2 июня в Московском центре Карнеги прошел семинар, на котором прочел свой доклад "Католическая Церковь и процессы глобализации" член Папского совета по делам мирян, историк и филолог Алексей Юдин.
Он начал с определения понятий: "Под глобализацией мы будем понимать тенденции, наиболее адекватно описываемые в экономических параметрах, и обозначающие качественно новую степень международной экономической интеграции". Докладчик вспомнил об антимодернистской позиции Католической Церкви, конец которой положил "только II Ватиканский собор", который снял "многие из этих противоречий, дав возможность Церкви выйти из состояния глубокой обороны и начать диалог с современным обществом".
По мнению Юдина, "в качестве католической альтернативы "нового типа колониализма" выступает "глобализация солидарности"… В концептуальной речи Папы Иоанна Павла II 2 мая 2003 г. понятию "этически ответственной глобализации, способной рассматривать все народы как равных партнеров, а не как пассивные орудия", Иоанн Павел II противопоставил "тот род глобализации, которая ожесточает положение нуждающихся, которая должным образом не способствует разрешению проблем голода, бедности и социального неравенства, которая оказывается несостоятельной в защите окружающей среды". Аспекты этой неуправляемой глобализации "могут породить радикальные типы реакции, ведущие к избыточному национализму, религиозному фанатизму и даже актам терроризма". Призыв к созданию "новой конституциональной организации человечества", организации, которая будет в состоянии удовлетворить новые запросы глобализованного мира", вовсе не означает создание некоего глобального сверхгосударства или мирового правительства".
Впрочем, процессам глобализации способствуют не только деяния врагов и конкурентов Католической Церкви: "Можно встретить термины "католическая глобализация", "католический глобальный миссионерский проект" по отношению к евангелизаторской и цивилизационной деятельности Католической Церкви. 11 ноября 2002 г. в интервью агентству "Fides" редактор католического журнала "Mondo e missione", член Папского института заграничных миссий (PIME) Пьеро Джеддо сказал: "Церковь, по своей сути, явилась первым глобализатором, провозглашая Евангелие по всему миру".
По мнению члена Папского совета, "для Московского патриархата, определенных политических и общественных сил, возрождение католичества выглядит как "католическая экспансия" на "традиционно православной территории". Католичество в России рассматривается как "иностранная религия, активно насаждаемая извне". С позицией РПЦ в отношении католической митрополии солидаризовались и некоторые представители "традиционных" религий - геополитических "партнеров" РПЦ. Верховный муфтий России и европейских стран СНГ Талгат Таджуддин охарактеризовал учреждение в России католических епархий как "насильственную духовную экспансию", "очень похожую на сознательную провокацию". Пандито-хамбо-лама Дамба Аюшеев заявил, что "разделяет озабоченность православных и мусульман открытием католических епархий в России: внедрение нетрадиционных верований в религиозное пространство России является угрозой нарушения конфессиональной стабильности...".
Однако относить католическую конфессию к числу нетрадиционных для России не совсем верно: "Необходимо принять к сведению, что к 1917 г. численность католиков в Могилевской архиепархии, простиравшейся от берегов Балтики до Тихого океана, составляла 1 160 000 верующих. Тираспольская епархия, юрисдикция которой охватывала территории Российской империи от австро-венгерских и румынских границ на западе до Каспийского моря на востоке, насчитывала 380 тысяч верующих. По неполным данным, в пределах нынешней Российской Федерации до 1917 г. проживало около 800 тысяч католиков", - отметил Алексей Юдин.
После реплики Михаила Тульского, отметившего, что такого количества не могло быть на современной территории, Юдин снизил собственную цифру, заявив, что "по разным оценкам, на территории РФ жили от 500 до 800 тысяч католиков, уж 500 тысяч-то точно было". Социолог Михаил Тульский приводит, со своей стороны, следующие сведения о численности католиков. Территория Европейской России была к 1917 г. поделена на епархию Луцка-Житомира-Каменца (включавшую Волынскую, Киевскую и Подольскую губернии), епархию Самогитии или Тельшевскую (Ковенская и Курляндская губернии), епархию Вильны (Виленская и Гродненская губернии), епархию Тирасполя (Саратовская, Самарская, Херсонская, Екатеринославская, Таврическая, Бессарабская губернии, Кавказ, возможно, также Дон и Астраханская губерния) и архиепархию Могилева (вся остальная Россия). Чтобы вычленить из Могилевской архиепархии территорию РФ, необходимо вычесть из живших в ней католиков, проживающих в Витебской (в составе которой была Латгалия, коренное населения которой - латгальцы или восточные латыши - исповедуют католичество), Минской, Могилевской, Черниговской, Харьковской, Полтавской, Лифляндской и Эстляндской губерний, а также Средней Азии (до революции в нее включали нынешний Казахстан, а нынешнюю Среднюю Азию именовали Туркестаном). В Витебской губернии католики составляли 25 % (из 2 млн. жителей по переписи 1917 г.), в Минской - 10 % (из 3 млн.), Могилевской - по разным источникам - от 0,7 % до 3 % (из 2,5 млн.), в Средней Азии - 0,71 % (из более