- Отец Паисий, а откуда в монастырский кружок приходят ребята? Это дети прихожан?
- Большая радость в том, что мои нынешние ученики - абсолютно светские дети. Это обычные школьники, которые не ходят в церковь, дети не из православных семей. Даже есть несколько девочек-мусульманок. Честно говоря, я не знаю, как так получилось. Это какое-то чудо! Вы только подумайте: в монастырь к преподавателю-монаху приходят светские дети. Сами! Не потому, что их родители привели. Это замечательная возможность рассказать ребятам о Боге, о Православии.
У меня самый сложный вариант - смешанные группы. В них занимаются ребята 6-14 лет. Детей ровно 50, они разделены на две группки по 25 учеников. В основном учатся школьники 4-7-х классов, но есть художники постарше и помладше.
- А как вы набирали нынешних учеников? И как давно вы преподаете рисование?
- В 2003 году я начал преподавать изобразительное искусство во дворце культуры. Мне эта работа так понравилась, так вдохновила, что теперь не представляю своей жизни в отрыве от преподавательской деятельности. С тех пор я постоянно занимаюсь организациями кружков, студий, воскресных школ и факультативов - в Сергиевом Посаде, Ржеве, Твери. Теперь в Старице, в монастыре, куда меня направили полгода назад.
Когда приехал в этот город, первым делом отправился в школы - у нас их три. Прошел по классам, в каждом из них открывал большую папку с лучшими детскими рисунками прежних учеников и показывал ребятам. Приглашал в изостудию при монастыре всех желающих. Пришло много школьников - аж 44 человека! Потом они стали друзей приводить, братьев-сестер, в итоге у нас 50 детей.
Когда-то, когда я сам учился во втором классе, на урок зашла молодая учительница рисования из школы искусств, показав свои графические работы, пригласила в школу. Мне рисунки так понравились, что я пошел учиться. А теперь сам использую этот прием.
- Отче, как проводите занятия? На что обращаете внимание?
- Самое главное и самое сложное - создание правильной учебной атмосферы. С одной стороны, педагогу нужно постараться, чтобы детям было интересно - чтобы на занятиях образовалась добрая веселая дружественная среда. Также важно строить уроки так, чтобы ученики приобретали навыки умения и знания, раскрывали таланты.
Я им постоянно твержу, что они должны развивать свои таланты, быть целеустремленными, трудиться каждый день над саморазвитием, стараться определить свои склонности. И уже есть небольшие проблески. Однажды ко мне подошла маленькая девочка, ее зовут Машенька, и шепотом сказала: «Отец Паисий, кажется, у меня есть свой талант». Поясню, о чем речь. То, что я рисую на доске, эта ученица перерисовывает в точности. Другие ребятишки в основном импровизируют на тему «что нам показал отец Паисий», и в этом, конечно, тоже есть свой смысл. Уникальные вещи получаются, порой даже в стиле Пикассо. А эта девочка очень точно следует тому, что показано на доске, правильно передает пропорции и контуры, угол линии даже угадывает. Как будто мой рисунок перенесли на ее листочек - только в уменьшенном виде. До этого я постоянно твердил: у тебя есть особый талант, развивай его. Она в ответ только хихикала. А потом додумалась своей маленькой головушкой.
Убеждая ребят в одаренности, я не гордыню провоцирую, а учу ответственному отношению к своим талантам
Тут я хотел бы уточнить: убеждая ребят в одаренности, я в них не гордыню провоцирую, а учу ответственному отношению к своим дарованиям. Дары - от Бога. И нельзя ими пренебрегать, а нужно, напротив, преумножать их. Поэтому я постоянно внушаю детям, что время - драгоценно, что жизнь строится смолоду.
Иногда я беру книгу Евгения Шварца «Сказка о потерянном времени» и читаю оттуда вслух отрывки, пока они рисуют. Чтобы глубже в ребят вошло понимание драгоценности времени, особенно в юношеский период, когда формируется их будущая жизнь. Иногда незаметно для других я наклоняюсь над кем-нибудь, помогая нарисовать, и тихонько говорю какое-нибудь полезное слово.
