Узнав о том, что я пишу книгу о святой блаженной старице Матроне Московской и Тульской, многие спрашивали: что именно ты пишешь? Ведь о ней осталось очень мало сведений, и все они уже собраны издателями и составителями многочисленных брошюр и книжечек о святой Матроне. И вообще - кто ты такая, что считаешь себя вправе писать о ней?
Лишь только я впервые узнала о святой блаженной старице Матроне Московской, а ещё более - когда увидела икону с её изображением, сразу почувствовала, как и многие-многие другие люди, - она мне родная. Как будто знала её всегда, как будто всегда её любила. Несколько лет я вынашивала счастье написать эту книгу.
Решиться на столь ответственный труд было очень нелегко. Много раз перечитывала «Беседы великих русских старцев», откуда и получила ответ от схиигумена Германа, устроителя Зосимовой пустыни: «Кто же из нас достоин? Кто может считать себя достойным? Мы только смиряться можем и смирением дополнять дела, которых у нас нет...» А в «Житии преподобного Сергия, Радонежского чудотворца», написанном спустя двадцать семь лет после блаженной кончины преподобного благоговейным учеником его, священноиноком Епифанием, нашла себе в поддержку такое признание: «Подивился я, как оставалось в забвении тихое, чудное житие сие? И, побеждаемый сильным желанием, решил каким бы то ни было образом написать хоть от многого малое. Обрёл я некоторых премудрых старцев и вопросил их: одобрят ли они моё помышление, и подобает ли мне начать писать? Они же отвечали: «Как не подобает жития нечестивых людей описывать, так же не подобает и жития праведных полагать в забвении и предавать молчанию».
В том, что писать нужно, - я не сомневалась. Объяснить это чувство я могу единственным образом - Матронушка «позвала» меня, как она умела, как «позвала» своего племянника, находившегося в Москве. Ксения Ивановна Сифарова рассказывала, как Матронушка однажды «позвала» племянника из Загорска на помощь. Сифарова знала эту историю от первого лица, от Ивана. Он рассказывал: «Сижу на работе, вдруг чувствую: надо идти к начальнику, отпрашиваться с работы и ехать в Москву. Пошёл: отпустите, я чувствую, надо срочно съездить к тёте!». Его отпустили. Он помчался к Матроне, а та уже ждёт: «Давай, давай, перевози меня скорее в Загорск, к тёще своей». Только они уехали, как пришла милиция...
Так же «позвала» она, по моему убеждению, Сталина: «Однажды я слышала, как Матушка обращалась ко всем известному лицу», - осторожно намекает в своих воспоминаниях, относящихся к Великой Отечественной войне, Жданова.
Так же «позвала» она и меня...
Первый вариант книги не устроил ни меня, ни издателя: я просто добросовестно собрала все имеющиеся на тот момент сведения об этой святой. Все они - от тоненьких брошюр до солидных томов - написаны в основном по воспоминаниям близкой к Матроне при жизни Зинаиды Владимировны Ждановой и нескольких других лиц. И все они повествуют, что семья Никоновых (в документах встречается и другое написание -«Никанавы») была очень бедная. Этим-де и было мотивировано первоначальное намерение Натальи и Дмитрия сдать новорождённую дочь в приют. В статье, опубликованной в интернет-журнале «Столетие» и перепечатанной позже многими православными сайтами, я повторила ту же информацию - на основании Жития святой блаженной старицы Матроны Московской. Разве можно не доверять материалам Синодальной комиссии по канонизации? Да и сотрудники различных православных издательств в один голос уверяли, что ими и их предшественниками проделана огромная работа по сбору фактов её биографии, ничего сверх этого я не разыщу. В компетентности этих людей сомневаться не приходилось, и я, тщательно собрав всю, как тогда мне казалось, информацию о Матроне, успокоилась и принялась за книгу. Узнав об этом, многие стали обращаться ко мне, «специалисту по Матроне», или «знатному матроноведу», как пошутил отец Максим Троеглазов, настоятель храма в честь великомученика Димитрия Солун-ского в Туле. «Матроновед» из меня тогда был никакой, но я этого ещё не знала и согласилась написать по имевшимся у меня на тот момент материалам статью. Какое же глубокое раскаяние за мою недобросовестность ждало меня, когда я принялась за изучение метрических книг и других архивных материалов, предоставленных сотрудниками Государственного архива Тульской области! Искренне благодарю за помощь начальника отдела хранения документов Ольгу Николаевну Ефимову; заведующую читальным залом Наталью Словальевну Берестовую; специалиста I категории Анну Игоревну Мяснову (отдел хранения документов); специалиста I категории отдела хранения документов Артёма Викторовича Бокова; ведущего специалиста отдела использования документов Аллу Владимировну Луг; специалиста II категории отдела хранения документов Марину Геннадьевну Борисову; специалиста I категории Надежду Владимировну Бушину за весомую помощь в архивной работе, а также за несколько интересных гипотез; Евгения Викторовича Сидякина, заведующего отделом микрофильмирования, реставрации и консервации документов ГАУ ТО «Государственный архив»; главного специалиста отдела микрофильмирования, реставрации и консервации документов ГАУ ТО «Государственный архив» Романа Степановича Череватого.
