Текст: Фото: Аркадий Колыбалов
Восемь лет назад Олег Жаров с женой Ларисой Коваленко искали дачу, а нашли источник вдохновения. Вместе с дачей супруги выкупили и отреставрировали 30 из 53 памятников архитектуры, обустроили десять музеев, привели в порядок пять источников, построили гостиницу, ресторан, трудоустроили 100 местных жителей и теперь принимают туристов со всего мира.
Корреспондент "РГ" попытался выяснить, как устроено село-музей "Вятское" в Ярославской области.
Оконченная пьеса для механического пианино
На первый взгляд кажется, что Вятское - киношный макет. Но здесь все живое. Настоящие купеческие особняки с любовью и тщательно отреставрированы и выглядят не хуже столичных архитектурных реликвий. Рядом с урнами яркие таблички: "Благодарим жителей и гостей села Вятское за соблюдение чистоты!". Готовящиеся к реставрации памятники архитектуры закрыты городскими экранами с нарисованными особняками. ...На улицах немноголюдно.
Экскурсовод Ирина ведет группу к музею. У нее современное экскурсионное обмундирование: микрофон-наушник и удобная сумочка-динамик. Ирина работала в торговле, теперь с воодушевлением рассказывает туристам о родном селе.
- Купеческая дочь, не умеющая играть на фортепиано, легко могла ввести жениха в заблуждение, - рассказывает Нина Мальцева, заместитель генерального директора по научной работе. - Жених был бы в восторге, а туристы - тем более.
Она хаотично перебирает клавиши, безошибочно "исполняя" вальс Штрауса на грустно прославленном Чеховым механическом пианино - органоле.В "Музее русской предприимчивости" выставлено множество музыкальных автоматов. Всем им сильно за 100, и все - работают. Шарманки кабинетные, музыкальные шкатулки, органетто, фонограф, патефон. Нина Юрьевна берет с полки изящную золотую клетку, в которой сидит серая пичужка из сказки Андерсена, - механический соловей.
- Село у нас было торговое, шесть трактиров, четыре постоялых двора, чайные и 26 торговых лавок в домах. В трактирах и чайных стояли обычно такие инструменты, - Мальцева показывает на коренастое уличное пианино-шарманку. - Ребятишек за денежку просили покрутить барабан, чтобы привлечь посетителей, а посетители, устав от громкой музыки, давали денежку, чтобы они не крутили.
Нина Юрьевна - учитель, закончила филфак Ярославского пединститута. Без школьного занудства рассказывает, как вятские крестьяне уходили в города зарабатывать деньги и возвращались купцами. Как в 1853 году журнал "Экономический указатель", издававшийся в Санкт-Петербурге, писал: базары, которые бывают в этом селе по четвергам, по количеству народа и товарооборота превышают базары в уездном городе Данилове.
- Многие вятские крестьяне становились петербургскими купцами первой гильдии, были поставщиками двора его императорского величества, - говорит Мальцева. - До революции здесь проживало около тысячи человек, сейчас почти столько же.
История любви
- Помню печальное зрелище 90-х - старинные купеческие особняки без окон и крыши, птицы летают, собачьи морды в оконных проемах торчат, - рассказывает Нина Мальцева. - Но Вятскому выпал счастливый билетик, его увидел Олег Жаров. Его деды-прадеды, тоже были отходниками, предпринимателями. К тому же он интеллигент - ученый, математик, доктор экономических наук. Купил здесь дом со львами, влюбился в село, заинтересовался историей. Ключевое слово в этой истории, конечно, "влюбился". Только так можно делать то, что большинству не под силу: музеи - живыми, скучную историю родного края - увлекательной, заброшенное село - красивым и ухоженным.
- Жаров очень уважаемый человек,- говорит Мальцева, - труженик, патриот. Село было в ужасном состоянии, он начал с чистоты - урны, таблички. Таблички пинали, но появлялись новые. И не так уж много времени понадобилось, чтобы стало чисто.Четыре года назад Жарова упрекали: музеи есть, а храм без куполов. Олег Алексеевич, получив госпремию за возрождение села, восстановил храм.
- У нас, конечно, есть категория людей, для которых лучше все рухнет, зато ни у кого ничего не будет. Но и их позиция тоже меняется. Жители села же посещают музеи и выставки бесплатно. Те, кто высказывался негативно, теперь говорят: да где бы мы это еще увидели.
Троечников в гиды не берут
В Политехническом музее смотритель Ирина моет пол.
- Как село стало возрождаться, многие знакомые вернулись. Все подтянулись, цветы сажают, за домами следят, за собой, - говорит она. - Мы же с людьми общаемся, надо быть добродушными и улыбающимися.
