На рубеже тысячелетий наше поколение принесло всеобщее покаяние за содеянное предками в начале и в течение XX века, за то, что наша Святая Русь была ввергнута в пучину хаоса, братоубийства, от созидания к сатанинскому разрушению и разделению. За наших предков, может быть, участвовавших в развале Великой Российской Империи, Православной Церкви и самодержавного строя, тех звеньев, которые органически связывали и объединяли нас в единый народ Божий. Покаяние за разрушенные храмы, поруганные святыни, за мученические смерти и страдания наших братьев и сестер.
Это покаяние выразилось на Юбилейном Архиерейском Соборе 2000 года через акт прославления всех Царственных мучеников, новомучеников и исповедников Российских и всех пострадавших в годину гонений за веру Христову.
Еще ранее, несколько десятков лет назад, в разные годы и наше государство признало свои страшные ошибки перед народом и как бы принесло покаяние, реабилитировав посмертно и сняв судимости с еще живых, с тех, которые подверглись репрессиям со стороны его.
1917 год явился поворотным моментом в истории Церкви и Государства.
С приходом новой власти сразу же пролилась кровь. Миллионы верных сынов и дочерей нашего Отечества были зверски замучены и убиты, отправлены в ссылку, где скончались от болезней, недоедания и лишений. Многие рассеялись по миру. По всей стране прокатилась волна террора и убийств, грабежа и насилия. Страдали те, кто не шел в ногу с безбожной властью, не только не поступал по делам их, но и не разделял их взгляды и мысли. Пастыри Церкви, миряне и светские, люди разных сословий, объединенные единой верой и любовью к Родине, патриоты Отечества своими проповедями и делами противостояли натиску сатанинских сил, призывали прекратить братоубийство, не рушить веками устоявшиеся отношения, призывали с любовью относиться даже к гонителям.
"Мы отовсюду притесняемы, но не стеснены; мы в отчаянных обстоятельствах, но не отчаиваемся; мы гонимы, но не оставлены; низлагаемы, но не погибаем... Ибо мы живые непрестанно предаемся на смерть ради Иисуса, чтобы и жизнь Иисусова открылась в смертной плоти нашей" (2 Кор. 4, 8-11).
И великий сонм мучеников и исповедников, по слову Господа Иисуса Христа, претерпев все до конца, остались верны своим убеждениям и спаслись. Еще при жизни? Верный сын России П.А. Столыпин писал: "Каждое утро творю молитву и смотрю на предстоящий день, как на последний в жизни... Я понимаю смерть, как расплату за убеждение" (Сидоровкин Г. "Столыпин. Жизнь и смерть", стр. 64, 1997 г.).
За короткий период времени безбожная советская власть не только развалила все устои Российского самодержавия, отстранив Государя Императора Николая II от управления государством, но посягнула и на жизнь царственных особ. "Дата расстрела Николая II (и всей царской семьи) точно совпала с днем памяти великого князя Андрея Боголюбского, недаром считается он первым некоронованным русским царем» (Ю. Воробьевский. «Падут знамена ада», стр. 10, 13).
Среди архиереев Русской Православной Церкви, пострадавших в годы гонений, новым первомучеником является святитель Владимир, Митрополит Киевский и Галицкий. Зверски убит 25 января 1918 г. рядом со стенами Киево-Печерской Лавры. В это время в Москве проходил Священный Собор Всероссийской Православной Церкви, и весть о мученической кончине старейшего иерарха России глубоко взволновала всех членов Собора. И именно в день его смерти (25 января) Собор установил ежегодное молитвенное поминовение всех усопших во время гонений исповедников и мучеников.
Высокопреосвященнейший Владимир, Митрополит Киевский и Галичский, до пострижения в монашество назывался Василием Никифоровичем Богоявленским. Он родился 1 января 1848 г. в благочестивой семье священнослужителя (отец его впоследствии тоже был убит) в селе Малых-Моршах Тамбовской губернии. Митрополит Владимир получил образование в духовном училище и духовной семинарии, а в 1874 г. окончил духовную академию. Семь лет преподавал в родной Тамбовской семинарии. В 1882 т. посвящает себя на служение Богу в г. Козлове Тамбовской губернии, где молодой батюшка явился ревностным проповедником и учителем народа. Через четыре года ему выпало тяжелое испытание: умирает его жена, вскоре и единственный малютка-ребенок. Тогда же отец Василий удалился в обитель и принял монашество с именем Владимир. В 1888 г. он был посвящен в сан Епископа Старорусского, викария Новгородской епархии. Затем последовательно получает назначения: в 1891 г. в Самарскую епархию; с 18 октября 1892 г преосвященный Владимир управляет Грузинским Экзархатом в течение 5 лет уже в сане Архиепископа. В 1898 г. Владыка Владимир был назначен Митрополитом Московским и Коломенским, где его служение протекало 15 лет.
