Новый храм строить негде
Самый старый православный храм в городе - построенный в 1861 - 1863
годах и расширенный в 1888 году собор святой Троицы на улице Бариню, 9,
был очень красив и наряден, имел много уникальных икон в своём
иконостасе, однако был сравнительно небольшим. Ко второй половине 90-х
годов 20 века в связи с постройкой в окрестностях Либавы Военного
порта Императора Александра III и Либавской крепости в городе
значительно увеличилось число граждан православного вероисповедания, и
собор больше не мог вместить всех желающих участвовать в богослужениях.
Мало могла помочь в этом и совсем небольшая церковь святого Александра Невского на улице Улиха, 61, спроектированная и построенная при участии либавского городского архитектора Паула Макса Берчи. Это была полковая церковь 179-го резервного Венденского пехотного полка, за основу её проекта была положена так называемая типовая полковая церковь (подобная же была возведена и в Либавской крепости на нынешней улице Терветес), однако предложенный Берчи высокий готический шпиль сделал её в своём роде уникальной. Она была освящена в 1888 году.
Дело усложнялось ещё и тем, что официальное православие в Российской империи, будучи частью государственной идеологии (что особенно проявилось в годы царствования Николая II) имело негласную установку: в каждом городе, особенно в таком, где русская культурная среда была менее выраженной, в меньшинстве, утвердиться богатым, большим и обязательно размещённым в центре православным собором. В 90-е годы 20 века в крупных городах началось строительство больших, помпезных, богато украшенных соборов, как правило, в псевдовизантийском стиле. Можно полагать, что началом этой кампании стало возведение в Петербурге собора Спаса на Крови (1883 - 1907) - на месте гибели императора Александра II. Одновременно закладываются огромные кафедральные соборы в Кронштадте, Ревеле (Таллине), Севастополе.
В Либаве чуть позже в таком же стиле был построен Свято-Никольский
Морской собор (1900 - 1903). Однако он находился... далеко за городом.
Порт Императора Александра III был отдельным административным
образованием, закрытой военной территорией. Большая,
преимущественно лютеранская и католическая Либава визуально продолжала
свою жизнь так, будто вовсе не состояла в Российской империи:
центральное место в облике города отводилось двум роскошным лютеранским
церквям (святой Анны и святой Троицы) и католическому кафедральному
собору (святого Иосифа, он же в недавнем прошлом - церковь святого
Карла).
Время от времени, подчиняясь распоряжениям Курляндского губернатора, ставка которого находилась в Елгаве, в Либавской городской думе поднимался вопрос о строительстве большой православной церкви. Вопрос рассматривался лениво и при первой возможности снова отправлялся в долгий ящик. Собственно, вопросов было два: «Где строить?» и «Каким строить?», и они вызвали полемику с первого момента, как было высказано предложение о строительстве.
Вопрос о месте строительства в городе, формирование центра которого в целом завершилось к концу 18 века, а в начале 19 века сеть улиц и площадей лишь была усовершенствована, чтобы приспособить её к строгим требованиям и нормам, существовавшим в Российской империи, был сложным. Свободного места в центре города не было. Тем более в центре не было широких улиц и площадей, характерных для российских крупных городов, распланированных согласно требованиям эпохи классицизма, которые в конце 18 и начале 19 века в империи почитались чуть ли за государственный стандарт. Но всё же в городе ещё можно было найти пустыри и пустоши, пригодные по площади для строительства большого храма.
Одним из таких мест был военный плац рядом с Карловой горой - сейчас площадь Алеяс. Другое место - незастроенная территория рядом с церковью святой Троицы на углу улиц Хагедорна и Сколас - сейчас на этом месте здание Лиепайского театра. Оба эти места предлагались под строительство храма. Случился и курьёз - в 1906 году немецкие члены городской думы предложили в качестве места для церкви район казарм в окрестностях улиц Апшу и Дарза, то есть у Новой тюрьмы, где прежде была городская свалка. Когда в 1908 году в качестве места для собора повторно обсуждался плац у Карловой горы, члены думы лютеранской веры указали на несоответствие территории для «святой цели». Там, мол, для обитателей расположенных вокруг площади казарм были оборудованы солдатские сортиры, и это, по мысли членов думы, на долгие годы составит уничижительную и постыдную славу такому возвышенному начинанию.
Строительный комитет и сбор пожертвований
Однако в начале 1911 года дело приняло совсем другой оборот. 9 января в зале Общества славофилов (это зал бывшего Дома культуры на улице Людвикя, снесённого в начале 80-х годов) в присутствии губернатора был учреждён Строительный комитет храма-памятника российскому императору Александру III. Общество подошло к вопросу со всей серьёзностью.