Поездка в Тулу, как и всё, связанное с написанием книги о святой Матроне Московской, была послана мне свыше. Министр образования и культуры Тульской области Денис Владимирович Бычков представлял в Москве «ЭКСПО» выставку, разыскал меня, мы познакомились, договорились о том, что руководство края будет помогать мне в написании книги о святой Матроне, которая, прежде чем стать Московской, всё-таки Тульская. Ведь она родилась в Хованской волости Епифанско-го уезда (ныне Кимовского района) Тульской губернии, в селе, которое называлось Себино (до революции в местном варианте чаще писали Себено). Денис Владимирович познакомил меня с сотрудником издательского отдела Тульской епархии Алексеем Ильичом Мерз-ликиным, который встретил меня в Туле, обеспечил помощь в архивах, проживание в Туле (я нашла приют у отца Максима Троеглазова, в гостевом доме на кладбище при храме Св. Димитрия Солунского), а также машиной, на которой я колесила по Тульщине.
Работа в Государственном архиве Тульской области открыла много документов (до меня ими интересовались лишь два человека: неизвестный Богданов ещё в советское время и краевед Геннадий Арнольдович Зайцев, издавший краткую родословную семьи Никоновых), дала много новых фактов. Учреждения статистики представлены здесь фондами губернского статкомитета, уездных ревизских канцелярий 4-10-й ревизий (а также 2-й ревизии по Ефремовскому уезду и 3-й ревизии по Епифанскому уезду), губернских (8-10-й ревизии) и уездных (6-10-й ревизии) временных ревизских комиссий, губернской, города Тулы и уездных переписных комиссий (материалы 1-3-й ревизий находятся на хранении в РГАДА). Нашлась и Ревизская Сказка на помещичьих крестьян Епифанского уезда 1858 года села Себино (№ 9/2 ф. 360 оп. 1 д. 4 л. 645, 646, 646 об.), где на листе от 1 апреля имеются сведения о семье Дмитрия Никонова. Из них можно сделать вывод, что дед Матронушки со стороны отца, Иван (на тот момент ему было 44 года), был не только добрым христианином, но и мужиком зажиточным, могущим позволить себе содержать большую семью: кроме единородных её членов, сыновей Егора, которому в 1858-м было 4 года, и Дмитрия, которому было тогда всего 2 года, в Сказке значится и несколько приёмных. Первый - Трифон Назаров, который записан так: «Незаконнорождённый сын Полыхарин по крёстному отцу Александров». На момент ревизской записи ему исполнился 41 год. В 1855 году он ушёл в ополчение, откуда не воротился. Вторым приёмышем был Михаил Новиков, которому в 1858 году исполнилось восемнадцать, в 1853-м он отдан в рекруты. Третьего - шестнадцатилетнего Павла Новикова - глава семейства Никоновых выделил: с 1858-го года Павел с домочадцами вёл хозяйство отдельно. Содержал Иван также дядю, 66-летнего Миная Егоровича Никонова, «итого мужескаго пола налицо 9 человек».
