В эти дни исполнился год с момента воссоединения Крыма с Россией. И нынешний всплеск интереса к этой теме понятен и закономерен. Не претендуя на всеобъемлющий охват и глубокий анализ, остановимся на нескольких моментах, связанных с последствиями этого исторического события. Причём как на тех, что имеют безусловно положительный эффект, так и на тех, что уже обернулись или обернутся в будущем неприятными последствиями.
И те, и другие можно разделить на две группы: политико-стратегическую и психологическую. Экономические аспекты в данном случае стоит оставить за скобками. С одной стороны, они напрямую связаны с политико-стратегическими моментами, а с другой зависят от состояния российской экономики, крымского хозяйства и мировых экономических тенденций, и в этом контексте однозначно говорить о том, кто что приобрёл или затратил, будет нерепрезентативно. Ясно, что выгоды сугубо меркантильного плана если и проявятся, то ещё нескоро. А оценивать стоящие перед страной и обществом задачи по шкале «эффективности» и «коммерческой целесообразности» - это значит встать на позиции «либероидного мышления», которое, как показывает жизнь, губительно для страны и народа.
Плюсы
Для начала взглянем на положительные моменты политико-стратегического характера. Во-первых, это сохранение Черноморского флота как реальной боевой силы, способной влиять на обстановку уже самим фактом своего присутствия. Денонсация Харьковских соглашений, которую непременно осуществили бы киевские путчисты, повлекла бы за собой или выдворение Черноморского флота из своих крымских мест базирования в Новороссийск, или войну на полуострове, с тенденцией перерасти в более масштабную.
Передислокация флота означала бы его ликвидацию как полноценной силы, а значит, коренным образом изменила бы баланс сил в регионе в пользу стран НАТО и их сателлитов. Сохранив флот и места его базирования, Россия не только не потеряла, но и упрочила контроль над Азово-Черноморским бассейном, Кавказом, а также транспортными коммуникациями и энергопроводами региона. А тем самым и присутствие в Средиземноморье, и более значительные инструменты влияния на ситуацию на Ближнем Востоке и в Северной Африке.
Также воссоединение Крыма воочию продемонстрировало, что США и Запад не всемогущи, и при желании можно отстаивать свои национальные интересы даже наперекор им.
В-третьих, и это очень важно, март 2014 года сделал возможным пересмотр постсоветских границ, а значит, и того международного положения, которое сложилось в 1991 году. Злой волей внутренних и внешних разрушителей СССР советские межреспубликанские границы были превращены в межгосударственные. Эти границы - ущербны, а потому унизительны и несправедливы. Россия лишилась своих исконных территорий, русский народ (и в узком, и в широком его понимании) оказался народом разделённым, а на пространстве Русского Мира вызрели русофобские режимы.
Вопреки бытующим заявлениям зарубежных и туземных политиков и «экспертов», пересматривать и перекраивать границы в Европе и мире было можно и до этого. Но только если это удовлетворяло стратегические интересы Запада. Теперь же оказалось, что игра возможна не только в одни ворота.
В-четвёртых, население России выросло более чем на два миллиона человек, что замечательно уже само по себе. Тем более, что подавляющее большинство из них - русские или представители других народов, считающих своей родиной именно Россию.
Не менее важными стали и психологические аспекты воссоединения. Так, и в России, и в Крыму оно было воспринято как восстановление исторической справедливости и как преодоление позорного наследия 1991 года. Другим важным аспектом стало то, что часть (но только часть!) граждан Украины смогла добиться осуществления своих желаний - уйти из Украины и вернуться в лоно России.
Всё это вызвало небывалый всплеск патриотизма, радости и сознания того, что всё происходит «так, как надо». Такое состояние очень важно для душевного и даже физического самочувствия и отдельного человека, и народа в целом. Возродилось уже подзабытое ощущение единения народа и власти, чувство сопричастности людей с государством. Ведь за последние десятилетия «либеральных реформ» эти взаимоотношения во многом деградировали - прежде всего, по вине властей и правящего класса.
