Если взглянуть с высоты птичьего полета на широкие степные просторы Донецкого угольного бассейна мы увидим сотни рукотворных пирамид, что называются терриконами. Мы увидим краснозвездные копры шахт и заводские трубы. Мы увидим десятки поселков и городов, в которых живут и трудятся люди, связавшие всю свою жизнь с героической профессией шахтера. Все это называется великим словом - Донбасс.
Сегодня эту землю, украинские неонацисты утюжат «Градами» и «Смерчами», бомбят с воздуха 500-киллограмовыми бомбами, убивают детей и стариков-шахтеров, разрушают то, что послевоенными десятилетиями создавали наши отцы и деды, разрушают мирные жилые дома, заводы, шахты. Они хотят убить саму память о том великом народе, что здесь жил, живет, и, несмотря на киевскую, хунтовскую агрессию будет жить здесь всегда!
Дикая степь. По ней хаживали скифы и сарматы, по этой раздольной степи гулевали казаки, но хозяином этого простора был и остается горячий степной ветерок, и душа широкая людей труда - это пространство освоили именно они, великие люди, благодаря Его Величеству Углю, что подарил всем нам Господь Бог.
Новейшая история донецкого края неразрывно связана с этим Божьим даром, а доставать уголек из недр земных досталось людям смелым, сильным, отважным. Множество славных имен золотыми буквами вписано в историю освоения и развития Донбасса, и эти имена останутся в веках, потому что они трудились не жалея сил, здоровья, а порой и самой жизни на благо людей, на благо своей земли.
Священную, трудовую землю утюжит артиллерия и авиация киевской, фашистской хунты, но мы, именно сегодня, просто обязаны говорить о тех людях, которые были и остаются на рубеже трудового фронта, о шахтерах. Их, простых тружеников, тысячи в Донбассе! И как вдолбить в голову безмозглым укронационалистам, простую и доходчивую истину, что этих людей нельзя поставить на колени, их нельзя победить!
Среди славных имен Донбасса есть имя героя нашего очерка, задушевного собеседника, Героя Социалистического Труда Сергея Илларионовича Воротникова. О нем-то и пойдет речь.
* * *
- Сергей Илларионович, расскажите о своем детстве и юности, где родились, кто Ваши родители? Вспомните особо яркие мгновения тех далеких лет, ведь Ваше детство пришлось на суровые и трагические годы тридцатых-сороковых, что Вы помните о войне и первых послевоенных годах?
- Родился я 25 октября 1929 года в селе Красный Лиман Лиманского района Воронежской области, колхоз «Пробуждение». Вот и «пробудили» меня родители... Они из крестьян, да и все мои корни - деды-прадеды работали на земле, растили хлеб, трудились не покладая рук. Отец, Илларион Евдакимович, по тем временам был грамотным человеком, он в свое время закончил церковно-приходскую школу.
Когда началась война, батя практически сразу ушел на фронт, я помню, как его провожали - провожали всем колхозом. На войне был пулеметчиком. Испытал все тяготы начального периода Великой Отечественной войны, когда фашисты навалились всей своей мощью на нашу страну. Отец получил тяжелое ранение в ногу, у него был перебит большой берцовый нерв и его комиссовали, долго лежал, потом ходил с костылем. После войны работал в МТС счетоводом, бухгалтером. Рано умер, сказались фронтовые раны. Мама, Мария Аниподистовна, ненадолго пережила отца, от зари до зари трудилась в колхозе, Царство ей Небесное. Она была звеньевой в полеводческой бригаде. Трудилась на совесть, была одной из первых стахановок-свекловодов. В довоенные годы участвовала в ВДНХ СССР. В семье у нас было помимо меня еще трое, две сестры, Валентина и Раиса, и брат Владимир. Трудные были те годы...
Сергей Илларионович, вспоминая то время, как-то изменился в лице, наверное, вспомнилось что-то страшное, что врезалось в детскую память, что не забывается на протяжении всей жизни.
- Да, трудные то были годы. Когда хоронили отца, я уже учился в Липецке в ФЗО. Приехал в деревню, зима, холод, а беднота была такая, что не из чего было даже гроб сделать, так мужики сорвали доски с пола в конюшне и кое-как слепили подобие гроба, вот какие были времена...
Обратимся к книге «Братство по углю», в которой известный луганский журналист Алексей Васильевич Чепурнов написал о С.И. Воротникове проникновенные строки. Алексей Чепурнов не одно десятилетие знаком с нашим героем и в его архивах накопилось немало материалов о жизни Сергея Илларионовича.
