Прежде
всего, напомним читателям, что такое Собор Саратовских святых. Это
празднование было установлено указом Святейшего Патриарха Кирилла в
декабре 2010 года: оно совершается в воскресенье, ближайшее к 13
сентября по новому стилю, то есть ко дню основания Саратова.
Патриаршему Указу предшествовала огромная работа, проделанная в Саратовской епархии: сбор информации о наших земляках - подвижниках благочестия, о тех, кто мужественно исповедал веру в годы принудительного безбожия, кто был за нее замучен, расстрелян - начался еще при архиепископе Пимене. В итоге в Собор Саратовских святых вошло двенадцать человек. Все они - новомученики: русские христианские мученики ХХ века. Следует подчеркнуть: пострадавших за веру в нашей области было во много-много раз больше. Знакомясь с уголовными делами 30‑х годов, мы содрогаемся от количества расстрелов. Разумеется, Саратовская область не исключение: кровью захлебывалась вся Россия, вся Церковь. Однако процесс канонизации - прославления христианина в лике святых - весьма непрост и долог; не приходится удивляться тому, что он отстает от процесса сбора информации, вернее, извлечения этой информации на свет, узнавания нами все новых и новых имен.
Все святые, входящие в Собор, поминаются в наших храмах на полиелее - начиная со святителя Гермогена (Долганёва), епископа Тобольского, и кончая «болярином Александром», единственным из двенадцати мирянином - Александром Медемом.
Рассказать обо всех двенадцати на одной газетной полосе невозможно, выбрать кого-то одного трудно. Поэтому я буду субъективна: остановлюсь здесь именно на том, что поразило меня и осталось во мне на всю жизнь.
Меня поразили письма, которые писал из екатеринбургской тюрьмы владыка Гермоген: «Дорогие
о Господе! Утеши, обрадуй и возвесели вас Господь. Вновь всей душой
молю: не скорбите обо мне по поводу заключения моего в темнице. Это мое
училище духовное. Слава Богу, дающему столь мудрые и благотворные
испытания мне, крайне нуждающемуся в строгих и серьезных мерах
воздействия на мой внутренний духовный мир <...> Прошу лишь святых
молитв ваших, чтобы перенести эти испытания именно так, как от Бога
посланные, с искренним благочестивым терпением и чистосердечным
благодарением Господу Всемилостивому <...> Самые страдания так чудно
придуманы (хотя совершаются врагами Божиими и моими) для внутреннейшей,
сокровенной и незримой для взора человеческого встряски или потрясения,
от которых ленивый, сонливый человек приходит в сознание и тревогу,
начинает трезвиться, бодрствовать не только во внешнем быту, но,
главное, в своем быту внутреннем, в области духа и сердца. От этих
потрясений (между жизнью и смертью) не только проясняется внутреннейшее
глубокое сознание, но и усиливается, и утверждается в душе спасительный
страх Божий - этот чудный воспитатель и хранитель нашей духовной жизни...»
Когда новые хозяева России притворно согласились освободить архиерея под залог в сто тысяч рублей, он запротестовал: «...если паства будет выкупать меня, то какой же я "отец", который будет вводить детей в такие огромные расходы вместо того, чтобы для них приобретать или им дать. Это что-то несовместимое с пастырством...» (цитирую по книге «Епископ Гермоген (Долганёв), автор игумен Дамаскин (Орловский), М., 2010).
29 июня 1918 года большевики утопили епископа Гермогена в сибирской реке Туре, привязав камень сзади к связанным рукам...
А
еще меня поразили письма святого мученика Александра Медема -
хвалынского помещика, графа, по отцу немца и лютеранина; он в зрелом
возрасте присоединился к Православной Церкви и выстроил затем у себя в
имении Александрия (ныне поселок Северный Хвалынского района) храм во
имя святых равноапостольных Константина и Елены. Прямой потомок
крестоносцев, он стал верным рыцарем Православия: открыто и мужественно
исповедовал веру; будучи членом совета Свято-Троицкого монастыря в
Хвалынске, противостоял обновленчеству. Девятый по счету арест оказался
для Александра Оттоновича последним: он умер в Сызранской тюрьме 1
апреля 1931 года.
«Одна только вера, - писал Александр Оттонович сыну, жившему уже за границей, - что не все кончается земным нашим существованием - дает силу не цепляться во что бы то ни стало за свою малозначащую жизнь и ради ее сохранения не идти на всякую подлость, низость и унижение. Это мы наблюдаем на каждом шагу, и тошнит от этого всего до полного отвращения ко всем окружающим. Действительно свободным может быть только человек, глубоко и искренне верующий. Зависимость от Господа Бога - единственная зависимость, которая человека не унижает, не превращает в жалкого раба, а, наоборот, возвышает <...> Верь твердо, без колебаний, молись всегда горячо и с верой, что Господь тебя услышит. Ничего на свете не бойся, кроме Господа Бога и руководимой им совести - больше ни с чем не считайся...» (цитирую по книге «Русский крест графа Медема», автор Алексей Наумов, Саратов, 2007).