чем 11 млн. жителей), в Лифляндии и Эстляндии было в сумме 10 тысяч католиков; по данным статистики Католической Церкви, в районе Чернигова жили 12 тысяч католиков, в Харьковской губернии - 10 тысяч, в Полтавской - до 10 тысяч католиков. Таким образом, на современной территории РФ из 1 160 тысяч католиков Могилевской архиепархии оказывается лишь около 200 тысяч: в Петроградской губернии - 2,4-3,0 % населения (из 3,54 млн.), Москве - 1,7 % (из 1,7 млн.), в Сибири (включая Дальний Восток) - 0,61 % (из 10,68 млн.). Примечательно, что за пределами указанных губерний католики напрочь отсутствовали: в соседней с Петербургской Олонецкой губернии в 1897 г. было лишь 0,4 тысячи католиков (даже меньше, чем иудеев, большинство из которых не имело права жить за чертой оседлости). В Псковской губернии, граничившей с Петербургской губернией и католической Латгалией, в 1897 г. было только 4 тысячи католиков. Что касается Тираспольской епархии, то по ней у нас есть точные данные на 1917 г. (из книги О. А. Лиценбергера "Римско-католическая Церковь в России", Саратов, 2001): из 378 567 прихожан на поволжские деканаты приходилось: Саратовский - 22 108, Каменский - 42 743, Екатериненштадский - 20 851, Мариентальский - 28 605, Зеельманский - 26 185; на северокавказский Пятигорский деканат - 22 504 прихожанина. Кроме того, на территории РФ располагалась часть Бердянского деканата в составе Таганрога (1 315 прихожан), Ростова-на-Дону (5 632) и Новочеркасска (4 231). То есть на территории РФ жили 174 174 прихожанина Тирасполськой епархии. Таким образом, в 1917 г. на современной территории РФ жили 370-380 тысяч католиков из 95,5 млн. постоянных жителей нынешней территории РФ по переписи 1917 г., или 0,4 % населения.
В тех же Самарской и Саратовской губерниях католиков значительно опережали лютеране, составлявшие там 6 % населения (а в Петербургской губернии - даже 13-17 %).
Автор доклада привел и завышенные данные о современной численности католиков в РФ: "Стремительный рост католической общины России от трех официально существовавших католических приходов с несколькими сотнями прихожан в конце 1980-х до сегодняшней митрополии в составе четырех епархий при официальной статистике в 1,3-1,5 млн. верующих не может не обратить на себя внимание", однако позже привел и другие данные: "Согласно сведениям, полученным непосредственно от католического духовенства в начале 2002 г., число католиков в России составляет около 600 тысяч человек, что оказывается значительно меньше цифр, называемых официальной церковной статистикой или статистическими службами, которые говорят об 1-1,5 млн. католиках. Часто статистические расчеты строятся на достаточно произвольных процентных соотношениях, полученных на основании этнического происхождения граждан РФ. Однако с учетом процессов ассимиляции жителей России в прошлом столетии, нет никаких оснований для установления какой-либо жесткой связи с католичеством, исходя только из "генетических процентов". Только каждый четвертый католик - русский по национальности, и хотя 90 % католиков имеют российский паспорт, но заявляют о своем польском, литовском, немецком, белорусском, украинском, армянском или ином происхождении. Постоянным образом в России живет около 20 тысяч иностранцев, прибывших из традиционно католических стран, без учета многочисленных "временно проживающих", но только небольшая их часть участвует в религиозной жизни. Независимый статистический проект, осуществленный в начале 2002 г., показывает, что католические храмы посещает не более 1 500 человек, крещенных в Православной Церкви (4 % от общего числа католиков), подавляющее число которых не было в православных церквях после крещения. Крайне сложно определить количество тех, кто перешел из православия в католичество по убеждению: в целом это несколько сотен случаев. Более половины российских католиков составляют взрослые, 20 % - люди старше 60 лет, католики до 28 лет составляют 33 % (т.е. чуть более 13 тысяч). Довольно высок процент лиц с высшим образование и студентов - более 40 %", - заявил Юдин, не заметив, что и эти цифры плохо стыкуются между собой (если 1,5 тысячи - это 4 %, а 13 тысяч - 33 %, то общее число католиков составит 40 тысяч - возможно, столько было опрошено во время "независимого статистического проекта", но Юдин этого не указал). Кстати, митрополит Тадеуш Кондрусевич в феврале 2003 г. заявлял "Порталу-Credo.Ru" (как и ранее "Эху Москвы" и другим СМИ), что в РФ - 600 тысяч католиков, а социологические исследования ВЦИОМ, ФОМ, РОМИР и АРПИ показывают, что доля католиков колеблется в пределах 0,1-0,5 % населения России, что в среднем дает чуть более 400 тысяч католиков в современной РФ.
По мнению члена Папского совета, "Католическая Церковь в России перестала быть Церковью этно-конфессиональных меньшинств (польского, немецкого, литовского и т.д.), а с самого начала восстановления своей жизнедеятельности в 1990-х гг. заявила о себе как о российской Католической Церкви (преимущественно русский язык в богослужении, качественно новые по сравнению с имперским прошлым процессы инкультурации всех сторон церковной жизни и т.д.)", хотя "католики в России столкнулись с той же проблемой инкультурации, которая до недавнего времени была актуальна для Католической Церкви преимущественно в Азии и Африке".