- А как поступаете с озорниками?
Иеродиакон Паисий (Новожёнов)
-
Если в ком-то из ребят ярко проявляется дурное, не
высмеивая его при всем классе, наедине даю совет.
Даже больших баловников надо терпеть. Разумно,
конечно. Но не стоит отрубать больную веточку раньше
времени, пока еще есть надежда исцелить. У меня есть
хороший пример на эту тему. Ко мне приходил ученик
- мальчик с
самым дурным поведением. Зимой, когда я выходил из
школы, он мне, учителю и церковнослужителю, в спину
комком снега кидал. И много чего еще делал плохого. И
директор, и учителя постоянно указывали мне на него,
готовили к тому, чтобы его отчислить из воскресной
школы.
Я думал: ну, еще немножко потерплю его. Был уверен: мальчик это от глупости делает, не со зла. Ведь я в нем чувствовал одаренность и увлеченность. Думаю, и крутило его потому, что он очень эмоциональный был, гиперактивный. Я его вызывал на беседы, говорил то, что ему стоило услышать по поводу его поведения, пытался достучаться до самой глубины его сердца. И, знаете, вскоре была победа. Тут, может быть, и вовсе не наши беседы стали причиной, может, какие-то жизненные обстоятельства, но вскоре мальчик стал серьезнее. Это, конечно, Господь действует над теми, кто подает надежды. Этот баловник стал самым лучшим учеником. Лучше даже тех, кого считали самыми благонравными. А сейчас он учится на третьем курсе московской семинарии. Добрый парень, выше меня ростом.
Ученики перед учителем - как на ладони. В студии очень хорошо видно, какие у кого дурные привычки. Это им кажется, что я их не замечаю, вполоборота стою, а я всё вижу. Понимаю, кто баловник, кто хитрит, кто других готов обидеть, кто в унынии пребывает, потому что в семье разлад между родителями. Им всем сегодня не хватает доброты взрослых, нежности какой-то.
- А как самих детей научить быть добрее, если доброты вокруг не хватает?
- Как? Я не знаю. Но я никогда не обижаю детей, не ругаю их. Надеюсь, этот дух доброты им сообщится без поучений, передастся как состояние. Учить ведь можно и молчанием, и сочувствием, выслушивая их детские переживания по поводу того, кто во дворе что сказал-сделал и как теперь быть.
В крайних случаях, если они начинают слишком баловаться, применяю методику «сетования». Как старая добрая бабушка, которая твердит: «Ох, и что же теперь делать-то?!», начинаю ходить вокруг них и сетовать. Они догадываются, что перешли границы, и успокаиваются.
Надеюсь, ребята запомнят, как можно выходить из неприятных ситуаций, покрывая ошибки других любовью
А когда кто-нибудь опрокидывает банку с гуашью на белоснежный пол, не смотрю с остервенением на них, дескать «что натворили!»... Они по привычке замирают и глядят на меня, широко открыв глаза. Потому что знают эквивалент наказания в таких случаях из опыта общеобразовательной школы. Но тут-то у меня и появляется шанс показать, как преподаватель берет на себя их вину. Сам же успокаиваю их сразу, несу ведро и начинаю мыть пол. И они присоединяются радостно и, как послушные ангелочки, всё начисто вытирают. И так мы сохраняем нервы друг другу. Очень надеюсь, что они, став взрослыми, будут помнить, как можно выходить из неприятных ситуаций без скандалов и криков, а покрывая ошибки окружающих любовью.
Каждый раз, когда ребята перестают рисовать и начинают о чем-то переговариваться, смеяться, шутить, мне кажется, что нарушается строгий чин образа урока. В эти минуты я вспоминаю гравюру Питера Брейгеля: «Если в школе учитель осёл». Там изображен осёл в кафтане учителя, а вокруг него дети хаотично занимаются кто чем. Это, конечно, недопустимо. Урок должен быть системным, с дисциплиной. Но без перегибов, без закручивания гаек. Мне коллеги часто говорят: «Будь с детьми построже». Но что означает «построже»?