Экскурсовод Александр этим требованиям соответствует. Но слегка стеснителен, ему всего16. С 7 класса школьники работают в музеях внештатными гидами. Спрашиваю, не смеются ли над его, нетипичным для подростка, увлечением одноклассники.
- Наоборот, это престижно, - с достоинством отвечает, - учителя иногда даже совет спрашивают. С тройками в гиды не берут.
О самой главной Сашиной перемене, наверное, даже сам работодатель не подозревает.
От купеческой дочери, демонстрирующей умение "играть на фортепиано", век назад были в восторге женихи, а теперь - туристы- Я раньше вообще музеи не любил, - по секрету делится школьник, - а теперь стараюсь бывать как можно больше.
Просим показать самый интересный для него экспонат.
- Мимиограф! - поднимает увесистый деревянный ящик с пустой портретной рамой и тонкой бумагой. - Прадедушка нашего ксерокса, 1889 год. Изобрел Томас Эдисон. Копировали лишь самые важные документы.
Кроме всевозможных устройств, облегчающих жизнь, в музее есть небольшая комната в стиле 50-х.
- Первый советский телевизор КВН49, - Саша показывает деревянный ящик с крошечным экраном и линзу с водой. - В рабочем состоянии! Сейчас включим. Он ламповый, долго нагревается. Раньше показывал один канал, а теперь его подсоединили к кабельному ТВ.
На выпуклом экране мелькают черно-белые кадры современной рекламы - не каждый областной музей способен похвастать таким "живым" экспонатом.
Кузовок с прялочкой
- Почему рядом с прялочкой стоит кузовок с клюковкой? - спрашивает туристов экскурсовод в музее "Торговля Гороховых". Пока они думают, отвечает. - Клюковка кислая, выделялась слюна, которой волокна скручивали в ниточку.
Музей - настоящий дом-лавка. наверху жилые комнаты, внизу за железными дверями и замками - лабаз - старинный супермаркет. Там продавали все - от хлеба до гвоздей.
- Наш музей интерактивный, - рассказывает "хозяйка музея" Светлана Романова. Она работала зооинженером, а теперь стала актрисой, исполняет в музее роль самой Марьи Карповны Гороховой, хозяйки дома.
Спрашиваю, легко ли зооинженеру быть актрисой? Смеется и тут же превращается в Марью Карповну, нараспев рассказывая про хозяина своего, который любимой дочке ажурный футляр для зеркальца из ящиков из-под чая своими руками сделал.
- Вот ухват, но на колесиках, я про него рассказываю, да мужичка своего хвалю, женушку свою любит-бережет. Как-то приезжала из Костромы женщина и уличила меня перед народом: а такой ухватик у меня тоже есть. Я ей отвечаю: "А я-то думаю, что у меня муж в Санкт-Петербург через Кострому ездит". На ходу сочинять приходится.
"Молодцы! Окунули в старину!", "За небольшое время и собрать такую экспозицию, в голове не укладывается. Значит, не все продано в России. Россия будет жить" - это из книги отзывов.
Маслобойка по-русски
"Жаров здесь", - таинственно шепчет экскурсовод в музее кухонной машинерии.
Из комнат выходит хозяин - высокий, элегантный интеллигент. Мы просим провести экскурсию, и он охотно ведет нас к сложносочиненному агрегату - промышленной мясорубке.
- Я за ним долго гонялся и вот нашел. Совсем недалеко, в 30 километрах.
Говорит, что вещи сами идут в руки.
- Буквально на днях, не поверите, - рассказывает взахлеб, как мальчишка, - пришел фантастический экспонат - памятник Пушкину работы Опекушина. Макет, который выставлялся на императорском конкурсе. Того самого памятника, что стоит на Пушкинской площади.
- Где нашли?
- Мне позвонил очень известный скульптор. - Жаров, как и положено бизнесмену и коллекционеру, не выдает главных секретов. Более того, другой скульптор, и тоже народный, недавно сказал ему, что теперь не может содержать коллекцию, которую собирал всю жизнь. И в Вятское пришла целая фура, более 80 скульптур.Мы рассматриваем витрины с сияющими кофемолками, кофеварками, сыротерками, мясорубками. Кухня XIX века почти ничем не отличается от современной.
- Даже производители те же остались, - комментирует хозяин. - Угадайте, что это такое? - показывает на большую деревянную кадку.
Два валика, которые крепятся к ней, выдают стиральную машину (деревянный аналог бабушкиной "бочки с моторчиком", "Волги8"). "Устройство, США, 1896 год", - читаю табличку.
- Ничего подобного, - Олег Алексеевич решительно кладет "неправильную" табличку в карман, - это Германия. Но вы правы, в Европе, это было придумано как стиральная машина. Но. Русский предприимчивый мужик покупал стиральные машины, знаете для чего? - Восхитительная пауза. - Масло взбивать!