В 1911 году в Либаве официально числилось 83 311 жителей (не считая жителей Военного порта). Вероисповедание их было разное, разным было и количество храмов. Лютеран было 45 839 душ, на которых приходилось две церкви и один молитвенный дом в Новой Либаве. Граждан католической веры было 18 540, они имели один костёл. Евреев, которые проводили богослужения в синагоге и в нескольких молитвенных помещениях, в городе проживало 10 308. Мусульманскую веру разделяли 139 человек. Другой веры придерживались 24 человека. Православных же было 8461 человек (следует полагать, вместе со старообрядцами, исповедовавшими древлеправославную веру), и необходимость в строительстве большого собора была неоспорима.
Вскоре в Либаве - и в порту, и на железнодорожном вокзале, даже в
поездах и магазинах - появились эмалированные полукруглые коробочки для
пожертвований. Позже в киосках и на свечных столиках в церквях многих
городов европейской части России появилась возможность было приобрести
напечатанные типографским способом открытки для пожертвований с
изображением проекта собора. Добровольцы,
собирающие пожертвования, имели право бесплатно ездить по всем
магистральным дорогам Российской империи и собирать пожертвования на
новую церковь.
В день учреждения Строительного комитета было озвучено предложение строить храм в самом центре города - на месте бывшего Нового рынка, где лишь годом раньше была разбита Розовая площадь. Это предложение было сразу же отклонено, поскольку это место «для собора узко». Сразу же следует новое предложение - строить на территории городского садоводства на углу улиц Пелду и Улиха. В этом месте ныне располагается сквер с памятником поэтессе М. Кемпе. Судьбу нового предложения Строительный комитет должен рассмотреть до следующего заседания.
Тем временем в Санкт-Петербурге 17 января 1911 года истёк срок подачи предложений на конкурс проектов нового собора для Либавы. Проекты следовало подавать в Санкт-Петербургское императорское архитектурное общество. Всего было подано 20 проектов, однако, как сообщила газета «Либавский вестник», ни один из проектов «на первый взгляд комиссию не удовлетворяет и на следующий день комиссия рассмотрит вопрос и вынесет своё решение».
В марте дума возвращается к прежнему предложению строить собор в память Александра III на плацу рядом с Карловой горой. Про отхожие места уже никто не вспоминает, напротив, говорится о том, что находящееся рядом здание гауптвахты очень подойдёт для церкви как вспомогательное строение. Что касается улицы Пелду, то «площадь в городском садоводстве мала и находится слишком далеко [от центра]».
22 марта 1911 года в Лиепаю снова прибыл Курляндский губернатор С.В. Набоков. Позавтракав в вагоне-салоне и посетив музыкально-литературное общество, он «в городском доме два часа ведёт заседание Строительного комитета». Разница в точках зрения непреодолима: пять членов комиссии голосуют за площадь Алеяс, семь за площадь Нового рынка и девять за место к конце улицы Пелду. Но его высокопревосходительство генерал-губернатор сообщил Строительному комитету храма, что Лиепайская дума подумывает о новом земельном участке - бывшей спортивной площадке за крепостной батареей № 6. В наши дни - это адреса по проспекту Курмаяс 28 и 30.
На том же самом заседании губернатор рассказал, что проект храма-памятника в память Александра III утверждён в Петербурге, при этом он был предложен вне объявленного конкурса и его подал петербургский архитектор Степан Кричинский. Губернатор ещё добавил, что все единогласно признали проект профессора Кричинского «самым подходящим для храма-памятника в русском стиле покойному Александру III». Проект Кричинского, действительно отличался от всех проектов, поскольку был выдержан в так называемом неорусском стиле, в основе которого лежал стиль русского модерна.
2 июня на заседании городской думы снова обсуждали местоположение храма на улице Пелду. Решение по-прежнему не принято. «За» подано 27 голосов, «против» - 28, в итоге двух третей голосов нет и нельзя приступать к реализации ни одного, ни другого предложения. 8 июня снова приехал в Либаву губернатор Набоков, чтобы принять участие в очередном заседании Строительного комитета. Заседание теперь особенное, потому что собравшиеся обсуждают два плана строительства собора, из которых один - «архитектора Кричинского, получивший награду, второй - проект архитектора Константиновича, который вообще не был заявлен на конкурс». Решено собор всё же строить по плану Кричинского, а самого архитектора просить приехать в Либаву «разъяснить [..] вопрос о выборе места».
