Интернет-издание «Правда.ру» опубликовало статью священноигумена Феогноста (Пушкова) Молиться Богу нужно на родном языке, где собраны воедино доводы сторонников языковой реформы, сообщает портал Regions.Ru. Они вкратце таковы: Упорно держась за церковнославянский, мы предаем дело свв. Кирилла и Мефодия, которые как раз отрицали самоё идею сакрального языка и стремились дать славянам понятное им Писание и богослужение; Церковнославянский более не является на сегодня ни языком нашего общения, ни языком нашего мышления; верующий должен переводить его в уме, тем самым отрывая свое сознание от молитвы; Богослужение — это школа, и чтобы быть реальной школой, оно должно совершаться на живом современном языке; Богослужение на живом языке потребует действительного внимания и сосредоточенности молящегося; ревнители же славянщины фактически не молится, а просто "вычитывают" тексты.
«Согласны ли вы со словами отца Феогноста? Если нет, то что бы вы ему ответили?» - с такими вопросами корреспондент портала Regions.Ru обратился к священнослужителям.
Протоиерей Сергий Махонин, настоятель храма Сошествия Святаго Духа в пос. Первомайском Нарофоминского района Московской области, директор Московской православной гимназии имени Иоанна Богослова, со словами отца Феогноста я категорически не согласен. «Странно слышать от кандидата богословия жалобы на то, что молитвы на церковнославянском приходится в уме переводить на современный русский язык. Это, видимо, проблемы самого о. Феогноста, но не церковного народа. Если богослужебный или евангельский текст читается в храме правильно, т.е. четко, с правильными ударениями и интонацией, то проблем с его восприятием быть не должно. Здесь самое главное, чтобы на эти слова откликнулось сердце. А если оно на них не откликается, то какая разница, на каком языке их читать», - сказал он.
«Святые Кирилл и Мефодий стояли у истоков великой культурно-исторической традиции, которая прошла путь от зарождения и становления до своего расцвета. И профанировать эту традицию недопустимо. Ведь она дошла до нас благодаря трудам и преп. Сергия Радонежского, и св. Александра Невского, и преп. Серафима Саровского, и новомучеников уже двадцатого века», - добавил отец Сергий.
Заместитель председателя синодального отдела Московского Патриархата по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными учреждениями игумен Савва (Молчанов) напомнил позицию святителя Феофана (Говорова) по поводу перевода богослужения. «Я придерживаюсь точки зрения Феофана Затворника, который писал, что если и менять что-то в богослужебном языке, то это должно происходить постепенно, слово за словом – и совершенно естественно. Другой точки зрения для меня быть не может», - заявил он. «Тем более для понимания церковнославянского языка нужно просто быть внутри церковной культуры, приобщенным к ней. На самом деле там всего несколько десятков непонятных поначалу слов, которые нужно добавить в свой внутренний словарь. Ведь никто не удивляется, что для вхождения, к примеру, в юридическую или военную культуру, ему приходиться узнавать и запоминать новые слова и понятия! Почему же мы с церковнославянским языком хотим поступать совсем наоборот?» - поинтересовался игумен.
«Перевести многогранность церковнославянского языка практически невозможно, как и при всяком переводе (это общеизвестный факт) как минимум треть смысла будет утеряна. Не проще ли все-таки войти в эту культуру и следовать благословению святителя Феофана, в то время как с течением времени совершенно естественно будет понемногу меняться церковнославянский язык», - заключил о. Савва.
«Богослужение призвано возвышать, а не принижать человеческое сознание. Поэтому высокий стиль церковнославянского языка не должен поддаваться какому-либо реформированию. Этот язык идеален и Богом дарованный, как говорил еще Ломоносов», - заявил заведующий кафедрой теологии Рязанского государственного университета им. С. Есенина игумен Лука (Степанов). По словам священника, «в связи с ограниченностью и ущербностью современного человека Церковь не должна отказываться от тех благословенных ступеней, по которым человек восходит в Царство Небесное. Ее задача думать не о том, как изменить язык богослужения, а о том, как можно сделать его ходовым и желанным в проповедях священников, в диалогах молодежи и пастырей».
«Мне глубоко враждебны попытки любого человека, даже священнослужителя, заменить церковнославянский язык современным и примитивным русским языком. Мы должны не уничтожать, а пытаться сохранить и возвысить данный нам нашим Отцом язык богослужения», - заключил отец Лука.
Заведующий сектором по взаимодействию с правоохранительными учреждениями Синодального отдела по взаимодействию с вооруженными силами и правоохранительными органами иерей Александр Добродеев также оказался приверженцем церковнославянского языка. «Я служу уже много лет и могу по собственному опыту сказать, что церковнославянский язык напрямую связь не только с духовным, но и интеллектуальным развитием человека. К примеру, когда в высших учебных заведениях нашей страны убрали латынь как обязательный предмет, уровень успеваемости понизился на 20%. Латинский и церковнославянский языки при их изучении поднимают человека в духовном отношении, у него открывается и сознание, и какое-то особое боговидение», - поделился опытом отец Александр.