Столько же в семье Никоновых было и женщин: жена самого Ивана Никонова - 44-летняя Марья Антонова; Авдотья Петрова 33 лет - жена Ивана Дементьева; Василиса Игнатьева 61 года - жена Миная Егоровича; Мария Мартынова 23 лет, жена Прохора Дементьева (его принадлежность к семье Никоновых установить не удалось) с полуторагодовалой дочерью Катенькой; Трифона Назарова жена Наталья Михайлова 44 лет с дочерью Дуняшей 10 лети супруга Павла Иванова, 34-летняя Аксинья Минаева. Чтобы содержать семью из 18 человек, требовались немалые средства! З.В. Жданова, очевидно, вместе с другими «воспоминателями» из лучших побуждений творила миф о крайней бедности родителей Матроны, стремясь облегчить её положение при советской власти. Тогда многие в анкетах писали «из бедняков», особенно когда раскулачивание приобрело радикально-карательный характер. Если бы стало известно, что она из «середняцкой» семьи, как то было на самом деле, у соответствующих органов был бы ещё один мотив для более жёсткого преследования. Поэтому и она сама, и многие другие люди, впоследствии обнародовавшие свои воспоминания о ней, постоянно твердили о бедности семьи Никоновых.
В Ревизской Сказке 1858 года деревни Яков-левка (№ 7/7 ф. 360 оп. 1 д. 1 л. 338 об-339) имеются данные и на супругу Дмитрия Никонова, Наталью Никитичну Ефимову («Никиты Ефимова и Федосьи Борисовой дочь Наталья»).
Наталья и Дмитрий сочетались браком, согласно свидетельству, 26 октября 1869 года (ф. 3 оп. 15 д. 628 л. 412-413). В сельскохозяйственной переписи 1910-1912 годов (ф. 4 оп. 3 д. 1966 л. 4,1,2 об.) фактами и цифрами обрисовано материальное положение и этой семьи. Дмитрий Никонов назван «крестьянином собственником», то есть располагающим материальной собственностью, а именно: по сельскохозяйственной переписи за ним числилось 3 «полевых» надела, а «усадебных наделов или десятин» 0,45 (прежде стояло 0,35, эта цифра зачёркнута, значит, от переписи до переписи Дмитрий прикупил ещё кусочек земли). Для сравнения: у односельчан Дмитрия Ивановича, за исключением одного-двух, или вообще нет наделов, или они значительно меньше, чем у Никоновых. У Сувальнева Ивана, к примеру, 2 и 0,18 соответственно, у Сувальнева Василия - 0 и 0,33, у Сифаровых - 1 и 0,50, у Фёдора Фомина - 1 и 0,35 и т.д. Имеются и другие подтверждения тому, что Никоновы были семьёй с крепким средним уровнем достатка. Снова вернёмся к данным сельхозпере-писи: за Никоновыми числились сарай и рига, на скотном дворе блеяли пять овец, исправно давала молоко корова, у стойла стояли две рабочие лошадки и два жеребёнка - 45 возов навоза по двадцать пудов каждый удавалось накопить хозяевам за год. Его сдавали и выручали за него неплохую сумму. Члены семьи Никоновых то и дело, как следует из ведомости, подрабатывали на стороне - на сельскохозяйственных работах, сборе грибов и ягод, в барской усадьбе и т.п.
