Человек, в силу испорченности своей природы, легче верит плохому, чем хорошему. Но когда «плохое» превышает возможности восприятия, срабатывает защитная реакция. «Я вам не верю!» - воскликнула святая мученица царица Александра на страшные пророчества блаженной Паши Саровской о судьбе России и Царской Семьи. «Это твоему сынишке на штанишки - когда родится, тогда и поверишь», - ответила блаженная, подавая императрице кусок красной материи.
Вот так и я не верил жутким историям о массовых убийствах русских бабушек, пока однажды на территорию собора в Душанбе въехал покоцанный «Опель»
Вот так и я не верил жутким историям о массовых убийствах русских бабушек в Таджикистане, чьи трупы в лучшем случае привозят к нам в храм на отпевание, а в худшем - находят на далеких свалках, а квартиры оказываются в собственности алчных соседей. Ну, или, во всяком случае, считал эти рассказы сильно преувеличенными. Но вот одним осенним утром на территорию Свято-Никольского кафедрального собора в Душанбе въехал покоцанный «Опель», из багажника которого ловкие местные парни извлекли голый труп нашей пожилой прихожанки, завернутый в старое покрывало. «Она ваша!» - нагло заявили далеко не лучшие представители титульной нации. В ходе непростого разговора выяснилось, что почившая бабушка жила, по непонятным причинам, в подвале их дома. Позднее от прихожан удалось узнать, что у бабушки была своя квартира, которую она отдала «заботливым» соседям, поселившим ее у себя в подвале. В воскресенье бабуля была на Литургии в храме, живая и здоровая, а во вторник ее труп привезли в тот же храм в багажнике. В справке из морга, которую нам удалось вытребовать у «счастливых» обладателей бабушкиной квартиры, значилось, что она скончалась от цирроза печени.
Справедливости ради следует отметить, что большинство местных жителей, взявших на себя опекунство над одинокой русской бабушкой, действительно заботятся о ней, а по смерти берут на себя все расходы по церковному погребению. Описанная мною история мертвой бабушки из багажника - единственная, свидетелем которой я стал за три года служения в Таджикистане. В бандитские 1990-е таких историй и в матушке России происходило немало. Да и сейчас в криминальной хронике можно встретить похожие случаи. Что меня поражает в них - это обреченность, с какой жертвы принимают свою судьбу. У якутов есть такой ритуал. Шаман, совершив камлание, посылает охотника на охоту. Охотник, не вкушая пищи, без отдыха, несколько дней с ножом преследует жертву, просто идя за ней по следам. Наконец животное не выдерживает, останавливается и покорно дает убить себя. Пожилым одиноким женщинам, которые жалуются нам на соседей, проявляющих настойчивость в оказании опекунских услуг в обмен на недвижимость, мы предлагаем оформить ее на храм, чтобы иметь юридическую силу защитить их. Но всегда встречаем отказ. А потом узнаем, что упорство соседей увенчалось успехом - жертва покорно сдалась. Каждый день мы отпеваем одного-двух, иногда трех покойников плюс три-пять заочных отпеваний. Около гроба и на улице толпятся пресловутые соседи и друзья, и поди разбери - то ли они, следуя древней восточной традиции, бескорыстно - или не совсем - проявляют заботу и попечение об одиноком пожилом человеке, то ли...
И все-таки героинями моего рассказа будут не жертвы, а победительницы - те, кто не сдался и не сдается перед самыми непреодолимыми трудностями.
Баба Вера
Я уже сейчас точно и не вспомню, как она выглядела. Обычная морщинистая старушка в старушечьей одежде. А вот задор был, как у молодой: «Я, знаете, как этих баптистов гоняла?! Их тут полно развелось во время войны. Придут, рассядутся. А я им: "Ну-ка, пошли вон! Продались за помощь, бесстыжие!" А они мне всё из Писания. Я им тоже рты-то затыкала. Это сейчас у меня сил нет».