Алексей Юдин привел и интересные сведения о католиках Центральной Азии: "Католическая община Казахстана в настоящее время лидирует по численности среди бывших азиатских республик СССР: в 2002 г. по официальной ватиканской статистике она составляла 180 160 верующих (хотя иногда приводится цифра 360 тысяч). Власти Казахстана, и прежде всего - президент Назарбаев, неизменно проявляют благожелательный интерес к развитию католической общины страны и инициативы в области международных контаков со Святым Престолом. Это во многом объясняется стратегией развития "евразийского" проекта Назарбаева, стремящегося превратить страну в реальное поле политического и культурного диалога Азии и Европы. В 1998 г. между Святым Престолом и республикой Казахстан было заключено особое соглашение, регулирующее положение Католической Церкви в стране. Огромное значение для развития Католической Церкви в Казахстане имел визит в Астану Папы Иоанна Павла II в сентябре 2001 г. Особый статус Католической Церкви в Казахстане был подтвержден структурными преобразованиями, совершенными Св. Престолом 17 мая 2003 г. Ранее существовавшие апостольские администратуры в Астане и Алма-Ате были возведены соответственно в ранг архиепархии Пресвятой Девы Марии в Астане и епархии Пресвятой Троицы в Алма-Ате. До этого в стране существовала только одна епархия Католической Церкви - Карагандинская (с 1999 г.). Ситуация в остальных государствах Центральной Азии в плане количественного присутствия католиков и структурной организации церковных общин резко отличается от современного положения Церкви в Казахстане. В Киргизии, Таджикистане, Туркменистане, Узбекистане и Азербайджане в настоящее время существуют католические общины, насчитывающие соответственно 300, 245, 500, 3 000 и 120 человек. Статус структур Католической Церкви в этих странах весьма своеобразен и обозначен таким термином как миссия "sui juris" (церковные миссионерские территории, не входящие в апостольские викариаты или апостольские префектуры), которые возглавляют священники, принадлежащие монашеским орденам или конгрегациям и осуществляющие также функции дипломатических представителей Святого Престола. В 1990-х гг. правительство Монголии официально обратилось к Ватикану с просьбой о присылке католических миссионеров. Монгольское правительство стремилось предоставить католической общине страны, насчитывающей в настоящее время 176 католиков-монголов, собственных пастырей. Монгольские власти тем самым стимулировали развитие монгольского общества на пути модернизации. По инициативе правительства Монголии идет активная подготовка к визиту Папы Иоанна Павла II в эту страну, который должен состояться в августе 2003 г.".
Характеризуя социальный состав новых католиков Азии, Юдин признает, что "особой чувствительностью к проповеди христианства в Азии обладают те этнические и социальные группы, которые в силу исторических или актуальных причин являются изгоями общества или испытывают различные виды социального и культурного подавления. Гегемония национальных культур вытесняет на маргиналии общественной жизни представителей различных этно-культурных меньшинств, для которых принятие христианства, и в первую очередь - католичества, становится путем к социальному и культурному возрождению. Этой симптоматикой во многом объясняются причины значительных обращений в католичество среди различных племен в Бангладеш, Камбодже, Мьянме, среди горных народов во Вьетнаме и Таиланде, среди "неприкасаемых" в Индии, в среде туземных племен Тайваня. Примечательно, что среди этих новообращенных католиков наблюдается рост призваний к священству и монашеству. Внешние попытки объяснения этих явлений часто сводятся к материальному фактору: преимущественному стремлению вырваться из нищеты и "взломать" барьеры социально-культурных маргиналий. Однако, как показывает практика католических семинарий в Индии и Бангладеш, молодые священники прежде всего стремятся к евангелизаторской деятельности в своей родной этно-культурной среде, а не к варианту некоего социального "эскапизма". С 1991-го по 1996 гг. прирост священнических призваний в католической общине Южной Кореи составлял 1,7 % ежегодно, в Индии - 4,2 %, в Мьянме - на 3,2 %, в Таиланде - на 1 %".
Значительное внимание в докладе было уделено и кризису православно-католических взаимоотношений: "Призыв к "новой евангелизации" был оглашен на Синоде католических епископов Европы, состоявшемся в Риме в ноябре-декабре 1991 г. С учетом материального и качественного превосходства Католической Церкви это вело, по мнению православных, к созданию католических "параллельных" церковных структур на православной "канонической" территории… Встал вопрос об "униатизме". Появление его во всей остроте на повестке дня православно-католических отношений можно было с легкостью спрогнозировать, принимая во внимание прецедент 1968 г., когда легализация епархий греко-католиков в Чехословакии правительством Дубчека чуть не сорвала решение о создании всеправославной богословской комиссии для диалога с Католической Церковью… В течение 1990-х гг. на ежегодных переговорах в Москве руководства ОВЦС МП с делегацией Папского Совета по содействию христианскому единству (куда, кстати, не приглашались представители католической иерархии в России) митрополитом Кириллом неоднократно делались предложения о возможности урегулирования создавшегося положения через сведение пастырских функций Католической Церкви в России к исключительному удовлетворению нужд католических этнических меньшинств в стране и, как следствие, - отмену католического богослужения на русском языке. Фактически этим официальное руководство РПЦ отрицало жизненно важный процесс инкультурации Католической Церкви в России и самое ее бытие как самостоятельной религиозной силы в общероссийском масштабе…Особым полем деятельности РПЦ МП, как уже отмечалось, является МИД РФ, который в открытую лоббирует интересы РПЦ МП. Слияние интересов Православной Церкви и внешнеполитического ведомства России декларируется на самом высоком уровне. Принимая в МИДе Патриарха Алексия II 6 марта 2003 гг., министр иностранных дел И. Иванов подчеркнул: "Тесные контакты с церковью обогащают нашу дипломатию более масштабным видением национальных интересов страны".