Жаров смеется. Ему нравится удивлять. Не без гордости показывает подарок знаменитого оскароносца, мультипликатора Саши Петрова, ему Вятское тоже пришлось по душе. На стекле застыло семейство за чаепитием.
- Это фрагмент из его последнего мультфильма, хорошо вписался в чайную экспозицию, - любуется Жаров. - Никак не могу пройти мимо такого замечательного устройства, - показывает на роскошную деревянную тумбочку. - Это - холодильник. Ледник. Сюда засыпался лед, а в соседнем отсеке хранились продукты.
Потом берет с полки неприметную пузатую бутыль с ножками из зеленого стекла и, предвкушая наше восхищение, спрашивает: "Знаете что это?". Тонкое стекло, дно завернуто внутрь, посередине дыра. Точно не ваза. Лампа? Воронка?
- Мухоловка, - торжественно объявляет хозяин. - Сюда наливалось варенье, дыра на дне закрывалась пробкой, муха забиралась и вылететь уже не могла. Чисто русское изобретение.
Мы с фотографом замерли в восхищении.
Барин или Абрамович
"Кто вы? Барин, председатель сельсовета, местный Абрамович?". Задаю вопрос, а Жаров смеется: "Этот же вопрос мне Проханов задавал. (В день нашего приезда в ресторации заседал "Изборский клуб" с Александром Прохановым - прим.авт.) И совершенно серьезно добавляет "просто гражданин. Я, прежде всего, живу здесь".
В историко-культурный комплекс "Вятское", по его словам, вложено около 25 миллионов долларов. Он с гордостью подчеркивает, что хоть специального музейного образования нет ни у него, ни у супруги (она генеральный директор ИКК), сегодня комплекс не дотируется из доходов его основного бизнеса. "Вятское" стало самоокупаемым проектом, который живет благодаря туристам. У комплекса при этом нет никаких налоговых преференций, он находится на общей системе налогообложения, выплачивает обычные коммунальные платежи, не имеет господдержки и грантов.
Рассказываю "хозяину", как туристка Евгения из Москвы жаловалась мне на дорогую гостиницу: 3800 рублей за номер. Жаров защищается: "В будни цены ниже. У нас гибкая система скидок, а для тургрупп - специальное соглашение".
Однако своим главным достижением считает не гибкие цены, и не самоокупаемость, а то, что "местные барышни, собираясь в магазин, красят губки". Он заразительно хохочет, а потом строго, как школьный учитель, добавляет: "Красота меняет мир сама по себе".
Пытаюсь "понизить" значимость его мотивов: Жаров реставрирует купеческие усадьбы, строит недалеко от Вятского коттеджный поселок с яхт-клубом. Продавать элитное жилье - что ж тут оригинального? Он легко парирует: "никому не мешаю повторить". На самом деле, пока ни один дом из коттеджного поселка не продан. "Ситуация не та", - поясняет, - "это работа на перспективу". Зато есть спрос на особняки стоимостью от шести до тридцати миллионов рублей среди ярославских "покупателей с возможностями".
Состоятельные друзья - люди особенные. Когда Жарову нужно было отлить памятник Некрасову (деньги, по его словам, "смешные"), он решил провести "тест" на культурное "мушкетерство" - обзвонил приятелей с миллиардным состоянием. Пожертвовать на памятник они отказались, сославшись на трудности экономического периода. Так что, главные помошники Жарова - друзья и единомышленники, люди с обычной зарплатой.
Наконец, уточняю, верит ли он в свое обещание превратить Вятское в Карловы Вары. Опять хохочет: "Я про Баден-Баден говорил", и по-деловому заявляет: "Дайте мне еще три года".
Прямая речьОлег Жаров: Интуиция - это знания плюс нахальство
В этой истории кто вы больше: бизнесмен или коллекционер?
Олег Жаров: Исследователь. Я считаю, что предпринимательство это высшая форма творчества. Просто покупать и продавать, это скучно.
В Вятском появляется надежда, что русская деревня сможет возродиться.
Олег Жаров: Она будет возрождена, я даже не сомневаюсь. Но только за счет предпринимательства. Это будет, как только появятся соответствующие условия. Пока их нет.
Когда вы выкупаете жилье, куда едут бывшие жильцы купеческих особняков?
Олег Жаров: Обычно в обмен на рухлядь они получают благоустроенное жилье в Ярославле. Некоторые говорят: мне деньги нужны. Могут назвать ТАКИЕ суммы... Но если это входит в мой концепт развития, соглашаюсь.
А идеи не предлагают?
Олег Жаров: Бесконечно. Но стоит мне сказать "ну давай делай", все заканчивается. Хотя есть идеи очень красивые. Но их воплощение я не могу себе позволить по экономическим причинам.
Как выдерживаете баланс между ценой и желанием?
