Приближается издавна любимый на Руси праздник - Преображение Господне, или, как говорят в народе, Яблочный Спас. Русскому крестьянину всегда было присуще стремление связать свой труд с церковным календарем, и обычай освящать в этот день яблоки - очень красивый обычай на самом деле: из тех, что соединяют земное и небесное, делают труд земледельца своего рода священнодействием, учат человека благодарить Творца за помощь в труде, за изобилие плодов земных. Потому - слава Богу, что традиция жива и сегодня.
Тем
более что в ней можно увидеть еще и особый богословский смысл.
Митрополит Вениамин (Федченков) в своих заметках о богослужении
праздников пишет, что земные плоды «напоминают погубленное
райское блаженство, а с другой стороны, утешают нас обещанием, что в
будущем мире будут и некие обновленные прекрасные наслаждения (...) Сама
сладость вкусных плодов говорит о той радости, о том блаженстве, которое
ожидает праведных в Царстве славы; напоминает о той духовной сладости,
которую пережил апостол Петр с другими учениками на Фаворе (...) Будущее
блаженство славы Царства Божия верующий христианин изображает под
образом сладких плодов».
Но обратимся к самому евангельскому событию. О чудесном Преображении Учителя на горе - по преданию, это была гора Фавор, посещаемая ныне тысячами и тысячами паломников,- рассказывают все три синоптических Евангелия: см.: Мф. 17, 1-9; Мк. 9, 2-10; Лк. 9, 28-36 (в число синоптиков не входит, напомним, евангелист Иоанн Богослов). А какие события - по свидетельству всех трех евангелистов‑синоптиков - предшествовали фаворскому чуду?
...Ученики Христовы уже понимают, что Он - с одной стороны, то же, что любой другой человек, с другой - совсем не то же... Он говорит им: а вы за кого почитаете Меня? Симон же Петр, отвечая, сказал: Ты Христос, Сын Бога Живаго (Мф. 16, 15-16). У Луки ответ Петра (отвечающего, заметим, за всех учеников!) звучит чуть проще: За Христа Божия (Лк. 9, 20). А у Марка еще проще: Ты Христос (Мк. 8, 29). Тот случай, когда различие лишь подтверждает подлинность события... С этой минуты, по свидетельству евангелистов, Учитель начинает понемногу приоткрывать ученикам то, что доселе было от них скрыто. Но как же им трудно это вместить, принять! Петр, не сомневаясь уже в том, что Сын Бога Живаго может всё, пытается отговорить Его от жертвы: будь милостив к Себе, Господи! Да не будет этого с Тобою! (Мф. 16, 22). Иисусу - Богочеловеку, но ведь Человеку же! - тяжело это слышать, ведь от жалости в подобных случаях только хуже, и она всегда соблазн (Мф. 16, 23) - даже для воплотившегося Бога. Христос говорит апостолам, что без жертвы вообще никак нельзя - не только Ему, но и им, ученикам, тоже: кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною (Мф. 16, 24; Мк. 8. 34; Лк. 9, 23). Остановим здесь свое внимание: почему Спаситель использует слово «крест»? Ведь Крест на Голгофе еще не воздвигнут, и слово это еще не приобрело хорошо знакомого нам переносного значения с широким диапазоном: страдание, лишение, тяготы, трудности, груз ответственности. Остается предположить (моя консультация с видным библеистом протоиереем Геннадием Фастом это подтвердила), что слово «крест» произносится и воспринимается здесь отнюдь не в переносном, а в буквальном смысле. Апостолы и все те, кто собирался вокруг Иисуса, не раз наблюдали страшные процессии, видели несчастных - преступников или просто за что-то осужденных - несущих к месту казни свои кресты. Это зрелище не было редким! Те, кто действительно хочет следовать за Христом, понимают, о какой жертве, о каком страдании, о какой цене, о какой, наконец, решимости в данном случае речь. Это очень страшно. И после этого Спаситель произносит слова, приводимые всеми тремя евангелистами-синоптиками: Истинно говорю вам: есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Сына Человеческого, грядущего в Царствии Своем. Так у Матфея (16, 28); у Марка чуть иначе: увидят Царствие Божие, пришедшее в силе (9, 1). А у Луки просто увидят Царствие Божие (9, 27).
Некоторые - это Петр, Иаков и юный Иоанн. Именно их через несколько дней (у Матфея и Марка - дней шесть, у Луки - дней восемь) Учитель возьмет с Собой на Фавор. Чтобы они, по мысли митрополита Вениамина, увидели «это обещаемое Царство, эту награду, по сравнению с которой весь мир ничто; Царство Божие во всей силе, Сына Человеческого во всей славе». Как это выглядело, мы теперь можем прочитать: и преобразился пред ними, и просияло лице Его, как солнце, одежды же его сделались белыми, как свет - такое интересное сравнение для цвета находит евангелист Матфей (17, 2); как снег, как на земле белильщик не может выбелить - это тяготеющий к бытовым сравнениям Марк (9, 3). А далее - провозвестие Голгофской жертвы, явление ветхозаветных пророков Моисея и Илии, говорящих об исходе Его, который Ему надлежало совершить в Иерусалиме (Лк. 9, 31). И глас из облака: Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение; Его слушайте (Мф. 17, 5; см. также: Мк. 9, 7; Лк. 9, 35).
