|
В 1853 году во время царствования в России благочестивейшего императора Николая I Павловича - да упокоит Господь душу его в Царствии Небесном со всеми святыми, где сияет свет лика Господа нашего Иисуса Христа, где все пребывают в радости, - жил я в пустыни с моим блаженным старцем иеросхимонахом Иларионом Иверийцем на холме, неподалёку от монастыря Дионисиат, и совершал богослужения в святом храме Святого апостола Иакова, брата Господня.
Тогда в Севастополе шла ужасная война между русскими и турками, которых поддерживали их союзники-еретики. И когда мы со скорбью узнали об этом, то опечалились сердцем, так как мой блаженный старец любил русских. И много раз слышал я, как он благодарил Бога за то, что его собственный народ не оказался во власти турок или еретиков, а соединился с православными христианами.
Как только услышали мы про эту ужасную войну, старец сказал мне: «Чадо моё, с тех пор как наши братья, русские христиане, находятся в состоянии войны, мы должны горячо, со слезами молить Господа, чтобы они смогли победить и усмирить врагов своих и тем прославить пресвятое Его имя и народ русский, Его почитающий.
Савва, чадо моё, после литургий, которые ты ежедневно совершаешь и за которыми молишься о русских, благословляю тебе также каждый день вычитывать всю Псалтирь царепророка Давида и класть поклоны, чтобы помочь нашим братьям». Я ответил: «Ради благословения твоего я всё сделаю, что в моих силах».
Мы начинали литургию. Я подал возглашение: «Благословенно Царство Отца и Сына и Святаго Духа...» Он ответил: «Аминь». Я произносил мирную ектению: «Миром Господу помолимся». Старец быстро отвечал по-грузински: «Господи, помилуй!» Я продолжал: «О свышнем мире...» Старец по-грузински же, но медленно и с глубокой скорбью: «Господи, помилуй!» Далее старец молился со всё большим покаянием и слезами, пел медленно, воздев руки к Небу: «Господи, помилуй!» Падал ниц, трижды ударяя головой о пол и орошая его слезами. «О благочестивейшем Императоре Всероссийском Николае, о Наследнике его, чадах, дворе и воинстве...» Старец с покаянием отвечал, воздевая руки и глядя вверх: «Господи, помилуй!» «Да преклонятся ему враги его и к ногам его да падут...» Старец отвечал: «Господи, помилуй!», бия себя в грудь, вновь падая лицом на землю и трижды со стенаниями ударяя головой о пол. «О Святейшем Синоде и Богохранимой Империи Русской». Старец вновь отвечал покаянно, обливаясь слезами: «Господи, помилуй!»
Сейчас, когда я пишу это, сердце моё наполняется покаянием, я плачу и не могу писать. То же самое происходило тогда, во время мирной ектении.
Таким образом мы совершали литургию каждый день. Прошло какое-то время, и старец сказал мне: «Пойдём в монастырь (Дионисиат) и спросим отца игумена, что они знают о войне, русские ли побеждают или враги».
Когда мы пришли в монастырь, игумен и совет братии монастыря показали нам бумагу, которую прислал Патриарх из Константинополя (Стамбула) с иерархом, и тот в каждом монастыре вручал её совершающим богослужения отцам. Патриарх писал, что на великом входе надлежит молить Господа даровать силу турецкой армии повергнуть русских к ногам турок. Была составлена специальная молитва, которую нужно было прочитывать вслух.
Когда игумен, старец Евлогий, прочитал нам послание Патриарха, старец сказал: «Вы понимаете, что написал глава наш, наш отец?» Мой старец сказал, ужаснувшись: «Он не христианин», - и с горечью спросил: «И вы читали это в монастыре во время литургии?» Но они ответили: «Нет, этого нельзя делать».
Но Патриарх в своём распоряжении угрожал, что все монастыри, которые не выполнят его, будут подвергнуты строгому наказанию.
На следующий день мы отправились в свою келью. Прошла неделя. К моему старцу на откровение помыслов пришёл монах из монастыря Григориат, и старец спросил его: «Читали ли вы ту молитву, которую Патриарх разослал по монастырям?» Он ответил: «Да, мы читали её в прошлое воскресенье на литургии». Старец сказал: «Прочитав её, вы поступили плохо; вы отринули от себя благодать крещения, монастырь свой лишили Божией милости. Вас постигнет кара!» Монах тот вернулся в свой монастырь и рассказал всё старцам и игумену: «Мы лишили наш монастырь милости Божией, благодати святого крещения. Так сказал отец Иларион». И в тот же день наводнением смыло мельницу. Тогда отцы начали роптать против игумена: «Ты погубил монастырь!» В великой скорби поспешил игумен к иконе Спасителя, трижды сотворил земной поклон и молился: «О Господи мой Иисусе Христе, я пойду к старцу Илариону, исповедаю ему, что я натворил, и выполню любое наказание, которое он мне даст, чтобы не погибнуть».