А как показывает история, наивысших побед (на внутреннем и внешнем поприще) наша страна добивалась именно тогда, когда устанавливалось единство народа и власти, когда их цели и смысл жизни оказывались одними и теми же.
У всплеска патриотизма и чувства радости жизни была и ещё одна причина: «реабилитация» властью русского народа, что нашло выражение в апелляции к его национальному чувству, обращении к нему не как к «населению», а как к политическому и историческому субъекту. Частью чего стало и упоминание о его разделённом состоянии.
Всё вместе - и события вокруг полуострова, и публичное, на высшем уровне апеллирование к русскому народу - послужило катализатором Русской Весны. Она охватила не только Крым и Российскую Федерацию, но и целый ряд областей так называемого «Юго-Востока Украины» от Харькова до Одессы, среди населения которых тоже вспыхнула надежда на перемены, в том числе на повторение крымского сценария на их земле. Русская Весна была порождением народного духа, но не вписывалась в планы Кремля... И крымский сценарий не повторился.
Здесь можно плавно перейти от плюсов (положительных результатов присоединения Крыма) к минусам (его негативным последствиям). Но прежде надо коснуться ещё одного положительного момента, а именно того, что в Крыму не началась кровавая бойня, и крымчане не повторили судьбу своих братьев и вчерашних сограждан - народа Донбасса. Именно это часто называют главным результатом мартовского референдума, на котором жители Крыма спасли себя, и даже причиной присоединения полуострова к России.
На самом деле ни бойни (как на Донбассе), ни террора (как в Одессе и Харькове) в Крыму, на мой взгляд, не произошло бы. То есть, они, безусловно, готовились и обязательно бы начались, потому что киевская хунта и украинские националисты непременно стали бы устанавливать в Крыму свой «русофобский порядок». И их ненависть к крымчанам была ничуть не меньшей, чем к Донбассу.
И всё же, бойни бы не случилось. Потому что даже самые первые инциденты автоматически означали бы открытое столкновение с киевской хунтой России, которая оказалась бы вынуждена встать на защиту флота и семей военнослужащих (значительная их часть являлась гражданами Украины).
Быть может, последствия такого прямого конфликта были бы непредсказуемы. Хотя возможно, что это стало бы выходом из так называемого «украинского кризиса» - притом выходом быстрым и относительно бескровным (вспомним поведение украинских войск той весной).
Но российское руководство не желало втягиваться во «внутриукраинские события». И потому присоединение Крыма стало парадоксальным, на первый взгляд, способом избежать столкновения с киевской хунтой. Забрать наиболее «нужную» и «проблемную» часть Украины представлялось более простым и безопасным, чем защищать её, оставив в составе насквозь пропитавшегося русофобским и антироссийским духом этого квазигосударства. А с его западными хозяевами - попробовать разграничить сферы интересов...
Народная Русская Весна, не получив поддержки из Москвы, была либо задавлена силой, либо, там, где люди успели согранизоваться и начать отпор киевским завоевателям, вылилась в тяжёлую войну. Всё закончилось лишь Крымом. Что и предопределило те отрицательные моменты, о которых не принято говорить вслух, тем более в дни торжественных юбилеев.
Минусы
Первое, что сразу бросается в глаза, это повышенная уязвимость Крыма в стратегическом отношении, не говоря уже о военном: попытки оборонять полуостров заканчивались неудачно для всех, кто пытался это делать. Крым зависит от энерго- и водоснабжения, которые осуществляются с материковой территории, оставшейся в составе Украины. Через них же проходят и транспортные пути, связывающие Крым с Россией. После воссоединения полуостров превратился в «остров», так как Киев устроил ему транспортную, энергетическую и водную блокаду (не говоря уже о прекращении экономических связей). Как это сказалось на хозяйстве «острова», говорить излишне.
Но зависимость Крыма от материка (Украины) автоматически ведёт и к известной зависимости Москвы от Киева.
Устраивая блокаду Крыма или даже просто играя на этой возможности, киевские власти получают реальные рычаги давления на Россию, позволяющие выбивать те или иные экономические преференции и политические уступки. Что уже и было проделано в конце 2014 года.
