Так, например, Досифей в XIII веке перенес на русскую землю традицию всенощного бдения, а преподобный Нил Сорский, 20 лет подвизавшийся на Афоне, возбудил общественное сознание проповедью нестяжания. Церковное предание называет афонскими монахами преподобных Сергия и Арсения, основателей Валаамского и Коневского монастырей на островах холодного Ладожского озера. Преподобным Арсением доставлена на Русь особая святыня - икона Божией Матери Коневской, благословение святогорского игумена Иоаннна .
Достоверно неизвестно, имел ли прямые контакты со Святой Горой великий русский иконописец Андрей Рублев, но большинство исследователей сходятся во мнении о влиянии святогорского исихазма, глубочайшей афонской духовной практики, на его произведения. Кроме того, Андрей Рублев был близко знаком с митрополитом Киприаном, бывшим афонским монахом, который также мог проповедовать ему идеи исихазма.
И, наконец, патриарх Никон создает первую подробную историю Афона («Рай мысленный») и возводит на Валдае монастырь, в плане повторяющий святогорскую Иверскую обитель. Для русского монастыря святогорские иконописцы выполняют второй список с чудотворной иконы Божией Матери Портаитиссы (вратарницы), находящейся над вратами афонского Иверского монастыря. Первый список с этого же образа, созданный иконописцем Иамвлихом, был привезен двумя афонскими старцами на 7 лет ранее вместе с грамотами от настоятеля Пахомия к царю Алексею Михайловичу. Впоследствии этот список был вложен им в Новодевичий монастырь в Москве.
Икона всех афонских святых. Русско-афонский стиль. Иконописная мастерская Руссика. Конец XIX в.
Однако духовные и культурные контакты Афона и Руси отнюдь не имели односторонней направленности. На протяжении долгой истории монашеской республики русские венценосные особы и простые паломники часто делали значительные вклады в разные обители Афона. Среди этих вкладов особое место занимали иконы. Так, например, в одном Ватопедском монастыре хранится порядка тысячи русских образов, датируемых с XV по XX век .
Передача икон в афонские монастыри из Руси подтверждается также подарками архиепископа Елассонского Арсения, назначенного в 1597 году настоятелем Архангельского собора в Московском Кремле. Известно также, что иконы и разнообразные дары получали и другие афонские обители, такие как Дионисиат, Дохиар, скит св. Анны и Протат . Что же касается русского Свято-Пантелеймонова монастыря и других русских скитов и келий на Афоне, то они были переполнены иконами разного времени, книгами, изделиями прикладного искусства и практически все имели настенные росписи в храмах и других помещениях обителей.
К сожалению, сложная история русских обителей (некоторые из них пустели в связи с катастрофическими событиями и переходили из рук в руки) не позволяет пока в полном объеме оценить богатейшее художественное наследие Свято-Пантелеймонова монастыря и других русских святогорских скитов и келий. В настоящее время к ним относятся скиты Ксилургу, Старый Руссик, Новая Фиваида, Крумица, кельи св. Евфимия, св. бессребреников Косьмы и Дамиана, Живоносного источника, св. Стефана, св. Георгия. Однако даже то, что можно увидеть поверхностным взглядом, говорит о значительности этого художественного наследия.
Научные экспедиции Севастьянова и Порфирия Успенского середины XIX века позволили создать музей византийских древностей при Императорской Академии художеств, но он не был основан на русском материале. К тому же одно из наиболее характерных художественных явлений, в настоящее время имеющее условное название «афонская икона», в момент этих экспедиций находилось еще в стадии начального развития. Формирование этого явления, безусловно, было связано с историей духовного и экономического укрепления русского монастыря в XIX - начале XX веков.
Еп. Порфирий Успенский утверждает, что собственных иконописных мастерских монастырь не имел вплоть до середины XIX века . Оспорить это утверждение сейчас достаточно трудно.
