«Я гоню не делом, а преследую словом,
не еретика, а ересь,
не человека, но заблуждение ненавижу".
Святитель Иоанн Златоуст.
Начало двадцатого века, в России разгар гражданской войны... Совсем еще
молодая женщина, лет двадцати, с двумя маленькими детьми, жена белого
офицера оказалась в городе, который заняли красные войска. Они укрылись в
лачуге на окраине, надеясь на скорое окончание облавы и спасение, но...
ночью постучались. С ужасом открыла молодая мать дверь, ожидая самого
страшного, но на пороге стояла молодая женщина, ровесница ей самой,
которая рассказала, что ее предали и очень скоро в их убогое жилище
ворвутся убийцы, чтобы расстрелять, поэтому надо бежать сейчас же. Мать
посмотрела на детей и сказала: «Как же мне уйти! Нас сразу узнают, да
дети и не смогут далеко пройти!» И тогда женщина, которая еще недавно
была просто соседкой, вдруг стала самым близким человеком для матери и
детей, возросла до той меры, которую Евангелие называет «ближним» - она
ответила: «Нет, вас не будут искать, я останусь здесь и назовусь вашим
именем... - Но вас расстреляют! - Да, но у меня нет детей...»
И мать ушла... Какой ужас охватывал душу, сколько сомнений разрывали
сердца обеих женщин: «А вдруг все напрасно?» - передать невозможно. Ведь
Наталья (так ее звали) могла уйти, вновь стать собой, не принимать
смерти ради тех, кого едва знала... Об этой женщине мы знаем только ее
имя и то, что ее смерть спасла три жизни. Дети выросли, помня, какой
ценой они живы, помня, что им надо так прожить, чтобы смерть Натальи не
оказалась напрасной, и передать нам светлую память о подвиге человека,
отдающего свою жизнь ради других. Ведь нет больше той любви, как если
кто положит душу свою за друзей своих (Ин. 15, 13). Но даже если бы было
иначе и не спасся никто, - Наталья исполнила бы в полноте завет: «Друг
друга тяготы носите, и тако исполните завет Христов» (Гал. 6, 2),
разделив участь матери и детей.
Изменился бы смысл этого рассказа, если в роли палачей выступали
белогвардейцы? Думаю, что нет. Жизнь человека важнее политических
раскрасок и иных подобных проявлений. Террор не имеет оправдания, какой
бы личиной не прикрывался.
В начале января 2015 г. в Париже были убиты двенадцать человек в знак
мести за карикатуры на Мухаммеда в журнале «Шарли Эбдо». Реакция
некоторых православных на эти события показала, что их мысли немногим
отличаются от идеологии мусульманских радикалов, в глубине своей, по
сути, являясь одним и тем же. Это лишь различие насильников. К большому
прискорбию, среди православных есть и те, кто одобряет подобные действия
по отношению к допустившим кощунство. Некоторые едва ли не готовы к
участию в подобных актах и уже мыслят себя палачами, забывая, что
убивающие тело прежде уже убили свою душу, убивают души тех, кто
одобряет их беззакония, и лишают возможности покаяния души своих жертв.
Оправдывая убийство, никто не сможет остановить поток последующих
тотальных мусульманских наступлений и требований. Радикалистов
оскорбляет все, что не соответствует нормам шариата, в том числе и
Крест. Своими акциями они доказали, что чувство соразмерности их
«священному гневу» неведомо.
Спустя несколько дней, когда мир скорбел о погибших, в одной из
французских школ произошли показательные инциденты: некоторые из
учеников отказывались соблюдать минуту молчания, болтали, говорили
ужасные вещи. Очевидно, что подобное дети слышали от своих родителей.
Бурные дискуссии раскололи подростковое сообщество: одни ужасались
терактами, называя их варварством, другие заявляли, что не позволят
«никому оскорблять пророка» и будут всем мстить и в будущем, если
подобное повторится. Преподаватели, будучи удручены таким накалом
страстей, безуспешно старались донести до детей, что же такое «свобода
слова»... В ответ только слышалось раздраженное: «Мы же им уже угрожали
раньше, почему они продолжали рисовать свои картинки?»
Особо значимо из уст детей звучат слова: «Мы никому не позволим
оскорблять пророка. Мы им отомстили. Мы же им уже угрожали раньше...».
Несомненно, кощунственные выпады, такие как карикатуры, задевают чувства
многих, это глубокая обида. Но и собственные эмоции необходимо
сдерживать, чтобы не уподобиться кощунникам и не допустить умножения
беззаконий. Если мы говорим о любви к ближнему, а сами не терпим его
недолжного поведения, как призваны - с любовью и молитвой о нем, то
уподобляемся тем книжникам и фарисеям, которых обличал Сам Господь:
«Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что уподобляетесь окрашенным
гробам, которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мертвых
и всякой нечистоты» (Мф. 23,27).
Критика, не считающаяся ни с какими доводами оппонента, абсолютно
вседозвольная - наследие языческого мира. Это в античных школах риторики
в полемике дозволялись «всяческие вольности: хоть кричи во все горло,
хоть руками размахивай, хоть ходуном ходи, хоть издевайся над
противником и прочее подобное - все, что принято делать для победы в
прениях» (Либаний. Надгробное слово по Юлиану, 189). Неужели мы
воспримем и эти крайности?