Характеризуя Митрополита Владимира в эпоху московской его деятельности, один иерарх писал: "Кроткий и смиренный, ничего для себя лично не искавший, правдолюбивый и честный, Владыка Владимир постепенно и тихо восходил на высоту иераршей лестницы и сразу высоко поднялся своим авторитетом и привлек сердца церковной и патриотической России в дни всеобщего шатания и измены (1904-1905 гг.), когда не многие оставались верными долгу и присяге, твердыми в защите Православной Церкви. Владыка Митрополит Московский тогда явил доблестный образец твердого и неподкупного стража Церкви и Родины... Да, на правдолюбивого, твердого, честного Владыку Владимира можно смело положиться, он ни в коем случае не обманет, не предаст, не изменит правде... Эти высокие свойства и характер души нашего первого иерарха слишком ценны в наши годы шатания. Жемчуг ценен потому, что его редко находят..."
В 1912 г. состоялось назначение на Петроградскую кафедру. Все это время Владыко Владимир был неутомимым тружеником на ниве Христовой. Возглавляя Самарскую кафедру, Владыка в дни народного бедствия, эпидемии холеры и чумы, проявил себя великим героем духа, всецело отдавшись служению больным и заботам о голодающих, и своим личным примером воодушевлял пастырей на самоотверженный подвиг страждущему народу. В Москве Митрополит Владимир принимал энергичные меры по оживлению пастырской деятельности московского духовенства и стремился к тому, чтобы частым богослужением и проповедями, религиозно-нравственными беседами столичное духовенство ближе стояло к народу и фабрично-рабочему классу. Нередко сам Митрополит приезжал на фабрики и заводы и после молитвы вел беседы с рабочими о вреде увлечения социализмом, как бы пророчески предсказывая, к какому несчастью приведет Россию это противохристианское учение. Владыка незаметно для посторонних глаз оделял нищих, вдов и сирот. Проявлял горячие заботы о спасении нравственно потерянных людей и пьяниц. Будучи врагом алкоголя, Владыка энергично покровительствовал насаждению трезвости; сам вел беседы и издавал полезные листки и брошюры о губительности порока пьянства.
С 1915 г. Владыка занимает кафедру Митрополита Киевского и Галицкого. В 1917 г., по возвращении Владыки из Москвы в Киев, там уже началась разруха церковной жизни под натиском революции. Когда образовалась "автономная церковь" на Украине, Владыка предостерегал сторонников этой затеи не делать раскола, так как это разделение приведет к торжеству врагов Православной Церкви. Затем бунтовщики грубо требовали его ухода с поста Митрополита. В другой раз, явившись между 10-12 часами ночи в лаврскую квартиру Владыки, с неожиданной ласковостью предложили патриаршество в Украинской Церкви. 12 декабря 1917 г. во время приема Владыка Митрополит обратился к подпоручику Кравченко со словами: "Я никого и ничего не боюсь. Я во всякое время готов отдать свою жизнь за Церковь Христову и за веру Православную, чтобы не дать врагам Ея посмеяться над Нею. Я до конца буду страдать, чтобы сохранилось Православие в России, там, где оно началось". Сказав эти слова, Владыко Митрополит сильно и горько заплакал.
Много оскорблений и глумления над собой претерпел Владыко в последние дни жизни, находясь в Киевской Лавре, как в осажденной крепости. В январе 1918 г. в Киеве началась гражданская война. Положенное начало гонения и преследования Митрополита Владимира озверевшими его же бывшими духовными детьми, продолжалось и завершилось убийством Владыки во время обладания Киевом сатанинскими изуверами.
Последнюю Литургию Владыко служил 21 января, в воскресенье, в Великой Лаврской церкви. 24 января Владыко Митрополит в той же церкви отслужил акафист Успению Божией Матери. 25 января / 7 февраля вечером к Митрополиту в покои вошли трое убийц. Истязали там Владыку несколько десятков минут: пытали, душили цепочкой от креста, требовали денег и глумились. Затем его повели на казнь. Забытый, брошенный своей братией, окруженный палачами и убийцами, ни в чем не повинный, кроткий и смиренный старец, Митрополит Владимир спокойно шел на казнь. По дороге, в ограде Лавры, Митрополит шел, осеняя себя крестным знамением, и в предвидении смерти благоговейно напевал "Благообразный Иосиф".
