой, не запрещено. Поэтому влияние бизнес-структур на власть превращается в подкуп. И это – главная причина коррупции, о которой все молчат. В такой ситуации крайне правое крыло, даже сломанное, представляет реальную опасность для существующей власти. Это именно та оппозиция, которую поддерживают влиятельные силы, заинтересованные в быстром дрейфе России к точке распада. Похожий опыт был проведен в Грузии и неоднократно повторялся во многих концах мира. Да и у нас смена Горби на Ельцина прошла по похожей схеме (об этом я говорил в интервью «Борис Ельцин – человек или проект?»).
Что же касается другого, прямо противоположного крыла, то здесь власть тоже не может пока рассчитывать на поддержку. Речь идет, прежде всего, о политических структурах и движениях националистической ориентации. Это не что иное, как огромный, выражаясь языком современных политтехнологий, рынок голосов, непаханая зона политического влияния. Но это поле настолько запущено, «маргинализировано», что тоже напоминает, если говорить честно, гиблое болото. А отдельные живые, «заселенные» его части разделены на крошечные делянки, хозяева которых «нерукопожатны»... Попытки власти изменить ситуацию, т.е. создать не маргинальное, а грамотное и влиятельное националистическое движение в России, естественно, заигрывая в первую очередь с русскими людьми, делались и будут делаться. Но этот путь рискованный: радикал-либералы следят за каждым движением власти – и снизу, из политической подворотни (того гляди укусят), и сверху – со спутников, а также с высоких площадок – международных форумов и судилищ.
Я напомню, что президент Путин, беседуя в свою бытность президентом с канцлером Ангелой Меркель, назвал себя и своего будущего преемника русскими националистами. Думаю, что это была не случайная фраза, а знак мировому сообществу. Этот знак должен был обозначать, что руководство России готово при определенных условиях, если вопрос встанет о сохранении режима, а ситуация выйдет из под контроля, повернуть государственную политику в эту сторону. Умный и грамотный национализм – надежное средство консолидации, а классика русского национализма – это, как известно каждому образованному человеку, действительно умная и глубокая философия, которая не разделяет народы, а объединяет их в одну семью перед лицом общей угрозы. Этот прозрачный намек о возможной коррекции курса был сделан не для русских (они его и не восприняли почти), а для зарубежной аудитории. Просто господ проинформировали, что такая политика возможна. И сегодня, кажется, пробил час, когда такая политика стала востребованной. Из этого не следует, правда, что она сразу станет и умной, и дальновидной, и последовательной.
Но мы, говоря о социальной и политической опоре власти, назвали пока только болото радикальных либералов и площадку, пригодную для культивирования националистического духа. Этого мало для устойчивой власти, для расширения свободы действия руководства страны. В этой связи важно считаться с такой силой, как КПРФ. Чем заняты лидеры коммунистов? Они не поджигают ситуацию, а тушат политические пожары по всей территории России (как Шойгу), благодаря своему заметному влиянию на наиболее незащищенные социальные группы. Гасят вспышки гнева, засыпают умиротворяющим песком очаги социального недовольства, т.е. выполняет миротворческую функцию, не свойственную коммунистам. Если бы это были последовательные сторонники коммунистического движения ленинской закваски, то они естественно, вели бы совершенно другую политику, значительно более агрессивную, с целью расшатать правящий режим. КПРФ этим не занимается, она выступает в роли мягкого комментатора происходящего. Но ситуация может измениться, и этот союзник не надежен, потому что абсолютное большинство тех, кто поддерживает КПРФ – люди, обворованные ельцинистами, они по определению не могут поддерживать режим, демонстрирующий свою преемственность с разрушителями страны.
Особенно опасным (взрывоопасным) для власти «красное поле» станет после 2012 года, когда в России будут, скорее всего, предприняты меры, которые правильнее всего было бы назвать наступлением на права трудящихся. Во всем мире это происходит, произойдет, конечно, и у нас. До выборов президента будут держаться изо всех сил. Будут заигрывать, обещать. А вот после 2012 года ситуация изменится кардинально. Естественно, вся тяжесть кризиса и убытки вороватых бестолочей, сидящих на денежных потоках, будет переложены на плечи неимущих, как это всегда делалось в России. Ситуацию облегчат, но не исправят обещания, связанные с повышением оплаты труда и пенсий военнослужащих (надежный электорат), полицейских (опора имущих), что приведет к обострению социального неравенства, когда полицейский будет получать вдвое больше даже хорошо зарабатывающего специалиста, и создаст массу новых коллизий, противоречий и больных проблем.
