Но по порядку. Вкратце. И не спеша.
1.
Середина октября, +22°C, небрежно-синее, как всякая древность, Эгейское море...
Афон начинается с Уранополиса - «города неба», курортного посёлочка, где женщины, если таковые в группе есть, остаются ждать возвращения своих мужей - умиротворённых, вкусивших благодати; здесь получают афонские паспорта, здесь строят планы: «Сначала в Карею, а отту...» Да!
Когда говорят, что на Афоне человеку не стоит что-либо планировать, ибо Богородица правит, - говорят правду.
По нашей задумке (желаешь пошутить, скажи на Афоне о планах) мы, группа паломников с Украины, перенесясь на быстром катере из Уранополиса к афонскому порту Дафни, наняв бусик, отправились в Карею - в административный центр монашеской республики, и не доехали. На одном из перепутий протоиерею о. Олегу, старшему группы, явилась новая мысль, которую наш водитель, написав сумму на мониторе своего телефона, охотно взялся воплотить в жизнь.
Свернув с хорошей дороги на худшую, бусик помчался в сторону противоположную Карее, к Ватопедской обители, древнему византийскому монастырю...
На вершине горного перевала, перед спуском к Ватопеду, шлагбаум был закрыт. Охранник грек сообщил: завтра праздник, ожидаются гости, мест в архандарике (гостинице) нет, всё забронировано; Ватопед принять не может.
Начались переговоры, звонили все, кто мог: старший группы, водитель, охранник, снова о. Олег, снова охранник. Желающие вышли из машины поразмяться, кто-то принялся грызть каштаны, которые как раз доспели, освободившись от своих ежовых шкур, но были жестки, не в пример нашим, скажем, азербайджанским. Вдруг выяснилось, что в море поднялся шторм, судоходство закрыли, в архандарике места есть, нам - рады.
Шлагбаум приветственно козырнул нам и облачному небу.
2.
Монастыри на Афоне - подлинные средневековые крепости.
Наш несравненный писатель, путешественник Василий Григорович-Барский, побывавший на Афоне дважды - в 1726 и 1744 годы, писал: «В древние времена различные варвары нападали на Святую Гору, и грабили, и разоряли обители; иноков старых убивали, младых же в рабство забирали».
Императоры, как могли, укрепляли монастыри, вооружали монахов пушками и прочим. Среди «зловредных пакостников», грабивших, разорявших афонские монастыри, - пираты, арабы, магометане, паписты...
Все строения из камня - не только высокие стены зданий и башен, но и полы в многоэтажных корпусах, и кровли келий и некоторых храмов.
От чувства, что на этом самом месте семнадцать столетий молятся христиане, как-то тонко начинают неметь ноги.
В эллинскую эпоху на эгейских побережьях стояли языческие капища, а на вершине Афона - на двухкилометровой высоте - золочёная статуя Аполлона. При Александре Македонском один архитектор, чьи проекты «отличались великолепием, дерзостью, блеском и новизной», сделал себе карьеру, предложив императору изваять из величественной мраморной горы статую воина-победителя - с крепостью в одной руке, с чашей в другой, в которую бы собирались все ручьи и речки и откуда б они ниспадали в море. Александр от исполнения проекта уклонился, но Дейнократа к приблизил к трону.
Память о временах языческих, предуготовляющих почву для евангельского сада, сохранили древние монастырские строители. В квадратные колонны соборного Благовещенского храма вмонтированы мраморные плиты, оставшиеся от каких-то древнейших строений, на них Зевс и бык. Беломраморная плита водного источника, справа от храма, неброско украшена барельефами дельфина и трезубца - знаками Посейдона.
С Русью, с домом родным мы соотносим всё.
На Руси ж «те еллинские прелести, - как говорится в одной старой рукописной книге, - отречены и прокляты» по заповеди «святых отец и благочестивого царя Иоанна Васильевича повелению».
Здесь же эти памятники, кажется, уместны. Изощрённая культура древних греков лишь и могла впитать в себя Слово Христово, дать первые плоды и разнести их по миру. Три Евангелия изначально написаны на греческом, причём на койне - разговорном, общепонятном языке, как и надобно для малых детей в воскресной школе.
