Книга протоиерея Николая Агафонова «Адамант земли Русской» издана к 400-летию мученической кончины Патриарха всея Руси Ермогена († 1612). То же издание включает в себя повесть «Заступница усердная» - об обретении Казанского образа Божией Матери. Будущий предстоятель Русской Церкви, тогда еще даже не монах, а «белый» семейный священник, имел непосредственное отношение к этому событию. Именно им написана «Повесть о честном и славном явлении образа Пречистой Богородицы в Казани». Завернутую в отрезанный рукав стрелецкого кафтана икону ископали в 1579 году, а в 1612-м русские ополченцы с этим образом шли освобождать Москву. 4 ноября Церковь совершила празднование Казанскому образу, а вся Россия встретила недавно учрежденный, непривычный еще праздник - День народного единства. Самое время поговорить о книге отца Николая и о ее герое.
...Когда
открылись, наконец, двери темницы, и все увидели тело Патриарха вся
Руси Ермогена, умершего в ней от голода, оно лежало на живом зеленом
ковре из проросшего на земляном полу овса. Овес - лошадиную еду - старцу
приносили, видимо, в знак того, что человеческой пищи он не
заслуживает. Издевательство обернулось знаком, знамением будущего
прославления. Семена, посеянные святителем и мучеником, взошли и дали
обильный плод.
Долгие годы понятие «Смутное время» ассоциировалось у нас только с сюжетом пушкинского «Бориса Годунова» (а это лишь начало эпохи Смуты) и с именами «гражданина Минина и князя Пожарского». Однако неизвестно, чем бы завершился подвиг этих, безусловно, достойнейших русских патриотов, и как бы смогла Россия преодолеть Смуту, и в какой стране бы мы сегодня жили, и что бы мы сегодня праздновали... если бы не стоял тогда за Святую Русь насмерть престарелый Патриарх Ермоген. «Ермоген стал за веру православную и нам всем велел до конца стоять. Если бы он не сделал сего досточудного дела - погибли бы все». Это из переписки ярославских и казанских ополченцев 1611 года.
У него не было преданных лично ему воинских формирований, не было охраны: «...понеже ему не дано то, не повелено от Сотворшаго вся того держати, он препоясан словом Божиим как неким изрядным оружием» - писал о предстоятеле современник. По сути, беззащитный старик, даром что в патриаршем белом куколе и мантии. Никто не заступился, когда поляки и коллаборационисты из русских бояр заперли его в темнице Чудова монастыря - на голодную смерть. Заступаться было некому. Казалось, наступают последние дни Русского государства: еще немного - и оно либо станет провинцией Речи Посполитой и отчасти Швеции, либо расколется на десятки разбойных «республик». И если уж говорить о народном единстве - его не было... то есть не было бы, если бы не грамоты Патриарха Ермогена. Таинственным образом - а вернее, усилиями самоотверженных людей, находивших способ связаться с ним, заключенным,- они расходились по всей стране. Русские были верующими, православными людьми. Слово Патриарха значило для них много в любом случае, но случай Ермогена - особый. Он обладал высочайшим нравственным авторитетом. И именно это обстоятельство сыграло решающую роль в событиях Смутного времени.
Книга протоиерея Николая Агафонова рассказывает не только о событиях Смуты и не только о Патриархе. Читая ее, мы узнаем о многих людях и событиях, далеко не каждому теперь известных. Меж тем старая истина - без знания прошлого невозможно сколько-нибудь достойное будущее - сегодня как-то особенно ясна. Сегодня нам очень важно знать, какому народу мы наследуем. И какими людьми процветала в далекие века Русская Церковь.
Поражают, например, страницы, повествующие об обороне Пскова от войск Стефана Батория в 1580-м году: не военачальник, не полководец возглавил эту оборону, а игумен Псково-Печерского Успенского монастыря Тихон, будущий архиепископ Казани, немало способствовавший возвышению Ермогена. В самый тяжелый момент осады игумен Тихон «задумывает смелое предприятие: решается доставить в Псков из своей обители два самых почитаемых чудотворных образа Божией Матери... С этой целью из осажденного Пскова в монастырь отправляются игумен Мартирий и казначей Снетогорского монастыря Иона Наумов...»
В результате смелого предприятия иконы явились прямо посреди кровавой схватки в проломе псковской стены (а пролом для осаждающих - половина победы!) и так воодушевили псковичей, что город был спасен. Немного позже настоятелю Печерской обители пришлось оборонять от того же врага уже не Псков, а монастырь, и этот монастырь выдержал двухмесячную осаду. «Одни говорят, что место это заколдовано, другие - что место свято,- писал ксендз Ян Пиотровский,- но, во всяком случае, подвиги монахов достойны удивления».
И столь же поразительна история обороны Троице-Сергиевой Лавры в 1608 году, когда к ее стенам подступили войска польских гетманов Яна Сапеги и Лисовского: «В обороне монастыря приняли участие все, кто мог держать оружие - и монахи, и крестьяне окрестных сел. Оборону возглавил настоятель обители - архимандрит Иоасаф. Он привел всех ратных людей к присяге у гроба преподобного Сергия - в том, что они будут биться крепко и без измены против врагов Православия и Отечества...». Поляки требуют от архимандрита немедленной капитуляции, обещают в этом случае милость, а в противоположном - истребление всех, кто находится в Лавре. «Знайте, что и десятилетний христианский отрок в обители посмеялся вашему безумству,- отвечают полякам защитники духовной крепости,- предложить нам оставить своего православного государя и покориться ложному царю, врагу и вору...». Эпоха, именуемая Смутной, оставила нам немало примеров самоотверженности, жертвенности простых русских людей, подчас безымянных, но иные имена сохранились в истории. Нужно только прочитать, и помянуть, и задуматься.
Трудно преодолеть соблазн и вовремя прекратить пересказывание драматических событий русской истории, отраженных в книге писателя-священника. Скажем лишь, что на каждом новом повороте повествования нас вновь и вновь удивляет мудрость, твердость и христианское милосердие Патриарха Ермогена: к заблудшим, к тем, кто пошел за самозванцами, кто был готов отдать Русь Польше, он обращается как к неразумным детям, скорбя о них и увещевая их к покаянию.
Ермоген, второй из русских патриархов после святителя Иова (не считая весьма сомнительного Игнатия, ставленника католической Польши), прославлен Русской Церковью в 1913 году, это был год 300-летия преодоления Смуты и воцарения Романовых. Тогда же обсуждалось и установление памятника на Красной площади. Помешала Первая мировая война, а затем - революция. Теперь на этом месте мавзолей небезызвестного Ульянова-Ленина: никак мы от него почему-то не избавимся...
Избавимся, может быть, вскоре, потому что совсем недалеко, в Александровском саду - новый памятник Патриарху Ермогену.
http://www.eparhia-saratov.ru/pages/2013-11-08-00-12-40-orujie
