Владимир Путин в государственной резиденции Ново-Огарёво сделал заявление для прессы по итогам переговоров с президентом Украины Виктором Януковичем: «Ещё одним значимым совместным проектом обещает стать предстоящее в 2014 году 200-летие со дня рождения великого поэта Тараса Шевченко. Мы договорились с Виктором Фёдоровичем дать поручение правительствам приступить к совместной всесторонней подготовке к этому значимому для наших стран юбилею», - подчеркнул президент, признавшись в запоздалой реакции на событие.
Что можно успеть за три месяца? Заложить деньги на помпезный вечер и
банкет. Но сильно ли укрепляют взаимопонимание такие празднества? А вот
неупоминание имени Михаила Лермонтова, которому в этом году тоже
200 лет, в этой связи говорит о недалёкости помощников и спичрайтеров,
об отсутствии высокой политики в области культуры.
Вообще откуда появились и вознеслись классики национальных литератур
СССР? Сталин, предвидя надвигающуюся войну с фашизмом, укреплял дружбу
народов, возвышал их дух. А для этого он выделял главного классика
каждой национальной литературы! Отсюда, конечно, потрясающее
празднование 100-летия со дня гибели Пушкина (вроде не повод для
торжеств), появление аж двух переводов Николая Заболоцкого «Витязя в
тигровой шкуре» Руставели и сами торжества в Грузии. Заболоцкий описал
размах застолий:
Шо-то пили, шо-то ели...
Шото Руставели.
Из этой же области - широчайшие торжества в честь Шевченко. Киевский
писатель Олесь Бузина взял эпиграфом к своей книге о Тарасе Шевченко
собственное высказывание поэта: «Я от природы вышел какой-то
неконченный». И начал с такого наблюдения: «По вечерам я люблю выходить к
памятнику Шевченко возле Киевского университета. Это смешное место.
И символическое. Может быть, самое смешное и символическое в Украине.
Именно тут культ Кобзаря, превратившись в аллегорию Абсурда, достиг
вершины. До революции сквер, в котором стоит памятник, назывался
Николаевским - в честь императора Николая І, а университет носил имя
князя Владимира. Все казалось логичным. Царь, заботясь о благе
подданных, учредил в 1834 г. университет и отдал его под покровительство
святого, который крестил Русь и завёл в ней первые школы... С 1939 года,
согласно очередному гениальному сталинскому плану, всё на километр
вокруг, куда ни плюнь, как асфальтом, было залито именем Тараса
Григорьевича. Монумент Шевченко торчит теперь в Шевченковском сквере на
бульваре Шевченко напротив университета им. Т. Г. Шевченко! Рядом, в
реквизированном «у панiв» особняке, помещается Музей Шевченко. Ну а
чтобы никто не подумал, что слепой народ мало любит своего поводыря, ещё
одно аристократическое место Киева - Оперный театр - в том же 1939 году
тоже нарекли именем Шевченко, хотя ни опер, ни балетов Кобзарь отродясь
не сочинял».
Остёр на язык казак. Его за эту книгу и били на улице, и кирпич на
голову сбросили, но суть он уловил, хотя и не развил: Сталин,
возвеличивая национальных кумиров, всё время подчёркивал роль России, её
гениальных писателей в их судьбе («Сплотила навеки великая Русь!»).
Потому он бы никогда упустил такого символического совпадения
двухсотлетий. Ещё ведь дело в том, что 100-летие Лермонтова в 1914 году
сорвала Первая мировая война, а 100-летие гибели в 1941 году не дала
отметить Великая Отечественная. А ведь Лермонтов был любимейшим поэтом
Шевченко. В 1850 году во время обыска у Кобзаря были отобраны две книги
русского гения; Шевченко несколько раз упоминал Лермонтова и цитировал
его в письмах и дневниках. В стихе «Мне кажется, но я не знаю» он писал о
безсмертии Лермонтова, о силе его искусства. Стихи русского поэта
поддерживали Шевченко в его ожидании свободы после кремнистого пути.
Мемуаристы писали, что в день смерти Шевченко сборник произведений
Лермонтова лежал на его столе. Это ж надо уметь не воспользоваться такой
перекличкой судеб, таким доказательством великой роли русской поэзии!
Тарас Шевченко стал знаменем украинской незалежности, символом её
самобытности, но и раздуваемым укором в адрес России. Тарас Григорьевич и
сам давал для этого поводы. Так, поэма «Катерына», которую молодой
Шевченко посвятил москалю - своему благодетелю и вызволителю Василию
Жуковскому, начинается напутственными словами:
Чернобровые, любитесь,
Да не с москалями.
Москали - чужие люди,
Глумятся над вами.
Что-то есть в этом странное и весьма характерное для наших вековых
отношений, где сплетаются притяжение и предостережение, открытость и
поношение. Такой уж трудный исторический путь прошли мы плечом к плечу
под грустные песни и лихие наигрыши.
Как и в глубокой древности, так и сегодня священники, проповедники,
богословы однозначно считают, что грех неблагодарности - это один из
тягчайших грехов. Тут, увы, с Шевченко трудно кого-нибудь сравнить.