Общее имя для Ватопеда и Руси в сонме святых - Максим Грек. Он воспитанник этих стен. Его образ, с бородою как сто рек, запечатлён в металле памятника 1000-летия Руси. Он личность всемирно известная... Покажется удивительным, на Ватопеде есть праздник в честь святого, о котором как о личности не известно ничего, даже имя его определено предположительно.
3.
Праздник, на который мы попали, один из главных собственно Ватопедских - обретение святых мощей преподобного Евдокима Новоявленного Чудотворца... О жизни его, - поначалу это поражает, - действительно нет никаких сведений. Даже имя определено в соборном рассуждении и молитве.
По своей сути этот праздник - День памяти безвестного Афонского святого, который по смирению своему скрыл от людей свой аскетический подвиг.
Его нетленные мощи были обнаружены в костнице (усыпальнице) в 1841 году, когда при ремонте «кровля обрушилась и завалило мусором один угол». Афонский патерик сообщает, что из того угла вдруг разлилось необыкновенное благоухание. При разборе мусора обнаружили источник - человеческий остов, который «находился в коленопреклоненном положении... руки были крестообразно сложены на груди, и под правою находилась небольшая икона Пресвятой Богородицы». Это было необыкновенно. На Афоне испокон умерших зарывают в землю на три года, после чего кости поднимают, моют в вине и переносят в костницу. Ватопедцы были смущены, но потом поняли: святой так поступил из скромности и смирения, как поступал всю жизнь, скрывая свои подвиги: «Святой угодник Божий предвидел час своей кончины и, никому ничего в монастыре о том не сказав, взял в свои объятия икону Богоматери, и тайно исшедши из обители, вошел в темное место усыпальницы, где думал лучше скрыться. Там он, преклонив колена, сказал: «Господи! В руце Твои предаю дух мой», - и отошел в вечный покой». Произошло это, судя по хранящимся рядом костям, за сто, а может, и за двести лет до обретения мощей...
Только побывав на византийской праздничной службе, поймёшь точно, почему послы могущественного правителя Руси, великого князя Владимира Святославича, говоря «при выборе веры» о богослужении греков, поведали: «и не знали - на небе или на земле мы: ибо нет на земле такого зрелища и красоты такой, и не знаем, как и рассказать об этом, - знаем мы только, что пребывает там Бог с людьми, и служба их лучше, чем во всех других странах. Не можем мы забыть красоты той».
И мы не можем.
В ночном сумраке мерцают отсветы райских цветов - лепестки лампадок, свечей, золота. Звучит антифонное пение, поют, перекликаясь, два клироса. Глубокой ночью хорос - обвод огромного золотистого паникадила, с двуглавыми орлами и большими свечами, висящий на десяти плоских золотистых ременах, уводящих взгляд под купол, начинает вращаться, делая часть оборота то в одну, то в другую сторону, его качнули тонкими шестами два послушника-экклесиарха.
А вот и само многоярусное паникадило, объятое звёздным огнём, привольно качнулось усилием монашеской руки. Огни срываются со своих мест. Всё это производит ошеломляющее впечатление.
Вокруг разворачивается иллюстрация к сотворению Божьего мира, многомерная - пожалуй, и поболе, чем в 4D, считая ангельское пение, благоухание и молитвенное сокровение.
В службе есть перерыв; об этом обязательно нужно сказать.
Миряне и монахи переходят в соседний корпус, поднимаются по лестницам в ярко освещённый Большой соборный зал, который мог бы украсить любой дворец.
Во время речей и проповеди послушники разносят по рядам на подносах воду, лукум, напёрсточные дозы анисовой водки, цветные ликёры и, в завершенье, исключительного вкуса и изящества пирожные, обёрнутые в серебро, - знак любви монастыря к молитвенникам, приехавшим на праздник.
