Предлагаемые читателям размышления волновали автора уже довольно продолжительное время. Для их обдумывания имелись свои причины и конкретные поводы, о которых чуть ниже. Но сформулированы в виде текста они оказались именно 24 сентября 2014 года. Обращаю свое и Ваше внимание на дату не случайно. В этот день мне посчастливилось попасть на встречу Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла с участниками VI Международного фестиваля православных СМИ "Вера и слово". Один из вопросов, заданных патриарху, и прозвучавший на него ответ оказались очень созвучными моим мыслям.
А я увидел в этом эпизоде еще одно подтверждение важности для всей Церкви темы отношения христиан к искусству. Ощущение этой важности и актуальности дает мне смелость обратить внимание читателей еще на один знакомый многим аспект поднятой на встрече проблемы.
Искусство - область духовная
Искусство - это сфера создания и потребления ценностей. Эстетические ценности распространяют свое действие на другие области - нравственную, познавательную, сферу общественных отношений и т.д., - в которых они постепенно обретают и проявляют свой дух. К сожалению, деятели искусства нередко творят совершенно бессознательно. К ним более, чем к кому-либо другому можно отнести слова, которые Сын Божий адресовал апостолам: "не знаете, какого вы духа;" (От Луки 9:55)
Это довольно отвлеченное теоретическое размышление было вызвано конкретным вопросом, заданным мне как священнику об отношении Церкви к происходящему в последние дни в художественной жизни города Ульяновска событию. Речь идет о выставке с претенциозным названием "Ниже Нижнего". За всю Православную церковь отвечать не возьмусь, но некоторыми соображениями по этому поводу хотел бы поделиться.
Идею выставки выдуманных достопримечательностей оставим на совести авторов. В принципе она может принести более или менее добрые плоды, а может закончиться полным фиаско. Но вот конкретное воплощение этой идеи в отдельных экспонатах выставки "Ниже Нижнего", прошедшей в 2014 году по нескольким городам Поволжья, не кажется мне удачным. Вместо того, чтобы создавать новые художественные произведения, содержащие какие-то открытия новых образов красоты и совершенства Божия в мире, авторы предпочли путь пародии. Не думаю, что потребовалась какая-то очень большая творческая работа для того, чтобы исковеркать иконы в экспонате Евгения Стрелкова "Третья идея". Любой ученик младших классов знает, как порой неудержимо тянется рука подрисовать усы на портрете знаменитого писателя или ученого. Портрет от такой доработки вряд ли станет лучше, но ведь так хочется!.. Некоторых людей это искушение продолжает волновать и в более зрелые годы.
Остановим пока осуждающий вердикт, подкрепленный ворчливой учительской интонацией, который в этой ситуации так и просится на язык. Христианская позиция побуждает нас помедлить с обвинениями и поискать оправданий. Постараемся истолковать мотивы художника в позитивном свете. Нет сомнений в том, что автор объясняет свои "творческие" действия самыми добрыми намерениями. Например, желанием выразить в образной форме дорогую ему мысль о том, что научно-технический прогресс убивает духовность. Возможно даже, что он полагает при этом, что его работа направлена на поддержку христианской религии и христианской церкви.
Я даже соглашусь, что художник имеет право на подобные взгляды.
Я готов признать возможность подобного замысла, но никогда не соглашусь с предложенной формой его осуществления. С поразительным постоянством вновь и вновь сбывается пословица о том, как благими намерениями вымощена дорога в ад. Использованные средства опорочили свою цель даже в том случае, если эта цель первоначально была доброй. В художественном выражении своих взглядов автор ошибается. Предложенное им лекарство гораздо вреднее самой болезни, а средство предупреждения страшнее самой опасности, от которой оно якобы призвано защищать мир.
Научно-технический прогресс представляет для веры и здоровья души гораздо меньшую опасность, чем игриво-либеральное разрушительное отношение к святыням.
Возможно ли участие церкви в борьбе художественных идей?
Церковь старается не бороться против кого-либо. Церковь всегда выступает "за", а не "против". Выступает за возвращение заблуждающегося к истине, за покаяние грешника, за спасение погибающего. Даже своих явных противников церковь не считает окончательно погибшими и превратившимися в абсолютное воплощение зла. Слишком памятна всем история яростного гонителя христиан, ставшего впоследствии первоверховным апостолом. Единственное средство, которым Церковь может защищать своих чад и людей к их числу не принадлежащих от духовной опасности, - это слово правды, свидетельство об истине.