«Литургическое общение на церковнославянском языке можно сравнить с глотком чистой родниковой воды. Пепси-кола тоже вкусная, искрящаяся, красивая – но с ключевой водой ее не сравнить. В этом смысле мы являемся хранителями величайшей ценности, и если мы ее утратим, замылим, разольем на маленькие бутылочки ширпотреба, то мы потеряем очень много. Мы сменим натуральный духовный продукт на суррогат, потому что очень плохо ругаться на рынке, болтать о пустяках и молиться на одном и том же языке – это получается какой-то винегрет», - подчеркнул он.
Cвященник Олег Кобец, настоятель Преображенского кафедрального собора г. Белгорода, указал, что тот, кто недостаточно владеет церковнославянским, всегда может воспользоваться переводом. «Аргумент, что мы предаем дело Кирилла и Мефодия, немного натянут: церковнославянский никогда не был разговорным языком – сравните его хотя бы со «Словом о полку Игореве», - сказал он.
«Если говорить об информативности богослужения, то я согласен с теми, кто считает необходимым чтение Евангелия и апостольских посланий на понятном языке, потому что это очень важные тексты. Но есть множество песнопений, которые трудно переводимы на современный язык. Вы попробуйте перевести слово «Приснодева» - у вас сразу возникнет ряд ассоциаций, который будет только мешать молиться. В этом удобство церковнославянского – он никогда не вызывает бытовых, будничных ассоциаций», - уверен отец Олег. «И мне кажется, что уже сам церковнославянский язык несет в себе огромный запас духовности, он сам по себе воздействует на душу – как «Троица» Рублева или «Лунная соната» Бетховена, для понимания которых не нужно быть специалистом в иконописи или музыке. В таких частях богослужения как Евхаристический канон даже не столько информативности, сколько высокой духовной поэзии, воздействующей на человека», - заключил он.
Священник Владимир Тимофеев, клирик белгородского Спасо-Преображенского собора, заметил, что церковнославянский язык зачастую не уступает в понятности современном русскому. «Отчасти я согласен с позицией о. Феогноста, отчасти нет. Человек, молясь, конечно, должен понимать смысл молитвы. Если молитва – это разговор с Богом, то с Ним нужно общаться на понятном языке. Но это вовсе не значит, что нельзя молиться на церковнославянском», - подчеркнул он.
«Церковнославянский язык очень емок: одно его слово или выражение вмещает намного больше, чем в русском языке. Человек, молящийся с детства на церковнославянском, не нуждается в переводе – как и с любыми иностранными языками, которыми он владеет», - отметил священник. «Довод о замене молитвы механическим «вычитываением» тоже слаб – ведь можно читать молитвы и по-русски, но не вникать в их смысл. Тут все зависит только от человека»», - добавил он. «И последнее. Одно не мешает другому, ведь после молитвы на церковнославянском можно помолиться и по-русски. А молитвы, написанные святыми, которые есть у нас практически только в славянском переводе, помогают человеку настроиться, потому что в них уже заведомо заложена необычайная глубина», - подытожил о. Владимир.
Иерей Валерий Буланников, сотрудник Миссионерского отдела МП, клирик храма свт. Николая в Отрадном, считает, что святые Кирилл и Мефодий все-таки не выступали против идеи сакрального языка как такового. «Любой язык, на котором человек молится и обращается к Богу, является сакральным. А церковнославянский в качестве языка великой культурной традиции связывает нас со всеми поколениями православно верующих, жившими в разные эпохи. И чтобы церковнославянский стал живым и понятным языком, верующему человеку много времени не потребуется», - сказал он.
«Проблем понимания смысла перевод богослужения на современный русский язык, по-моему, не решит - тем более, что современный язык уже и русским-то назвать трудно. А мне, например, да и многим верующим не все равно, молимся мы о просто хорошей погоде или же о «благорастворении воздухов». Делать богослужебный язык более рациональным и приземленным, лишая его культурного и эстетического богатства, по-моему, не стоит»», - заключил отец Валерий.
Не согласен со словами священноигумена Феогноста председатель молодежного отдела Рязанской епархии иеромонах Платон (Воробьев). «Богослужение не нуждается в реформе, в том числе и в переводе на современный русский язык. Сперва объявляют ненужным церковнославянский, потом – посты, и неизвестно, где остановятся. В свое время Патриарх Пимен перед смертью завещал: «Держитесь церковнославянского языка!», - сказал он, порекомендовав при этом отцу Феогносту в следующий раз высказывать свое мнение менее категорично.
