«Есть два социальных института, обеспечивающих стабильное и позитивное развитие общества – семья и школа. В семье человек приобретает первые навыки межличностного общения, усваивает нормы поведения, знакомится тс общепринятыми ценностями. В традиционном обществе этого было бы достаточно, и, собственно, до XIX столетия массовой школы в мире не существовало. Есть точка зрения, согласно которой потребность в массовом образовании возникла в результате промышленной революции. Отчасти это верно, однако существует и другая, не менее значимая причина, - рост роли государства в жизни общества», - говорится в статье архиепископа Ставропольского и Владикавказского Феофана, опубликованной на сайте Ставропольской епархии.
По словам владыки, «сфера социального пространства, регламентированного государственными органами, продолжает расширяться до сих пор». «И сегодня мы уже не всегда можем различить, где заканчивается компетенция уполномоченных государственных органов и начинается компетенция собственно семьи в отношении воспитания детей. Если двести лет назад незыблемым был приоритет семьи в деле воспитания, обучения, социализации ребенка, сегодня эту приоритетную позицию заняла школа. И современная семья в основном готова делегировать свои права школе, - но до определенного предела. Предел этот состоит вот в чем – школа должна уважать ценности и убеждения родителей», - считает ставропольский архипастырь.
«Нарушая этот принцип, - продолжил владыка, - она теряет свою легитимность, создавая ситуацию двоемыслия. Эта ситуация известна большинству аудитории не понаслышке, поскольку была довольно-таки широко распространена в советские годы, когда существовала единая система образования, построенная на определенной идеологии, называвшейся марксистко-ленинской. Как показали события 1991 года, идеология эта отнюдь не была органичной, хотя и претендовала на тотальный характер, пытаясь заменить собой все религиозные, политические и иные учения. Говоря современным языком, общество не заказывало себе такой школы, но вынуждено было мириться с коммунистическим антуражем, поскольку, повторюсь, иных форм получения образования не существовало».
«Парадоксально, но 1991 год не снял эту проблему в школьном образовании. Произошла формальная деидеологизация, это правда, но одновременно школа по-прежнему отказывала родителям в праве влиять на содержание образования. Новые предметы вводились и отменялись без учета мнения и желания семей. До 2009 года эта жесткая конструкция смягчалась трехкомпонентной структурой: наличием как федерального, так и регионального, и школьного компонентов. Отказ от этой схемы вновь поставил в повестку дня вопрос об учете мнения семьи при формировании школьной программы. И в этом смысле то, каким образом было предложено Президентом организовать эксперимент по преподаванию основ религиозных культур и светской этики, представляется настоящим прорывом. Предложенная схема создает условия для настоящего сотрудничества, соработничества семей и школ в деле воспитания и обучения детей. Разработана новая гуманитарная область образования, включающая в себя шесть модулей. Область является обязательной для изучения, однако право выбора одного из модулей остается за родителями и учениками», - отметил архиерей.
По его мнению, «последние двести лет выстраивания отношений семьи и школы показали, что единственно правильным и продуктивным для них является синергийный подход, то есть объединение усилий ради созидания здорового общества». «Более того, общество, допускающее разрушение института семьи, разрушает самое себя. Атомизация приводит к войне всех против всех, потому что одиночка, лишенных всех и всяческих устоев, и имеющий своим идеалом лишь потребление, заведомо враждебен всему окружающему и во всех окружающих видит только конкурентов. К слову сказать, и сегодня будущим педагогам предлагают взгляд на образование, в том числе, как на инструмент социальной селекции, заранее распределяющий людей по тем или ступеням, определяющим будущее место каждого в обществе», - полагает владыка Феофан.
«Подобный социал-дарвинизм доказал свою полную несостоятельность в XX веке. Мы видим, что молодые люди из семей с чрезвычайно высоким статусом, обладая большим интеллектуальным потенциалом, получив самое лучшее образование – оказываются на социальном дне в результате, например, пристрастия к наркотикам, потому что не имели твердой духовно-нравственной основы. Из них лепили, чуть ли не с рождения, элиту, а они оказались маргиналами. И наоборот, юноши и девушки из простых семей, имеющие весьма мало средств на образование, оказываются, говоря современным языком, вполне успешными, потому что свою жизнь соотносят с тысячелетними ценностями народа. Поэтому можно и нужно твердо и ответственно сказать, что преподавание в средней общеобразовательной школе основ религиозных культур, - это самая прочная основа для модернизационного прорыва России в XXI веке, а отнюдь не пережитки прошлого, как нас пытаются убедить», - убежден архиепископ Ставропольский и Владикавказский Феофан.