Из книги Алексея Чепурнова «Братство по углю»
«Детская память избирательна, она на десятилетия откладывает в запасники первые запечатленные кадры. Тайком выкуренная первая цигарка, набитая засушенным конским навозом. Та самая мерзлая, полусгнившая картофелина «на драники», поднятая в поле на весенних проталинах. Бабий вой, когда в 32-м накатил грозный вал очередной народной трагедии - и пали на землю церковные колокола, рухнули маковки храмов, повергнуты были кресты. В роду Воротниковых не было церковнослужителей, но православные обряды почитались, книги Святого писания имелись, брат отца, дядя Иосиф Евдокимович, избирался в «десятку», т. е. в общественное правление делами храма, пел в церковном хоре.
Семья, в которой вырос отец, многодетная, четверо дочерей, трое сыновей. И мать Мария имела троих сестер, одна из них - тетя Анна была Сергею за няню. Из крупных семей выделялись на самостоятельное хозяйствование взрослые дети. Коллективизация. Воротниковы в колхозе «Пробуждение». Работы хватало всем. Для детворы во время жнивья - сбор колосков. Пионерам-активистам - особое поручение: быть в отряде «Легкой кавалерии по охране урожая». По углам полей ставили караульные вышки, ребята должны были с них обнаруживать «парикмахеров», воровски срезающих колосья, отслеживать и способствовать поимке бедолаг, подвигнутых голодом на такое постыдное дело.
Угля не знали. За топливо - навоз. Посреди двора за зиму - весну нарастала огромная навозная куча. В конце августа или в начале сентября, когда хлеба уберут и навоз «созреет», то есть перепреет, перегниет, его мочили, перемешивали, укладывали в ячеистые деревянные станки, в которых и формируются кизяки, похожие на большие кирпичи. Такие «кирпичи» выкладывались в пирамиды, через неделю-другую высыхали, были готовы в топку, в русскую печь.
Еще картинка из довоенной поры. Ставят столбы, тянут провода, выдают наушники, позже появляются большие черные тарелки - радио! Время спустя по тем же столбам протянули электропровод. Поскольку об электросчетчиках понятия тогда не имели, то старались достать лампы как можно больше, хоть с телячью голову, и светили ими днем и ночью во всю ивановскую. Электроток гнали на фермы и в дома движком. При движке - механик. Лампочками подавали сигнал. Мигнет в избе лампочка один раз - дояркам идти на вечернюю дойку коров, два раза мигнет - свинаркам пора на ферму, три раза - телятницам, четыре - на наряд к бригадиру...
Война. Фронт приблизился вплотную. Поток беженцев с узлами, детворой, стариками, с тачками, повозками. Бомбежки. На черте Воронежа враг был остановлен, Красный Лиман не познал нашествия фашистов, но все тяготы войны испытал в полной мере. Пацаны пахали, сеяли, заменили взрослых во всех делах. В их селе какое-то время стояла кавалерийская часть. Ребята постарше, Сергею было уже 12-13 лет, наладились в сабельный поход вместе с кавалеристами, отловили их, заперли в чуланах. «Черные похоронки» на убиенных на фронте. Они били прямо в середину горя и стона народного. Идет за плугом усталая солдатка, погоняет, понукает свою корову-кормилицу, обливается потом и еще не знает, что вон та девчонка, которая бежит из села с большой ученической сумкой через плечо, несет ей, горемычной, недобрую весть. Падает прямо на сыру землю, рвет на себе волосы, ломает и без того изломанные тяжкой работой рученьки... Землица, родненькая, возьми и меня к себе... Молчит земля. Не торопится взять к себе овдовевшую. Кто же добудет фронту хлеб, если не эта рыдающая, корчащаяся от судорог молодая женщина? Хлеб - имя существительное, все остальное - к нему прилагательное. «Уголь - хлеб промышленности» прозвучит, заполнит все поры жизни годами позже.
Потом... Потом страна отдаст, в первую очередь все отдаст на восстановление Донбасса. Деревня долго и терпеливо будет ждать внимания, взывать о помощи себе. Сто граммов зерна на трудодень. Пенсия изработавшейся колхознице в сто трудодней - всего лишь мешок зерна. Хлебозаготовки. Заготовки семенного фонда. Тридцать-сорок километров от села до станции, два пуда зерна на девичьи плечи и неси, сдай до зернышка, неси в непогоду, в бездорожье. Налог на корову, овцу, курицу. На каждое фруктовое деревцо - приносило оно плод или нет - плати налог! Со слезами вырубали цветущие, посаженые дедами сады.