Не забыть и здесь о политических бурях. Октябрь 2013 - Украина в глубинах своих клокочет евроинтеграционными искушениями; на шантаж поддаётся президент Янукович; по отношению к православным, к Русскому Миру, это выглядит предательством. Расплата впереди. На празднике присутствует посол Украины в Греции Владимир Шкуров, который «порадовал», сообщив, что президент намеревается на Афоне «в пятницу» подарить Вселенскому патриарху Варфоломею факсимильное издание Пересопницкого Евангелия, которое издано в честь 1025-летия Крещения... Украины. Ну да, не Руси, даже и не Киевской Руси, но Украины... Однако встреча президента с Константинопольским патриархом и возможные переговоры на злую тему «канонической» автокефалии УПЦ не состоялись.
Из Ватопеда, прожив два дня и две церковные ночи вблизи честного пояса Пресвятой Богородицы, других святынь, в их числе чудотворной иконы «Всецарица», мы пешком отправились по горным тропам в Зограф, болгарский монастырь, расположенный в живописном ущелье, удалённом от моря.
4.
Если святую православную веру мы взяли от греков, то первые древнеславянские церковные книги - из Болгарии, которая была крещена ранее Руси на столетье с четвертью и получила письменность непосредственно от Кирилла и Мефодия. Древнейший период наших культурно-церковных связей именуют первым южнославянским влиянием, памятуя о втором, ХIV века, которое возникло с ослаблением свиста ордынского бича. Второе влияние связано с именем Киприана Болгарина, митрополита Киевского и всея Руси, святителя Московского и всея России чудотворца.
Святителю Киприану удалось духовно объединить русские пространства - Малую Русь, Великую Русь и Литву. Он смирил многих князей и благословил их на участие в Куликовской битве под хоругвями Дмитрия Ивановича.
Через год после Мамаева побоища святитель установил почитание святому благоверному князю Александру Невскому. Киприан перенёс в Москву Владимирскую икону, на месте, где москвичи встретили чудотворную икону, ныне благоденствует славная Сретенская обитель. Следы религиозного, культурного, политического творчества выдающегося болгарина ощутимы и поныне. Владыка Киприан почерпнул на Афоне и принёс с собой на Русь новую иконографию «Живоначальной Троицы», которую у нас воплотил гений Андрея Рублева, создав одну из главных русских икон. Святитель способствовал новому распространению исихастской традиции - отшельнического монашества, распространённого на Афоне наряду с монашеством общежительным...
5.
Несколько часов непростого пути по каменистой тропе, пробитой в неведомые времена через субтропические леса горного перевала, и наконец внизу открывается небольшой храм цвета обветренной охры, с древним крестом и с куполом из каменных плиток. Собственно это не просто храм, это, в афонском понимании, келья: к храму пристроено жилище, дом, просторный дом. Это дальняя, хозяйственная часть Зографа. Чуть ниже - электростанция, выше и в стороне - заброшенное каменное здание с полуобрушенной кровлей и балконами, облепленными вьющейся зеленью. Часть руин обитаема - заглядываю, там живут два гнедых жеребца и белый, толстые, откормленные, на меня покосились белками глаз, вновь жуют...
У рабочих, которые отдыхают в тени беседки, спрашиваю, где гостиница.
Ночью с верхней террасы новенького зографского архандарика хорошо смотреть на большую круглую луну, застывшую белым пятном над всклокоченным мраком ущелья. Словно б по небу летишь, луна - в лицо, и звёзды вокруг.
Из-за монастырских стен приносится колокольный гуд: на службу пора.
Под яркой луной каждый камень на площади между гостиницей и монастырскими вратами различим, каждый - отполированный тысячами ног и ливней.
При проходе через порту, арку в монастырской стене, тебя встречает Игуменья Афонской Горы; замираешь перед фреской. Справа от Богородицы с копьём Георгий Победоносец, ему посвящён монастырь и соборный храм. Рядом с Георгием дивный отшельник Косма. Ему по молитве как-то орёл рыбу принёс. Старец её приготовил, часть съел, часть оставил, знал: Господь приведёт к нему хозяина рыбы... По другую руку Богородицы - зографские мученики. Их двадцать шесть. Святые стоят на сторожевой башне, под их стопами из бойниц выхлёстывает огонь.