Юдин поставил и вопрос о том, почему именно католики, а не протестанты "стали "козлами отпущения", и назвал несколько причин этого: "Численность протестантов всех деноминаций в России на несколько порядков выше, чем католиков. Протестантизм всегда рассматривался русским православием как потенциальный "антиримский" партнер, и на протяжении нескольких веков протестантская мысль оказывала значительное влияние на формирование русской богословской традиции. Католическая Церковь, Ватикан, в свете тех же исторических стереотипов всегда рассматривался как стратегический противник как русского православия, так и российской государственности в целом".
Не обошел своим вниманием докладчик и трудности католиков в Азии: "Индуизм и буддизм расценивают обращение в христианство не только как отрицание собственной культуры (Япония, Тайвань, Индия), но и как отказ от собственной "национальной" идентичности, поскольку буддизм (в Таиланде, Мьянме, Камбодже) и индуизм (в некоторых индийских штатах) являются государственными религиями. Особенные трудности наблюдаются в мусульманских странах Азии, там, где христианский стиль жизни и обращения в христианство подавляются или поставлены вне закона (Бруней, Малайзия, Иран, Пакистан, Афганистан, Бангладеш, Мальдивские острова). Ислам является государственной религией в Египте, Иордании, Кувейте, Саудовской Аравии, Йемене, странах Персидского залива - Омане, Арабских Эмиратах, Катаре, Бахрейне, а также в Ираке и Иране; в Сирии ислам является официальной религией президента республики. Положение христианских общин в этих странах различается существенным образом: от полного запрещения всех неисламских религий (и религиозной жизни 700-тысячной христианской общины) в Саудовской Аравии, жесткого контроля государства над всеми формами религиозной деятельности христиан в Йемене, Иране и Кувейте до относительных форм религиозной терпимости и умеренных ограничений в деятельности христианских общин в Египте, Ираке, Иордании, Бахрейне, Омане и Арабских Эмиратах…Сказывается давняя китайская традиции государственного контроля над религией, предшествовавшая идеологическому диктату коммунистов. Еще в 1957 г. китайским руководством была создана независимая от Ватикана "Китайская католическая патриотическая ассоциация", которой было доверено официальное руководство Католической Церковью в стране. Часть духовенства осталась верными Святому Престолу и, уйдя в подполье, образовала "катакомбную" Церковь. Хотя в последние годы строта противостояния несколько спала, китайские власти по-прежнему активно поддерживают официальную Церковь и продолжают репрессии против "катакомбных" католиков. Аналогичное явление появилось во Вьетнаме по инициативе коммунистических властей в 1997 г., когда в стране был создан "Патриотический католический союз" (ПКС). По замыслу вьетнамских коммунистов, ПКС должен стать подобием "патриотической" католической Церкви в Китае, то есть полностью находиться под контролем правительства. Католические епископы Вьетнама выступили против участия верующих в работе ПКС".
В целом, несмотря на отдельные интересные места (процитированные выше), доклад получился скучным, сильно утяжеляло его и обилие иноязычных терминов, употребляемых автором. Однако этого не избежали и другие участники встречи: религиовед Александр Агаджанян, выступая с конструктивной критикой доклада, превзошел автора доклада по количеству специальных терминов. Слушая его, профессор МГУ Игорь Кантеров даже не удержался от фразы: "Лучше по-татарски говорить, чем по-английски". Впрочем, Агаджанян высказал немало ценных соображений: "Говоря о различиях и близости католического и глобализационного проектов, надо прописать и об отношении католичества к либеральным ценностям", отметив также, что "Католическая Церковь вписывается в современный мир не гладко: возникают споры о сексуальной культуре, об отношении к абортам".
Игорь Кантеров напомнил о прошлом противостоянии католичества идеологии гуманизма и глобализации, только "Папа Павел VI дал новое толкование гуманизма". Выступавший высказал довольно спорную мысль: "Даже Зюганов не дал такой жесткой критики рыночной экономики, как Папа Иоанн Павел II". По мнению Кантерова, в критике Католической Церковью современного мира находит вдохновение и часть антиглобалистов: "Они могли прочесть об этом и у Папы, что может сделать дикий рынок" (среди антиглобалистов действительно есть радикальные католические организации).
Представитель посольства Польши в РФ Хенрик Литвин, долгое время занимавшийся изучением львовских греко-католиков, сделал к докладу ряд дополнений: "Греко-католики в России не существуют, есть только римо-католические священники, имеющие право вести службу по-греко-католически. Духовенство католическое в РФ не только не русское, но и состоит из граждан других государств. В Украине 15 лет назад тоже 95 % католических священников были гражданами Польши, сейчас картина изменилась - не полностью, но значительно".
Журналист и социолог Михаил Тульский отметил, что в докладе не был освещен важный фактор, способствующий распространению римо-католичества в современной России, в том числе и среди русских: "Большинство римо-католиков в РФ живут в Сибири и на Севере РФ - об этом часто говорят католические епископы, но никто не объясняет причин. Именно в этих регионах множество городов появились только в советский период - в этих городах не было к 1990 г. никаких церквей. И католики, раньше православных построившие свои церкви, смогли привлечь на свою сторону часть русских верующих. То же самое произошло и в отношении российских немцев, среди которых в 1897 г. было лишь 13,5 % католиков и 84,4 % лютеран, а сейчас число протестантов и католиков примерно сопоставимо, так как у лютеран нет таких денег, какие есть у католиков".