Ещё есть одно большое политическое поле, которое частично возделано, это поле социал-демократии. Его как раз и занимает партия, которая у нас называется «Партия справедливости», партия Сергея Миронова. В принципе, всё, о чем он говорил, является классическим образцом социал-демократического подхода к разрешению очень многих проблем. Какие перспективы перед обществом и властью открывает такой подход? Прежде всего, социал-демократы заинтересованы в том, чтобы осуществлять защиту не отдельных лиц, по преимуществу наиболее удачливых, которые монополизировали финансовые каналы и властные полномочия (на этом специализируются как нынешний режим, так и «правая» оппозиция), а интересы социально уязвимых групп и трудящегося большинства. У нас трудящиеся, правда, и относятся к группе социально уязвимых… Социал-демократия всегда на этом держалась. По сути, первые пенсионные реформы, появление социальных гарантий в Европе, а потом и в России проходили под влиянием социал-демократов. Правда, не они сами осуществляли эти реформы, а их противники, представители действующей власти, но именно для того, чтобы отнять у социал-демократов возможность захватить инициативу. Поэтому социал-демократия – это довольно сильная политическая группа, которая очень многое делает, но, как правило, часто остается на вторых ролях. Инициативу у них отнимает либо правящий режим, если у него есть чувство самосохранения, либо «красные».
Например, Бисмарк, когда ввел пенсионную систему для рабочих и многое другое, сделал это не потому, что так любил рабочих, а потому что понимал опасность, идущую от социал-демократов, боялся их активизации. Здесь вырисовывается достаточно сложная игра, в которой социал-демократия выполняет двойственную функцию. С одной стороны, она выступает как оппозиция власти, не заинтересованной в поддержке нищих и бедных. С другой стороны, она способна укрепить вертикаль власти, стимулируя власть предержащих к тому, чтобы пойти на уступки, потому что кроме социал-демократов существуют ещё и коммунисты. А они уже готовы идти до конца, готовы к свержению власти. Я имею в виду не нынешнюю Россию, где таких коммунистов пока, видимо, нет, что и хорошо. Но так будет не долго.
Отношение традиционной, классической социал-демократии к национальному вопросу давно сложилось и остается незыблемым. Речь идет только о социальных группах, которые есть в каждой нации и нуждаются в поддержке, т.е. о людях, зарабатывающих на хлеб собственным трудом. Они требуют гарантий со стороны государства – от честной оплаты труда до создания рабочих мест, развито и доступной социальной и образовательной инфраструктуры. В этом отношении социал-демократы никаких особых преференций, никаких особенных прав ни одному из народов не могут предоставить. Их можно с полным основанием назвать интернационалистами именно такого толка. Если интернационализм большевиков – это, по сути, ставка на самоуничтожение наций, на превращение этнического многообразия в некую единую общность, то интернационализм традиционной социал-демократии подразумевает равные права у разных народов в социальном плане. Поэтому меня совершенно не удивила позиция Миронова, поскольку она является совершенно логичной и в определенном смысле даже классической. Очень хорошо, что человек, который в России представляет социал-демократию, выступает с такой позицией. Если я вижу логику в поведении и мышлении политика, то я ему доверяю.
Но вернемся к «тандему». Если Путин и Медведев хотя бы единожды идентифицировали себя в качестве русских националистов, они должны быть готовы сделать какие-то шаги. И они их делают. Я не думаю, что Путин обманывал общественное мнение Запада, когда утверждал это. В этом есть определенная логика, что тоже вызывает доверие, хотя и слабое. Не исключено, что если бы у нас была более сильная социал-демократия, тандем сделал бы более решительный шаг в сторону социального государства. Пока наше государство представляет собой, скорее, асоциальную машину, крушащую свою опору и основу стабильности – баланс между богатством и бедностью, без которого немыслимо межнациональное согласие. Но для того, чтобы спасти государство от пожара, нужен союз левых сил, в нашем случае – союз социал-демократов и КПРФ. Миронов эту идею уже озвучивал, но она всеми сторонами была принята враждебно, без должного понимания, и это тоже понятно. Социальный мир нам, видимо, не светит. А позиция самого Миронова никогда не менялась по отношению к национальной политике, к национальному вопросу.
По-моему, она конструктивна, хотя и не слишком популярна, поскольку мы живем в государстве, которое было разделено большевиками по национальному признаку. Границы эти взрывоопасны, они не справедливы, исторически сомнительны. Трудно представить масштабы взрыва, который может произойти, если загонять национальную политику в России всё глубже и глубже, лишая все национальные группы, начиная с великороссов и кончая самыми малочисленными народностями Севера, права публично заявить о своем существовании на политической сцене. Единственное, что можно и нужно противопоставить сепаратистским тенденциям, и Миронов всегда говорит об этом совершенно открыто, - публичную, сильную национальную политику, которая должна быть связана с кардинальными изменениями в функционировании верхней палаты России. И здесь я понимаю Сергея Миронова, когда он отказывается от идеи создания в «палате регионов» некоего довеска в виде «палаты национальностей». Он ратует за то, чтобы вернуть гражданам России право выбирать членов Совета Федерации, как это было в первом созыве. В этом случае на трибуне верхней палаты зазвучат голоса не представителей крупных корпораций и финансовых кругов, а народов, населяющих нашу страну, ядром которой были и остаются великороссы и все народы православного российского мира. От крепости этого мира, а также вселенского Русского мира, зависит право на безопасную жизнь и полноценное развитие всех народов и народностей России, в том числе инословных. Естественно, без русского патриотизма и великорусской широты, без уважения к культурному наследию и правам всех народов страны, дело не сдвинется.
Валерий Расторгуев, д. ф. н., профессор МГУ, специально для «Русской народной линии»
