Наталия Нарочницкая: "Я не защищаю коммунистический режим"

"В течение последних десяти лет, мне кажется, этого не замечать может только совсем уже маленький ребенок, изменяется трактовка самого смысла войны, которая для нас, конечно, является Великой Отечественной. Потому что споры о том, плохим или хорошим было государство, когда внешний враг напал, топчет твою землю, хочет превратить тебя в раба, отнять твою землю, поселить там своих колонистов, неуместен. Потому что беда случилось тогда не с государством, политическим институтом, а с Отечеством. И поэтому вопрос стоял - будет у нас собственная история, которую мы можем выбирать, ошибаясь, впадая в заблуждение, экспериментируя, или, наоборот, достигая чего-то. Это вопрос - быть или не быть - был тогда", - отметила в интервью "Комсомольской правде" доктор исторических наук и политолог Наталия Нарочницкая, рассуждая о попытках пересмотра итогов Второй мировой войны, 70-летняя годовщина со дня начала которой будет отмечаться 1 сентября.

"Поэтому я считаю, что любой народ на своей земле против чужеземцев сражается только за Отечество, какие бы символы ни были на знаменах. А они всегда те, какие в это время в государстве символы. Поэтому неверно говорить, что мы сражались за коммунизм, например, хотя, наверное, это окрашивало у многих свое отношение. Потому что моя мама-партизанка, 21-летняя учительница, красавица, оказавшись на оккупированной территории в первые же два месяца (это Смоленская область), воевала за то же Отечество, за которое воевал мой дед, ее отец, полный Георгиевский кавалер, прапорщик Русской армии, в Первую мировую войну", - добавила Н.Нарочницкая.

"Где-то с 70-х годов, когда изменилась стратегия Запада по отношению к нашей стране, стали говорить, что война, оказывается, велась за американскую демократию. Главное преступление Гитлера - это даже не претензия на территории, народы, которые вообще никогда в жизни не были в орбите немецкой истории, главное даже не расовая доктрина, а отсутствие демократии. Вот тоталитарный режим. И начинают говорить - воевали два одинаково омерзительных тоталитарных монстра", - отметила историк. И для подтверждения этой доктрины, отметила эксперт, западные пропагандисты пытаются убедить, что СССР сталинского периода ничем не отличался от гитлеровской Германии.

Однако это далеко не так, утверждает Нарочницкая. В качестве примера она привела ситуацию с прибалтийскими республиками, особенно усердствующими в стремлении пересмотреть роль СССР во Второй мировой войне: "Гитлер для них готовил роль свинопасов и горничных, которые едва умеют читать на немецком языке указатели. Эстонцы и литовцы должны были жить в Ингерманландии и тоже никакой Латвии и Литвы не предполагалось, тем более, Эстонии, которая вообще никогда не имела государства. От нас они ушли скрипачами, кинематографистами, профессорами, с академией наук, с полным пакетом инженерной мысли. То есть, полноценными нациями, которые могут продолжать свою историю как они хотят. По сравнению с гитлеровским проектом, который бы лишил бы их полностью именно статуса нации, как субъекта исторического делания".

Коснувшись темы борьбы с фальсификацией истории, Нарочницкая сказала: "Бороться надо не запретами, естественно, не какими-то окриками, а документами. Вот у меня книга вышла к юбилею Победы, к 60-летию, - "За что и с кем мы воевали". Там в таком плакатном виде, но все на документах, я оспариваю отождествления коммунизма и фашизма". При этом историк подчеркнула, что она не является защитницей коммунизма. "Я не защищаю коммунистический режим, я в нем разочарована была очень давно, но я никогда не была врагом Отечества, я всегда понимала, что судоходные реки и незамерзающие порты одинаково важны монархиям, республикам, коммунистам, демократам", - пояснила она.

Кроме того Нарочницкая считает, что комиссия, призванная бороться с фальсификациями истории должна стимулировать рассекречивание архивных документов советской эпохи. Она назвала безобразием тот факт, что многие из них до сих пор недоступны историкам. "Из-за того, что у нас было слишком много секретности и таинственности вокруг наших внешнеполитических действий, люди думали, что у нас недостаточно правооснований на наши позиции. А это не всегда было так".