Так и подобрали ее на трассе с поминальной запиской в руке. За племянника всё молилась
На что она жила, никто не знал. Свою нищенскую пенсию отдавала немощной соседке, у которой не было сил дойти до храма. А сама питалась у нас, в рабочей столовой. Кто милостыню подаст - на Востоке люди щедрые на милостыню, - так она свечек накупит, поминовений наподает. Своих детей ей Бог не дал. Она всё за непутевого племянника молилась. Когда мы по утрам стали служить молебны особо чтимым святым - преподобным Сергию Радонежскому и Серафиму Саровскому, блаженной Матроне, святителю Николаю, святому праведному Иоанну Русскому, Исповеднику, святителю Луке, архиепископу Крымскому, - баба Вера не пропустила ни одного. Другие отговаривались тем, что так рано транспорт не ходит. А вот для бабы Веры ходил. Под него она и попала, торопясь на утренний молебен. Так и подобрали ее на трассе с поминальной запиской в руке. За племянника всё молилась.
Она стала первой, кого я в сане епископа отпевал. Отошла в Небесные обители, а племянник пришел в храм на отпевание, плакал.
Ирина Митрофановна
Что-то в ней есть интеллигентское - поэтому и Ирина Митрофановна. Хотя на вид и в разговоре - самая простая бабушка, с большими, добрыми, часто заплаканными глазами. Из массы таких же, как она, старушек запомнилась благодаря чуду, которое с ней произошло. Мне передали небольшую икону святителя Луки (Войно-Ясенецкого) с частицей мощей, которая до внесения в храм стояла пока у меня в кабинете. И вот приходит Ирина Митрофановна и просит благословить ее на операцию: «У меня онкология, владыка. Уже была одна операция - заразили гепатитом С. Сейчас опять надо опухоль вырезать. Благословите!» Я благословил ее иконой святителя Луки, и она ободренная, со слезами благодарности ушла.
Только и слышишь от нее: «Как же хорошо, что вы у нас появились! Как же я вас люблю!»
Появилась в храме через два с половиной месяца. Рыдает: «Владыка, со мной чудо произошло! Как вы меня благословили иконой-то, пошла я в больницу на операцию. Хирург, молодой туркмен, осмотрел опухоль и тут же, в процедурной, хотел взять пункцию. В тот момент, когда он уже собрался резать скальпелем, рука у него онемела, и он увидел мои внутренности, как под рентгеном. А там такая картина: брюшины уже нет, а под кожей кишечник вылез. А он думал, что это опухоль. Если бы разрезал, то тут же, в процедурной, всё бы вывалилось. И вдруг он как закричит: "Это Бог! Бог есть!" Вот так, владыка, спаси вас Господи!» - «Не меня благодари, а святителя Луку и Бога, Который это чудо сотворил», - ответил я страдалице.
А мучается она даже не столько от неизлечимых болезней, сколько от собственного сына - горького пьяницы, который нигде не работает, а только приводит домой собутыльников и устраивает оргии. А несчастная, смертельно больная мать не вылезает из храма - всё плачет, плачет. И кается. Никто так не исповедуется, как она: «Я, владыка, всё время грех мой пред собою вижу». Но однажды Ирина Митрофановна по-настоящему согрешила. Не выдержала пьянства сына. Посоветовали ей взять какое-то заговоренное зелье и подлить сыну в вино. И она, отчаявшись в помощи Божией, решилась на это. Не помогло. Но как она ревела на исповеди - на всю церковь! Все прихожане знали, что она сотворила, и жалели ее.
Решили как-то власти, раздобрившись, помочь самым бедным нашим прихожанам - 100 долларов в год. И побежала больная Ирина Митрофановна справки собирать, что она самая бедная. Измучилась, но всё собрала. А помощь так и не дали. Тогда мы сами выдали ей эти несчастные доллары, чтобы лишний раз не травмировать исстрадавшееся сердце. Только и слышишь от нее: «Как же хорошо, что вы у нас появились! Как же я вас люблю!» Это про меня и моих помощников, приехавших из Москвы. И этих слов любви хватает, чтобы покрыть всю ту клевету и ненависть, которую на нас тут изрыгает враг рода человеческого. Глядя на Ирину Митрофановну, всякий раз убеждаешься, что в добром сердце страдания усиливают любовь, в то время как в злом - ненависть.