Несомненно, крайности недопустимы с обеих сторон. Запрет изображения
скоро обернется и в запрет слова. В таком случае человек, критикуя
сектантские взгляды и обычаи, не будет иметь морального права требовать
запрета на аналогичное поведение по отношению к своей вере, а подобное
может привести к самым негативным последствиям для общества в целом.
Также некоторые атеисты выражают недовольство тем, что законодательство
России говорит об оскорблении религиозных чувств, но не защищает чувств
неверующих, и настаивают на введении в существующие законы
соответствующих формулировок, таких как «потеря удовольствия от жизни» и
подобных. Но эти люди совершенно не задумываются, насколько серьезные
негативные последствия может повлечь подобное нововведение. Можно будет с
легкостью публично заявить, что «увидев священнослужителя на улице, я
потерял всякое удовольствие от прогулки» или «после просмотра фильма
Звягинцева «Левиафан» мне расхотелось жить», - и такого рода заявления
станут основанием для судебных разбирательств и обвинений. В конце
концов, это законодательное новшество обернется против тех, кто на нем
настаивал, поскольку от таких «обвинений», по большей части
безосновательных и пустых, окажется не застрахован совершенно никто.
Уместно вспомнить отношение к карикатурам христиан первых веков. Так,
выдающийся раннехристианский мыслитель и богослов Тертуллиан, живший на
рубеже II-III веков, свидетельствует: «Недавно появилось в этом городе
совершенно новое изображение нашего Бога. Один гладиатор по найму
выставил картину с такою надписью: «Бог христиан, ублюдок ослиный». Этот
бог имел ослиные уши, на одной ноге у него было копыто, в руке он
держал книгу, одет был в тогу. Мы посмеялись и над именем, и над
изображением» (Апология, 16). Обратим внимание на этот пример: «мы
посмеялись»... никто не стал устраивать публичных оскорблений и драк,
выказывать свое негативное отношение к «творению» и в целом практически
никто не обратил даже и серьезного внимания на данный инцидент.
Подобное отношение не было чем-то уникальным, напротив - не только
христиане, но и язычники-римляне вполне разумно считали, что если
человек оскорбил Бога, то это не относится ни к кому, кроме оскорбившего
и Самого Бога. Если Бог сочтет себя оскорбленным - кощунник примет
должное наказание от Него. А людям и вовсе не подобает вмешиваться в
столь высокие отношения. Об этом так говорит священномученик Киприан
Карфагенский: «Если боги твои имеют сколько-нибудь Божественной силы и
власти, то пусть сами мстят за себя, пусть сами защитят себя собственным
величием... Стыдись почитать тех, кого сам защищаешь; стыдись ждать
покровительства от тех, кого сам охраняешь» (Книга к Деметриану).
Итак, критика существовала во все времена. Если критика конструктивна -
она может быть в чем-то полезной, но всему есть мера. Случившееся во
Франции переходит все рамки дозволенного. Это серьезный вызов,
кощунство, насилие над всеми верующими, в первую очередь, над
христианами. Так быть не должно. Важнейшая черта христианства и его
особая ценность - быть с теми, кого убивают, а не с палачами. Жертва
всегда более права, чем ее убийца. Террористы, если позиционируют себя
верующими и при этом не глубоко больны, должны были знать, что месть
человеческая не выше гнева Божия, и ставить на первое место свой
«праведный гнев» чревато тем, что сам окажешься маловером и пред Богом, и
перед людьми. «Не мстите за себя, возлюбленные, но дайте место гневу
Божию. Ибо написано: «Мне отмщение, Я воздам», - говорит Господь. Итак,
если враг твой голоден, накорми его; если жаждет, напои его: ибо, делая
сие, ты соберешь ему на голову горящие уголья», - призывает нас Апостол
(Римл, 12, 20).
Тем не менее, как уже отмечалось, принятие подобных негативных
проявлений в жизни общества имеет свою меру. И если имеет место то, что
переходит рамки этой меры, оно обязательно должно пресекаться. Святейший
Патриарх Кирилл справедливо отмечает, что «свобода закачивается там,
где начинается человеческое безобразие, где начинаются пошлость,
разврат, где начинается разрушение нравственных норм человека». Главной
причиной кощунственных действий всегда является безнаказанность. Если
люди будут понимать, что за акт вандализма или кощунства последует не
символический штраф, а лишение свободы - они гораздо серьезнее отнесутся
к своим действиям. Если, например, полуобнаженная женщина прилюдно
бензопилой спиливает крест, то это такая степень морального разложения,
которая не может оставаться безнаказанной. И если эта несчастная не
страдает глубоким психическим расстройством, то, несомненно, это
преступление, которое должно соответствующим образом караться.
Если сегодня осквернили православный храм - завтра смогут осквернить
синагогу, послезавтра - мечеть. Сегодня убили мусульманского
религиозного лидера - завтра то же может произойти с представителями
иных религиозных традиций. Нам следует молиться обо всех пострадавших и о
семьях погибших, призывая каждого, независимо от гражданства и
отношения к религии, всеми возможными способами противостоять
распространению ненависти и любой формы насилия, физического и
морального, которое разрушает человеческую жизнь, попирает достоинство
человеческой личности, подрывает основу мирного сожительства отдельных
людей и целых народов.
ИРИНЕЙ,
епископ Орский и Гайский
http://www.orskeparh.ru/?content=news&id=5441