6.
Афон учит стоянию в истине.
Их сожгли в ХIII веке во исполнение воли «своего» императора - Михаила Палеолога, впавшего в ересь экуменизма. Михаил должен был, как ему казалось, согласился на унию, на условия Лионского собора Римской церкви. У императора были заслуги перед православием, была огромная власть и был авторитет: он восстановил Византийскую империю, вернув Константинополь, захваченный когда-то крестоносцами. Но вот он взялся трансформировать Православие в угоду политической целесообразности и потерпел катастрофу.
В 1274 году он был в силе, в униатских настроениях его поддерживал Вселенский патриарх, имевший с императором «совет лукавый и Богу неприятный».
Но народ не желал духовно объединяться с еретиками и признавать их Папу своим главой. Монашествующий Афон, разумеется, в первую очередь. Историк Георгий Пахимер в 1275 году отмечает: «Царь воспламеняется гневом на православных и назначает им жестокие казни»; чуть ниже: «Патриарх Иоанн Векк пишет против православных». Против - это экуменистическое обращение «О соединении и мире церквей старого и нового Рима». Он и другое пишет, как сказали бы сейчас, промывает мозги, переформатирует.
Кто-то дрогнул, кто-то нет. Михаил впал в неистовство. Людей ослепляли и убивали даже и по непроверенным доносам. В 1276 году, посетив Афон и встретив в лице монахов твёрдое отвержение униатства, император и патриарх решились эту твёрдость разрушить.
Монахов поначалу запугивали. Но те знали формулу жизни, готовясь к смерти: «Лучше Христу угодить, чем антихристу».
Террор захлестнул весь Афон. На Святой горе не скрылись от папистов «ни обитель, ни башня, ни келья и никакое другое монашеское жилище, но всё было разрушено или предано огню, а имущество разграблено».
В Иверской обители старцев посадили на корабль и утопили, молодых отправили в Италию и там продали иудеям в рабство. В Ватопеде игумена Евфимия, обвязав цепями, бросили со скалы в море, двенадцать иноков повесили.
В Зографе насельники были оповещены о набеге папистов заранее. Афонская повесть гласит, что «боявшиеся мук, скрылись в дебрях, пещерах и ущельях гор. Святой же игумен Фома с прочими иноками вошел в пирг (башню) не из боязни, но чтобы воспользоваться временем для обличения беззаконной ереси». От огня погибли игумен, двадцать один инок и четверо мирян.
Лионская уния растаяла как дым при свежем ветре, лишь умер Михаил, родоначальник Палеологов.
Потом была целая череда уний, каскад уний! Не вполне безуспешных, как мы знаем. Актуально и поныне. Не избежать, верно, и нового удара в новом веке, дабы все были в равных условиях, и каждый мог сделать выбор.
Удар, судя по всему, будет организован с использованием новейших технологий, разумеется, поначалу даже и без утоплений, огня и удавок.
На месте, где приняли мученический венец зографские насельники, - памятный знак-часовенка. На светлом мраморе можно без труда прочитать на славянском языке весть о подвиге христолюбцев ХIII века.
К слову сказать, один из древнейших памятников старославянского языка (конец X, начало XI веков), хранящихся в Российской Национальной библиотеке Петербурга, - это «Зографское Евангелие». Книга большей частью написана глаголицей, часть - кириллицей; дар зографских монахов Александру II в предвестии пожаров освободительной войны на Балканах...
У Григоровича-Барского есть рисунок Зографа, сделанный им в 1744 году с противоположной стороны ущелья. Сравнивая с фотографией 1867 года и современным снимком, видишь, как монастырь словно бы вырос, местами и на три этажа! Но всё узнаваемо. Виден у Барского и крест над местом огненной башни.
7.
Паром «Агiа Аnna» от крепости-пристани Зографа переносит нас по эгейской сини мимо дивных прибрежных скитов, тонущих в зелени, некоторые из которых как роскошные виллы, мимо монастырей-замков Дохиар и Ксенофонт, к Русской обители святого великомученика Пантелеимона.