Крымский полуостров и Северная Таврия (то есть, территория Запорожской, Херсонской и, частично, Донецкой областей) в стратегическом, геополитическом и экономическом отношении являются продолжением друг друга. Неслучайно, что и Крымское ханство, и Таврическая область (а затем губерния) включали в себя обе эти части. По отдельности, в качестве самостоятельных субъектов, они могли существовать лишь в рамках одного государства - СССР или Украины.
Полностью и безоговорочно владеет Крымом тот, кто владеет материком (Северной Таврией). Лишь тогда полуостров обретает безопасность и из военно-стратегической и экономической ловушки превращается в форпост страны и её жемчужину. Ни один мост через Керченский пролив, строительство которого выльется в астрономическую сумму для российского бюджета (и послужит превосходной кормушкой для некоторых), решить все транспортные и стратегические проблемы не сможет. Поэтому вопрос о необходимости «коридора» от Ростовской области через ДНР и ЛНР на Крым и соединения полуострова с Россией сухопутным путём остаётся на повестке дня.
Другим не очень радужным следствием присоединения Крыма стал крымско-татарский фактор, который теперь оказался внутренней проблемой России. Конечно, большая часть крымско-татарского народа проголосовало за присоединение к России и относится к ней благожелательно. Однако немало крымских татар разделяет националистические взгляды и подвержено русофобии (которая среди них настойчиво культивируется и подогревается), а также служит средой для исламистской пропаганды, тем самым представляя либо реально, либо потенциально нелояльное население.
Отчасти масштабы «крымско-татарского вопроса» искусственно раздуваются самими российскими властями, «традиционно» видящими субъектом этнополитики все народы, за исключением русского. Несмотря на относительную немногочисленность крымско-татарского населения (даже в масштабах полуострова, не говоря уже о России), внимание к его интересам носит несколько гипертрофированный характер, что находит выражение, скажем, в том, что ответственными за проведение национальной политики в Крыму назначаются представители именно крымских татар. Этим как бы подчёркивается, что национальный вопрос в Крыму - это вопрос именно крымско-татарский. Есть и более частные, но оттого не менее выразительные примеры. Например, то, что победительницей конкурса «Крымская красавица-2015», состоявшегося 9 марта, стала именно крымская татарка.
Крымско-татарский национализм вкупе с проникновением в эту этническую среду исламистских идей, да ещё наложившиеся на особенности российской этнополитики, надолго останутся головной болью крымских и центральных властей.
Не менее серьёзны и отрицательные психологические составляющие, последовавшие за присоединением Крыма. Прежде всего, речь идёт о психологической травме, которую ощутили граждане Украины, когда от неё «уплыл» Крым.
Этот момент иррационален. Человек-носитель этой травмы не берёт в расчёт, что отделение Крыма произошло по воле крымчан и практически единогласно, а сама процедура носила легитимный характер. Психологический шок был умело обработан и превращён в константу сознания: целый год все украинские СМИ настойчиво твердили и твердят гражданам о «русской агрессии» и «российской оккупации».
В результате и сама потеря Крыма, и последующая пропаганда резко оживили и укрепили в сознании многих тот образ врага (в лице России и русских), который украинство и контролируемое им государство внушало своим гражданам на протяжении почти четверти века. Только теперь мифы и голословные бредни получили «подтверждение». Помимо всплеска русофобии и убеждения в правоте украинской идеи (а значит, и укрепления украинской идентичности), психологическая травма от потери Крыма рождает реваншистские настроения.
Для очень многих граждан Украины на долгие годы, если не десятилетия, будет характерно враждебное или неприязненное отношение к России и всему, что с ней связано. В таком контексте любые проекты «экономической интеграции», которые иными московскими «стратегами» трактуются как панацея от всех бед, станут либо невозможны, либо превратятся в замки на песке. Либо будут напоминать взаимоотношения внутри позднего СЭВ, когда у поляков, венгров, чехов любви и братских чувств к СССР не было, но оставался до поры до времени только корыстный расчёт. Любая интеграция Украины (именно в виде «Украины»), пусть даже «освобождённой» от нынешних правителей, в Таможенный, Евразийский и т.п. союзы пойдёт именно по этому сценарию.