Семинар закончился традиционным фуршетом.
Михаил Тульский, "Портал-Credo.Ru"
Он начал с определения понятий: "Под глобализацией мы будем понимать тенденции, наиболее адекватно описываемые в экономических параметрах, и обозначающие качественно новую степень международной экономической интеграции". Докладчик вспомнил об антимодернистской позиции Католической Церкви, конец которой положил "только II Ватиканский собор", который снял "многие из этих противоречий, дав возможность Церкви выйти из состояния глубокой обороны и начать диалог с современным обществом".
По мнению Юдина, "в качестве католической альтернативы "нового типа колониализма" выступает "глобализация солидарности"… В концептуальной речи Папы Иоанна Павла II 2 мая 2003 г. понятию "этически ответственной глобализации, способной рассматривать все народы как равных партнеров, а не как пассивные орудия", Иоанн Павел II противопоставил "тот род глобализации, которая ожесточает положение нуждающихся, которая должным образом не способствует разрешению проблем голода, бедности и социального неравенства, которая оказывается несостоятельной в защите окружающей среды". Аспекты этой неуправляемой глобализации "могут породить радикальные типы реакции, ведущие к избыточному национализму, религиозному фанатизму и даже актам терроризма". Призыв к созданию "новой конституциональной организации человечества", организации, которая будет в состоянии удовлетворить новые запросы глобализованного мира", вовсе не означает создание некоего глобального сверхгосударства или мирового правительства".
Впрочем, процессам глобализации способствуют не только деяния врагов и конкурентов Католической Церкви: "Можно встретить термины "католическая глобализация", "католический глобальный миссионерский проект" по отношению к евангелизаторской и цивилизационной деятельности Католической Церкви. 11 ноября 2002 г. в интервью агентству "Fides" редактор католического журнала "Mondo e missione", член Папского института заграничных миссий (PIME) Пьеро Джеддо сказал: "Церковь, по своей сути, явилась первым глобализатором, провозглашая Евангелие по всему миру".
По мнению члена Папского совета, "для Московского патриархата, определенных политических и общественных сил, возрождение католичества выглядит как "католическая экспансия" на "традиционно православной территории". Католичество в России рассматривается как "иностранная религия, активно насаждаемая извне". С позицией РПЦ в отношении католической митрополии солидаризовались и некоторые представители "традиционных" религий - геополитических "партнеров" РПЦ. Верховный муфтий России и европейских стран СНГ Талгат Таджуддин охарактеризовал учреждение в России католических епархий как "насильственную духовную экспансию", "очень похожую на сознательную провокацию". Пандито-хамбо-лама Дамба Аюшеев заявил, что "разделяет озабоченность православных и мусульман открытием католических епархий в России: внедрение нетрадиционных верований в религиозное пространство России является угрозой нарушения конфессиональной стабильности...".
Однако относить католическую конфессию к числу нетрадиционных для России не совсем верно: "Необходимо принять к сведению, что к 1917 г. численность католиков в Могилевской архиепархии, простиравшейся от берегов Балтики до Тихого океана, составляла 1 160 000 верующих. Тираспольская епархия, юрисдикция которой охватывала территории Российской империи от австро-венгерских и румынских границ на западе до Каспийского моря на востоке, насчитывала 380 тысяч верующих. По неполным данным, в пределах нынешней Российской Федерации до 1917 г. проживало около 800 тысяч католиков", - отметил Алексей Юдин.
После реплики Михаила Тульского, отметившего, что такого количества не могло быть на современной территории, Юдин снизил собственную цифру, заявив, что "по разным оценкам, на территории РФ жили от 500 до 800 тысяч католиков, уж 500 тысяч-то точно было". Социолог Михаил Тульский приводит, со своей стороны, следующие сведения о численности католиков. Территория Европейской России была к 1917 г. поделена на епархию Луцка-Житомира-Каменца (включавшую Волынскую, Киевскую и Подольскую губернии), епархию Самогитии или Тельшевскую (Ковенская и Курляндская губернии), епархию Вильны (Виленская и Гродненская губернии), епархию Тирасполя (Саратовская, Самарская, Херсонская, Екатеринославская, Таврическая, Бессарабская губернии, Кавказ, возможно, также Дон и Астраханская губерния) и архиепархию Могилева (вся остальная Россия). Чтобы вычленить из Могилевской архиепархии территорию РФ, необходимо вычесть из живших в ней католиков, проживающих в Витебской (в составе которой была Латгалия, коренное населения которой - латгальцы или восточные латыши - исповедуют католичество), Минской, Могилевской, Черниговской, Харьковской, Полтавской, Лифляндской и Эстляндской губерний, а также Средней Азии (до революции в нее включали нынешний Казахстан, а нынешнюю Среднюю Азию именовали Туркестаном). В Витебской губернии католики составляли 25 % (из 2 млн. жителей по переписи 1917 г.), в Минской - 10 % (из 3 млн.), Могилевской - по разным источникам - от 0,7 % до 3 % (из 2,5 млн.), в Средней Азии - 0,71 % (из более чем 11 млн. жителей), в Лифляндии и Эстляндии было в сумме 10 тысяч католиков; по данным статистики Католической Церкви, в районе Чернигова жили 12 тысяч католиков, в Харьковской губернии - 10 тысяч, в Полтавской - до 10 тысяч католиков. Таким образом, на современной территории РФ из 1 160 тысяч католиков Могилевской архиепархии оказывается лишь около 200 тысяч: в Петроградской губернии - 2,4-3,0 % населения (из 3,54 млн.), Москве - 1,7 % (из 1,7 млн.), в Сибири (включая Дальний Восток) - 0,61 % (из 10,68 млн.). Примечательно, что за пределами указанных губерний католики напрочь отсутствовали: в соседней с Петербургской Олонецкой губернии в 1897 г. было лишь 0,4 тысячи католиков (даже меньше, чем иудеев, большинство из которых не имело права жить за чертой оседлости). В Псковской губернии, граничившей с Петербургской губернией и католической Латгалией, в 1897 г. было только 4 тысячи католиков. Что касается Тираспольской епархии, то по ней у нас есть точные данные на 1917 г. (из книги О. А. Лиценбергера "Римско-католическая Церковь в России", Саратов, 2001): из 378 567 прихожан на поволжские деканаты приходилось: Саратовский - 22 108, Каменский - 42 743, Екатериненштадский - 20 851, Мариентальский - 28 605, Зеельманский - 26 185; на северокавказский Пятигорский деканат - 22 504 прихожанина. Кроме того, на территории РФ располагалась часть Бердянского деканата в составе Таганрога (1 315 прихожан), Ростова-на-Дону (5 632) и Новочеркасска (4 231). То есть на территории РФ жили 174 174 прихожанина Тирасполськой епархии. Таким образом, в 1917 г. на современной территории РФ жили 370-380 тысяч католиков из 95,5 млн. постоянных жителей нынешней территории РФ по переписи 1917 г., или 0,4 % населения.