Больше чем у половины учеников нет отцов, потому что родители развелись. Это трагедия для ребенка. У одного мальчика нет и матери, она от него отказалась, парень воспитывается бабушкой. У другого мальчика мама погибла в аварии... Ну как тут быть строгим с этими ребятами, какую уставную дисциплину устраивать?!
Воскресная школа - это доброе времяпровождение, и оно потом всю жизнь будет вспоминаться
Воскресная школа - это иное настроение, веселый урок доброго общения. Это время должно особенно запоминаться и нравиться. Не обязательно здесь сообщать очень много информации, устраивать муштру и зубрежку на тему «какого цвета должен быть аналой». Главное в воскресных школах - научение духу нравственной доброй жизни. Пусть иногда занятия проходят балагурно, но при всем при этом создается культурное пространство, творческое культурно-этическое поле, которое формирует души детей. Это доброе времяпровождение впоследствии всю жизнь будет вспоминаться ребятами. И не важно, что на таком уроке ученик может ничего не записать на белом листе тетради. Ребенок созерцал саму жизнь и радовался ей, смотрел на лица товарищей и от души хохотал, и тетрадью оказалась его память, в ней остался прекрасный день, и это воспоминание будет поддерживать его в будущем во всех тяготах.
То, о чем я упомянул в нескольких примерах выше, это и есть некие мои принципы, к которым я пришел, работая с детьми.
- Отец Паисий, а какова глобальная цель вашей педагогики?
- Уверен, искусство способно преображать душу человека, прививать чувства справедливости, побуждать к совершению благородных поступков. Через каждодневное совершенствование в науках и искусствах ученики приходят к пониманию закономерностей духовной жизни. Впоследствии кто-то станет врачом, кто-то учителем, а кто-то ученым, но все с благодарностью будут вспоминать своих учителей музыки и рисования, вдохновивших их на подвиг жизни, сумевших привить им понимание красоты мира и величия человеческой души.
- А где вы сами обучились живописи?
- До иконописной школы мне посчастливилось учиться на живописца-педагога в Тверском художественном училище имени Алексея Гавриловича Венецианова. До монашества - учился в удивительно интересной иконописной школе при Московской духовной академии в Троице-Сергиевой Лавре. Лавра - это уникальнейшее место для русской православной культуры. Здесь собираются выдающиеся творческие люди: опытнейшие иконописцы, мастера реставрации и золотошвеи, регенты, филологи-редакторы, композиторы, режиссеры, фотографы, миссионеры, талантливейшие педагоги, профессора, искусствоведы, писатели, рассудительные монахи-молитвенники.
Пять лет мы изучали древнерусскую живопись, делали списки древнейших икон Переславльского музея, Ростовского кремля, Новгородского музея, иконного зала Третьяковской галереи, посещали древние монастыри, находящиеся в «Золотом кольце» России. Всё это дало хорошее представление о сущности русского православного искусства, привило понимание о подлинно высоком и прекрасном. В иконописной школе прошли традиционную технику иконописи, монументальную живопись - фреску, реставрацию икон. Всё, что я там узнал и увидел, очень помогает в работе над пособиями по православной культуре.
Время обучения стало бесценным временем знакомства с тысячелетним наследием культуры Святой Руси, ее храмами и росписями - от Старой Ладоги до Ярославля. Мы беседовали с лаврскими старцами - схимонахами и старейшими архимандритами, общались с интересными людьми. И в меру наших возможностей черпали от них духовную мудрость.
Считаю, именно в таких учебных заведениях реализуется правильное образование, когда вместе с интеллектуальным развитием проходит и относительно здоровая духовная жизнь.
- А когда сами начали учить детей рисованию, сразу всё получилось?
- Конечно, поначалу я допускал много ошибок. Но через этот опыт лучше понял: надо основательно изучать методику и историю педагогики. Ради этого четыре года назад решил поступить в Тверской университет на кафедру теологии педагогического факультета. И теперь радуюсь, что так сделал. Это было крайне необходимо для того, чтобы грамотнее подходить к составлению занятий для школьников.