Всё это сыграло большую роль в укреплении (ещё весной - летом 2014 года) положения киевской хунты и обеспечило ей поддержку как укропатриотов, так и обычных граждан, в феврале - апреле во многом растерянных и дезориентированных. А ведь многие из этих людей до того относились к украинской идее равнодушно и даже были настроены к России благожелательно (стоит напомнить, что рейтинг российского президента среди граждан Украины был выше, чем рейтинги президентов украинских).
Есть и другая группа граждан Украины, которая весной - летом 2014 года тоже ощутила психологический удар, пусть и иного рода, но тоже ставшего следствием присоединения к России Крыма.
Эти люди не просто были настроены к России дружественно, но ощущали себя частью Русского Мира и даже были готовы к воссоединению своих областей с Россией по крымскому сценарию.
Что почувствовали они, когда увидели, что их, в отличие от Крыма, Кремль не жаждет видеть возвращёнными «в родную гавань»? Даже несмотря на их желание. Даже несмотря на борьбу, которую они повели один на один с безжалостной украинской ордой, как это было в Харькове и Одессе. Даже несмотря на референдумы, выборы и месяцы войны, как это было и есть на Донбассе. А ведь это точно такие же люди, что и крымчане. Получили ли они психологическую травму, испытали ли обиду и горькое разочарование? Вопрос риторический.
Нечто подобное испытали не только граждане Украины, которые не хотели больше быть её гражданами, но и немалое число россиян. Былой всплеск патриотизма и радости постепенно сошёл по мере того, как стало ясно, что всё закончилось на Крыме, что Русская Весна задавлена, а на Донбассе началась война, после которой ему светит участь на правах неких «отдельных районов» «реинтегрироваться» в Украину. Когда стало понятно, что о русском народе власти вспомнили лишь на короткий период: чтобы обосновать присоединение Крыма и обеспечить себе массовую поддержку.
Так что же, неужели не надо было воссоединять Крым? Конечно, надо! Причина перечисленных отрицательных моментов заключается не в том, что Крым воссоединился, а в том, что всё ограничилось только этим. Что не были воссоединены (или хотя бы просто отделились от Украины) Харьков, Донбасс и т.д. Что не был обеспечен «крымский коридор», и полуостров остался в неком подвешенном состоянии. Что русских по-прежнему не считают политическим субъектом и относятся как к тягловому «населению». Что Украина была сохранена как национальная идея, как государство и как единое политическое пространство: хотя весной 2014 года пресловутый «украинский проект» почти похоронил себя сам, он был искусственно реанимирован, и не только Западом, но и Москвой.
Более того. Той психологической травмы, которую получили многие на Украине (и которая послужила удобным поводом для их мобилизации вокруг украинской идеи и киевской хунты), или не случилось бы вообще, или она имела бы куда меньший масштаб, если бы из Украины «уплыло» сразу несколько областей (народных республик). Или если бы рухнула вся Украина, распавшись на ряд самостийных государств-регионов. Тогда в поисках врага и виноватого взоры граждан обратились бы не на Россию, а на путчистов, евроинтеграторов, олигархов, националистов и всю украинствующую общественность, доведших страну до развала. Тогда бы произошло разочарование в украинской идее и её порождении - Украине - как действительно в несостоявшемся государстве и тупиковом национальном проекте. И многое было бы по-другому.
Несомненно одно. Воссоединение Крыма с Россией имеет, безусловно, положительный характер, свидетельством чему перечисленные и не упомянутые здесь плюсы. А минусы стали следствием незавершённости процессов, начало которым положило воссоединение Крыма, и их половинчатости.
А посему последствия того, что было сделано, а главное, НЕ сделано, будут сказываться ещё долго.
Марчуков Андрей Владиславович - кандидат исторических наук, Институт Российской истории РАН
http://www.stoletie.ru/vzglyad/krym_nash_no_process_nezavershon_414.htm