В тех же Самарской и Саратовской губерниях католиков значительно опережали лютеране, составлявшие там 6 % населения (а в Петербургской губернии - даже 13-17 %).
Автор доклада привел и завышенные данные о современной численности католиков в РФ: "Стремительный рост католической общины России от трех официально существовавших католических приходов с несколькими сотнями прихожан в конце 1980-х до сегодняшней митрополии в составе четырех епархий при официальной статистике в 1,3-1,5 млн. верующих не может не обратить на себя внимание", однако позже привел и другие данные: "Согласно сведениям, полученным непосредственно от католического духовенства в начале 2002 г., число католиков в России составляет около 600 тысяч человек, что оказывается значительно меньше цифр, называемых официальной церковной статистикой или статистическими службами, которые говорят об 1-1,5 млн. католиках. Часто статистические расчеты строятся на достаточно произвольных процентных соотношениях, полученных на основании этнического происхождения граждан РФ. Однако с учетом процессов ассимиляции жителей России в прошлом столетии, нет никаких оснований для установления какой-либо жесткой связи с католичеством, исходя только из "генетических процентов". Только каждый четвертый католик - русский по национальности, и хотя 90 % католиков имеют российский паспорт, но заявляют о своем польском, литовском, немецком, белорусском, украинском, армянском или ином происхождении. Постоянным образом в России живет около 20 тысяч иностранцев, прибывших из традиционно католических стран, без учета многочисленных "временно проживающих", но только небольшая их часть участвует в религиозной жизни. Независимый статистический проект, осуществленный в начале 2002 г., показывает, что католические храмы посещает не более 1 500 человек, крещенных в Православной Церкви (4 % от общего числа католиков), подавляющее число которых не было в православных церквях после крещения. Крайне сложно определить количество тех, кто перешел из православия в католичество по убеждению: в целом это несколько сотен случаев. Более половины российских католиков составляют взрослые, 20 % - люди старше 60 лет, католики до 28 лет составляют 33 % (т.е. чуть более 13 тысяч). Довольно высок процент лиц с высшим образование и студентов - более 40 %", - заявил Юдин, не заметив, что и эти цифры плохо стыкуются между собой (если 1,5 тысячи - это 4 %, а 13 тысяч - 33 %, то общее число католиков составит 40 тысяч - возможно, столько было опрошено во время "независимого статистического проекта", но Юдин этого не указал). Кстати, митрополит Тадеуш Кондрусевич в феврале 2003 г. заявлял "Порталу-Credo.Ru" (как и ранее "Эху Москвы" и другим СМИ), что в РФ - 600 тысяч католиков, а социологические исследования ВЦИОМ, ФОМ, РОМИР и АРПИ показывают, что доля католиков колеблется в пределах 0,1-0,5 % населения России, что в среднем дает чуть более 400 тысяч католиков в современной РФ.
По мнению члена Папского совета, "Католическая Церковь в России перестала быть Церковью этно-конфессиональных меньшинств (польского, немецкого, литовского и т.д.), а с самого начала восстановления своей жизнедеятельности в 1990-х гг. заявила о себе как о российской Католической Церкви (преимущественно русский язык в богослужении, качественно новые по сравнению с имперским прошлым процессы инкультурации всех сторон церковной жизни и т.д.)", хотя "католики в России столкнулись с той же проблемой инкультурации, которая до недавнего времени была актуальна для Католической Церкви преимущественно в Азии и Африке".