Скандал и Соломоново решение
В начале июля состоялось «внеочередное собрание в помещении Городской управы, чтобы разрешить вопрос, где предоставить земельный участок для строительства собора в память Александра III». И конец поискам начинает просматриваться. Однако вместе с тем - и скандал.
Новое место для строительства собора - спортивная площадка в конце проспекта Курмаяс. Если бы «выбор пал на спортивную площадку», то думе на следующем заседании пришлось бы принимать решение об отчуждении той части спортивной площадки, что принадлежит частному владельцу, и выплате ему компенсации в размере затребованных им 28 000 рублей. Однако оказалось, что владелец гостиницы «Петербург» Киршхофс, купивший этот земельный участок у Немецкого театрального общества, не получил подтверждения этой покупки в губернских учреждениях и земля формально по-прежнему принадлежит театральному обществу. И между либавскими Латышским и Немецким обществами началась борьба - каждое «пошло на принцип». В первую очередь, она выплеснулась, конечно, на страницы городских газет. Первое обвинило второе в том, что оно нечестным путём пытается получить послабления от самоуправления в связи с проектом строительства нового немецкого театра. В свою очередь немецкая сторона рьяно защищается, но выдвигаемая в противовес аргументация весьма слаба.
12 июля газета снова сообщает о прибытии губернатора. На этот раз с архитектором Кричинским. Вместе с ним губернатор самолично осматривает и оценивает участки, предложенные для строительства собора. Похоже, что и Строительный комитет пришёл к окончательному решению. Окончательно отвергнув военный плац и «насаждения на взморье», то есть конец улицы Пелду, «Строительный комитет решил, что самым подходящим местом для строительства собора является спортивная площадка на проспекте Курмаяс, 28».
18 августа 1911 года состоялось тринадцатое очередное заседание Либавской городской думы. Городскому голове Альберту Волгемутсу ничего не оставалось, как предложить принять Соломоново решение. Он призвал членов думы согласиться с предложением Немецкого театрального общества подарить спортивную площадку Строительному комитету и выделить обществу 28 000 рублей для приобретения другого земельного участка от господина Кришхофса, так как «спортивный плац Строительному комитету собора нужен немедленно, и не дать ему того, что было обещано, было бы позором перед всем городом». Небольшое юридическое затруднение помог устранить острый ум и смекалка присяжного адвоката Андрея Симаниса. Так место для собора было, наконец, обозначено.
30 августа 1912 года, «в день ангела упокоившегося с миром императора Александра III» после божественной литургии в церкви Александра Невского произошло торжественное шествие к месту заложения закладного камня в строительство нового кафедрального собора. В списке участвующих в шествии числилась 21 позиция. Порядок строгий: первыми на конях следуют городовые, за ними идут воспитанники школ, духовенство, губернатор Набоков, генералы и адмиралы, высокое чиновничество, члены городской управы, представители обществ, пожарные и военнослужащие, у которых 20-й порядковый номер. Под 21-м номером - частные лица, пожелавшие принять участие в шествии.
Смета на строительство лиепайского собора составила 0,62 миллиона рублей (расходы на строительство Свято-Никольского Морского собора составили 0,53 миллиона). Часть от средств были получены в качестве пожертвований. Например, 79 тысяч рублей пожертвовал император Николай II лично. Около 200 000 рублей были выделены в качестве займа императорским министерством финансов.
В марте 1913 года начались первые строительные работы. Со всех дальних и ближних губерний европейской части России - из Саратовской, Пензенской и даже Вологодской - в Лиепаю прибыли артели каменщиков и плотников, всего от трёхсот до четырёхсот человек, которые уже к концу мая выкопали котлован объёмом около 2,5 тысяч метров под фундамент и погреба собора.
Надзор за строительством осуществлял бывший инженер-капитан крепости Алексей Жидков (1859 - 1932). В качестве субподрядчика собор строил и либавчанин, знаменитый строительный предприниматель Семён Клепенин.
К ноябрю 1913 года, когда строительные работы были остановлены на зиму, очертания храма-памятника Александру III были чётко видны. На главной башне уже формировалась основа купола, а со стороны улицы Корсакевича (сейчас Спорта) даже было начато строительство дома для батюшки, где располагалась бы и церковно-приходская школа.
Однако весной 1914 года строительство храма не возобновилось. В воздухе чувствовался запах пороха. Долго ждать и не пришлось - 2 августа, на следующий день после официального объявления войны России, Либава подверглась обстрелу с немецкого крейсера «Магдебург», потом с крейсера «Аугсбург». Собор, высота стен которого достигла отметки в 22 метра, стал отличным ориентиром для артиллеристов военного флота противника. Самые первые выпущенные по городу снаряды попали в его стены.