В эпоху интернета нестойкий ум молодого украинца, наслышавшегося в школе
о святости кумира, может опешить, прочитав, что Тараса Григорьевича
преждевременно уложил в гроб бытовой алкоголизм, а не тяжкая солдатская
служба, которая совершенно не была для него обременительной (сам писал о
потакании начальства). Да и солдатский срок Шевченко схлопотал не за
вольнодумство, даже не за украинофильство, а за пасквиль, написанный по
адресу императрицы - женщины, принявшей личное участие в освобождении
будущего пророка из холопства: «Цариця небога, мов опеньок засушений,
тонка, довгонога, та ще на лихо, сердешнее, хита головою...» А рисовать
ему запрещали ещё и потому, что при обыске обнаружили альбом со срамными
рисунками: «рисовал неблагопристойные картинки» (из справки Третьего
отделения). Пушкина-то за «Гаврилиаду», как и Лермонтова за «Смерть
поэта» - отправили в ссылку. Достоевского приговорили к смертной казни
за распространение письма Гоголя к Белинскому, но этим гениям за
вольнодумство - так и надо, а вот хамство и неблагодарность Шевченко
украинские большевики и незалежники почему-то истолковали как борьбу с
ненавистным самодержавием. Шевченкомания плавно переросла в
идолопоклонство. А ведь даже в Ветхом Завете написано: «Не делай себе
кумира и никакого изображения того... не поклоняйся им и не служи им». Ну,
с изображением - вообще мрак: набычившийся Шевченко с отвислыми усами
стоит повсюду, портреты в рушниках заменили иконы. Кстати, на многих
снимках в оккупированных областях Украины прислужники фашистов со
свастикой на рукаве стоят рядом с портретом Шевченко. Разве это не знак?
Культ Шевченко, конечно, родился не при жизни страдальца - это работа
потомков. Современники украинского поэта, видные деятели культуры
XIX века, в том числе его земляки и идейные товарищи, относились трезво,
а то и скептически и к его творчеству, и к первым застенчивым попыткам
слепить из него идола нации. Пантелеймон Кулиш: «Если само общество
явилось бы на току критики с лопатою в руках, оно собрало бы небольшое,
весьма небольшое количество стихов Шевченко в житницу свою; остальное...
не лучше сору, его возметает ветр от лица земли». Иван Франко в письме
известному шевченковеду Василию Доманицкому писал: «Вы, сударь, глупости
делаете - носитесь с этим Шевченко, как неведомо с кем, а тем временем
это просто средний поэт, которого незаслуженно пытаются посадить на
пьедестал мирового гения». Гоголь вообще с раздражением относился к
творениям Тараса Григорьевича и при навязывании земляков был краток в
оценке стихов: «Много дёгтя!» Да и сам Шевченко, надо отдать ему
должное, весьма трезво и критически относился к своему поэтическому и
художественному дарованиям - прочтите дневники!
После смерти Кобзаря был выполнен его «Завет»: «Чтоб лежать мне на
кургане над рекой могучей...», и могила Тараса стала местом паломничества
украинцев со всего света. Но такое-то завещание было выполнить проще
всего. Другие заветы великого народного поэта почти каждый сегодня
толкует по-своему. Для украинца творчество Шевченко - евангелие от
Тараса. Нам же, нынешним москалям, наверное, надо прежде всего ценить
Шевченко за его глубокую, доказанную словом и судьбой народность,
которая не формально в произведениях сказалась (хотя и просто писать,
петь, мыслить в народном духе сегодня не модно, а уж выйти с этой сутью
на широкое поприще, в эфир - почти немыслимое дело), а была доказана
всем строем и нервом многогранного, не сломленного обстоятельствами
творчества. Тут борец за самобытность Шевченко - безсмертный пример.
Нынче спекулятивно используемая в политических целях судьбина поэта -
весьма поучительна. Многие исследователи посчитали, что в том же
шевченковском «Завещании» - 60% общерусских слов. Но вдруг из Тараса,
который писал повести и дневник по-русски, стали делать в духе подлого
времени русофоба! А сам ведь Шевченко обмолвился в дневнике - «Наша
русская тоска», да и в послесловии к раздольной и жестокой поэме
«Гайдамаки», наполненной кровью «червонiэ, шляхетською, жидiвською»,
говорит о своей верности правде так: «Сердце болит, а рассказывать надо:
пусть видят сыновья и внуки, что отцы их ошибались, пусть братаются
вновь со своими врагами. Пусть житом, пшеницею, как золотом, покрыта,
неразмежёвана останется навеки от моря и до моря славянская земля».
Тарасова правда - ради утверждения братства, преодоления распрей и
ошибок отцов, а нынешняя правда порой направлена на размежевание, на
разжигание ненависти к восточным братьям - русским. Вот западным
братьям - ляхам - все зверства, притеснения и унижения самостийниками
прощены. А русским их просчёты, а то и неуклюжести - ни за что!
Но не столько политическими мотивами переполнено творчество Кобзаря,
сколько неизбывной болью за поруганного человека и вечным славянским
восторгом перед Жизнью и Песней:
И в самых радостных краях
Не знаю ничего красивей,
Достойней матери счастливой
С ребёнком малым на руках.
Не больно-то радостны сегодня наши края (Украина после нищей Молдавии -
на предпоследнем месте по бедности в Европе, да и Россия - недалеко
ушла), но, поскольку Кобзарь родился, можно сказать, в официальный
Женский праздник, надо поклониться хотя бы поэтическому образу
страдалицы Катерины без эстрадного кокошника или бумажного веночка из
квитиков и помянуть поэта, не имевшего, но любившего детей и
многострадальную Родину от Днепра до Невы.
http://www.russdom.ru/node/7527