Дом, где проживали Никоновы, был довольно просторен. Крыша крыта не соломой, не камышом, как у многих других в селе, а листами железа: по сельхозпереписи, где содержатся сведения о постройках, о доме Никоновых в графе «материалы крыши, стен» стоит «д/ж», то есть дерево и железо. Никоновы, скорее всего, строили своё жилище с помощью многочисленных родственников и близких: согласно той же сельскохозяйственной переписи, Дмитрий Иванович «выделился» из своей большой семьи в 50 лет. Упоминание К.И. Сифаровой о том, что зимой Никоновы «в печке спали», чтобы согреться, не свидетельство бедности: так делали даже достаточные крестьяне, чтобы сэкономить на топливе. А то, что они «жили бедно, печку топили по-чёрному, соломой», как уже было сказано, придумано позже окружением Матроны -при советской власти безопаснее было писать в анкетах «из беднейших крестьян» и приводить различные свидетельства своей бедности. Итак, Никоновы были семьёй с крепким средним достатком. Тем не менее они действительно ещё до родов собирались отдать будущего ребёнка в приют. Почему? Причиной стали не нужда и нищета, не пороки родителей и не их дурные характеры. Супруги жили мирно и достойно, отличались набожностью, трудолюбием, добрым отношением к окружающим. В документах о Дмитрии Никонове значится: «Поведения хорошего, судим и штрафован не был». Главной причиной их нелёгкого решения стало то, что оба супруга были очень больными людьми. Наталья Никитична Никонова отмечена в Ревизской сказке 1859 года (№ 7/7 ф. 360 оп. 3 д. 1966 л. 14, 1,2 об.) буквой «с», то есть «слаба». Рожала она, после того как вышла замуж (свидетельство о браке Дмитрия Иванова Никонова и Натальи Никитиной Ефимовой от 26 октября 1869 года ф. 3 оп. 15 д. 628 л. 412-413), восемь раз. Из детей, рождённых Никоновыми, кроме Матроны в живых осталось только трое: сыновья Иван и Михаил, а также дочь Мария. Медицинская помощь в то время в провинции практически отсутствовала, детская смертность была крайне высока. В Епифанском уезде Тульской губернии, по исследованиям врача П.А. Говоркова, 23% детей умирало в течение первых шести месяцев со дня рождения, а до пятилетнего возраста умирало 3/5 всех детей. Причину детской смерти в те времена указывали довольно произвольно: «от поноса», «от кашля», «от коря», а чаще всего просто «от недуга», так что установить, умирали ли маленькие Никоновы от какой-нибудь наследственной болезни, которой страдали их родители, или по каким-то другим причинам, теперь невозможно. Я пишу «родители», а не только «мать», потому что Дмитрий Никонов также значится в Ревизской Сказке «недужным инвалидом», а в сельхозпереписи в графе «солдаты и неспособные к труду» напротив его имени стоит «н» - «неспособный». Если учесть, что умер он в сравнительно раннем возрасте (даже вечно хворающая Наталья пережила его на 33 года), можно предположить, что болезнь, от которой он сошёл в гроб в 1912 году, - рак губы, мучила его на протяжении многих лет. Тяжёлый крестьянский труд, безусловно, способствовал усугублению онкологического заболевания.
Ценнейшие сведения дал архив и относительно священника Василия Ивановича Троицкого, крестившего Матронушку Никонову (в житиях, составленных Московской патриархией, не упоминается даже его фамилия). А ведь он на протяжении своего более чем сорокалетнего служения крестил, венчал, соборовал и отпел огромное количество прихожан; сотни страниц архивных документов Государственного архива Тульской области исписаны его затейливым каллиграфическим почерком. Сын дьячка, Троицкий родился 25 января 1836 года в городе Кашире, окончил Тульскую семинарию с аттестатом второго разряда, поставлен «во священники на настоящее место» в 1862 году преосвященным Никандром, архиепископом Тульским и Белёвским. Три года Василий Иванович подвизался «уполномоченным по Военному училищу», а также преподавал Закон Божий ученикам сельского училища, за успехи на этом поприще получил в награду из рук владыки набедренник и приход в Себино, который в то время насчитывал две тысячи триста сорок душ и включал в себя деревни Журишки, Колесовку, Крюково, Татинку, Устье и Щепино. Уроженка села Суханова, что в трёх километрах от Себино, 43-летняя Татьяна, поведала, что однажды в Матронин день в Свято-Успенский храм пришёл праправнук отца Василия Ивановича Троицкого, живущий в Бо-городицке Тульской области. Он привёз фото помещицы Яньковой, датированное 1902 годом, и фотографию отца Василия, и рассказал, что тот якобы принимал участие в войне за свободу Болгарии. Балканские войны имели место в 1912 и 1913 годах, отцу Василию тогда было 76-77 лет. Вряд ли он мог принимать участие в боевых действиях, как рассказывал его потомок: вызывать огонь на себя, выводить солдат из окружения и т.