По словам владыки, «сфера социального пространства, регламентированного государственными органами, продолжает расширяться до сих пор». «И сегодня мы уже не всегда можем различить, где заканчивается компетенция уполномоченных государственных органов и начинается компетенция собственно семьи в отношении воспитания детей. Если двести лет назад незыблемым был приоритет семьи в деле воспитания, обучения, социализации ребенка, сегодня эту приоритетную позицию заняла школа. И современная семья в основном готова делегировать свои права школе, - но до определенного предела. Предел этот состоит вот в чем – школа должна уважать ценности и убеждения родителей», - считает ставропольский архипастырь.
«Нарушая этот принцип, - продолжил владыка, - она теряет свою легитимность, создавая ситуацию двоемыслия. Эта ситуация известна большинству аудитории не понаслышке, поскольку была довольно-таки широко распространена в советские годы, когда существовала единая система образования, построенная на определенной идеологии, называвшейся марксистко-ленинской. Как показали события 1991 года, идеология эта отнюдь не была органичной, хотя и претендовала на тотальный характер, пытаясь заменить собой все религиозные, политические и иные учения. Говоря современным языком, общество не заказывало себе такой школы, но вынуждено было мириться с коммунистическим антуражем, поскольку, повторюсь, иных форм получения образования не существовало».
«Парадоксально, но 1991 год не снял эту проблему в школьном образовании. Произошла формальная деидеологизация, это правда, но одновременно школа по-прежнему отказывала родителям в праве влиять на содержание образования. Новые предметы вводились и отменялись без учета мнения и желания семей. До 2009 года эта жесткая конструкция смягчалась трехкомпонентной структурой: наличием как федерального, так и регионального, и школьного компонентов. Отказ от этой схемы вновь поставил в повестку дня вопрос об учете мнения семьи при формировании школьной программы. И в этом смысле то, каким образом было предложено Президентом организовать эксперимент по преподаванию основ религиозных культур и светской этики, представляется настоящим прорывом. Предложенная схема создает условия для настоящего сотрудничества, соработничества семей и школ в деле воспитания и обучения детей. Разработана новая гуманитарная область образования, включающая в себя шесть модулей. Область является обязательной для изучения, однако право выбора одного из модулей остается за родителями и учениками», - отметил архиерей.
По его мнению, «последние двести лет выстраивания отношений семьи и школы показали, что единственно правильным и продуктивным для них является синергийный подход, то есть объединение усилий ради созидания здорового общества». «Более того, общество, допускающее разрушение института семьи, разрушает самое себя. Атомизация приводит к войне всех против всех, потому что одиночка, лишенных всех и всяческих устоев, и имеющий своим идеалом лишь потребление, заведомо враждебен всему окружающему и во всех окружающих видит только конкурентов. К слову сказать, и сегодня будущим педагогам предлагают взгляд на образование, в том числе, как на инструмент социальной селекции, заранее распределяющий людей по тем или ступеням, определяющим будущее место каждого в обществе», - полагает владыка Феофан.
«Подобный социал-дарвинизм доказал свою полную несостоятельность в XX веке. Мы видим, что молодые люди из семей с чрезвычайно высоким статусом, обладая большим интеллектуальным потенциалом, получив самое лучшее образование – оказываются на социальном дне в результате, например, пристрастия к наркотикам, потому что не имели твердой духовно-нравственной основы. Из них лепили, чуть ли не с рождения, элиту, а они оказались маргиналами. И наоборот, юноши и девушки из простых семей, имеющие весьма мало средств на образование, оказываются, говоря современным языком, вполне успешными, потому что свою жизнь соотносят с тысячелетними ценностями народа. Поэтому можно и нужно твердо и ответственно сказать, что преподавание в средней общеобразовательной школе основ религиозных культур, - это самая прочная основа для модернизационного прорыва России в XXI веке, а отнюдь не пережитки прошлого, как нас пытаются убедить», - убежден архиепископ Ставропольский и Владикавказский Феофан.