Стены и своды огромной монастырской трапезной расписаны сильной кистью. Подолгу можно разглядывать, переходя от фрески к фреске, переживая сюжет за сюжетом. В одном месте, над входом, обнаруживается вверху надпись: «Сия трапеза расписана при игумене архимандрите Андрее и наместнике иеросхимонахе Нифонте русского монастыря св. Пантелеимона в 1897». На две фрески (так выстраивается наш внутренний сюжет) - особый взгляд.
На широком своде, справа при входе в зал, большое пространство занимает икона «Собор преподобных Афонских», слева такой же величины - «Собор святых Киевопечерских угодников». Вряд ли ещё где есть иконы больших размером! И тому и другому Собору принадлежит имя преподобного Антония Киево-Печерского, которого на Святой Горе иногда именуют Эсфигменским.
Эсфигмен - одна из древнейших обителей. По некоему преданию здесь будущий основатель Киево-Печерского монастыря принял монашеский постриг. В окрестностях Эсфигмена есть и церковь преподобного Антония Печерского, выстроенная над пещерой. Предание, как оказывается, недавнее. Во всяком случае, в ХVIII веке Григоровичу-Барскому, писателю внимательному, оно не было известно. Один из скептиков-историков объясняет возникновение предания в 1840-е годы тем, что эсфигменцы пожелали «поставить свой монастырь под патронат России». То есть из-за финансовых соображений. В ту пору русская звезда сверкала над миром.
Заметим, что тогда Иверский монастырь так же претендовал быть обителью, в которой подвизался Антоний - на том основании, что в ХI веке в Ивере вместе с грузинскими иноками были и русские. Местом пострижения называлась и Великая Лавра, в окрестностях которой в начале ХVIII века существовала Антониева пещера. Обосновывалось и другая мысль, что местом пострижения мог быть русский монастырь, «если будет доказано существование на Афоне русского монастыря во вторую половину правления Ярослава». Действительно, позже открылось: такой монастырь был. В святогорской хартии 1016 года обнаружили подпись: «Герасим монах, Божиею милостию, пресвитер и игумен обители русской, свидетельствуя, подписал собственноручно».
Как бы то ни было, место, где принял постриг первоначальник русских иноков, неизвестно. Но Пантелеимонов монастырь называли русским издревле (теперь это Старый Русик), называли даже и тогда, когда русских там вообще не было.
8.
Фотографировать на территории Пантелеимонова монастыря не благословлено, в том числе, очевидно, и в трапезной. Спрашиваю послушника, занятого уборкой: «Кто может разрешить?» Не торопясь, словно б выходя из молитвы, послушник произносит: «Отец Макарий».
Архимандрит Макарий - духовник обители, по рангу - второе лицо после игумена Иеремии, которому в октябре пошёл 99-й год. Отец Макарий строг, тих и светоносен. В монастыре так заведено, что исповедь перед причастием принимает только он. Исповедует о. Макарий и монахов и паломников вечером, после трапезы. Непроворотной очереди не бывает. Хотя кто-то и двадцать минут перед ним на коленях. Но кто-то и не более минуты. Можно заметить, о. Макарий принимает участие во всех службах.
Богослужение же начинается в 2-30 ночи. Бьют призывно колокола, гул стоит над морем и горами: не спи, бодрствуй!.. Поломники усилием воли поднимают себя с постелей - для этого и ехали.
Завершается же молитвенный день вечером чтением акафиста. Отец Макарий читает по памяти. Тоненькая свечка в руке, огонёк подрагивает во мраке. Слова архимандрит произносит просто, прямо обращаясь к Богородице, чей образ яркими красками запечатлён на стене. Когда все поют, он перелистывает страницы, в текст не заглядывая. И далее читает...
Но ведь на нём ещё и административный труд. Когда спит - неизвестно.