Сейчас работаю над программой преподавания изобразительного искусства в воскресных школах. Пока работа в подвешенном состоянии. На мой взгляд, прежде, чем издавать второпях теоретические пособия, их нужно апробировать, дорабатывать, учитывая реалии, и только потом выпускать.
Преподавание в воскресных школах - в принципе дело непростое. Педагогам ИЗО, например, нужны знания в области мировой художественной культуры и церковного искусства. Теорию, полученную в вузах, требуется перевести в категории, понятные детям. Однажды кто-то из ребят на уроке спросил, почему дали в пейзаже всегда кажутся голубыми, ведь деревья, которые там растут, - зеленые. Вспомнил интересную книгу «Живопись» Ж. Вибера, где говорилось о преломлении света, видах лучей, их длине и характерах прохождения сквозь различную среду. Начал рассказывать обо всём этом детям. Маленькие ребята, лет 7-9, смотрели на меня с недоумением. А я всё говорил, не мог до конца ясно выразить свою мысль, под конец напрочь запутался и едва довершил объяснение. Ученики смотрели на меня ошарашенно. Понял, что я их заморочил сложными пояснениями и вряд ли они уловили что-нибудь.
Нужно говорить с детьми не только на языке понятных им слов, но и на языке доступных их восприятию понятий
Этот случай заставил меня серьезнее подходить к вопросу адаптации теории изобразительного искусства. Нам нужно говорить с детьми не только на языке понятных им слов, но и на языке доступных их восприятию понятий.
При этом не всегда удается найти методические пособия к нужной теме. Поэтому я уже привык, что нередко приходится самому разрабатывать те или иные уроки. Уверен, за многие годы преподавания у многих моих коллег-педагогов рождаются интересные идеи и приемы. Хотелось бы найти площадку, где можно было бы встречаться с коллегами и обсуждать актуальные проблемы преподавания «Основ православной культуры», «Мировой художественной культуры», ИЗО, истории христианского искусства. Вовсе не считаю себя профессионалом в области преподавания, но ищу единомышленников, с которыми можно обсудить проблемы этой сферы.
Из заметок отца Паисия
Первый рисунок был посвящен тощему монаху-аскету с киркой в руке. Он угрюмо долбил известняковую гору. В Старице много известняка, здесь была крупная добыча белого камня. Кто-то из мальчишек спросил: «А можно будет идти дождь?» Как точно! Это же образ искушений и трудностей, всегда присутствующих при основании монастырей.
Другой мальчик нарисовал несколько молний на небе, причем одна из них угодила прямо в голову монаху. Его спасла скуфья. Крепкий монах продолжил свою работу в прежнем режиме, а мальчик пояснил, что в те времена еще не было громоотвода. Я разрешил присутствие такой энергетики. Ведь благодать тоже своего рода Божественная энергия, помогающая в подвигах. Однако я насторожился: «Что же следующее они придумают?»
Девочки свели всю суровость на нет. У них засияло на рисунках солнышко, земля расцвела после дождя. Одна девочка спросила: «А можно там будет собачка?» Она старательно изобразила рядом с черной фигуркой отшельника пятнистого щенка далматинца. Я до такого никогда бы не додумался. Вскоре у всех девочек на рисунках были изображены далматинцы, цветочки, розочки, птички. В общем, в конце концов обитель мы основали веселую.
* * *
Когда я иду и стучу в деревянное било, созывая на службу, вижу, как на электропроводах усаживается несколько десятков чудных воробушков, они не пугаются моего стука, смотрят с любопытством и щебечут. Глядя на них, я думаю о том, что монахи - это провода электростанции, по которым движется духовная энергия в города. Провода с виду просты, и на них безопасно могут сидеть малые пташки, но в то же время та сила, которая проходит через них, потом раздвигает мосты, освещает улицы, зажигает свет в тысячах квартир. Я стучу в свое било, молчу и думаю: как соединить разведенные мосты между Богом и сотнями наших соотечественников, не знающих Иисуса Христа? как осветить светом Христовым темные улицы ложных учений, во тьме которых блуждает сегодня столько людей?
С иеродиаконом Паисием (Новожёновым)
беседовала Елена Есаулова