Случайный очевидец убийства Митрополита передает, что Владыку к месту расстрела от Лаврских ворот привезли на автомобиле. Когда убийцы вывели Владыку из автомобиля на площадку, то он спросил: "Вы здесь хотите меня расстрелять?" Один из палачей ответил: "А что же, церемониться с тобой, что ли?" Тогда Митрополит попросил у них помолиться Богу, на что последовал ответ: "Только поскорей". Воздев руки к небу, Владыко молился вслух: "Господи, прости моя согрешения вольные и невольные и приими дух мой с миром". Потом благословил крестообразно обеими руками своих убийц и сказал: "Господь вас да простит".
Вдруг среди гробовой тишины послышались за стеною Лавры ружейные выстрелы. Сначала четыре, а через полминуты еще два и еще два.
Тело убитого Владыки обнаружено было в расстоянии 150 саженей от ворот Лавры. Убитый лежал на спине, покрытый шубой, на нем не оказалось панагии, клобучного креста, чулок, сапог с галошами и золотых часов с цепочкой. Медицинским освидетельствованием на теле покойного обнаружены следующие ранения: огнестрельная рана у правой глазной щели, резаная рана покровов головы с обнажением кожи, колотая рана под правым ухом и четыре колотых раны губы, две огнестрельные раны в области правой ключицы, развороченная рана в области груди со вскрытием всей грудной полости, колотая рана в поясничной области с выпадением сальника и еще две колотые раны в области груди.
Не обошла стороной трагедия всего русского народа и нашу Могилевскую землю. Сотни священнослужителей: архиереев, священников, диаконов, псаломщиков, церковных старост и активных церковных деятелей, как сказано в следственных документах, расстреляны были, изгнаны из своих домов, со своего обжитого места, и приняли мученическую кончину. Многие имена нам пока не открыты, но и среди известных уже причислены к лику святых священномученик Павлин, Архиепископ Могилевский и Мстиславский, расстрелян 21 октября/3 ноября 1937 г. Готовятся документы для прославления Епископа Феодосия (Ващинского), расстрелянного 22 октября 1937 г., Епископа Александра (Раевского), расстрелянного 3 декабря 1937 г., Епископа Иоасафа III (князя Жевахова), расстрелянного 7 апреля 1938 г. и других пока неизвестных сотен репрессированных священнослужителей, церковнослужителей и мирян, не известных нам, но известных Богу. Ведь "у Бога все живы".
На основании немногих документов, имеющихся в Могилевской епархии, о пострадавших священнослужителях и мирянах, назовем такие имена: иерей Константин Диомидович Гриневич и диакон Николай Иосифович Коржевский 13.09.1927 г. осуждены на 5 лет каждый с заключением в концлагерь. Из обвинительного заключения видно, за что они были осуждены: "...будучи священником и диаконом, на заседании церковного совета и церковных службах распространяли в контрреволюционных целях ложные слухи о войне с Польшей, угрожали не поддерживающим их мирянам будущими репрессиями со стороны поляков, высказывали в своих проповедях ложные слухи о гонениях советской власти на православных епископов, называя их "мучениками" за православную веру, чем создавали панику среди населения, искажая сущность карательной политики СССР". Священник Константин Гриневич был еще жив в 1943 г., с него не была снята судимость, так как власти считали его антисоветской личностью за то, что говорил правду о вышедшей в свет книге "Правда о религии в СССР", выражал недовольство в отношении церковной политики в Советском Союзе. Дальнейшая судьба его и диакона Николая нам не известна.
В 1937 г. 28 сентября были осуждены к высшей мере наказания за антисоветскую деятельность: протоиерей Владимир Рыжков, иерей Михаил Волков, иерей Александр Тернов, иерей Евгений Саульский, иерей Григорий Соминич, иерей Петр Сахаров, иерей Константин Бекаревич, иерей Василий Шелепин, церковный староста Афанасий Шинкарев, иерей Евгений Акиншевич, диакон Феодор Репко, иерей Сергий Словецкий, иерей Петр Расовский, иерей Петр Янукович, иерей Сергей Лазурьевский, иерей Иосиф Юденич, иерей Георгий Владимиров, церковн. староста Иван Тризоков, иерей Давид Ворохобиков, председатель церковного совета Герасим Клинцов (Клинцевич), члены церковного совета Ефим Черков, Феодор Сухой и Иван Холявко, иерей Платон Зверев, иерей Стефан Черноусое, иерей Даниил Хроменков, активист церкви Малах Попков.
