По итогам состоявшейся 16-17 октября нынешнего года в Стамбуле VII сессии диалога между Православной Церковью и депутатской группой Европейской народной партии (христианских демократов) и европейских демократов в Европейском Парламенте председателем ОВЦС МП митрополитом Смоленским и Калининградским Кириллом были направлены письма генеральному секретарю Священного Синода Константинопольского Патриархата митрополиту Филадельфийскому Мелитону и вице-председателю группы Европейской народной партии в Европарламенте Виму ван Вельзену.
В письмах, в частности, выражена озабоченность ходом и итогами прошедшего мероприятия. Так, направленные заблаговременно принципиальные предложения Московского Патриархата к итоговому документу встречи не были приняты во внимание устроителями мероприятия, одним из которых являлся Константинопольский Патриархат.
Документ, принятый по итогам очередной сессии диалога, не может считаться выражением общеправославного консенсуса и содержит большое количество мировоззренческих штампов, односторонне представляющих секулярный стандарт западной либеральной идеологии. В письме митрополиту Мелитону, в частности, говорится: "Мы сожалеем, что данный стандарт не был подвергнут православной оценке. В итоге Церковь выступила не полноценным участником диалога, а статистом, принимающим чуждые принципы.
В частности, имеющийся в документе призыв к соблюдению прав не уравновешен идеалами долга и ответственности, что было бы свойственно христианскому миропониманию. Секулярные ценности свободы и человеческого достоинства не сопряжены с собственно христианскими ценностями - самоограничением, самопожертвованием, приоритетом духовной жизни над земным благополучием".
Вызывает недоумение, что в "практику религиозной веры", которую, согласно документу, Церкви обязуются гарантировать и распространять, включено "право не верить и изменять веру". В письмах указано: "Церковь признает за каждым человеком свободу выбора мировоззрения, но не может оставить без своей богословской и нравственной оценки право на неверие или замену спасающей веры во Христа на иное религиозное или нерелигиозное убеждение. Упоминая о таком праве без каких-либо указаний на последствия его применения для спасения человеческой души, как будто речь идет о чем-то нравственно безразличном, Церкви, подписавшие такой документ, неизбежно ставят под вопрос свою готовность распространять в мире евангельскую проповедь и отстаивать православное вероучение, согласно которому, кроме имени Христова, "нет другого имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись" (Деян. 4. 12)".
Русская Православная Церковь также выражает несогласие с упоминанием в документе 'особого статуса для Вселенского Патриархата: как юридического лица, имеющего европейские и международные интересы', в то время, как о других Православных Церквах ничего подобного не сказано. "Признавая первенство чести Константинопольского Патриархата, мы, тем не менее, всегда заявляли и заявляем о необходимости непосредственного диалога нашей Церкви с европейскими и международными институтами. Имея на территории различных государств - членов и кандидатов в члены ЕС - свои епархии и приходы, Русская Православная Церковь стремится к установлению отношений со структурами объединенной Европы без посредников. Мы ратуем за равноправие Поместных Церквей, представленных в ЕС, в том числе в отношении их юридического статуса". В письмах отмечается, что еще в 1999 году по итогам консультации представителей Православных Церквей и ЕС на тему "Примирение и реабилитация: создание проектных сетей в развивающихся странах и Юго-Восточной Европе" (24-26 июня 1999 года, Люксембург) Священным Синодом Русской Православной Церкви было принято определение, где, в частности, говорилось о "необходимости координации взаимоотношений Поместных Православных Церквей с Европейским Союзом и другими международными организациями на основе равночестности Церквей и должного участия их Священноначалия в процессах принятия решений".
ОВЦС МП /
В письмах, в частности, выражена озабоченность ходом и итогами прошедшего мероприятия. Так, направленные заблаговременно принципиальные предложения Московского Патриархата к итоговому документу встречи не были приняты во внимание устроителями мероприятия, одним из которых являлся Константинопольский Патриархат.
Документ, принятый по итогам очередной сессии диалога, не может считаться выражением общеправославного консенсуса и содержит большое количество мировоззренческих штампов, односторонне представляющих секулярный стандарт западной либеральной идеологии. В письме митрополиту Мелитону, в частности, говорится: "Мы сожалеем, что данный стандарт не был подвергнут православной оценке. В итоге Церковь выступила не полноценным участником диалога, а статистом, принимающим чуждые принципы.
В частности, имеющийся в документе призыв к соблюдению прав не уравновешен идеалами долга и ответственности, что было бы свойственно христианскому миропониманию. Секулярные ценности свободы и человеческого достоинства не сопряжены с собственно христианскими ценностями - самоограничением, самопожертвованием, приоритетом духовной жизни над земным благополучием".
Вызывает недоумение, что в "практику религиозной веры", которую, согласно документу, Церкви обязуются гарантировать и распространять, включено "право не верить и изменять веру". В письмах указано: "Церковь признает за каждым человеком свободу выбора мировоззрения, но не может оставить без своей богословской и нравственной оценки право на неверие или замену спасающей веры во Христа на иное религиозное или нерелигиозное убеждение. Упоминая о таком праве без каких-либо указаний на последствия его применения для спасения человеческой души, как будто речь идет о чем-то нравственно безразличном, Церкви, подписавшие такой документ, неизбежно ставят под вопрос свою готовность распространять в мире евангельскую проповедь и отстаивать православное вероучение, согласно которому, кроме имени Христова, "нет другого имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись" (Деян. 4. 12)".
Русская Православная Церковь также выражает несогласие с упоминанием в документе 'особого статуса для Вселенского Патриархата: как юридического лица, имеющего европейские и международные интересы', в то время, как о других Православных Церквах ничего подобного не сказано. "Признавая первенство чести Константинопольского Патриархата, мы, тем не менее, всегда заявляли и заявляем о необходимости непосредственного диалога нашей Церкви с европейскими и международными институтами. Имея на территории различных государств - членов и кандидатов в члены ЕС - свои епархии и приходы, Русская Православная Церковь стремится к установлению отношений со структурами объединенной Европы без посредников. Мы ратуем за равноправие Поместных Церквей, представленных в ЕС, в том числе в отношении их юридического статуса". В письмах отмечается, что еще в 1999 году по итогам консультации представителей Православных Церквей и ЕС на тему "Примирение и реабилитация: создание проектных сетей в развивающихся странах и Юго-Восточной Европе" (24-26 июня 1999 года, Люксембург) Священным Синодом Русской Православной Церкви было принято определение, где, в частности, говорилось о "необходимости координации взаимоотношений Поместных Православных Церквей с Европейским Союзом и другими международными организациями на основе равночестности Церквей и должного участия их Священноначалия в процессах принятия решений".
ОВЦС МП /
 СПЖ кв.jpg)