К 1840-м годам численность русских монахов значительно возросла, особенно после того, как духовником обители стал иеросхимонах Иероним (Соломенцов). На протяжении всей первой половины XIX века в монастыре идет бурное строительство: к 1814 году вчерне выстроен соборный храм во имя великомученика Пантелеимона с кельями и хозяйственными зданиями, в 1846 году освящен заложенный отцом Аникитой храм во имя русского чудотворца Митрофана Воронежского. Одновременно производилась перестройка и ремонт монастырских зданий.
Существовала ли к этому моменту иконописная мастерская в Пантелеимоновом монастыре? Косвенные данные позволяют предположить, что небольшая артель иконописцев, возглавляемая отцом Иеронимом, могла выполнять определенные иконописные работы. Некоторые сведения об этом представлены А. А. Дмитриевским в книге «Русские на Афоне» . Материальным доказательством может служить образ Божией Матери «Скоропослушницы» из кафедрального собора в Тамбове, имеющая характерную подпись: «Сей образ написан на Святой Горе Афон в монастыре великомученика и целителя Пантелеимона... Игумен Герасим с братией». Именно в период настоятельства игумена Герасима начал свою деятельность в монастыре отец Иероним. С 1851 по 1867 год строится и украшается один из самых выдающихся храмов монастыря, за богатую отделку названный позднее «золотым», во имя Покрова Пресвятой Богородицы с приделом во имя ровноапостольного князя Владимира, блаженной княгини Ольги и святого Александра Невского. Значительные средства для его возведения были вложены семьей о. Макария (Сушкина).
Новый этап подъема монастыря (экономического, духовного и культурного) связан с личностью знаменитого русского игумена схиархимандрита Макария (Сушкина). За время деятельности игумена Макария монастырь не только укрепил свое материальное положение, но и выдвинулся на ведущие позиции среди других афонских обителей. Именно в этот период в монастыре активно развиваются самые разнообразные мастерские - литографии, метахромотипии, фотографии и иконописи. А. Дмитриевский указывает на то, что под влиянием о. Иеронима, духовным сыном которого был о. Макарий, иконописная мастерская не только укрепилась, но расширилась до настоящей художественной школы, обучающей по методике Академии художеств: «В заведенной им школе иконописи мастера из русских работали под руководством опытных учителей... многие потом из этой школы вышли прекрасными иконописцами, поставщиками икон для монастыря, щедро раздающего их своим многочисленным почитателям» .
Среди имен выдающихся монастырских мастеров Дмитриевский называет архидиакона Лукиана, возглавлявшего литографическую мастерскую, но также выполнившего ряд икон и картин для монастыря. Схиархидиакон Лукиан действительно внес большой вклад в окончательное формирование русско-афонского стиля иконописи на Афоне. Схиархидиакон Лукиан (в миру Лев Григорьевич Роев) родился в 1834 году в мещанской семье города Азов Екатеринославской губернии. В 1851 году он прибыл на Афон и поступил в монастырь святого великомученика Пантелеимона. Ему было тогда чуть больше 17-ти лет, а потому духовник Иероним дал ему послушание своего келейника. В 1854 году его постригли в мантию с именем Лукиан. В 1865 году отца Лукиана рукоположили в иеродиакона. Вскоре после этого старцы обители задумали устроить в монастыре типографию и для изучения типографского дела выбрали отца Лукиана, так как он имел дар рисования и занимался иконописью. Его отправили в Константинополь. Первым его заданием было подготовить фотоальбом об Афоне, который старцы желали передать послу графу Николаю Игнатьеву, ктитору и благодетелю обители, для преподнесения Императорской фамилии. Отец Лукиан освоил технику типографской печати и, закупив нужное оборудование, вернулся в обитель. Здесь он организовал типографию, где в основном печатались иконки и малые листки духовного содержания, делали разные лито- графии. В 1885 году Отец Макарий благословил, и отец Лукиан в масличном саду на юго-восточной стороне монастыря построил себе каливу, где он прожил в полном затворе более 30-ти лет, влоть до своей кончины 4 июля 1916 года. Здесь он стал исполнять то монашеское правило, которое его блаженный старец Иероним исполнял во время своих уединений по келлиям: жесточайший пост, соединенный с непрестанной Иисусовой молитвой, а рукоделием его было икониписание и живопись. В монастырских храмах и ризницах сохранилось много икон и живописных полотен с его инициалами - И. Л. - иеродиакон Лукиан. Его манера письма сильно повлияла на всех живущих в то время и после иконописцев Руссика.