Всем паломникам, если места есть, благословение, как и в других афонских обителях, ночевать одну ночь. Конечно, кто-то проводит в Пантелеимоновом и две и три ночи - по разным обстоятельствам. Некоторые монашествующие живут неделями. Учёные, работающие в библиотеке - месяцами: для трудов и молитв открыт монастырь. Но вот «православный туризм» не поощряется. Случайно услышал, как некий священник, пожелавший пожить в Пантелеимоновом месяца два-три, мол, отпуск длинный, услышал от Макария в ответ: «Хорошо, хорошо, поживи дня два-три».
Константин Леонтьев, служивший консулом в Салониках, писал, что на Святой Горе «русские, греки и болгары живут своей особой афонской, не русской, не греческой и не болгарской жизнью». Это и поныне так. Считается, что службы во всех монастырях одинаковы - «слово в слово». Вероятно, и это так. Но русскому сердцу нет краше Литургии, чем Литургия, которую служит русский священник! Прочувствовав неясное великолепие древнегреческого византийского наречия, отметив против воли несовпадения ударений в болгарском богослужении, вдруг в родном храме оказываешься.
Отличие ещё и в пении «Символа веры» и «Отче наш». Греки и болгары не поют. У них не было таких гонений. Патриарх Тихон ввёл пение этих молитв в первые годы безбожия, возобновив древнее, чтобы люди сохранили их в себе, даже и лишившись всего остального.
9.
Антоний, вернувшись с благословением Святой Горы на Русь, «стал думать, где бы поселиться; и ходил по монастырям, и не возлюбил их». Не возлюбил - не было нигде афонского духа, афонского молитвенного горения!
И тогда, как мы от Нестора знаем, Антоний нашёл над Днепром, на холме, заросшем лесом, пещеру «и возлюбил место то, и поселился в ней, и стал молиться Богу со слезами, говоря: Господи! Укрепи меня в месте этом, и да будет здесь благословение Святой Горы и моего игумена, который меня постриг».
Вокруг пламени преподобного Антония возникла Киево-Печерская обитель, которую мы почитаем как третий удел Богородицы. От пещерного его монастыря, распространились по Руси другие обители, в том числе и пещерные - в Новгороде Нижнем, под Псковом, под Наровчатом...
Антоний принёс с собой опыт афонской жизни - как монастырский, так и отшельнический. Эти два вида духовного подвига именно на Святой Горе были уравнены между собой уставом за несколько десятилетий до его пострига, в 971 году, и успели там стать традицией.
В самые беспросветные годы память об Афоне на Руси не исчезала. При ордынском владычестве, когда в 1300-е годы русские иноки скитались «по лесах и вертепах», со Святой Горы дошло письмо от пребывавшего на Афоне архимандрита Печерского Досифея, который учил единоверцев, уже забывших Антониев урок, святогорской жизни, передавал опыт: «Послушники живут по воле и благословению старца. А те, которые отдельно живут в келлиях, держат во всю жизнь такое правило: всякий день читают половину Псалтири и по 600 молитв: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя»... и всякий час, сидя, ходя, лежа и делая рукоделие, беспрестанно говорят с воздыханием сердечным: «Господи Иисусе Христе...» и.т.д.
Афон был как бы камертоном; молитвенная Русь настраивала биение своего сердца по ритму Святой Горы.
10.
В монастырях, скитах, кельях, каливах Святой Горы, кто-то посчитал, еженощно свершается под 300 литургий! Просыпаясь по ночам, помнить бы. Этим мир стоит, как бы это ни казалось кому-то диким.
Вершина Горы похожа на схимнический капюшон, а отроги на плечи под мантией, которая тянется за молитвенником на шестьдесят километров, до Уранополиса.
Пылает Афон в молитве.
«Из молитвы выходят в огне», - говорит Григорий Палама, осмыслявший в XIV веке аскетическую традицию исихазма. Духовный опыт отшельников всегда интересовал многих: что ценнее молитвенного богообщения! Константин Леонтьев, хорошо зная Афон, писал в 1870-х: «Отшельники эти действительно живут сурово, уединенно и добровольно нищенски, проводя всё время в поражающем постничестве и молитвах. Некоторых из них я видел сам и говорил с ними. Люди это вовсе не одичалые, как готовы, я думаю, предполагать многие невежественные порицатели монашества, а, напротив того, большей частью светлые, ласковые, младенчески благодушные и при этом весьма самосознательные, то есть понимающие, что они делают».