Благие намерения и печальный исход
После войны, в 1922 году, лиепайское городское самоуправление уже независимой Латвийской Республики приняло решение начать снос собора, а полученные материалы использовать для строительства церкви Лутера в Новой Лиепае. (К сожалению, рассказ о том, что церковь на улице Бривибас построена из материалов собора Александра Невского, остаётся городской легендой, так как когда начались взрывные работы и появились свободные строительные материалы, церковь Лютера была почти целом построена.) В 1923 году некая рижская газета напечатала сообщение о том, что в Лиепае «русский собор на проспекте Курмаяс предусматривается снести. Эта идея поднималась неоднократно, но всё откладывалась, поскольку железобетонное строение в центре города взрывать нельзя».
Тем не менее, наряду с горожанами, призывавшими снести собор во что бы то ни стало, были и другие, которые серьёзно размышляли над тем, как незаконченный остов здания можно было бы использовать на благо города. В число последних входили и члены основанного в 1922 году Курземского музейного общества, которые предложили разместить в недостроенном соборе музей. К сожалению, после осмотра здания стало понятно, что понадобится слишком много средств, чтобы приспособить его к нуждам музея. Все предложения предусматривали достройку здания, хотя в рамках некоторых подразумевалось вместо куполов возвести на стенах что-нибудь другое, и тогда в храме можно было бы обустроить, например... замечательную обсерваторию, какой в Латвии на тот момент не имелось, но она в стране была бы очень желательна.
В 1927 году собор всё же попал в ведение Синода Латвийской православной церкви, чтобы уже в следующем году, после уплаты церковью 3500 латов за землю и недвижимость (стены), снова вернуться в круг забот Лиепайского самоуправления. Деньги в качестве компенсации были переданы на нужды городских православных приходов. В тридцатые годы ещё высказываются робкие предложения по использованию постройки, например, приспособить церковные стены под казино или концертный зал органной музыки, но всё тщетно.
В конце концов 4 октября 1936 года газета «Курземес Вардс» напечатала следующее сообщение: «Городское самоуправление приступило к сносу незаконченного здания православного собора, о чём Городская управа достигла соглашения с управлением Православной церкви. Материал сносимого собора предусматривается использовать для заполнения и выравнивания площади перед памятником Освободителям Лиепаи, а также для других нужд».
За три недели были выломано, очищено и увезено более 35 тысяч кирпичей, которые нашли применение на стройке городской гостиницы. За тысячу очищенных кирпичей рабочим выплачивался 21 лат.
4 ноября начались взрывные работы. Стены не поддавались. Не поддавались одну неделю, втору... Храм даже успел получить название «Лиепайский Алькасар». Драматичным был день 10 декабря: от сильного сотрясения у домов на близлежащих улицах посыпались стёкла в окнах, некоторые куски кирпичной кладки улетели за улицу Улиха, повреждено много электрических фонарей, один кусок влетел в окно квартиры на другой стороне проспекта.
Взрывные работы продолжались и весь декабрь. Вечером 12 декабря после оглушающего грохота взрыва, как показалось, на всем проспекте Курмаяс пошла ходуном земля - это с высоты 15-ти метров упал 90-тонный фрагмент свода собора. Находиться рядом со стенами здания стало опасно. 23 декабря был свален 100-тонный купол, вместе с ним рухнула и 400-тонная стена. Купол был настолько прочным, что при падении нисколько не разрушился. 31 декабря была взорвана башня большой колокольни. От храма остались только башенки маленьких колоколен и часть стен, которые были подорваны 8 января. В отчёте о выполнении бюджета города Лиепая за 1937 год можно найти сведения, что работы по сносу собора только в том году обошлись в 9321 лат и 23 сантима.
Свидетельство закладного камня
Начиная снос собора, Лиепайская городская управа договорилась с
правлением Латвийской православной церкви, что все замурованное в
закладном камне останется в собственности лиепайских православных. В
конце ноября в стенах собора появился адвокат Малкин, пастор Янкович и
предприниматель-строитель Волковский. Рабочим
было обещано заплатить дополнительно 30 латов, если они найдут и выбьют
из кладки закладной камень. Поиски продолжались два дня, однако
безуспешно. Рабочим за труд заплатили обычный дневной заработок.