Еще одно имя монаха-иконописца упоминает епископ Порфирий (Успенский) в капитальном труде «История Афона»: «В сем же году (1854) в Руссике русский живописец Василий изрядно написал лики Спаса и Богоматери на стене в литийном притворе соборного храма» . Очевидно, он имеет ввиду иконописца иеромонаха Василия (Селезнева)» . Иеромонах Василий (в миру Владимир Дмитриевич Селезнев) был родом из города Воронежа. Поступил в Русский Пантелеимонов монастырь в 1851 году, где был пострижен в мантию в 1852 году. Рукоположен в иеродиакона 3 июля 1856 года, а в иеромонаха - 8 сентября 1857 года. Он устроил в монастыре первую настоящую иконописную мастерскую, где собрал несколько одаренных иноков-иконописцев. Многие написанные им иконы посылались в Россию, и многие из них стали там чудотворными . Ряд икон, написанных им, были предназначены для поднесения в дар Их Величествам Высоким Особам. В 1867 году схимонах Василий написал для Пантелеимоновского храма икону святого великомученика Пантелеимона, которая с тех пор прославилась многими чудесами. Икона эта в большом позолоченном киоте находится у правого столпа напротив архиерейской кафедры. Написана на цинке. Риза на ней серебро-позолоченная, с камнями .
И, наконец, один из выдающихся русских художников начала XX века, Федор Малявин являлся послушником монастыря с 1886 по 1892 год и трудился в иконописной мастерской вплоть до того момента, как его работы увидел скульптор В. А. Беклемишев. Он был поражен талантом молодого послушника и помог ему поступить в Императорскую Академию художеств. Однако нужно подчеркнуть, что обучение Малявина в Академии состоялось не только благодаря инициативе Беклемишева, но и в соответствии с намерениями игумена Макария. Об этом упоминает автор жизнеописания схиархимандрита Макария, рассказывая о строительстве и отделке храмов на русском подворье в Крумице: «Остальные церкви небольшие: при келиях у моря и кладбищенская, расписанная фресками молодым художником-послушником, которого отец Макарий намеревался отправить для дальнейшего усовершенствования живописи в Петербургскую Академию художеств» .
Личность еще одного иконописца возникает при изучении материалов, связанных со сложным периодом распространения идей имяславия среди русского монашества (1910-13 годы). В кратком описании своей биографии схиепископ Петр (Ладыгин) рассказывает игумену монастыря о явлении ему в сонном видении икон Казанской Божией Матери и Спасителя, после чего игумен благословляет его обратиться к « Макарию живописцу», чтобы тот написал иконы в меру и подобие явленных во сне .
Отдельные имена иконописцев можно встретить на подписных иконах. Так, например, авторы заметки о мироточивой иконе Иверской Божией Матери из храма Рождества Иоанна Предтечи в станице Боковская, написанной «на Святой Горе Афон в Русском Святого великомученика и целителя Пантелеймоновом монастыре...1882 год» , отмечают также находящуюся рядом аналогичного письма икону, с подписью: «Писал м. Феодорит».
Подписные иконы афонской работы обнаружены также и в домовой церкви мученицы Александры в здании Русской миссии в Иерусалиме - это образы Божией Матери «Скоропослушницы» и «Достойно есть». Надпись на первой иконе утверждает, что она исполнена и освящена на св. горе Афонской в общежительной келейной обители Воздвижения Честного Креста Господня, подписал настоятель иеросхимонах Пантелеимон с братией в 1903 году. Вторая является работой выходца с Афона, бывшего настоятеля Благовещенской кельи Хиландарского монастыря игумена Серафима (Титова). Его личная подпись свидетельствует, что он писал эту икону во Святом Граде Иерусалиме в 1910 году. Кроме того, в этом же храме имеется замечательный по исполнению образ великомученика Пантелеимона, освященный в Пантелеимоновом монастыре на Афоне, и икона святителя Николая чудотворца из русского скита, называемого «Белозерка» (во имя святителя Николая) .