п. Однако известны случаи, когда священнослужители преклонного возраста находились на передовых позициях и чувствовали себя, с Божьей помощью, бодро: исповедовали и причащали солдат и офицеров, соборовали раненых и отпевали погибших. (К сожалению, мои попытки разыскать в Богородицке праправнука отца Василия Троицкого не дали результатов). Супруга Василия Ивановича, Александра Афанасьевна, была на пять лет моложе супруга. Хоть жилось им нелегко, но она родила ему пятерых детей: в 1863 году - дочерей Анну и Евгению, в 1866-м -примерного сына Ивана, как и отец, закончившего в своё время Тульскую семинарию и ставшего священником, в 1868-м - шалуна Василия, исключённого из 3-го класса Белёвского духовного училища и отданного в более соответствующую его наклонностям Тульскую оружейную школу, и в 1872 году - кроткую дочь Елизавету. Кроме отца Василия причт составляли: ещё один выходец из дьячковской семьи - пожилой дьякон-вдовец Иван Иванович Полуэктов 1808 года рождения, в своё время исключённый из философского класса Тульской семинарии; дьячок Сергей Семёнович Астров 1840 года рождения, також дьячковский сын; пономарь Николай Степанович Каменский 1924 года рождения, опять же дьячковский сын (так вот сложилось, что весь себинский причт состоял из дьячковских детей). Он тоже был вдов, как и дьякон. Церковным старостой в то время был житель села Себино Павел Иванович Прохоров. Сослуживцы прекрасно ладили между собой, что редко встречается в любом коллективе. В этом большая заслуга отца Василия, которого все любили за незлобивость, отзывчивость, терпение, ум. За то, что никого без доброго научения не оставлял, на требы в любое время дня и ночи даже в самую глухую деревушку за малую мзду на старенькой лошадке да скрипучей телеге, а то и пешком безропотно влачился и служил не наскоро, а по полному чину. О том, что протоиерей Василий Троицкий был человеком высоких духовных качеств, свидетельствует провидческое заявление, сделанное им после свершения таинства Святого крещения над новорождённой Матроной Никоновой, - именно он первым прозрел её божественное предназначение. Дело было так.
Крестили Матронушку в ноябре, 22-го числа. На улице холодно, но идти недалеко - по преданию, дом Никоновых стоял почти рядом с церковью Успения Божией Матери. Сегодня Себино настолько мало, что почти все дома в нём можно считать близко расположенными к храму. А в 80-е годы XIX века, как значится в клировых ведомостях (лист «О прихожанах означенной церкви»), «в селе Себине помещицы Евгении Васильевны Яньковой» только дворов крестьян-собственников насчитывалось 64. Село было большое, какие-то избы стояли подальше, какие-то поближе к его центру - Свято-Успенскому храму. И подлинный дом Никоновых, должно быть, действительно находился недалеко от него. «Деревня Себено построена буквой «П», Матрона жила в доме, где у «П» перекладина», - пишет в своих воспоминаниях Антонина Борисовна Малахова, жительница деревни Подмоклое, часто бывавшая у Никоновых.
Интернет и книги о Матроне предлагают нам фотографию избушки, якобы той, в которой она родилась и проживала в детстве.
Однако в Свято-Успенском храме я познакомилась с добрым и интересным человеком, Раисой Фёдоровной - «звездой кино и телевидения», как она с милой иронией сама себя называет. «Звездой» она стала против своей воли: когда в Себино повадились одна за другой ездить съёмочные группы, настоятель храма, отец Игорь Горошко, благословил её и другую свою верную помощницу, Анну Никулину, рассказывать о Матушке. «Не хотелось и было страшно», но пришлось: надо же кому-то! Ни одного документального фильма со своим участием Раиса Фёдоровна не видела - «Бог с ними!», к тому же и телевизора у неё нет. Зато поведала ценные факты из жизни Матронушки. И ещё добавила:
- Наверное, мы могли бы больше привлекать сюда паломников тем, что они могут увидеть родной дом Матушки Матроны. Но не можем же мы лгать.
Раиса Фёдоровна твёрдо заявила, что дом Никоновых не сохранился.