Была у Сергея школа за пять километров от дома, с каждодневным хождением в драных обутках, ветхой одежонке, в слякоть, в метели. Была школа фабрично-заводского обучения в Липецке при тракторном заводе. Был оргнабор для работы на Воронежском паровозоремонтном заводе. Срок пришел - служба в рядах Советской Армии. Служить довелось в Западной Украине...»
* * *
Сергей Илларионович, вспоминая послевоенные голодные годы, рассказал мне, что в сорок седьмом году мать ходила на Украину менять по селам кое-какую одежонку на кукурузу, для того чтобы хоть как-то прокормить семью. Все село ездило на юг, отдавая за еду последнее барахло. Вот вам и голодомор 30-40х годов, как любят сейчас говорить укрополитики, а голод-то ударил не только по Украине - эта трагедия ударила по всему нашему русскому народу. Я помню рассказы моей матери Полины Григорьевны Казминой. Она после раскулачивания и гибели моего деда Григория Яковлевича, священника сельского прихода в деревне Тишанка Таловского района Воронежской губернии, малолетней, с моей тетушкой Марией, ели лебеду и собирали «калачики» (трава просвирник с бусинками сладких ягод) на весенней поляне в тридцать третьем году. И только благодаря моей бабушки Арины Васильевы они выжили, потому что ушли к родственникам в Донбасс, где давали шахтерам пайку, ушли от голода и беды... Так было и это сущая правда!
Умер отец Илларион Воротников, ветеран-инвалид войны, следом не выдержало материнское сердце. Сергей Илларионович вернулся в деревню, Лиманский район накрыла эпидемия брюшного тифа. Практически вся деревня заразилась этой страшной болезнью, не обошла стороной болячка и Сергея, но Бог миловал, молодой организм переборол болезнь. Сергея Илларионовича могли и не взять в армию, потому что он остался в семье самым старшим. И все же в те времена вырваться из крепостнического колхозного ярма можно было только через службу в армии. Сергей Илларионович попал в отдельный полк войск связи Прикарпатского военного округа в городе Станислав. Служил три года - с 1949 по 1952-й, служил добросовестно и был на хорошем счету у командиров, освоил несколько военных специальностей. После окончания службы Сергей Илларионович остался в Станиславе, женился, но затем вместе с молодой женой они уехали в Полтавскую область, на родину жены, в село Петровка Глобинского района.
Без руля был сельский клуб, не могли найти организатора досуга молодежи. Выбор пал на Сергея - парень веселый, общительный, односельчанам пришелся по душе, в работе безотказный. Поручили - оправдывай доверие. Ну не учился он специально культработе. И в то же время в родном воронежском селе разве не на его глазах проходили все эти посиделки, вечеринки, спевки, хороводы, слагались частушки любовные, озорные, охальные.
Пятилетка, пятилетка,
Пятилетка, девушки,
Из-за этой пятилетки
Не видать беседушки.
У милова поговорка
«Ничего подобнова».
Где же мне его любить
Такого благороднова.
Ох, милка моя,
Шевелилка моя,
Сама ходит, шевелит,
А мне пощупать не велит.
Мы Америку догнали
По надою молока,
А по мясу не догнали,
Хрен сломался у быка.
Была частушка, на которую откликнулся Александр Твардовский, автор истинно народной поэмы «Василий Теркин»:
Печку письмами топила,
Не смотрела на огонь,
Да гори ты синим пламенем,
Распроклятая любовь.
Знаменитый поэт дал следующую оценку этому шедевру устного народного творчества: «За одну за эту частушку автора ее я бы принял в Союз писателей».
Выдавали «классику» и полтавчанки на сцене клубной художественной самодеятельности:
Ой, копала буряки,
Котрі кращі на боки.
Все додому поносила,
Горшочки наварила.
«Твоя ланка - п 'ятисотка,
Та й горшочка солодка.
А в сусідки не така,
Бо не крала буряка».