Современный греческий писатель митрополит Иерофей (Влахос) в своей книжке «Одна ночь в пустыне Святой Горы» пишет о исихасте, имени которого не называет: «Живя почти что в расщелине земной, он преодолел все мирские условности. Не хватает слов описать его. Назвав его мудрым, ошибёшься. Сказав, что он безумен, совсем не передашь высоту его духовного безумия!
Не знаю, как охарактеризовать его. Оставив условности мира, он входит в глубь вечности. Он касается божественного огня, буквально горя, пылая. Его зажигает нетварное пламя.
Временами, беседуя с ним, думаешь, что он сгорит окончательно, исчезнет вместе со своим телом; как пророк Илия на огненной колеснице, будет взят на Небеса...»
В своём недельном странствии по Святой Горе я встретил человека (успешный бизнесмен из Белоруссии), который специально приехал, чтобы встретиться с отшельником. Он был на Карули, южном, малодоступном отроге Горы; проделав опасный путь по скалам, ночевал там. Говорил он с одним русским отшельником и одним англоязычным. По сосредоточенно-молитвенному молчанию «белоруса», скупым и доброжелательным словам, по глазам было видно, он прикоснулся к отблеску нездешнего огня. Гора как бы транслирует древнее, передаёт глаза в глаза тип личностности, это главное. Образ жизни вторичен, он производная.
11.
Можно ли оспорить: новейшие времена в сущностном смысле не отличаются от иных переломных времён, времён испытаний и лукавых искушений. История ясно смотрит в глаза и говорит: именно в такие эпохи воспламеняется религиозность в русском народе! Так было и в годы татарского ига, когда в XIV веке появилось 80 монастырей - почти столько же, сколько возникло их за предыдущие триста лет. Через полвека, к середине XV века, это число почти удвоилось. Метафизическая Святая Русь выиграла духовную битву. Следом и государство возродилось, выбралось из-под обугленных брёвен. Так было и в годы первой антирусской революции. Мы выиграли духовное сражение с революцией. По сравнению с 1905-м годом, в 1913-м количество монастырей выросло с 860 до 1005, число монашествующих - с 63 тысяч до 92 тысяч человек... И войну с германцем мы б выиграли, очистившись. Но для каждой эпохи враг готовит особые, изощрённые искушения, сочиняет особые технологии.
Кому-то кажется это неожиданным, даже и воспринимают эти выпады как нечто принципиально новое, по упаковке судя. Но нет нового. Все поколения в равных условиях. Вот и теперь религиозное воодушевление, возродившее церковную жизнь, встречено бесовствующими во всеоружии современной мысли, с запуском очередных лукавых технологий.
Поэтому неизбывно актуален стих вещего Фёдора Тютчева: «Бывали хуже времена, но не было подлей!»
Афонские старцы молятся за Святую Русь и велят, лично слышал, вести за неё битву.
12.
Мне очень хотелось побывать в Андреевском скиту, о котором я кое-что читал, в котором Андрей Николаевич Муравьёв, великосветский знакомец Пушкина, наш духовный писатель, в конце 1860-х начал строить крупнейший в Европе собор...
Казалось, мне не удастся попасть, не складывалсь. Но вот в предпоследний день, возвращаясь с Горы, переночевав в благодатном скиту Святой Анны, всё выстроилось легко и просто. Паром «Святая Анна» доставил меня в Дафни, где я сразу же попал в автобус, шедший на Карею. Попросил в нужном месте остановить, немного пешком - и вот он, Андреевский скит. В порте (арке) греки-монахи продают нечто вроде беляшей, начинённых какой-то травой (сельдереем?), по одному евро, вкусно!
В 1972 году здесь умер о. Сампсон, последний русский монах, из тех восьмисот, которые жили в скиту до 1917 года.