Взяв с собой иеродиакона и монаха, он пошёл в келью св. Иакова, где мы тогда жили. Когда они пришли, старца не было в келье. Увидев же моего старца, игумен со своими спутниками пал на землю, распростёршись ниц, со словами: «Благослови, святый отче». И хотел было поцеловать его руку, но старец закричал: «Прочь! Уходи прочь, подальше от меня, я не принимаю еретиков». Игумен стал умолять: «Я согрешил, я пришёл к тебе за епитимьёй». Старец сказал: «Как ты осмелился поставить Магомета выше Христа? Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа сказал Сыну Своему: ‘‘Седи одесную Мене, дондеже положу враги Твоя подножие ног Твоих' (Пс. 109, 1), а Ты просил Его повергнуть Сына Своего к ногам Его врагов! Поди прочь от меня, я тебя не приму». Игумен со слезами просил старца принять его на исповедь и назначить епитимью. Но мой старец сказал: «Я не духовник тебе. Иди, найди духовника и у него проси епитимью». И, оставив их плачущих у кельи, он один вошёл внутрь и запер за собою дверь.
Что же оставалось делать? Мы все пошли в мою келью и молились там всю ночь, прося Господа, чтобы старец явил милосердие и дал игумену епитимью.
Утром старец пришёл на литургию и, ни слова не сказав пришедшим, по окончании быстро удалился в свою келью. Пришедшие вместе с игуменом забеспокоились - у него стало плохо с сердцем - и попросили меня пойти к старцу и поуговаривать его, может быть, меня он послушает.
Я пошёл и, припав к ногам отца Илариона, стал просить: «Смилуйся над ними, дай епитимью, а то игумен может умереть от сердечного приступа». Тогда старец спросил меня: «Какую же епитимью можно на них наложить? Бог на Небесах разгневался на них. Какую епитимью следует наложить на них, чтобы Господь их помиловал?»
Я сказал: «Старче, как ты благословил мне, я каждый день вычитываю Псалтирь царепророка Давида, и там есть один псалом, подходящий к данному случаю - псалом 82-й: ‘‘Боже, кто уподобится Тебе? Не премолчи, ниже укроти, Боже'. Вели им завтра на литургии прочитать весь этот псалом на великом входе, когда поётся Херувимская песнь. Пусть иеромонах, читавший молитву Патриарха, когда будут изнесены из алтаря дискос и потир, вслух прочитает псалом целиком для всей братии. Во время чтения, со второго стиха по девятый, все должны повторять: ‘‘Господи, помилуй!' Во время чтения остальных стихов пусть друг другу говорят: ‘‘Аминь!' Тогда монастырь обретёт вновь милость Божию».
Старец принял мой совет и попросил меня позвать пришедших. Когда они с радостью вошли в келью его и поклонились, старец сказал им: «Выполните то в наказание в монастыре своём, и милость Божия вернётся к вам». Тогда они забеспокоились, опасаясь, что экзарх, посланный Патриархом и пребывающий в Карее (Карея - административный центр на Афоне. - Ред.) для наблюдения за выполнением Указа Патриарха, может об этом узнать, а быть может, и сами турки дознаются о таком событии, и это навлечёт на монастырь большие неприятности. Они не знали, как поступить.
Старец сказал: «Вам нечего бояться. Я беру своего иеромонаха, отца Савву, и отправляюсь к вам в монастырь. И если экзарх или турки всё узнают, тогда скажите им: «Мы сделали так, как научил нас один монах - Иларион Грузин. И избежите неприятностей».
Тогда отец игумен сказал: «Старче, мы и о тебе беспокоимся и печалимся, потому что, если турки узнают об этом, они придут сюда, схватят вас, засунут в мешок, завяжут и обоих утопят в море». Старец мой ответил: «Мы готовы - и я, и мой иеромонах. Пусть нас утопят».
Потом все мы на лодке отправились в монастырь Григориат. Когда братия монастыря увидела нас, то чрезвычайно обрадовалась.
На следующий день отец иеромонах, читавший молитву Патриарха, совершал литургию. Во время пения Херувимской он вышел из алтаря с Чашей в руках и с дискосом над головою, перед ним несли свечу и кадило. Произнеся громко: «Помяни мя, Господи, во Царствии Твоем», начал читать 82-й псалом:
Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!
Боже! Не премолчи, не безмолвствуй
и не оставайся в покое, Боже,
ибо вот, враги Твои шумят,
и ненавидящие Тебя подняли голову...
Со второго по девятый стих отцы повторяли: «Господи, помилуй!», а потом многократно: «Аминь». И все почувствовали, что Божие благословение вновь нисходит на монастырь, и старцы, радостные, обнимали меня, благодаря за то, что я сделал для них, и все славили и благодарили Господа.
* * *
На этом письмо отца Саввы заканчивается.
Письмо отца Саввы отцу Денасию (монаху Руссика)
Из книги иеромонаха Антония Святогорца
«Житие и труды Старца иеросхимонаха Илариона Иверийца»:
«Событие, случившееся во время Севастопольской кампании»
(изд. Свято-Троицкого монастыря, Джорданвилль, 1985 г.)