От судьбы не уйдешь. Приехал в Петровку погостить к родителям Иван Пшеничный, горный мастер шахты № 2-бис треста «Коммунарскуголь». Они сошлись, разговорились. Донбасс - имя звонкое, манящее, настоящая мужская работа, заработки, есть, где расправить плечи. Далее дело разворачивалось по известному сценарию: приезжает на родину шахтер и рассказом о своей новой жизни, материально более крепкий, чем колхозники, без особой агитации подталкивает не одного односельчанина к перемене мест. Так Сергей Воротников оказался на шахте № 2-бис, что под Парткоммуной. Парткоммуна - ныне Перевальск. Перевальская земля, земля донбасская. Сейчас в этом районе идут ожесточенные бои с украинскими неофашистами.
* * *
- Шахтерский край встретил меня душевно, - рассказывает Сергей Илларионович, - приехал я на шахту № 2-бис осенью 1953 года. Шахта в ту пору для меня была, как темная ночь и без одной звездочки. Мне помогли устроиться на шахту, нашли жилье, вот так я стал шахтером.
- Сергей Илларионович, Вам, наверное, на всю жизнь запомнилась первая встреча с земными недрами, расскажите о тех впечатлениях, кто был у вас первым наставником, у кого вы учились всем премудростям горного дела?
- Первая встреча с земной стихией действительно запомнилась на всю жизнь. В лаве пласт угля 45-50 сантиметров, врубмашина, стоечки, как спички. Мы с бригадиром наставником залезли в лаву, а ее зажало так, что можно пролезть только по-пластунски, а перевернуться невозможно. Мы лезем и на моих глазах стоечка, где-то рядом, - хрясь, ломает ее, и я думаю, ой, куда меня занесло, но делать нечего - лезу. Мы доползли до верхней ниши, я отдышался, бригадир меня похвалил, что не запаниковал первый раз в лаве и не наложил в штаны, хотя видел в моих глазах весь ужас, что охватил меня. Тут же он мне показал, как держать лопату и сказал: «Вот так-то, брат, у нас в Донбассе деньги зарабатываются лежа на боку...»
Как не вспомнить бессмертные строчки великолепного певца Донбасса Николая Анциферова:
Я работаю, как вельможа,
Я работаю только лежа.
Не найти работенки краше,
Не для каждого эта честь.
Это - только в забое нашем:
Только лежа - ни встать, ни сесть.
На спине я лежу, как барин.
Друг мой - рядом, упрямый парень.
«Поднажмем!» -
И в руках лопата
Все быстрее и веселей.
Только уголь совсем не вата:
Малость крепче и тяжелей.
В ту пору открывались новые шахты, и я пошел работать горнорабочим очистного забоя на шахту им. С.В. Косиора. Перед этим немного поработал проходчиком в Чернухинском ШСУ. Первым настоящим моим наставником в познании шахтерского дела был Слава Крыса, он и дал мне настоящую горняцкую закалку.
Так я и стал настоящим шахтером.
- Сергей Илларионович, о Ваших рекордах и работе
бригады, которую вы возглавляли, до сих пор ходят легенды и помнят
горняки всего Донбасса, расскажите о том времени, о своих
друзьях-товарищах, как были достигнуты такие результаты в работе, что
было самым сложным в работе?
- Со временем пришел опыт, я стал сменным бригадиром, а когда создавались сквозные суточные бригады, я возглавил одну из таких бригад. Рекордов мы не ставили, но из года в год ежедневно на протяжении нескольких пятилеток мы стали добывать 1000 и более тонн угля в сутки. На том и кончилась вся любовь. Секрет нашей продуктивной работы был прост - это дисциплина, организация труда, взаимозаменяемость и выручка. Веселое то было время! Работали на совесть, с огоньком, об этом уже много сказано и написано...
И все же вспомним славные времена!
Рекордная добыча
(«Луганская правда», 14 февраля 1966г.)
Большой успех горняков «Коммунарскугля»: за сутки добыто 18 тысяч тонн угля сверх плана.
Перевальск. С большим подъемом несут трудовую вахту горняки треста «Коммунарскуголь». Замечательного успеха в соревновании они добились 12 февраля 1966 года. В этот день из забоев было выдано на-гора 38359 тонн топлива. Это почти на 18 тысяч тонн больше плана.
Особенно отличился коллектив шахты № 9-бис. Он добыл в этот день 4060 тонн угля - на 2550 тонн больше задания.
Более чем по 2 тысячи тонн угля сверх плана добыли горняки шахт №1 имени Косиора, «Селезневская-Восточная», №10 имени Артема.