Откроем Толкование на Евангелие от Марка священноисповедника Василия Кинешемского (Преображенского): «Пережив незабываемые минуты Преображения, они (ученики. - М. Б.) увереннее могли смотреть на ужас и позор Распятия, и, чувствуя в душе копошащиеся лукавые сомнения, легко могли подавить их воспоминанием о лучезарном Фаворском свете. Неизбежно должна была явиться укрепляющая мысль: «Да, Равви умирает в позоре и бесчестии; да, Он пригвожден ко Кресту; но мы видели славу Его, славу, как Единородного от Отца (Ин. 1, 14; напомним, что апостол и евангелист Иоанн стоял на Фаворе. - М. Б.), видели Его власть и могущество, слышали небесный Голос, свидетельствующий о Нем, и несомненно знаем, что Он мог бы избежать этого позора и страдания, если бы хотел (...) Ясно, что Его страдания добровольные». Об этом поется и в каноне на утрене - в нашей практике накануне праздника Преображения: «Да егда Тя узрят распинаема, страдание убо уразумеют вольное, мирови же проповедят, яко Ты еси воистину Отчее сияние».
В каноне, вернее, в одном из канонов на Преображение - творении Иоанна Дамаскина - говорится о том, что в преобразившемся Христе просияла Его Божественная природа - «Срастворився неслиянно, уголь горящ нам показал еси Божества...», а человеческое естество было преображено так, как преобразится оно в Царстве Небесном: «Во всего Адама облекся, Христе, очерневшее, изменив, просветил еси древле естество и изменением зрака (облика. - М. Б.) Твоего богосоделал еси». Святитель Василий Кинешемский поясняет: «Преображение и для нас - залог и свидетельство будущего небесного блаженства, его отблеск, сверкнувший, как зарница, среди горя, уныния и тоски нашей жизни. Оно явило нам образ того, каким будет возрожденный, просветленный, облагодатствованный человек, когда он достигнет высоты совершенства и отразит в себе сияние славы Отчей».
А владыка Вениамин пишет: «Это царственное преображение распространится после Страшного суда не только на человека, но и на тварь, на всю природу». Одежда Богочеловека была первым во Вселенной предметом, с которым это произошло.
Митрополит Вениамин называет Преображение праздником Царствия Божия, то есть того, о чем мы молимся каждый день: Да приидет Царствие Твое. И предлагает нам открыть Апокалипсис - Откровение Божие апостолу Иоанну - чтобы мы лучше поняли, что есть окончательная победа Царствия Божия на земле, окончательное воцарение Бога в человеке, а значит, в мире - именно новом, преображенном, сияющем: И увидел я новое небо и новую землю, ибо прежнее небо и прежняя земля миновали (...) И отрет Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло. И сказал Сидящий на престоле: се, творю все новое (Откр. 21, 1, 4-5).
Но не нужно думать, что здесь и сейчас, в мире непреображенном и грешном, невозможно увидеть Свет. Епископ Кинешемский Василий: «Без Фаворского откровения мы никогда не имели бы понятия о том просветленном состоянии праведников, которое может быть достигнуто и проявится внешним образом до известной степени даже здесь, на земле...».
И все, сидящие в синедрионе, смотря на него, видели лице его, как лице Ангела, - так сказано в Деяниях (6, 15) о первомученике диаконе Стефане.
«Если одно созерцание этой славы наполнило учеников блаженством, - продолжает священноисповедник Василий, - то каково должно быть счастье человека, достигшего честного и приискреннего соединения с Богом в такой степени, что Господь обитает в нем, пронизывая все его существо лучами Своей немеркнущей славы, которая как бы струится из освященного и просветленного Его присутствием человека!»
И вот пример такого счастья - рассказ Николая Мотовилова о беседе с Серафимом Саровским:
«Я взглянул после этих слов в лицо его, и напал на меня еще больший благоговенный ужас. Представьте себе, в середине солнца, в самой блистательной яркости его полуденных лучей, лицо человека, с вами разговаривающего. Вы видите движение уст его, меняющееся выражение его глаз, слышите его голос, чувствуете, что ктото вас держит за плечи, но не только рук этих не видите, не видите ни самих себя, ни фигуры его, а только один свет ослепительный, простирающийся далеко, на несколько сажен кругом, и озаряющий ярким блеском своим и снежную пелену, покрывающую поляну, и снежную крупу, осыпающую сверху и меня, и великого старца...
- Что же чувствуете вы теперь? - спросил меня отец Серафим.
- Необыкновенно хорошо! - сказал я.
- Да как же хорошо? Что именно?
Я отвечал:
- Чувствую я такую тишину и мир в душе моей, что никакими словами выразить не могу!»
Да, мы принесем в этот день в храм яблоки, а также груши, сливы, даже арбузы с дынями. Как уже сказано, это прекрасный обычай. Но дай Бог, чтоб праздник этот для нас не сводился к освящению плодов. Церковь в этот день поет: «Притецем к Петру и Зеведеевым (Иакову и Иоанну. - М. Б.) и вкупе с онеми Фаворскую гору достигнем, да видим с ними славу Бога нашего». Она призывает нас взойти на Фавор и приобщиться Божественному свету. По крайней мере настолько, насколько мы это сможем.
Фото Ивана Привалова
Газета «Православная вера» № 15 (539)
Марина Бирюковаhttp://www.eparhia-saratov.ru/Articles/vzojjti-na-favor