Олег Жаров: Включается инстинкт бизнесмена. Если я понимаю, что это может увеличить турпоток, иду на расходы. А если чувствую, что тут одна театральная бутафория, отказываюсь. И плюс интуиция. Мой научный руководитель всегда говорил: интуиция - это знания плюс нахальство.
Что приносит больший доход в Вятском?
Олег Жаров: Из трех подразделений - музейного, гостиничного и ресторанного - музеи самые доходные. Гостиница самый неэффективный сегмент. Мы же находимся в стороне от федеральной трассы... А ресторан - сопутствующий бизнес - приносит чуть-чуть прибыли.
Вы просчитывали риски?
Олег Жаров: Нет, конечно! У туристического бизнеса - долгий срок окупаемости, не менее семи лет. Мы чуть раньше преодолели этот срок, в этом году, а нам всего пять лет. И есть надежда, что дальше все будет расти в геометрической прогрессии.
К вам приезжают туристы из Европы, США, Китая, Австралии, Новой Зеландии...
Олег Жаров: Я не знаю, как они о нас узнают. К рекламе же люди относятся скептически. Можно написать все, что угодно, никто не поверит. Эффективнее всего - сарафанное радио, когда кто-то видел все своими глазами и рассказал.
Столичных звезд вы приглашаете согласно своему вкусу?
Олег Жаров: Нет, своим возможностям. Если вы думаете, что цена для нас будет отличаться от ценника, который у них сформирован, ошибаетесь. Но приезжают ведь и друзья, бесплатно, просто потому что любят нас.
Я встряхнул ярославские музеи. Раньше они были замшелые и скучные, а сейчас там какая-то "движуха"Вы перенимаете у кого-то музейный опыт?
Олег Жаров: У государственных музеев главная функция - сохранять. С моей точки зрения наряду с сохранением, должно быть и просвещение. Сегодня они пытаются перестраиваться. Кстати, без ложной скромности скажу, что катализатором перестройки стал я. Ко мне приезжали сотрудники практически всех крупных музеев. И уж точно я встряхнул ярославские музеи. Раньше были замшелые, скучные музеи, а сейчас там какая то "движуха". И мы единственные в области взяли Гран-при на Международном фестивале музеев в Москве.
Будут ли в Вятском новые музеи?
Олег Жаров: Строится печатня, там будут печатные станки XVI и XIX веков. Станки XIX века у нас будут оригинальными, а XVI - восстанавливаем по старым чертежам... Видели деревянный сруб? Это - литературный клуб, двенадцатый музей. Недавно заключили договор купли-продажи магазина, в нем будет тринадцатый.
Как вы все успеваете?
Олег Жаров: Если у меня на страничке в планшете стоит 200 дел, я за полчаса в машине сортирую их на "завтра" и "сегодня обязательно". В планшете остается 20, но в голове-то они все откладываются. Я сам по себе организованный, математик.
Как вам удалось навести такую чистоту?
Олег Жаров: Когда мы поставили урны, некоторые люди их не замечали. Но я и мои сотрудники не стыдились поднять брошенный мусор. Один гражданин стоял, курил, бросил сигарету мимо урны. А тут я навстречу. Он - ой, Олег Алексеевич, забылся, извини...
Любимая коллекцияКаждое рабочее утро я прихожу на полчаса в ресторацию, чтобы побыть наедине с любимой коллекцией часов. Послушать размеренное тик-так. В семь утра, когда кругом тишина, я слышу бой каждых. Сначала кажется, что это какофония, но как только я посмотрел на одни часы, другие уже не слышу.
Это такой аутотренинг: если я вижу, что все часы идут, то настроение хорошее. Если часы стоят - день никакой. Тогда я беру стульчик, снимаю ботиночки - пока все заведешь, никаких фитнесов не надо. Когда я нахожу часы, они редко бывает в рабочем состоянии.
Каждое воскресенье я прихожу сюда в восемь и два часа занимаюсь корректировкой, а каждый понедельник вечером завожу часы на неделю. Антикварные часы редко бывает в рабочем состоянии. И самые уникальные листовые часы начала двадцатого века ( стеклянная колба, в которой вместо стрелок время перелистывает маленькие бумажные карточки с цифрами - прим. ред.) тоже не работали. Часовых мастеров сейчас или нет, или ремонт будет стоить так дорого, что не захочешь восстанавливать. Так что, починкой музыкальных автоматов и часов занимаюсь я и мой дядя Рудольф Николаевич Фомин.
В будни я здесь хожу спокойно, смело. А в выходные начинается столпотворение, и я стараюсь уехать. Потому что, узнавая, пальцем тычут: "о-о, вот этот идет". Или подходит вдруг не совсем трезвый человек и говорит: " а на фига тебе все это надо?".
.jpg)