По словам священника, «церковнославянский язык - это наше богатство, наша культура. Не стоит жить в угоду нынешнему времени». «Церковнославянский язык вполне понятен. Поэтому если человек действительно верует, то он заинтересуется этим древним языком и начнет заниматься самообразованием, изучая его. Нужно лишь научиться работать над собой постоянно», - заключил отец Платон.
«Согласны ли вы со словами отца Феогноста? Если нет, то что бы вы ему ответили?» - с такими вопросами корреспондент портала Regions.Ru обратился к священнослужителям.
Протоиерей Сергий Махонин, настоятель храма Сошествия Святаго Духа в пос. Первомайском Нарофоминского района Московской области, директор Московской православной гимназии имени Иоанна Богослова, со словами отца Феогноста я категорически не согласен. «Странно слышать от кандидата богословия жалобы на то, что молитвы на церковнославянском приходится в уме переводить на современный русский язык. Это, видимо, проблемы самого о. Феогноста, но не церковного народа. Если богослужебный или евангельский текст читается в храме правильно, т.е. четко, с правильными ударениями и интонацией, то проблем с его восприятием быть не должно. Здесь самое главное, чтобы на эти слова откликнулось сердце. А если оно на них не откликается, то какая разница, на каком языке их читать», - сказал он.
«Святые Кирилл и Мефодий стояли у истоков великой культурно-исторической традиции, которая прошла путь от зарождения и становления до своего расцвета. И профанировать эту традицию недопустимо. Ведь она дошла до нас благодаря трудам и преп. Сергия Радонежского, и св. Александра Невского, и преп. Серафима Саровского, и новомучеников уже двадцатого века», - добавил отец Сергий.
Заместитель председателя синодального отдела Московского Патриархата по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными учреждениями игумен Савва (Молчанов) напомнил позицию святителя Феофана (Говорова) по поводу перевода богослужения. «Я придерживаюсь точки зрения Феофана Затворника, который писал, что если и менять что-то в богослужебном языке, то это должно происходить постепенно, слово за словом – и совершенно естественно. Другой точки зрения для меня быть не может», - заявил он. «Тем более для понимания церковнославянского языка нужно просто быть внутри церковной культуры, приобщенным к ней. На самом деле там всего несколько десятков непонятных поначалу слов, которые нужно добавить в свой внутренний словарь. Ведь никто не удивляется, что для вхождения, к примеру, в юридическую или военную культуру, ему приходиться узнавать и запоминать новые слова и понятия! Почему же мы с церковнославянским языком хотим поступать совсем наоборот?» - поинтересовался игумен.
«Перевести многогранность церковнославянского языка практически невозможно, как и при всяком переводе (это общеизвестный факт) как минимум треть смысла будет утеряна. Не проще ли все-таки войти в эту культуру и следовать благословению святителя Феофана, в то время как с течением времени совершенно естественно будет понемногу меняться церковнославянский язык», - заключил о. Савва.
«Богослужение призвано возвышать, а не принижать человеческое сознание. Поэтому высокий стиль церковнославянского языка не должен поддаваться какому-либо реформированию. Этот язык идеален и Богом дарованный, как говорил еще Ломоносов», - заявил заведующий кафедрой теологии Рязанского государственного университета им. С. Есенина игумен Лука (Степанов). По словам священника, «в связи с ограниченностью и ущербностью современного человека Церковь не должна отказываться от тех благословенных ступеней, по которым человек восходит в Царство Небесное. Ее задача думать не о том, как изменить язык богослужения, а о том, как можно сделать его ходовым и желанным в проповедях священников, в диалогах молодежи и пастырей».
«Мне глубоко враждебны попытки любого человека, даже священнослужителя, заменить церковнославянский язык современным и примитивным русским языком. Мы должны не уничтожать, а пытаться сохранить и возвысить данный нам нашим Отцом язык богослужения», - заключил отец Лука.
Заведующий сектором по взаимодействию с правоохранительными учреждениями Синодального отдела по взаимодействию с вооруженными силами и правоохранительными органами иерей Александр Добродеев также оказался приверженцем церковнославянского языка. «Я служу уже много лет и могу по собственному опыту сказать, что церковнославянский язык напрямую связь не только с духовным, но и интеллектуальным развитием человека. К примеру, когда в высших учебных заведениях нашей страны убрали латынь как обязательный предмет, уровень успеваемости понизился на 20%. Латинский и церковнославянский языки при их изучении поднимают человека в духовном отношении, у него открывается и сознание, и какое-то особое боговидение», - поделился опытом отец Александр.