Образцы высокопроизводительного использования горной техники показали многие коллективы. Особенно отличилась бригада Виктора Выдри с шахты «Селезневская-Восточная». При плане 600 тонн она добыла за сутки комбайном «Кировец» 1510 тонн. В 115-метровой лаве было сделано 7 циклов.
Как всегда на высоте оказалась бригада Сергея Воротникова. Она дала за сутки 1327 тонн угля при плане 1100 тонн. Отличилась также бригада Василия Неровного с шахты №10 имени Артема, давшая 2 плана. Бригада Николая Моисеенко с шахты №9-бис при задании 400 тонн добыла 1119 тонн угля.
Не отстают от добычников проходчики. Бригада Михаила Балинца из Чернухинского шахтоуправления выполнила план на 200 процентов.
В этот день на шахтах треста состоялся массовый субботник по благоустройству. В нем приняли участие домохозяйки, члены семей горняков.
Вместе с горняками хорошо отметили этот день предсъездовской вахты труженики совхозов и птицефабрик района, автомобилисты. Всего в нем активное участие приняли более 40 тысяч человек.
В понедельник во Дворце культуры имени Парижской коммуны состоялось чествование передовиков соревнования.
- Вот какое время было, - говорит Сергей Илларионович, - жили при коммунизме и сами того не замечали. Злые языки говорят, что плохое время было, черта с два! Великолепное время было, душевное. Хотели демократию - получите! Кровавую войну - получите! Разруху и голод - получите! Была бы моя воля и силы, я бы всю эту продажную, либеральную и нацистскую тварь подвесил за одно место, за то, что они сделали с моей страной, с моей трудовой землей, с моими шахтами и заводами, в конце концов, с моей душой человеческой. Нет им прощения!
* * *
Вернемся в то золотое время для Донбасса.
Из доклада министра угольной промышленности СССР Б.Ф. Братченко в честь 50-летия Октября.
- Образцом социалистических предприятий могут служить шахты «Лутугинская-Северная», «Красный партизан» в Донбассе, где большинство производственных процессов выполняют машины. Радуют глаз внешний вид этих предприятий, комплексы, на поверхности которых оформлены с учетом высоких требований промышленности эстетики.
Вместе с именами героев первых пятилеток мы с гордостью называем сегодня имена наследников и продолжателей их трудового подвига - Николая Мамая, Сергея Воротникова...
В социалистическом соревновании в честь 50-летия Великого Октября высоких показателей по добыче угля, производительности труда и снижению себестоимости в первом полугодии 1967 года добились многие коллективы, в том числе шахта имени Косиора комбината «Луганскуголь»: при плане 271,8 добыто 298,8 тыс. тонн, производительность труда рабочего по добыче составила 58,8 тонн при плане 53,3, себестоимость 1 тонны добытого угля равна 8,48 руб. при плановой 8,81, за счет чего получена общая экономия на всю добычу в сумме 97 тыс. руб.
Шахта №1 имени С.В. Косиора. Под началом одного из лучших бригадиров страны С.И. Воротникова вместо сменных бригад была создана одна суточная бригада. Это позволило сконцентрировать усилия всех горняков на конечном результате суточной добычи и не только значительно ее увеличить, но и добиться стабильного высокого результата в добыче угля.
* * *
Именно за долголетнюю, стабильную высокую добычу (из одной лавы 1000 и выше тонн угля в сутки) Сергей Илларионович Воротников стал Героем Социалистического Труда:
- Наша новая организация труда в лаве проста: - говорит Сергей Илларионович, - одна лава, одна бригада. Добыча в «общий котел». Из «общего котла» и зарплата на всех. Споров, сомнений, «за» и «против» было немало. Реформа, как известно, легко не дается, особенно связанная с организацией труда. Договорились: дело добровольное, никто силком не тащит, согласен - тяни изо всех сил, на дядю не надейся.
Бригада одна. В каждой смене звено. Бывшие бригадиры стали звеньевыми. Пересменку делали без остановки комбайна. Я - сквозной бригадир, ходил в ту смену и с тем звеном, куда считал необходимым, по обстановке. К тому времени умел выполнять любую операцию в лаве. Смежными профессиями постепенно овладели все в бригаде. Взаимозаменяемость стала полная. Как и взаимопомощь, взаимоподстраховка.