Такой широкий разброс обителей, из которых происходят данные произведения, выполненные в общем и целом в едином стиле, подтверждают высказывание А. Дмитриевского о том, что организованная отцом Иеронимом художественная школа Свято-Пантелеимонова монастыря существовала недолго, т. к. многие иконописцы после обучения уходили в отдельные скиты и кельи, где и продолжали работать. Одна из наиболее известных своим иконописным искусством мастерских была создана как раз в русской келлии святителя Николая чудотворца, так называемой «Белозерке». В 1882 году в Белозерке по благословению игумена Макария и духовника о. Иеронима в келлии поселились русский иеросхимонах Антоний с 12-ю послушниками. Интересно отметить, что ситуация очень напоминает по сути историю иконописной мастерской Валаамского монастыря, когда к лучшему из валаамских художников о. Алипию были направлены 12 послушников для обучения иконописи (события происходили также в к. 1880-х годов). По всей видимости, метод обучения в художественной школе Свято-Пантелеимонова монастыря также вполне соответствовал принципам обучения живописи в школе Валаамского монастыря, Дивеевского монастыря, Новодевичьего в Санкт-Петербурге и во многих других обителях России в конце XIX века. Основой этой практики являлись методические разработки Академии художеств. Предметы, найденные первой экспедицией реставраторов из Петербурга в 1992 году, подтверждают существование в русском монастыре на Афоне художественной школы академического направления. К этим предметам относятся различные гипсовые слепки, предназначенные для обучения академическому рисунку, карандашные штудии с этих слепков в рулонах, а также живописные образцы для личного письма образов святого Пантелеимона, Богородицы, Николая чудотворца на разных этапах работы.
Каким образом в монастыре, вполне отдаленном от России, удалось выстроить систему обучения в русле академических традиций, можно высказать только предположения, основанные на определенных исторических фактах. 1. Известно, что иконостас Успенского храма был написан в России под руководством академика Солнцева . В то же время, во второй половине XIX века Солнцев преподавал иконопись в Санкт-Петербургской Духовной семинарии, и обучение происходило в рамках академических методик. Солнцев, безусловно, мог участвовать в разработке методов обучения для афонского монастыря. 2. В этот же период образ Святого Пантелеимона для соборного храма был написан будущим профессором исторической и религиозной живописи Михаилом Николаевичем Васильевым, который в настоящее время известен своими церковными росписями и иконами (например, для Никольской церкви в Севастополе). По окончании курса в Академии художеств, М. Н. Васильев был удостоен большой золотой медали и пенсионерской поездки. Во время этого длительного путешествия, Васильев посетил в том числе и Афон и, следовательно, на определенном этапе мог участвовать в обучении монахов и послушников монастыря практически.
Результатом деятельности художественной школы на Афоне стали многочисленные иконы и настенные росписи в храмах Свято-Пантелеимонова монастыря, скитах и кельях. При этом стоит подчеркнуть, что иконы русской работы находятся ныне не только в русских обителях, но и в греческих (или тех, которые принадлежат грекам в настоящее время). Так, например, архимандрит Херувим, посетивший храм Кавсокаливского скита, был поражен полностью вызолоченным иконостасом с иконами, «писанными в русском стиле, настоящими произведениями искусства» .
