В начале ноября 2014 года в исламском мире произошло одно примечательное событие. Совет министров ОАЭ опубликовал список террористических организаций, в числе которых оказался Всемирный союз мусульманских ученых (ВСМУ), возглавляемый известным исламистским проповедником Юсуфом аль-Кардави. Проживающий в Катаре египтянин Кардави считается главным идеологом террористической организации "Братья-мусульмане" и своими заявлениями в поддержку террористов и против конкретных стран стал очень негативно восприниматься в целом ряде государств, включая ОАЭ. Всемирный союз мусульманских ученых, объединяющий порядка 80 тыс. улемов (мусульманских богословов) со всего мира, резко осудил решение Эмиратов, однако маловероятно, что власти этой страны пересмотрят свое решение: во-первых, в монархических государствах не принято признавать свои ошибки, а во-вторых, ошибки тут нет: Кардави представляет для ОАЭ реальную угрозу своими попытками дестабилизировать ситуацию внутри ее исламского сообщества.
Казалось бы, при чем здесь Россия? Увы, конфликт между ВСМУ и ОАЭ имеет к
нам самое прямое отношение. В 2012 году ввиду роста протеррористических
настроений в Дагестане было решение усилить контрпропагандистскую
работу посредством привлечения к ней зарубежных специалистов. Выбор пал
на ВСМУ, и весной 2012 года при активном участии этой организации в
Москве была проведена международная конференция "Исламская доктрина
против радикализма". На ее итоговый документ возлагались большие
надежды, однако он был составлен в стиле "мы за все хорошее против всего
плохого" и не вызвал бы отторжения даже у покойного Бен Ладена.
Для переведения теории в практическое русло было решено пригласить в
Дагестан генерального секретаря ВСМУ Али Карадаги. Выступления генсека
оставили противоречивое впечатление - с одной стороны, он
сконцентрировался на российских реалиях, осудил терроризм и объявил
Дагестан "территорией мира", но вот заявления Карадаги о пользе "цветных
революций", благих целях террористов и особенно антироссийские эскапады
его шефа Юсуфа Кардави, незадолго до этого назвавшего Россию врагом
ислама номер один, полностью уничтожили весь положительный эффект от
проведенного мероприятия.
Тем не менее, приглашать Карадаги в Россию не перестали, благо, что
риторика его поменялась в лучшую сторону - провал "Братьев-мусульман" в
Египте и затянувшаяся война в Сирии сделали совсем неуместными
рассуждения о пользе "арабской весны" и дифирамбы в адрес
"Тахриро-Майдана". Карадаги посетил Ингушетию и Москву, а осенью этого
года стал гостем межрелигиозной конференции в Нальчике. Этой конференции
предшествовала IV сессия Генеральной ассамблеи ВСМУ в Стамбуле, по
итогам которой ВСМУ пополнился 23 новыми россиянами вдобавок к 17, ранее
туда входившими. Среди новых членов ВСМУ можно отметить муфтия
Татарстана Камиля Самигуллина и ряд муфтиев Северного Кавказа -
дагестанского, ингушского и кабардинского.
Опыт взаимодействия с ВСМУ был оценен позитивно, появились интервью и
статьи о переформатировании сознания молодых мусульман после встречи с
Карадаги и даже утверждения, что резкий спад террористической активности
на Северном Кавказе есть прямая заслуга ВСМУ, а вовсе не следствие
ужесточения законодательства, улучшения работы силовиков и серьезного
оттока террористов в Ирак, Сирию и Турцию, как считалось раньше.
И, может быть, все бы развивалось хорошо, не переживай сейчас мир период
турбулентности. В Россию ездили бы мусульманские богословы из разных
стран, увещевали бы исламистов, хвалили бы высокий уровень
межрелигиозного диалога и повышали квалификацию своих российских коллег.
Но увы. Решение ОАЭ поставило на повестку дня вопрос о дальнейшей
целесообразности взаимодействия с ВСМУ.
В 2012 году на прямой вопрос, как он оценивает антироссийские заявления
Кардави, Карадаги отвечал уклончиво - мол, это его личное мнение, а не
официальная позиция ВСМУ. В то же время практика показывает, что если
лидер некой организации позволяет себе подобные высказывания, то или
организация от него избавляется, или власти пострадавших стран
избавляются от такой организации. В случае ВСМУ мы наблюдаем второй
вариант.