Причем, это ни в коем случае не участие в художественном процессе. Свидетельствуя об истине духовной, церковь не претендует на владение ею во всех специальных областях. Художественная деятельность - специальное дело художников. Церковь не ставит творческих проблем и не предлагает художественных решений. Церковь даже не инициирует и не продюсирует создания новых произведений. Церковь избегает давать эстетические оценки и выступать с художественной критикой. Только в самых крайних и опасных случаях церковь предупреждает людей: "Не вкушайте - отравлено! Не верьте - перед вами заблуждение или сознательный обман!". Предмет сегодняшнего разговора относится именно к этому последнему варианту.
Об участии христиан в художественной жизни
Отдельные люди в этом смысле более свободны, чем Церковь как социальный институт. Люди могут свободно выражать свои чувства, вызванные произведениями искусства. Известный закон 2013 года даже наглядно демонстрирует всему обществу тот факт, что религиозные чувства людей заслуживают уважения и нуждаются в защите. К сожалению, государство к этой защите можно привлечь только в том случае, когда оскорбление чувств происходит на собственной сакральной территории конкретной религии. А искусство обычно демонстрирует свои достижения, так сказать, на нейтральной общей земле. Именно эту общую для всех территорию стремятся захватить падшие духи, пользуясь удобными поводами политической, экономической или культурной жизни.
Чаще всего духовная жизнь в нашем мире происходит не напрямую в виде пророчества, умозрения или молитвы, а опосредованно путем соприкосновения с внешними формами воплощения или результатами усилий разрушительных и созидающих духов. Соответственно, и духовная борьба совершается при посредстве внешних вещей и обстоятельств. Мы возмущаемся попранию чьих-то законных прав, торжеству соблазна и соблазнителей, ущемлению человеческого достоинства. Мы радуемся восстановлению справедливости, удачному началу и завершению какого-то доброго дела, заслуженной награде, нашедшей своего героя, признанию обществом высокого достоинства истинных ценностей.
Эта духовная радость и духовный протест могут быть выражены в общественно принятых формах. Чаще всего, это собрания, митинги, сбор подписей в поддержку чего-либо, пикеты, демонстрации, обращения к органам государственной власти, социальная реклама и иные формы социальной активности. Голос одного человека, как правило, бывает мало заметен. Но слово "общественность" потому и происходит от основы "общий", что объединяет людей в одном деле, в решении одной важной задачи. Утверждение истинных ценностей и борьба с ценностями ложными - по-настоящему важное дело в котором можно не только, выразить собственную христианскую духовную позицию, но порой и обрести ее, пробудить в собственной душе. Впрочем, история Церкви свидетельствует также о том, что, вопреки народной пословице, и один в поле воин. Порой усилия героев-одиночек оказываются способны кардинально изменить ситуацию как в той песне Владимира Высоцкого: "Весь взвод отлично выполнил приказ,/ Но был один, который не стрелял". Поэтому, не высказываясь по каждому случаю сам, священник благословляет христиан открыто выражать свое отношение к разным проявлениям добра и зла в мире. В том числе и в мире художественном. Таким образом, не Церковь в целом, а христиане как отдельные и самостоятельные ее чада могут стать активными участниками художественной жизни.
Что скажут наши оппоненты
Наши оппоненты вряд ли признают за нами это право. Для эстетов публика не должна иметь собственного мнения, а призвана послушно следовать за законодателями мод.
Нас обвинят в упрощенчестве, в художественном дальтонизме, различающем в жизни только черные и белые тона. Где уж нам, таким "одноклеточным" существам, понять всю глубину и многогранность творческого замысла художника! Нас будут упрекать в фанатизме, стремлении установить во всех областях свою цензуру и в непомерных инквизиторских амбициях. Напомнят о нашей избыточной серьезности. Укорят крылатой фразой барона Мюнхаузена о том, что самые большие глупости совершаются именно с этим выражением лица.
Христианам есть, что ответить на эти упреки.
Мы имеем право на собственное мнение по разным вопросам культуры и искусства. Мы не объявляем себя монополистами в области художественных оценок, но что делать, если это мнение иногда появляется? Мы не смущаемся открыто выражать свое мнение, называя доброе - добрым, а злое - злым, сильное - сильным, а слабое - слабым.
Мы не боимся показаться слишком простыми и чересчур серьезными. Слишком часто наши оппоненты стремятся захихикать важные вопросы и заслонить серьезный разговор анекдотами и шутками.
В союзники себе пригласим Александра Сергеевича Пушкина.
В знаменитой маленькой трагедии Моцарт, услышав свою мелодию, исковерканную неумелым уличным скрипачом, смеется. Он - автор, ему можно. Но за любимый шедевр вступается Сальери:
"Мне не смешно, когда маляр негодный
Мне пачкает Мадонну Рафаэля,
Мне не смешно, когда фигляр презренный
Пародией бесчестит Алигьери.
Пошел, старик".
Именно так могут ответить христиане тем, кто своим разрушительным творчеством посягает на что-то дорогое и ценное нашему сердцу. Пусть даже из самых добрых побуждений.