Афонская школа иконописи создавалась трудами многих художников, но постепенно среди разнообразных вариантов техники и манеры письма выкристаллизовался совершенно определенный стиль, безошибочно узнаваемый среди множества других икон. Немаловажное значение имеет также и повторяемость излюбленных сюжетов. Среди них, как правило, поясные образы Спасителя, Великомученика Пантелеимона, святителя Николая чудотворца с благословляющими в небесах Спасителем и Богородицей и целый ряд чудотворных икон Божией Матери (Скоропослушница, Иверская, Казанская, Достойно есть, Отрада и утешение, Млекопитательница и т. д.). Особняком среди икон с традиционной византийской иконографией стоит образ Божией Матери - Игумении Святой Горы Афонской, созданный русским мастером в келье святителя Николая чудотворца (Белозерке) для губернатора Афона. В композиции этой иконы воплощена идея покровительства Божией Матери Святой Горе. Фигура Богородицы, стоящая на облаках над заснеженной вершиной Афона, одета в монашескую мантию. Богородица благословляет правой рукой, а в левой держит свиток со словами: «Сей жребий, данный мне от Сына моего».
Все традиционные образы имеют в своей основе древнюю византийскую иконографию, но трактованы совершенно по-особому. Возможно, лучше любых исследователей впечатление от иконы святого Пантелеимона описал Б. Зайцев: «На некоторых иконах святой изображен с почти девической мягкостью лица, и на уединенном Афоне, столь строгом и чистом, это есть звук величайшей мировой нежности. Середину вышеназванной иконы занимает его главный лик: в потоке света, сходящего сверху, юноша в нимбе держит левой рукой ковчежец, а в правой у него ложечка с крестом на конце. Он смотрит прямо в глаза. «Если у тебя болит душа или тело, подойди ко мне с верой и любовью, я зачерпну из своего ковчежца доброго для тебя снадобья». Русское сердце легкоплавко. Оно охотно поддается трогательному. Нуждаясь в очищении и исцелении, раскрывается на призыв кроткого Великомученика» .
Из этого поэтического отрывка вполне можно выделить несколько ключевых слов, ярко характеризующих «афонский русский стиль»: мягкость лица, величайшая нежность, лик в потоке света, кроткий призыв. Мягкость, нежность, светоносность письма, трогательность и кротость образов - вот главные составляющие стиля иконописной мастерской Свято-Пантелеимонова монастыря.
Но есть и более конкретные черты русских святогорских икон середины XIX - начала XX века, связанные с техникой письма. Все образы размещены на золоченом фоне, либо освещенных светом небесах. Во многих случаях одежды разбликованы твореным золотом, символом благодати. Личное письмо в большинстве случаев выполнено тонкими, лессировочными слоями краски, через которые просвечивает белый грунт, благодаря чему создается впечатление светоносности лика. Спокойное и мягкое выражение лика вместе с отсутствием активных живописных контрастов (лик словно окутан световой дымкой) создает ощущение божественной тишины и кротости. Характерными примерами этого стиля можно назвать иконы, размещенные в напольных киотах Покровского храма (например, Богородицу «Знамение» в рост, икону св. великомученика Георгия), а также ряд икон, хранящихся в различных помещениях монастыря (особенно сильное впечатление производят образы Божией Матери «Достойно есть» и «Млекопитательницы»).
К середине XIX века афонские иконы стали уже очень известны и любимы в России. Существенную роль в этом сыграла миссия иеромонаха Арсения. Он был отправлен в Россию в 1862 году для сбора пожертвований на нужды монастыря. С собой он привез афонские святыни, среди которых были и иконы. Путешествие о. Арсения со святынями и иконами по России продолжалось почти пять лет, и, по меткой характеристике А. Дмитриевского , его можно было бы назвать «триумфальным шествием». Иконы, привезенные иеромонахом Арсением с Афона и подаренные им в некоторые храмы Москвы, Петербурга и других городов, до сих пор пользуются особым почитанием народа. Так, образ Божией Матери «Достойно есть», пожертвованный о. Арсением в Троицкий храм в Галерной гавани Санкт-Петербурга, после Второй мировой войны обрел новое место в Смоленской церкви на Смоленском кладбище, где специально для этой иконы был обустроен придел. В 1950-е годы возле этой иконы постоянно читали акафист Божией Матери, и в настоящее время это одна из любимейших икон всех прихожан и паломников .