Настоятель храма во имя преподобного Серафима Саровского, что в Саратове возле Сенного базара, священник Михаил Платонов; из речи на процессе по делу саратовского духовенства в 1918 году:
«Целоваться с советской властью я не думаю, но признаю ее как факт и считаю, что я обязан ей подчиняться и повиноваться. Налагает она на меня налоги - я плачу, вызывает в суд - я иду, приходят с обыском - я не противлюсь, а представляю все для осмотра: я не протестую против этого. Но я протестую, когда нарушаются мои христианские права и обязанности. Если бы, например, советская власть, вместо Евангелия Христова, ввела новое евангелие, где говорится "несчастны" вместо "блаженны" - тогда я не соглашусь на это. Пусть меня как ни назовут, что хотят сделают - я этого не послушаюсь. Если же это Евангелие, как Христово - тогда в ножки поклонюсь. Затем обвинитель очень раздосадован тем, что я очень спокойно вел вчера себя здесь, что мне предъявляются такие-то обвинения и я так спокоен, высказываю свои монархические убеждения. Очевидно, он хочет сказать: ничего этого нет, мол, и это только хотят показать. Но товарищи, я и сейчас спокоен, хотя вы и вынесете мне смертный приговор: разве я сказал, что небо пусто? Я верю, что небо не пусто, что там есть жизнь - и я не верю в смерть. Если вы меня убьете - я буду жить. Если вы говорите, что наука и религия есть что-то противоречивое, - я говорю - нет. Я религию признаю и верю ей на основании науки и разума. Все величайшие люди науки были заповедниками истины. Кто может быть больше Ньютона, а он не произносил имени Божьего, не сняв шляпы...» (текст предоставлен епархиальной комиссией по канонизации подвижников благочестия). Протоиерей Михаил Платонов расстрелян в ночь с 9 на 10 октября 1919 года на Воскресенском кладбище в Саратове вместе с епископом Германом (Косолаповым), также входящим в Собор Саратовских святых.
Священномученик Иоанн Заседателев на допросе в 1934 году - тогда ему было 67 лет - заявил следующее:
«Я своей основной целью в жизни считаю борьбу с атеизмом, борьбу за привлечение населения к вере и Церкви, с этой целью я занимаюсь сочинением богословских трудов. <...> В своих брошюрах я старался доказать существование Бога, души, в них разбивал точку зрения атеистов о несуществовании Бога и души <...> этим я пытался привлечь внимание читающих мои брошюры к Церкви и религии. <...> В своих брошюрах я старался доказать неверность взглядов на религию вождей коммунистического движения Маркса, Энгельса, Ленина, осуждая в своих брошюрах их выводы о религии, о Боге и душе. Все это делалось мной в целях привлечения больше верующих, в части отвоевывания кадров от воспитанных в духе атеизма властью. <...> Этим самым я шел против того учения, которое вела Соввласть против религии».
Тогда этого апологета приговорили всего лишь к ссылке. А через семь лет, когда шла уже война, арестовали снова. Тогда-то и выяснилось, что старец несгибаем:
«- В течение 20 лет я изучал ученье Дарвина, изучал материализм, с учением последнего я не согласен. <...> Прочитав всю эту литературу, я еще больше убедился, что все создано Богом, человек создан Богом, в нем есть дух и душа.
Я всегда и всюду говорил и говорю: Богу верую, от Бога не отступлю. На власть никогда не роптал, потому это грешно, всякая власть дана от Бога...»
74‑летнего священника приговорили сначала к расстрелу, потом заменили быструю смерть - словно в насмешку - десятью годами лагерей. Умер священномученик Иоанн через три дня после прибытия в лагерь - от пневмонии и истощения.
И, отозвав Его, Петр начал прекословить Ему: будь милостив к Себе, Господи! да не будет этого с Тобою! Он же, обратившись, сказал Петру: отойди от Меня, сатана! ты Мне соблазн! потому что думаешь не о том, что Божие, но что человеческое. Тогда Иисус сказал ученикам своим: если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною, ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня, тот обретет ее (Евангелие от Матфея, 16, 22-25).
Они просто хотели следовать за Ним, вот в чем дело, оказывается.
Газета «Православная вера» №17 (517)
http://www.eparhia-saratov.ru/Articles/oni-khoteli-sledovat-za-nim