В «котел» была включена мехслужба участка, что резко повысило ее роль и ответственность в добытой тонне. Мы вместе изучали горную технику, анализировали причины поломок, находили пути устранения аварий. Создавался резерв запчастей. На плановые ремонтные работы в помощь мехслужбе выделялась часть бригады. С самого начала приступили к устранению «узких» мест, совершенствованию организации труда, укреплению производственной дисциплины. В лаве заменили разборный конвейер СКР-11, на переноску которого тратилось много времени, на облегченный конвейер СКТ, вместо клиновых стоек внедрили гидравлические стойки ГС-3, по откаточным выработкам настелили разминовки и дальнейшее проведение выработок осуществляли сечением только двухпутевого рельсового пути. Очистили от хлама и привели в безаварийное состояние ленточные конвейеры на стволе. С первых месяцев работы комплексной бригады рабочих очистного забоя и шахты в целом после наведения элементарного порядка нарастили добычу угля на четверть.
Создали совет бригады. Совет не подменял руководство участка, но вместе с руководством брал на себя многие вопросы, прежде всего, организации труда, дисциплины, быта. Так на базе сменных бригад впервые в истории угольной промышленности Союза ССР была создана сквозная суточная комплексная бригада рабочих по добыче угля.
Умышленно не связываю всю эту огромную работу с конкретными фамилиями моих дорогих товарищей по бригаде. Мы все «варились» в том котле. И по прошествии стольких лет разве я вспомню, кто в той или иной ситуации первым сказал «А» и с чьего языка сорвалось последующее «Б». Когда мы получили весомые результаты и о наших успехах заговорили в Донбассе и за его пределами, когда по итогам работы бригаде предстояло получать правительственные награды, вот тогда мы долго взвешивали и на совете бригады, и в профкоме, и в парткоме, и при директоре шахты, кто на какой орден или медаль может рассчитывать. Далек от мысли, что мы тогда все взвесили тютелька в тютельку, что не было ошибок, обиженных, хотя, думается мне, на этом деле никто не заклинивался. В Указе Президиума Верховного Совета СССР от 14 февраля 1966 года о награждениях, был представлен практически весь костяк бригады, все мои хлопцы получили высокие государственные ордена, мне было присвоено звание Героя Соцтруда.
- Сергей Илларионович, с высоты прожитых лет, наверное, легче и в то же время сложнее осознать все перипетии судьбы, тем более судьбы шахтерской. Когда Вы поняли, что вся ваша жизнь будет связана с героической профессией шахтера? И если бы вернуться в те далекие годы и, как говорится, начать все с начала, то на какую дорогу жизни ступил бы Сергей Воротников?
- Я считаю, что жизнь моя удалась. Если перефразировать слова из песни, я другой такой страны не знаю, то я другой судьбы, как шахтерская не знаю и сейчас не могу представить себя в другой какой-то профессии.
Но я не думал и не гадал, что доживу до тех дней, когда мой любимый Донбасс станет никому не нужным, кроме бездушных хапуг и преступников! Я и представить не мог, что мы собственными руками разрушим, то что создавали десятилетиями, я не хочу жить в такой стране, и я не знаю больше такой страны! Горько, обидно и больно смотреть на все это!
- Сергей Илларионович, сегодня не смотря на весь трагизм, который происходит в Донбассе, шахтеры, порой не получая заработной платы, идут в свои забои и выполняют свои великую, горняцкую миссию. Вас все знают, уважают и любят не только как человека-легенду, героя, но и как чуткого, душевного друга, товарища, наставника, учителя. Что бы Вы пожелали этим отважным людям, поколению шахтеров, которые идут вслед за Вами, шагают в недра земные и добывают для людей свет и тепло?
- Тяжело сказать, что бы я пожелал нашим хлопцам. Я бы, прежде всего, пожелал мира и чтобы перестали убивать друг друга, а с этим правительством нужно кончать балачку, мы пришли к окончательному развалу угольной отросли. Умирают целые поселки и города, они добиваются артиллерией, а там же люди, это те, кто отдал свое здоровье, молодость и жизни положили, создавая все то, что мы имели до полного уничтожения Донбасса. Вы посмотрите, что делается - растащили, разгромили все и вся, уничтожили целые угольные районы. На все это больно и обидно смотреть!
А хлопцам пожелал бы я здоровья и терпения, огромного терпения, не вдаваться в панику, мы выбрали эту профессию, значит, надо держать горняцкую марку и не смотря ни на что быть достойными звания Шахтер!
Владимир Казмин (Луганск)