В самых разных храмах России есть свои афонские иконы-реликвии. Многие из этих образов имеют славу чудотворных. Особое место среди них занимают иконы Божией Матери Скоропослушницы. Из чудотворных списков известны несколько вариантов: лютиковский список (из Лютиковского Троицкого монастыря), московский (принесен с Афона в 1887 году и размещен в построенной иеромонахом Арсением часовне великомученика Пантелеимона у Никитских ворот), Невская Скоропослушница (находится в Троицком соборе Александро-Невской лавры, изначально являлась вкладом великого князя Сергея Александровича и Елизаветы Федоровны в Николо-Барградский храм на Мытищинской улице).
Значительный вклад в художественное наследие Свято-Пантелеймонова монастыря внесли также художники из России. Один из афонских паломников в своих записках упоминает иконописцев из Палеха, Ивановского и Холуя: «наши русские иконописцы приезжают по усердию своему на Афонскую гору; их охотно принимают в монастыре, где предлагают обновить стенную живопись» . Интересно, что в 1992 году реставратором живописи из Петербурга А. Шамониным, участником первой реставрационной группы, была произведена консервация иконы конца XVII - XVIII веков, подписанная художником Зиновьевым. Как известно, Зиновьевы являлись потомственными иконописцами Палеха.
Тот же паломник оставил восторженный отзыв об иконостасе Успенской церкви (в Старом Руссике?): «Я мало видел столь хороших иконостасов, как в этом храме. Образа писаны в России, в древнем стиле и напоминают кисть Панселина. За работою смотрел академик Солнцев, известный своим вкусом и знанием церковных древностей. Иконостас также сделан по его рисунку» . Характеристика манеры письма, как «напоминающей кисть Панселина» не должна вводить в заблуждение - в XIX веке «византийский или греческий стиль» трактовался столь широко, что подобной характеристики удостоены были также иконы артели Пешехонова, стилистика которых несомненно имеет определенное сходство с иконами афонского письма и образами из иконостаса одного из центральных храмов монастыря - Покровского. Эти иконы демонстрируют некоторые художественные приемы традиционного иконописания (это золоченые фоны с чеканкой или гладкие, роспись складок одежд твореным золотом) в сочетании с объемно трактованной формой фигур и ликов (приемы академической школы).
В целом трехъярусный иконостас Покровской (золотой) церкви выполнен в русско-византийском стиле XIX века, все резные детали и фон иконостаса полностью вызолочены. В местном ряду находятся иконы в серебряных с золочением чеканных ризах, среди центральных образов поясной Спас Вседержитель, Богородица Скоропослушница, Покров Божией Матери и икона великомученика Пантелеймона. Второй ярус заполнен иконами праздничного ряда, третий представляет собой апостольский ряд с центральной иконой Спасителя на троне с предстоящими Богородицей и Иоанном Предтечей. Интересный, почти мистический эффект освещения храма цветными лучами создают витражи, размещенные в окнах четверика.
Покровский храм украшен многоярусным ажурным золоченым паникадилом (настоящим шедевром декоративно-прикладного искусства) и резными золочеными напольными киотами, в которых можно увидеть иконы, созданные монастырскими иконописцами в характерном «афонском стиле».
Система росписей Покровской церкви соответствует выработанному в России в середине XIX века русско-византийскому стилю: в куполе образ Отечества в окружении серафимов (подобная композиция находится в храме Христа Спасителя в Москве), в барабане между окнами Богородица, простирающая над молящимися свой покров, и восемь архангелов. Ребра сводов подчеркнуты лентами текстов молитв с золочеными буквами. Своды, опирающиеся на колонны коринфского ордера, оформлены растительным орнаментом. Арки расписаны альфрейной живописью под гипсовую лепнину. Евангелисты на парусах также напоминают аналогичные образы из храма Христа Спасителя.