Во время Великой Отечественной войны Себино выгорело почти полностью, зданий дореволюционной постройки практически не осталось. Родительский дом Матроны тогда тоже сильно пострадал, но разрушился он, очевидно, уже после войны: Наталья Никитична Никонова, мать Матроны, умерла только в 1945 году. Где-то же она обитала после ухода немцев из села в 1941 -м? Ни в каких документальных источниках не встречается упоминание о том, что Наталье пришлось скитаться по чужим углам. Значит, доживала она в своей избе. Подлинный никоновский дом исчез только после её смерти. Возможно, окончательное его разрушение произошло в 1957-1958 гг. во время антихристианской хрущёвской кампании. А когда слава о чудесах и деяниях блаженной старицы Матроны стала шириться, некие здешние жители решили подзаработать на этом и объявили свой дом местом её рождения. Совсем ещё недавно там жила пара пожилых людей. Во времена расцвета легенды о «настоящем доме Матроны» многие из паломников с благоговением посещали его. Но старик умер, а бабушку дочь увезла в другое место. Дом продали, сейчас он глядит на приезжающих заколоченными окнами (другая себинская семья не растерялась и распространила весть, что у них хранится кровать, лёжа на которой Матрона принимала посетителей, после того как потеряла способность ходить. Эти люди постоянно ссорились с «владельцами родного дома» Матронушки и соперничали с ними за внимание паломников и их денежные пожертвования).
А Свято-Успенский храм как стоял, так и стоит. Он всегда особо почитался в здешних краях. Себинские старики рассказывали, что после битвы на Куликовом поле в прежнем, расположенном на этом же месте старинном деревянном храме, отпевали многих павших соратников Дмитрия Донского - поле битвы ведь совсем недалеко, менее 20 км от Себино. Архитекторы датируют основание деревянного храма 1694 годом, нового каменного - 1890-1892 гг. И деревянный, и каменный возвели представители местного старинного рода Муромцевых, из которых генерал-поручик Матвей Васильевич Муромцев был первым тульским губернатором. В книге Малицкого «Приходы и церкви Тульской епархии» (Тула, 1895 год) встречается упоминание о роде Муромцевых в Епифанском уезде. Автор сообщает, что каменный храм в селе Себино построен «помещиком-прихожанином Илией Муромцовым». В 1881 году стараниями отца Василия Троицкого и помещицы Лидии Александровны Яньковой в храме был устроен придел в честь святого благоверного князя Александра Невского. А в 2002 году трудами прихожан, благотворителей и настоятеля храма, протоиерея Игоря Горошко, устроен и освящён 22 ноября 2003 года придел святой блаженной Матроны Московской.
В архивном управлении Тульской области находится «Ведомость о церкви Успения Пресвятыя Богородицы, клире и прихожанах в селе Себине Епифанского уезда за 1881 год»:
1. Построена неизвестно какого года по ненахождению Храмодушной грамоты, тщанием того же села покойного помещика Ильи Андреевича Муромцева на собственное его иждивение.
2. Зданием каменная, вся крепка, без колокольни.
3. Престол в ней один, в настоящей холодной во Имя Успения Пресвятыя Богородицы.
4. Утварью достаточна.
5. Причта положено по штату издавна: Священников два, Диакон один, Дьячков два и Пономарей два, а по новому проэкту сельских штатов Тульской Епархии при Успенской нашей церкви положено быть: Священнику одному «I» и Псаломщику одному «I».
6. Земли при сей Церкви усадебной три десятины, пашенной и сенокосной тридцать три десятины; План на сию землю хотя и поновлен, но не утвержден, и в Церкви оного не имеется; дела о сей земле никакого не производится; сею землею владеть Священноцерковнослужителей семьям.
7. Домы Священноцерковнослужителей собственные деревянные на Церковной земли.
8. На содержание Священноцерковнослужителей постоянного оклада и жалования ни от кого не получается, содержание их посредственное.
9. Зданий принадлежащих к этой Церкви никаких нет.
10. Разстоянием сия Церковь от Консистории в «104» версты, от Местнаго Благочиннаго в «10» верст.
11. Ближайшия к сей Церкви суть: Феодоровская в селе Сухинове и Архангельская в селе Хованщине, и обе в четырех верстах.
12. Приписных к сей Церкви никаких нет.
13. Домовой Церкви в сем приходе не имеется.
14. Опись Церковному имуществу есть: переписана и скреплена Тульской Духовной Консистории Секретарем Надворным Советником Петром Богословским, и утверждена печатью оной же Консистории, 1856 года Ноября 30-го дня.
15. Приходо-расходныя книги о суммах Свечной и Церковной за шнуром и печатью Епифанского Духовного Правления с 1726-го года ведутся исправно и хранятся в целости.