Только 20 марта 1940 года, во второй половине дня, рабочие, что железными ломами выламывали фундамент, нашли закладной камень. На следующий день в помещении Городской управы во время специальной церемонии вскрыли потайное углубление в камне. В нём находилась небольшая серебряная коробочка с надписью «Святые мощи». На серебряной пластинке прочитываются год заложения камня, имя городского головы Волгемутса и смотрителя за строительством храма Жидкова.
На пластинке также можно прочесть, что средство на строительство храма пожертвовал сам православный народ.
Объёмы строительного мусора на месте разрушенного собора в течение всего времени существования Первой Латвийской Республики существенно не уменьшились. Даже во время Второй мировой войны своды погребов собора ещё надёжно служили в качестве убежища для немецких зенитчиков.
Примерно в 1956 году, взорвав предварительно последние остатки каменной кладки, Тосмарский военный судоремонтный завод на их месте начал строительство жилых домов для своих рабочих. Теперь уже ничто не свидетельствовало о некогда с таким масштабом начавшемся строительстве православного собора, и в многоэтажных домах, построенных на его на фундаменте, живут лиепайчане.
Немного об архитекторе Степане Самойловиче Кричинском
(1874, Вильно - 1923, Петроград).
Родился и вырос в семье генерал-майора Самойла Кричинского. Мать -
Сусанна Давыдовна, урождённая Тольская, жила в 1895 году в Вильно на
Мостовой улице. Получил среднее образование в реальном училище города
Вильно. В 1897 окончил Петербургский институт гражданских инженеров. С
1900 года работал в качестве главного архитектора в управлении
пограничной стражи России. Знакомился с архитектурой Италии, Германии,
Франции, Швеции и Финляндии. Изучал
памятники русского зодчества на Севере и в среднерусских губерниях.
Исследовал вопросы курортного строительства на Кубани и Черноморском
побережье в 1916 - 1917 годах. Построил 24 здания в различных городах.
Автор более чем ста проектов жилых, общественных и сакральных зданий,
построенных в Вильнюсе, Москве, Самаре, Иркутске, Краснодаре. Принимал
участие в возведении крупных сооружений Петербурга. С 1918 по 1920 был
профессором архитектуры Кубанского политехнического института, а с 1921
своей альма-матер - Института гражданских инженеров. C 1922 - начальник
Архитектурно-строительного управления в Петрограде. Был женат на дочери
Глеба Ивановича Успенского - Марии Глебовне, её брат - Александр
Глебович Успенский, также был известным архитектором. В 1904 году в
семье Кричинских родился сын Глеб, через год сын Борис, а несколько
позже дочь Ирина. Сын Борис позже, в 1925 - 1926 годах, составил список
работ отца. Умер Степан Самойлович в 1923 году. Похоронен в Петрограде
на Литераторских мостках Волковского кладбища.
Кричинский очень переживал о том, как судьба распорядилась с его детищем - собором-памятником в Либаве-Лиепае. Однако судьба и пощадила талантливого профессора архитектуры, ибо его больше не было в живых, когда в 1932 году был взорван его самый любимый труд - православная церковь Палестинского общества в Ленинграде.
Более подробно о его жизни можно познакомиться на нашем портале вот здесь.
Материал подготовил Ярополк Доренский
На фото:
- Фоторепродукции проектных рисунков собора Александра Невского в Либаве.
- Макет разработанного Степаном Кричинским проекта собора Александра Невского в Либаве. Фото из архива А. Панкратова.
- Фотографии этапов строительства храма, датированные 1913 годом.
- Закладной камень собора, хранящийся в Лиепайском музее.
- Портрет архитектора Степана Кричинского в молодые годы
Источники:
«Честь храма и наказание эпохи». Опубликовано в приложении «Културас пулсс» к газете «Курземес Вардс» от 21 августа 2013 года (только на латышском языке). Автор - Уля Гинтнере, магистр истории, руководитель культурно-исторического отделения Лиепайского музея; на основе публикаций А. Панкратова, К. Соколова и на материалах периодики.
«О церкви Александра III, которую так и не построили». Опубликовано 8 сентября 2012 года на портале irliepaja.lv Автор - Гунар Силакактыньш. Собрать упомянутые в нашей статье ценные сведения лиепайскому историку Гунару Силакактыньшу помог наставник старообрядческой общины Великого Новгорода Александр Панкратов, за что ему большая благодарность.
«Степан Самойлович Кричинский: биография». http://www.people.su/59111
http://www.nashaliepaja.lv/libavskij-sobor-aleksandra-nevskogo-hram-pamyatnik-aleksandru-iii.html