Алексей Юдин привел и интересные сведения о католиках Центральной Азии: "Католическая община Казахстана в настоящее время лидирует по численности среди бывших азиатских республик СССР: в 2002 г. по официальной ватиканской статистике она составляла 180 160 верующих (хотя иногда приводится цифра 360 тысяч). Власти Казахстана, и прежде всего - президент Назарбаев, неизменно проявляют благожелательный интерес к развитию католической общины страны и инициативы в области международных контаков со Святым Престолом. Это во многом объясняется стратегией развития "евразийского" проекта Назарбаева, стремящегося превратить страну в реальное поле политического и культурного диалога Азии и Европы. В 1998 г. между Святым Престолом и республикой Казахстан было заключено особое соглашение, регулирующее положение Католической Церкви в стране. Огромное значение для развития Католической Церкви в Казахстане имел визит в Астану Папы Иоанна Павла II в сентябре 2001 г. Особый статус Католической Церкви в Казахстане был подтвержден структурными преобразованиями, совершенными Св. Престолом 17 мая 2003 г. Ранее существовавшие апостольские администратуры в Астане и Алма-Ате были возведены соответственно в ранг архиепархии Пресвятой Девы Марии в Астане и епархии Пресвятой Троицы в Алма-Ате. До этого в стране существовала только одна епархия Католической Церкви - Карагандинская (с 1999 г.). Ситуация в остальных государствах Центральной Азии в плане количественного присутствия католиков и структурной организации церковных общин резко отличается от современного положения Церкви в Казахстане. В Киргизии, Таджикистане, Туркменистане, Узбекистане и Азербайджане в настоящее время существуют католические общины, насчитывающие соответственно 300, 245, 500, 3 000 и 120 человек. Статус структур Католической Церкви в этих странах весьма своеобразен и обозначен таким термином как миссия "sui juris" (церковные миссионерские территории, не входящие в апостольские викариаты или апостольские префектуры), которые возглавляют священники, принадлежащие монашеским орденам или конгрегациям и осуществляющие также функции дипломатических представителей Святого Престола. В 1990-х гг. правительство Монголии официально обратилось к Ватикану с просьбой о присылке католических миссионеров. Монгольское правительство стремилось предоставить католической общине страны, насчитывающей в настоящее время 176 католиков-монголов, собственных пастырей. Монгольские власти тем самым стимулировали развитие монгольского общества на пути модернизации. По инициативе правительства Монголии идет активная подготовка к визиту Папы Иоанна Павла II в эту страну, который должен состояться в августе 2003 г.".
Характеризуя социальный состав новых католиков Азии, Юдин признает, что "особой чувствительностью к проповеди христианства в Азии обладают те этнические и социальные группы, которые в силу исторических или актуальных причин являются изгоями общества или испытывают различные виды социального и культурного подавления. Гегемония национальных культур вытесняет на маргиналии общественной жизни представителей различных этно-культурных меньшинств, для которых принятие христианства, и в первую очередь - католичества, становится путем к социальному и культурному возрождению. Этой симптоматикой во многом объясняются причины значительных обращений в католичество среди различных племен в Бангладеш, Камбодже, Мьянме, среди горных народов во Вьетнаме и Таиланде, среди "неприкасаемых" в Индии, в среде туземных племен Тайваня. Примечательно, что среди этих новообращенных католиков наблюдается рост призваний к священству и монашеству. Внешние попытки объяснения этих явлений часто сводятся к материальному фактору: преимущественному стремлению вырваться из нищеты и "взломать" барьеры социально-культурных маргиналий. Однако, как показывает практика католических семинарий в Индии и Бангладеш, молодые священники прежде всего стремятся к евангелизаторской деятельности в своей родной этно-культурной среде, а не к варианту некоего социального "эскапизма". С 1991-го по 1996 гг. прирост священнических призваний в католической общине Южной Кореи составлял 1,7 % ежегодно, в Индии - 4,2 %, в Мьянме - на 3,2 %, в Таиланде - на 1 %".
Значительное внимание в докладе было уделено и кризису православно-католических взаимоотношений: "Призыв к "новой евангелизации" был оглашен на Синоде католических епископов Европы, состоявшемся в Риме в ноябре-декабре 1991 г. С учетом материального и качественного превосходства Католической Церкви это вело, по мнению православных, к созданию католических "параллельных" церковных структур на православной "канонической" территории… Встал вопрос об "униатизме". Появление его во всей остроте на повестке дня православно-католических отношений можно было с легкостью спрогнозировать, принимая во внимание прецедент 1968 г., когда легализация епархий греко-католиков в Чехословакии правительством Дубчека чуть не сорвала решение о создании всеправославной богословской комиссии для диалога с Католической Церковью… В течение 1990-х гг. на ежегодных переговорах в Москве руководства ОВЦС МП с делегацией Папского Совета по содействию христианскому единству (куда, кстати, не приглашались представители католической иерархии в России) митрополитом Кириллом неоднократно делались предложения о возможности урегулирования создавшегося положения через сведение пастырских функций Католической Церкви в России к исключительному удовлетворению нужд католических этнических меньшинств в стране и, как следствие, - отмену католического богослужения на русском языке. Фактически этим официальное руководство РПЦ отрицало жизненно важный процесс инкультурации Католической Церкви в России и самое ее бытие как самостоятельной религиозной силы в общероссийском масштабе…Особым полем деятельности РПЦ МП, как уже отмечалось, является МИД РФ, который в открытую лоббирует интересы РПЦ МП. Слияние интересов Православной Церкви и внешнеполитического ведомства России декларируется на самом высоком уровне. Принимая в МИДе Патриарха Алексия II 6 марта 2003 гг., министр иностранных дел И. Иванов подчеркнул: "Тесные контакты с церковью обогащают нашу дипломатию более масштабным видением национальных интересов страны".