К 10 годам лишения свободы по одному и тому же делу осуждены: активист церкви Гавриил Кузьков, активист церкви Михаил Гуслев, члены церковного совета Кирилл Карпушев, псаломщик Максим Хоченков, церковные старосты Даниил Василенко и Захар Тюков, Потап Коноплев, иерей Иосиф Шимкович, иерей Диодор (Дорофей) Гора, активист церкви Петр Герцев.
По восстановленному архивному следственному делу и материалам дополнительной проверки 1966 г., марта 22 дня, сделано такое заключение: "Из решения Тройки видно, что все они обвинялись в том, что, являясь членами контрреволюционной церковной организации, организованной на территории Могилева в 1934 г., проводили нелегальные сборища, на которых обсуждали цели насильственного свержения советской власти и восстановления монархического строя. Проводили также контрреволюционную деятельность в отношении органов власти и их мероприятий, с целью вызова недовольства среди населения. Распространяли провокационные слухи. Путем использования новой Конституции добивались открытия ранее закрытых церквей, в результате чего в Шкловском районе было организовано открытое контрреволюционное выступление по захвату церкви (Ничипоровичская церковь). Восхваляли фашизм, занимались вербовкой новых членов в организацию.
Какими доказательствами подтверждалось это обвинение, в решении Тройки не сказано...
...Анализ показывает, что эти показания (многих осужденных) в большинстве своем неконкретные и противоречивые..."
Некоторые из осужденных, как, например, священники Константин Бекаревич, Сергий Словецкий, Евгений Сеульский, Михаил Волков якобы являлись агентами польской разведки. Но ведь немногим раньше значительную часть России Советская власть отдает под Польшу по так называемому "Брестскому миру" (1918 г.), а священникам предъявляют обвинения. Противоречивость налицо.
"...Учитывая, что в ходе дополнительной проверки доказательств о причастности осужденных к контрреволюционной организации и их преступной деятельности не добыто, а имеющиеся по этому вопросу материалы противоречивые и неконкретные, к тому же их объективность вызывает сомнение, полагал бы:
проверку по восстановленному архивному делу считать законченной. Дело вместе с материалами дополнительной проверки направить в Прокуратуру Могилевской области для решения вопроса об опротестовании решения Тройки НКВД БССР от 28 сентября 1937 г. в отношении: (всех перечисленных к высшей мере наказания и осужденных к 10 годам лишения свободы) на предмет отмены и прекращения дела;
иерей Петр Евтихович Доморацкий дважды арестовывался органами НКВД в 1937 г. по обвинению в проведении антисоветской агитации. Первое дело в отношении его за недоказанностью было производством прекращено, а по второму делу он расстрелян. Обстоятельства его смерти пока неизвестны.
31 октября 1937 г. сроком на 10 лет с заключением в исправительно-трудовой лагерь по постановлению Тройки НКВД БССР осужден Юденич Климентий Владимирович. Виновным он себя в причастности к контрреволюционным организациям не признал. К сожалению, данных о нем не имеется, как только то, что проходил по делу священника Иосифа Васильевича Юденича. Надо полагать, что всем привлекаемым предъявлялось обвинение в участии в контрреволюционной церковной организации, даже если они и не были священнослужителями.
9 марта 1938 г. приговорён к высшей мере наказания архимандрит Тихон (Гончаренко Флор Федорович) из Киево-Печерской Лавры, монах Петр (Мартышко) из Киево-Печерской Лавры, монах Арсений (Томашов Алексей Кононович) из Могилевского монастыря, монах Иринарх (Жабыко) из Киево-Троицкого монастыря, член церковного совета Лобя Емельян Иванович. Обвинялись в том, что "входили в состав контрреволюционной группировки церковников, проводили контрреволюционную пораженческую агитацию, призывали население к выступлению против мероприятий советской власти. Могилевская тюрьма. По-видимому, здесь и расстреляны.
14 марта 1938 г. к ВМН были приговорены: иерей Петр Ржеуцкий, иерей Иван Севбо, иерей Николай Попов, иерей Григорий Куторга, председатель церковного совета Зузенков Давыд Семенович, церковный староста Игнатьев Семен Захарович и все они 22 апреля того же года расстреляны... Обвинялись в том, что являлись участниками контрреволюционной повстанческой организации духовенства, проводили контрреволюционную работу против советской власти и ее мероприятий. Их вина в этом основывалась на неконкретных и противоречивых показаниях самих осужденных...