Елена
Есть такая порода людей, которых никогда не зовут по отчеству, ни дядя, ни тетя, ни деда, ни баба - а всегда только по имени. Елена - в переводе с греческого: «факел». И хотя ей за шестьдесят и внуки уже подросли, назвать ее бабушкой или старушкой язык не поворачивается. В 1980-е две семьи - ее и ее родной сестры - прибыли в поселок Кызыл-Кала Хурасонского района Курган-Тюбинской области для работы на современном свинокомплексе со своим производством кормов да с теплыми полами для хрюшек. Всё начиналось блестяще! У сестер были любящие и любимые мужья-русаки - тогда еще можно было найти таких в Таджикистане. Была хорошо оплачиваемая работа. Детей рожали по-таджикски - всех.
Но развал Союза и последовавшая за ним гражданская война сделали свое черное дело: вдребезги разбилось благополучие, камня на камне не осталось от свинокомплекса, русские мужья один за другим покинули семьи, сгинув на бескрайних просторах исторической родины, оставив сестрам: одной - двух детей, другой - семерых. Младшая не вынесла и умерла, а старшая к своим двум взяла еще семь. Когда была полная разруха в стране, Елена ходила с детьми 22 км в областной центр - побиралась. Потом появилась работа на каменоломне. Со старшими дочерьми раскалывала кувалдой известковые глыбы и грузила в машину - за мешок муки.
Дом, вернее - часть дома из саманного кирпича без света и воды, комната 10 кв. метров, к которой терраску 6-метровую пристроили, - вот и вся недвижимость. Людей больше, чем квадратных метров. Дочки повыходили замуж за таджиков, но местные мужья оказались ничем не лучше своих - побросали жен с детьми. И те пришли к маме. Хорошо, что в тех местах девять месяцев в году можно жить на улице. Дров нет, воды нет, лепешки пекут на сухой траве в тандыре. Кормилец-тандыр устоял во время схода селевого потока: сарай, в котором он находился, снесло, а тандыр остался! Вот так и живут: Бога благодарят за кусок лепешки и что есть, где голову приклонить. Правда, Елена признается, что иногда ропщет на Бога: «Если Ты есть, то почему мы так живем?» Но старшая дочь ругает мать: «Не гневи Бога! Слава Богу за всё!» Факел тем и хорош, что никакие ветра, никакие житейские бури не могут его задуть.
А русские женщины и в таджикских селеньях «коня на скаку остановят, в горящую избу войдут»!
Епископ Душанбинский и Таджикистанский Питирим (Творогов)
От редакции
Мы хотим обратиться к нашим читателям с просьбой. Душанбинская и Ташкентская епархии, чем могут, помогают своим нуждающимся прихожанкам, но возможности епархий весьма ограничены. Те, кто имеет возможность и хочет помочь русским бабушкам, живущим в Таджикистане, могут сделать это здесь.
Реквизиты для пожертвований
Ваши пожертвования можно перечислять на счет храма святителя Николая в Душанбе.
Реквизиты для переводов в сомони:
- P/c: 20202972100030101000 МФО 350101626 ГСБ РТ «Амонатбанк» г. Душанбе.
Реквизиты для переводов в долларах США:
- Банк корреспондент:
- DEUTSCHE BANK TRUST COMPANY AMERIKA
- NEW YORK, NY US
- SWIFT: BKTRUS33
- Банк получатель:
- ЗАО АКБ «НОВИКОМБАНК», г. Москва
- SWIFT: CNOVRUMM
- ACCOUNT: 04437699
- Получатель:
- STATE SAVINGS BANK OF TAJIKISTAN «AMONATBONK»
- DUSHANBE, TAJIKISTAN
- SWIFT: ASSETJ22
- ACCOUNT: 30111840700000000019
- Получатель/Счет: Русская Православная Церковь
- (Beneficiary/Account): 20206840500166101000
Реквизиты для переводов в российских рублях:
- Банк корреспондент:
- Кор. счёт: 30101810400000000225
- Бик: 044525225
- SWIFT: SABRRUMM012
- SBERBANK ROSSII
- MOSCOW RU
- Банк получателя:
- Кор. счёт: 30111810700000000076
- SWIFT: ASSETJ22
- STATE SAVINGS BANK OF TADJIKISTAN
- AMONATBONK
- Валютный счет: 20206810500086101000
- Получатель: Русская Православная Церковь
- ИНН: 010008056
.jpg)
 еп_28.06.23.png)
 еп_Скопинский.jpg)
 _епископ___проповедь.png)
.jpg)