Юдин поставил и вопрос о том, почему именно католики, а не протестанты "стали "козлами отпущения", и назвал несколько причин этого: "Численность протестантов всех деноминаций в России на несколько порядков выше, чем католиков. Протестантизм всегда рассматривался русским православием как потенциальный "антиримский" партнер, и на протяжении нескольких веков протестантская мысль оказывала значительное влияние на формирование русской богословской традиции. Католическая Церковь, Ватикан, в свете тех же исторических стереотипов всегда рассматривался как стратегический противник как русского православия, так и российской государственности в целом".
Не обошел своим вниманием докладчик и трудности католиков в Азии: "Индуизм и буддизм расценивают обращение в христианство не только как отрицание собственной культуры (Япония, Тайвань, Индия), но и как отказ от собственной "национальной" идентичности, поскольку буддизм (в Таиланде, Мьянме, Камбодже) и индуизм (в некоторых индийских штатах) являются государственными религиями. Особенные трудности наблюдаются в мусульманских странах Азии, там, где христианский стиль жизни и обращения в христианство подавляются или поставлены вне закона (Бруней, Малайзия, Иран, Пакистан, Афганистан, Бангладеш, Мальдивские острова). Ислам является государственной религией в Египте, Иордании, Кувейте, Саудовской Аравии, Йемене, странах Персидского залива - Омане, Арабских Эмиратах, Катаре, Бахрейне, а также в Ираке и Иране; в Сирии ислам является официальной религией президента республики. Положение христианских общин в этих странах различается существенным образом: от полного запрещения всех неисламских религий (и религиозной жизни 700-тысячной христианской общины) в Саудовской Аравии, жесткого контроля государства над всеми формами религиозной деятельности христиан в Йемене, Иране и Кувейте до относительных форм религиозной терпимости и умеренных ограничений в деятельности христианских общин в Египте, Ираке, Иордании, Бахрейне, Омане и Арабских Эмиратах…Сказывается давняя китайская традиции государственного контроля над религией, предшествовавшая идеологическому диктату коммунистов. Еще в 1957 г. китайским руководством была создана независимая от Ватикана "Китайская католическая патриотическая ассоциация", которой было доверено официальное руководство Католической Церковью в стране. Часть духовенства осталась верными Святому Престолу и, уйдя в подполье, образовала "катакомбную" Церковь. Хотя в последние годы строта противостояния несколько спала, китайские власти по-прежнему активно поддерживают официальную Церковь и продолжают репрессии против "катакомбных" католиков. Аналогичное явление появилось во Вьетнаме по инициативе коммунистических властей в 1997 г., когда в стране был создан "Патриотический католический союз" (ПКС). По замыслу вьетнамских коммунистов, ПКС должен стать подобием "патриотической" католической Церкви в Китае, то есть полностью находиться под контролем правительства. Католические епископы Вьетнама выступили против участия верующих в работе ПКС".
В целом, несмотря на отдельные интересные места (процитированные выше), доклад получился скучным, сильно утяжеляло его и обилие иноязычных терминов, употребляемых автором. Однако этого не избежали и другие участники встречи: религиовед Александр Агаджанян, выступая с конструктивной критикой доклада, превзошел автора доклада по количеству специальных терминов. Слушая его, профессор МГУ Игорь Кантеров даже не удержался от фразы: "Лучше по-татарски говорить, чем по-английски". Впрочем, Агаджанян высказал немало ценных соображений: "Говоря о различиях и близости католического и глобализационного проектов, надо прописать и об отношении католичества к либеральным ценностям", отметив также, что "Католическая Церковь вписывается в современный мир не гладко: возникают споры о сексуальной культуре, об отношении к абортам".
Игорь Кантеров напомнил о прошлом противостоянии католичества идеологии гуманизма и глобализации, только "Папа Павел VI дал новое толкование гуманизма". Выступавший высказал довольно спорную мысль: "Даже Зюганов не дал такой жесткой критики рыночной экономики, как Папа Иоанн Павел II". По мнению Кантерова, в критике Католической Церковью современного мира находит вдохновение и часть антиглобалистов: "Они могли прочесть об этом и у Папы, что может сделать дикий рынок" (среди антиглобалистов действительно есть радикальные католические организации).
Представитель посольства Польши в РФ Хенрик Литвин, долгое время занимавшийся изучением львовских греко-католиков, сделал к докладу ряд дополнений: "Греко-католики в России не существуют, есть только римо-католические священники, имеющие право вести службу по-греко-католически. Духовенство католическое в РФ не только не русское, но и состоит из граждан других государств. В Украине 15 лет назад тоже 95 % католических священников были гражданами Польши, сейчас картина изменилась - не полностью, но значительно".
Журналист и социолог Михаил Тульский отметил, что в докладе не был освещен важный фактор, способствующий распространению римо-католичества в современной России, в том числе и среди русских: "Большинство римо-католиков в РФ живут в Сибири и на Севере РФ - об этом часто говорят католические епископы, но никто не объясняет причин. Именно в этих регионах множество городов появились только в советский период - в этих городах не было к 1990 г. никаких церквей. И католики, раньше православных построившие свои церкви, смогли привлечь на свою сторону часть русских верующих. То же самое произошло и в отношении российских немцев, среди которых в 1897 г. было лишь 13,5 % католиков и 84,4 % лютеран, а сейчас число протестантов и католиков примерно сопоставимо, так как у лютеран нет таких денег, какие есть у католиков".
Семинар закончился традиционным фуршетом.
Михаил Тульский, "Портал-Credo.Ru"
 СПЖ кв.jpg)