...В 1961 г. в соответствии с указаниями прокурора Могилевской области произведена дополнительная проверка. По протесту прокурора Могилевской области Президиум Могилевского областного суда своим постановлением от 2 сентября 1961 г. постановление особой Тройки НКВД БССР от 14 марта 1938 г. в отношении Ржеутского Петра Степановича и др. отменен и дело о них производством прекратил за недоказанностью предъявляемого обвинения".
По постановлению особой Тройки НКВД БССР от 21 сентября 1938 г. Голубков Максим Григорьевич, иерей Сергий Ксендзов, Русецкий Павел Степанович, Неронский Владимир Андреевич, Туторский Михаил Васильевич, Короткий Феодор Афанасьевич, Щербо Яков Малахович, Лущиков Павел Ефимович, Лущиков Иван Ефимович, Шимкович Петр Васильевич, член церковного совета Громаковский Петр Маркович, Шафрановский Стефан Стефанович, Кострицкий Петр Илларионович, Тюриков Филипп Яковлевич, Лазарев Антон Павлович, иерей Порфирий Костко, Кириллович Феофан Иванович, Матусевич Леонид Антонович - все 18 человек подвергнуты расстрелу.
Не обошла беда стороной и наших женщин-матерей: член церковного совета Дворецкая-Унжакова Василиса Григорьевна заключена была в исправительно-трудовой лагерь сроком на 10 лет.
Дудков Игнат Семенович также подлежал расстрелу, "однако, как усматривается из обнаруженного в архиве акта, он умер 6 сентября 1938 г., т.е. до принятия решения по его делу..."
И снова, спустя многие годы, 9 декабря 1957 г. Постановление от 21 сентября 1938 г. "подлежит отмене, а дело прекращено по следующим основаниям:
Из копий постановлений на арест (копий повесток и обвинительных заключений) усматривается, что Голубков, Ксендзов и др. осужденные по настоящему делу были, арестованы как участники контрреволюционной повстанческой организации, служители религиозного культа и выходцы из семей служителей религиозного культа.
Какие материалы послужили основанием для их ареста, из постановлений не видно.
Обвинение всех осужденных в принадлежности к агентуре разведорганов бывшей буржуазной Польши и к антисоветской организации, как указано об этом в копиях повесток, было основано только на их признательных показаниях...
...Однако проверкой по государственным архивам сведений о принадлежности к агентуре разведорганов бывшей буржуазной Польши Шимковича, Голубкова, Ксендзова и др. проходящих по настоящему делу осужденных и их вербовщиков не обнаружено.
Из показаний бывших сотрудников УНКВД Могилевской области Самерсова, Гуща, Волченок, а также камерного старосты внутренней тюрьмы Лонского усматривается, что в 1938 г. при аресте и ведении следствия по делам служителей религиозного культа допускались грубые нарушения социалистической законности, в том числе фальсификация следственных дел на Голубкова, Шимковича и др. (всего 30 человек)...
,..Таким образом, обвинение, предъявленное Голубкову, Ксендзову и др. осужденным по настоящему делу, в процессе дополнительной проверки подтверждения не нашло.
Поэтому на основании ст. 25 положения о прокуратурном надзоре в СССР, прошу: Постановление особой Тройки БССР от 21 сентября 1938 г. ...отменить и дело по их обвинению производством прекратить за недоказанностью состава преступления.
За подписью военного прокурора БВО 9 декабря 1957 г."
И это состряпанное дело на Голубкова, священника Сергия Ксендзова и других, вместе с ними осужденных, было отменено и прекращено за недоказанностью предъявленного обвинения трибуналом Белорусского Военного Округа от 24 декабря 1957 г.
По делу иерея Евгения Саульского проходят как участники котрреволюционной организации Румянцев Илья Иванович, Зубарев Владимир Васильевич, Курневич Андрей Андреевич и Рылло Петр Кузьмич в прошлом в разное время репрессированы... "...Дело в отношении Зубарева В.В., Курневича А.А., Рылло П.К. и др., всего 57 человек, после произведенной по нему дополнительной проверки прекращено "за недостаточностью собранных доказательств".
Десятки ни в чем не повинных людей могли страдать по делу каждого отдельно взятого осужденного, а в случае с иереем Стефаном Черноусовым, при обыске у него нашли список репрессированного духовенства на 95 человек. К сожалению, эти имена пока неизвестны, но со временем тайна беззакония будет открываться, будут названы еще и другие имена пострадавших, которые не забыты Богом, не забыты и Церковью. И мы молитвенно призываем на помощь всех Новомучеников и Исповедников и молимся об упокоении всех пострадавших в годы гонений за веру Христову.
http://www.soyuz-sl.ru/content/duhovnost/pravoslavie/113.html