«Литургическое общение на церковнославянском языке можно сравнить с глотком чистой родниковой воды. Пепси-кола тоже вкусная, искрящаяся, красивая – но с ключевой водой ее не сравнить. В этом смысле мы являемся хранителями величайшей ценности, и если мы ее утратим, замылим, разольем на маленькие бутылочки ширпотреба, то мы потеряем очень много. Мы сменим натуральный духовный продукт на суррогат, потому что очень плохо ругаться на рынке, болтать о пустяках и молиться на одном и том же языке – это получается какой-то винегрет», - подчеркнул он.
Cвященник Олег Кобец, настоятель Преображенского кафедрального собора г. Белгорода, указал, что тот, кто недостаточно владеет церковнославянским, всегда может воспользоваться переводом. «Аргумент, что мы предаем дело Кирилла и Мефодия, немного натянут: церковнославянский никогда не был разговорным языком – сравните его хотя бы со «Словом о полку Игореве», - сказал он.
«Если говорить об информативности богослужения, то я согласен с теми, кто считает необходимым чтение Евангелия и апостольских посланий на понятном языке, потому что это очень важные тексты. Но есть множество песнопений, которые трудно переводимы на современный язык. Вы попробуйте перевести слово «Приснодева» - у вас сразу возникнет ряд ассоциаций, который будет только мешать молиться. В этом удобство церковнославянского – он никогда не вызывает бытовых, будничных ассоциаций», - уверен отец Олег. «И мне кажется, что уже сам церковнославянский язык несет в себе огромный запас духовности, он сам по себе воздействует на душу – как «Троица» Рублева или «Лунная соната» Бетховена, для понимания которых не нужно быть специалистом в иконописи или музыке. В таких частях богослужения как Евхаристический канон даже не столько информативности, сколько высокой духовной поэзии, воздействующей на человека», - заключил он.
Священник Владимир Тимофеев, клирик белгородского Спасо-Преображенского собора, заметил, что церковнославянский язык зачастую не уступает в понятности современном русскому. «Отчасти я согласен с позицией о. Феогноста, отчасти нет. Человек, молясь, конечно, должен понимать смысл молитвы. Если молитва – это разговор с Богом, то с Ним нужно общаться на понятном языке. Но это вовсе не значит, что нельзя молиться на церковнославянском», - подчеркнул он.
«Церковнославянский язык очень емок: одно его слово или выражение вмещает намного больше, чем в русском языке. Человек, молящийся с детства на церковнославянском, не нуждается в переводе – как и с любыми иностранными языками, которыми он владеет», - отметил священник. «Довод о замене молитвы механическим «вычитываением» тоже слаб – ведь можно читать молитвы и по-русски, но не вникать в их смысл. Тут все зависит только от человека»», - добавил он. «И последнее. Одно не мешает другому, ведь после молитвы на церковнославянском можно помолиться и по-русски. А молитвы, написанные святыми, которые есть у нас практически только в славянском переводе, помогают человеку настроиться, потому что в них уже заведомо заложена необычайная глубина», - подытожил о. Владимир.
Иерей Валерий Буланников, сотрудник Миссионерского отдела МП, клирик храма свт. Николая в Отрадном, считает, что святые Кирилл и Мефодий все-таки не выступали против идеи сакрального языка как такового. «Любой язык, на котором человек молится и обращается к Богу, является сакральным. А церковнославянский в качестве языка великой культурной традиции связывает нас со всеми поколениями православно верующих, жившими в разные эпохи. И чтобы церковнославянский стал живым и понятным языком, верующему человеку много времени не потребуется», - сказал он.
«Проблем понимания смысла перевод богослужения на современный русский язык, по-моему, не решит - тем более, что современный язык уже и русским-то назвать трудно. А мне, например, да и многим верующим не все равно, молимся мы о просто хорошей погоде или же о «благорастворении воздухов». Делать богослужебный язык более рациональным и приземленным, лишая его культурного и эстетического богатства, по-моему, не стоит»», - заключил отец Валерий.
Не согласен со словами священноигумена Феогноста председатель молодежного отдела Рязанской епархии иеромонах Платон (Воробьев). «Богослужение не нуждается в реформе, в том числе и в переводе на современный русский язык. Сперва объявляют ненужным церковнославянский, потом – посты, и неизвестно, где остановятся. В свое время Патриарх Пимен перед смертью завещал: «Держитесь церковнославянского языка!», - сказал он, порекомендовав при этом отцу Феогносту в следующий раз высказывать свое мнение менее категорично.
По словам священника, «церковнославянский язык - это наше богатство, наша культура. Не стоит жить в угоду нынешнему времени». «Церковнославянский язык вполне понятен. Поэтому если человек действительно верует, то он заинтересуется этим древним языком и начнет заниматься самообразованием, изучая его. Нужно лишь научиться работать над собой постоянно», - заключил отец Платон.