16. Копии с Метрических книг с 1803-го года хранятся в целости.
17. Исповедныя росписи с 1818-го года хранятся в целости.
18. В Обыскной книге выданной за шнуром и печатью Тульской Духовной консистории, 1862-го года, и скрепленной оной же Консистории Присудствующим Михаилом Перцевым, писанных 237 листов, не писанных остаётся 194 листа».
В то время, когда крестили новорождённую Матрону Никонову, храм ремонтировался, баптистерием временно служила церковная сторожка. Темновато в ней, холодно. Церковная утварь обшарпанная, потускневшая. Вся надежда, что в епархии выдадут новую после ремонта. Если соизволят. Батюшка-то не умеет копеечку из народа вышибить, сколько дадут за требы, то и хорошо. А в епархию поедет-тих там, как вода в затоне. Нету него дара ни поклянчить, ни прибедниться, как другие попы делают: мол, дайте то да пожалуйте это! За что, должно быть, и означен в консисторской книге в графе «кто какого поведения» - «очень хорошаго»...
Вместе с Дмитрием Ивановичем и Натальей Никитичной Никоновыми на совершение таинства явились крёстные отец и мать, несколько родственников и односельчан да праздный человек - безумный Мишутка, который поле не орёт, пшеницу не сеет, а только с чужих столов, кто что во славу Христа подаст, питается. Пришла и крестьянская чета Выборновых. В первую очередь крестили их мальчика, названного Филиппом, затем дочку Никоновых.
Чуть раздели девочку - в купель из сумрачного окошка пролилось солнечное маслице, заиграла она драгоценными бликами, засветилась, заискрилась! Трижды опустил отец Василий дитя в крестильную влагу - символ вод Иорданских:
- Крещается раба Божия Матрона, во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа!
Церковную сторожку наполнил чудесный аромат. Присутствующие были поражены. Безумный Мишутка радостно смеялся, нюхая воздух, закатил глаза от восхищения, столь сладостна была ему неведомая ранее духмяность. А отец Василий возгласил:
- Младенец сей, нарекомый мною в честь преподобной Матроны Константинопольской, греческой подвижницы V века, память которой празднуем и почитаем мы двадцать второго числа месяца ноября, необыкновенный! Необыкновенный! Богом избрано это дитя. И удивлять нас, простых смертных, великими богоугодными делами призвано! Матрона Константинопольская присутствовала при втором обретении главы крестителя Господня Иоанна. Она обратила к вере многих язычников, свергала идолов, изгоняла бесов и прославилась своей подвижнической жизнью по всей Византии.И эта девочка к великому служению призвана!А посему велю вам, рабы Божий Дмитрий и Наталья, дочь свою Матрону не обижать, а если что ей понадобится, а вы того ей дать не сможете, ко мне обращайтесь.
«Видяще иерей и людие предстоящий при крещении твоем исшедый из святыя купели столп аки пара и обоняюще благоухание велие в храмине при сем, познаша тя праведницу, дарованную от Бога на земли, и прославиша Бога, творящего дивная и преславная в людех Своих, ангельскою песнию: Аллилуиа!» - так изложен этот факт в акафисте святой блаженной Матроне Московской и Тульской.
Подлинная купель, в которой крестили Матронушку, чудом сохранилась до наших дней. Она - драгоценная реликвия Свято-Успенского храма в Себино; живая реликвия, действующая - в ней и сегодня совершаются крещения. Правда, редко.