Иконостас главного соборного храма монастыря во имя великомученика Пантелеимона напоминает русские иконостасы первой половины XIX века, в которых сочетаются элементы барокко и классицизма, все архитектурные детали вызолочены, иконы в нижнем ряду иконостаса покрыты серебряными прочеканенными ризами. В центре храма размещен серебряный хорос с образами святых в центральной части звеньев. В резных золоченых напольных киотах перед иконостасом размещены иконы Божией Матери с младенцем и целителя Пантелеимона в серебряных ризах. Росписи в храме выполнены по типу греческих фресок, ярусами. Возможно, наиболее ранним из фрагментов стенописи является образ Богородицы с младенцем на троне. Контрастность живописи, динамичность композиции, несмотря на внешнюю статику, изображение в облаках головок херувимов, обрамление композиции орнаментальной рамой под гипсовую лепнину - все эти элементы несут в себе отголоски эпохи барокко (болгарского или южнорусского). В галерее, примыкающей к главному помещению собора, находится одна из наиболее известных росписей с изображением великомученика Пантелеимона в рост в обрамлении житийных клейм. Интересно отметить, что надписи на этой иконе выполнены как на русском, так и на греческом языках. Возможно, это связано со временем написания образа, когда значительную роль в монастыре играли греческие иноки (т. е первой половиной - серединой XIX века).
Параклис во имя Димитрия Солунского, находящийся в одном здании с храмом во имя Покрова Божией матери, содержит росписи разного времени. Изображение юного воина с копьем в руках, нежностью лика напоминающего св. Пантелеимона, относится, очевидно, к середине XIX века. Сцены жития св. Димитрия выполнены уже другой рукой и значительно позже, в начале XX века.
Во многих храмах в России, расписанных во второй половине XIX - начале XX века, использовались в качестве образцов религиозные картины западноевропейских художников. Л. Успенский утверждал, что репродукции с картин немецких художников-назорейцев рассылал по строящимся церквям сам обер-прокурор Синода К. П. Победоносцев. В храме при архондарике также имеются росписи, выполненные на основе известных композиций немецких авторов Гофмана и Плокхорста (Христос в доме Марфы и Марии; Христос в дому Симона-фарисея и т. д.). В то же время, рядом с ними находятся композиции, по-своему интерпретирующие произведения Васнецова, Кошелева и других мастеров национального направления (например, «Положение во гроб», «Причастие апостолов» и т. д.), а также традиционные для монастырских комплексов образы святых отшельников, преподобных и святителей.
Тонко и лирично описал Борис Зайцев виденную им в параклисе св. Серафима Саровского роспись: «Недалеко от меня ...параклис преподобного Серафима Саровского с известной сценой на стене - святой кормит медведя. Лубочная простота живописи, лапти преподобного, бурый толстый медведь, русские сосны, все это мне очень нравилось, особенно тут, в Элладе» .
Одним из наиболее эффектных по своей живописной отделке помещений является трапезная монастыря. Высокий зал расписан в несколько ярусов. Особое внимание по заложенной в композиции динамике и драматизму привлекает сцена Страшного суда, выполненная, очевидно, на рубеже XIX - XX веков.
Вплоть до начала XX века монастырь динамично развивался. Первый удар был нанесен в 1913 году, когда результатом имяславской смуты стала депортация около 800 русских монахов со Святой Горы в Россию. Вскоре многие из насельников были призваны на фронт, а после революции 1917 года приток иноков почти прекратился. Высшая точка расцвета «русского афонского стиля» в иконописи приходится на 1910-е годы, когда этот успешно развивающийся процесс был резко остановлен трагическими для России и русского Афона историческими событиями.
С. Е. Большакова
Печатается по книге: История Русского Свято-Пантелеимонова монастыря на Афоне с древнейших времен до 1735 года. Издательская серия «Русский Афон ХIХ-ХХ веков». Т. 5. Афон, Издание Русского Свято-Пантелеимонова монастыря на Афоне, 2015