Сейчас в ВСМУ состоят 40 российских представителей при общей численности
членов в 80 тыс. человек. То есть 0,05%. Членство у россиян обычное,
права вето нет, возможности влиять на решения ВСМУ минимальны.
Впечатляющая численность входящих в ВСМУ улемов порождает новые вопросы.
Как показывает практика, в научных организациях количество членов редко
переходит в качество: Нью-Йоркская академия наук, куда может вступить
каждый желающий за небольшую сумму, насчитывает 25 тыс. членов - на три
порядка больше, чем Российская академия наук. Однако можно ли их
сравнивать? Здесь же уместно вспомнить и российскую Международную
академию информатизации, основанную на базе "Мосгорсправки" и
объединяющую более 10 тыс. человек. Далее можно спросить, а все ли 80
тыс. членов ВСМУ известны поименно? Все ли они придерживаются
традиционного толкования ислама и осуждают терроризм или же среди них
немало единомышленников своего президента Кардави? Не окажется ли
сейчас, что российские представители попали в одну компанию с идеологами
"Исламского государства" или "Хизб ут-Тахрира"? При этом совершенно не
исключено, что решение ОАЭ поддержат еще несколько стран, пострадавших
от Кардави - например, Египет и Сирия. И целый ряд российских муфтиев
потеряют лицо в глазах властей этих стран, которые могут начать
рассматривать их как пособников Кардави.
Генсек ВСМУ Карадаги уже продемонстрировал похвальную гибкость,
скорректировав тон своих высказываний в отношении России. Вот только
внешнеполитическая конъюнктура сейчас стремительно меняется, и кто может
дать гарантию, что завтра под давлением американцев или катарцев
Карадаги не денонсирует свои заявления о "земле мира" в Дагестане и КБР,
указав на то обстоятельство, что его дезинформировали относительно
реального положения с соблюдением прав мусульман и на самом деле
кровавые спецслужбы тысячами репрессируют невиновных людей? А с фактурой
ему поможет тот же "Мемориал". Есть ли вообще необходимость ставить
идеологическую борьбу с терроризмом на Северном Кавказе в зависимость от
настроения зарубежного ученого, рычаги воздействия на которого
отсутствуют?
Тут можно вспомнить историю с "Мистралями". Когда их заказывали,
отношения с Францией были на подъеме, однако все быстро поменялось, и
сейчас эти корабли приходится возвращать с боем. При полной неясности с
покупкой запчастей и техобслуживанием в будущем. Свои корабли такого
класса было бы построить гораздо сложнее и дороже, однако, как
выяснилось, не в пример надежней. То же самое можно сказать и о
мусульманских богословах. России нужны собственные улемы мирового
уровня, и ставить претендентов на это звание в заведомо подчиненное
положение Карадаги недальновидно. Ведь мы уже имеем печальный опыт на
этом направлении - сначала авторитет того же Кардави всячески
накручивался тем же главой Совет муфтиев Равилем Гайнутдином, а потом
вон как вышло.
Какие можно сделать выводы из вышеизложенного? В первую очередь, вывод о
том, что при работе с зарубежными специалистами следует соблюдать
элементарную технику безопасности. Не следует делегировать им такие
полномочия, которые при негативном развитии ситуации могут быть
использованы против интересов национальной безопасности России.
Сотрудничество с зарубежными мусульманскими богословами, безусловно,
нужно развивать, однако делать это следует на наших условиях. Автор этой
заметки уже давно предлагал создать совместный российско-сирийский
Совет улемов антиисламистской направленности, в который впоследствии
можно было бы пригласить и представителей других стран. При этом
россияне в указанном совете должны входить в руководство на ключевых
должностях и обладать правом вето. В противном случае излишнее доверие
людям типа Карадаги чревато нанесением болезненных ударов по российской
умме. И здесь может пригодиться опыт Чеченской республики, которая
решила проблему террористов собственными, в том числе и богословскими
усилиями. И, хотя Рамзан Кадыров открыт к общению с зарубежными улемами и
часто зовет их в гости, он никогда не ставил чеченских богословов ниже
их.