К сожалению, так и не удалось установить подлинную дату рождения святой Матроны Московской и Тульской. В Государственном архиве Тульской области сохранились метрики всех детей, произведённых на свет крестьянской четой Никоновых. Кроме метрики их дочери Матроны. Никаких сомнений нет в том, что ответственный отец Василий внёс её в метрические книги, - обязанности свои он исполнял всегда с большим старанием, эффектно оформляя записи визуально, любил, чтобы было красиво и аккуратно. Сотрудники архива хранят Клировые Ведомости села Себино (тщательно пронумерованные и скреплённые шнуром и печатью консистории рукою члена консистории протоиерея Ефима Виноградова), в которых можно отыскать свидетельство о рождении Пелагии Дмитриевой Никоно-вой (28.09.1873 № 37 ф. 3 оп. 15 д. 634 л. 292-293); свидетельство о рождении Ивана Дмитриева Никонова (30.05.1879 № 23 ф. 93 оп. 1 д. 1808 л. 314 об. 315); свидетельство о рождении Андрея Дмитриева Никонова (12.08.1882 № 35 ф. 93 оп. 1 д. 1838 л. 13-14); свидетельство о рождении ещё одного Ивана Дмитриева Никонова. Мальчика снова назвали Иваном, поскольку первый Иван умер вскоре после рождения - 17 сентября
1880 года, согласно свидетельству о смерти № 52 ф. 93 оп. 1 д. 1820 л. 17106-172 (титульный лист отсутствует). Сыновей, названных Михаилами, в семье Никоновых тоже было, судя по записям, аж трое: дата рождения первого неизвестна, зато имеется свидетельство о его смерти - 26.06.1871 года. Очевидно, этот мальчик был первенцем в семье Дмитрия Ивановича Никонова и Натальи Никитичны Ефимовой. Ещё один Михаил значится рождённым в 1888 году, то есть уже после рождения слепой дочери Матроны, и, так как о нём нет более никаких сведений, младенец, видимо, умер сразу или вскоре после рождения. Но - никаких сведений о дате рождения Матроны. По мнению научного сотрудника архива, Надежды Владимировны Бушиной, неизвестное лицо аккуратно расшило книгу в той части, где содержались записи о детях, родившихся в 1881 - 1882(частично) -1885 (тоже частично) годах, затем из неё была изъята изрядная пачка листов, после чего книгу снова собрали и сшили, сохранив титульный лист. На уцелевших листах за 1885 год младенец Матрона, дочь крестьян села Себино Дмитрия Ивановича и Натальи Никитичны Никоновых, не значится. Кто изъял страницы из метрической книги, с какой целью? Советский чиновник, желавший внести свою лепту в борьбу с православием, или же, наоборот, - верующий человек, стремившийся сохранить драгоценный документ до лучших времён?.. Возможно, и это, скоро или нет, станет известным.
Знаменательными стали для меня посещение Свято-Успенского монастыря в Новомосковске, где хранится одна из икон «Взыскание погибших», написанных по настоянию Матронушки, и знакомство с его настоятелем - архимандритом Лавром, который в 60-е годы был настоятелем храма Успения Богородицы в Себино. Он рассказал:
- В то время церкви никак не охранялись, их постоянно обкрадывали, уносили иконы, предметы богослужения, старинные книги. Я сам не мог постоянно стеречь святыню себинского храма - «Взыскание погибших», потому что под моим благочинием находилось несколько приходов, я постоянно был в разъездах на служении. Вот возвращаюсь, а сердце щемит, вдруг вернусь и не найду её.
Особая примета в облике благочинного - исконно русские синие глаза. Они светятся так же ярко, как глаза Богородицы «Взыскание погибших» (в себинском храме имеется точная копия чудотворной иконы), когда на Её Лик падает солнечный свет из бокового окна справа. Благочинный отец Лавр удивляется промыслу Божиему и Матронушкиному провиденью:
- Взгляните, на иконе слева - святой Лавр. Почему именно он? Почему она попросила изобразить его с простёртыми к ней руками? Думаю, она знала, что ей много лет будет служить Лавр - сначала в Себино, теперь здесь. Это же удивительно, мысли об этом приводят меня в трепет. Настоящая провидица!
Уезжая на новое место служения, отец Лавр забрал икону с собой. Теперь она хранится в Свято-Успенском монастыре. Сегодня эта святыня привлекает верующих не только со всех концов Тульской земли, но и всей России. Однако, как говорит батюшка, «и сама наша Матрона дома не сидит»: то она радует верующих в Казани, то в Томске, то в Москве, то в Нижнем Новгороде, то на Таймыре - над всей Россией простирается её охранный покров.
Много встреч, открытий, много радости и счастья подарила мне работа над книгой о святой блаженной старице Матроне Московской и Тульской!
Моя книга - не Житие, а Жизнь. В неё включены подлинные факты биографии Матроны Дмитриевны Никоновой, подтверждённые уникальными документами, многие из которых до этого никогда и нигде не были опубликованы. И надеюсь, она будет понята и принята читателями.
Наталья Лясковская