Скит - особый афонский статус. На Афоне издревле 20 монастырей, их число неизменно. Но на землях древних обителей, в соответствии со специальными уложениями, пребывают скиты, кельи и каливы. Усердием Андрея Муравьёва келья Ватопедского монастыря Серай (красивый дворец; «се - рай!», - произносили русские) в 1849 году получил от Константинопольского патриарха грамоту на «вечное утверждение нового русского скита». Через полвека в Андреевском скиту было четырнадцать храмов (!), четырехэтажный больничный корпус, огромная библиотека. Святогорская хроника сообщает о несчастии, случившемся в скиту 55 лет назад: «В 1958 году страшный пожар уничтожил все западное крыло скита, в котором размещалась уникальная библиотека: сгорело двадцать тысяч книг и рукописей, уникальный архив». Невосполнимая потеря.
Осиротев в 1972 году, обитель два десятка лет стояла без молитвенников, гибла, её растаскивали. Греческое правительство не допускало русских монахов на Святую Гору. В 1992 году скит стал греческим. Обитель была спасена - начал восстанавливаться собор. Сомкнулись концы и начала.
Первый камень в основание храма Андрея Первозванного положил в 1867 году великий князь Алексей Александрович, дядя будущего царя-страстотерпца Николая II. Завершил строительство в 1900 году схимонах Иннокентий (Сибиряков), положив на это, втайне от многих, два миллиона рублей.
Святейший Патриарх Кирилл, посетивший летом 2013 года Андреевский скит, отметил в своём Слове: «Моему предшественнику блаженнопочившему Святейшему Патриарху Алексию II доставило большое огорчение видеть запустение этого места. Я же с удовлетворением отмечаю возрождение обители. Возобновлено богослужение, постепенно здания приводятся в порядок, скит постепенно обживается, наполняется братией, в составе которой есть выходцы из стран канонической ответственности Русской Православной Церкви...»
Действительно, первый человек, к которому я обратился с вопросом, мне ответил по-русски. Зовут - Максим, он занимался уборкой. Любезно отложив свои дела, Максим вынес для поклонения святые мощи Андрея Первозванного - в серебряном убранстве лобовую часть главы святого апостола, первого крестителя нашей земли. Максим провёл по великолепно восстановленному собору, подводя к некоторым иконам.
Около большого образа Богородицы «Скоропослушница» он сказал, что эту икону прошлым летом, в 2012 году, во время чудовищного пожара, бушевавшего в августовскую жару в лесах Святой Горы, вынимали из киота и поднимали на гору. Подобным образом, идя на крайнюю меру, поступали и в других монастырях и скитах. От огня взрывались деревья, ветер гнал стену огня. И тут из небес вдруг обрушился ливень и не прекращался два дня.
Около иконы Спас Нерукотворный, лик Христа на которой очень тёмен, Максим сказал, что по преданию, образ почернел в день убийства Царской семьи. Заметил, что греки не почитают Царя, поэтому и на слёзы, застывшие на щеках, говорят, будто это капли олифы. Но капли почему-то рельефно видны именно на щеках. При этом нимб Христа и поплечное Его облачение остались цвета светлого золота. Рассказал Максим и о некоторых других иконах и, наконец, подвёл ещё к одной, украшенной драгоценным окладом. Лики Богомладеца и Богородицы на иконе почти совершенно черны.
Спутник мой сказал, что иконе более тысячи лет, и прибавил совсем неожиданное: «По преданию лик Богородицы и Младенца посветлеют, когда Россия, Белоруссия и Украина вновь воссоединятся».
Что порадовал, то порадовал, что умилил, то умилил.
Есть Божия благодать над Русью, как и над Афоном. На Святой Горе это ощущается физически... Как передать? А никак.
Я не спеша топал по горной извилистой дороге от Андреевского скита в Пантелеимонов монастырь на общую встречу с группой, а во всём вокруг - и в синеве неба, и в рыжей пыли под ногами, и в самой Горе, которая вдруг открылась в дымке меж зелени дерев, была Божия благодать, радость Афона.
http://www.stoletie.ru/vzglyad/pylajet_afon_v_molitve_902.htm
