На фото: Тит Мышковский и Роман Мирович
Официальный Киев решил податься в Европу. Без учета симпатий населения и тревожных прогнозов о целесообразности такого шага. Киев, из матери городов русских превратившийся в их мачеху, готов, похоже, и дальше, ради торжества европейского выбора, давить все начала русской жизни (насильно гнать детей в украинские школы, «просвещать» студентов россказнями о каком-то древнем украинском народе, будто бы испокон веков грезящим о свободе и т.д.). Украинская элита демонстрирует признаки поразительного нравственно-политического вырождения, а украинская система образования переиначена так, чтобы это вырождение выставлять в виде небывалого достоинства и признака принадлежности к европейской цивилизации!
В прошлые века наши предки вели себя по-другому, кладя жизнь и здоровье на благо общерусского дела. Был некогда в истории Украины (в современных её территориальных очертаниях) популярный термин - «твердорусы». В это трудно поверить, но так называли сторонников общерусского единства, живших в XIX в. в Галиции и Буковине, нынешних западно-украинских регионах, находившихся тогда под австро-венгерским ярмом, а сегодня превращенных в отстойник украинского шовинизма.
«Твердорусы» были самым стойким сегментом старорусинского движения, а старорусинами поляки называли носителей общерусского самосознания, противников украиноманского движения.
Сами украиноманы получили сначала наименование младорусинов, но этот термин не прижился. Культурно-политическое украинство настолько далеко отошло от своих русских корней, что предпочло называться на иной манер - украинцами. Теперь только из энциклопедий можно узнать, что западные украинцы - это бывшие младорусины, окончательно отрекшиеся от корня «рус».
Если, скажем, в Чехии старочехи и младочехи трудились на благо чешского народа, пусть и разными методами, а младочехи даже не помышляли о превращении в отдельный, искусственно оторванный от остальных чехов народ, то младорусины-украиноманы запросто легли перед Европой на спинку, поджав хвостик, вытянув покорно лапки и проповедуя идеологические клише западных стратегов о разных русских - «руських" в Галиции и на Буковине и будто бы в корне чуждых им русских в России.
Вся социальная и административно-политическая система империи Габсбургов на западно-русских землях (западно-украинскими они стали называться через сотни лет после того, как уже назывались западно-русскими, и в силу чуть ли не поголовного уничтожения австрийцами, не без помощи украиноманов, носителей русского самосознания) была построена так, что русскость являлась главным препятствием для карьерного роста.
Параллелей с современной Украиной не находите? Сегодня любой чиновник, вздумавший во всеуслышание заявить о подлинной роли украиноманов в уничтожении галицко-русского народа в 1800-1900-х, тут же вылетит со своего кресла по указке из Киева. «Все меняется, ничего не исчезает», - учил Овидий. Уже нет русофобской Австро-Венгрии, но есть Киев, наследующий повадки австрийского государственного аппарата.
В XIX в. быть галицким русским, да еще православным означало быть объектом травли для колониальной администрации, где служило много поляков (австрийцы использовали их против старорусинского движения), и предметом повышенного интереса австрийской жандармерии. Это могло обернуться чем угодно, вплоть до тюрьмы и физической расправы. Казалось, в таких условиях «твердорусскость» сохранить невозможно. Для нейтрализации галицко-русских патриотов австрийцы и поляки использовали все средства - угрозы, казни, подкуп и т.п. Красочно-трагически об этом написал в стихотворении «Киев» (1844) славянофил Алексей Хомяков: «Братцы, где ж сыны Волыни? Галич, где твои сыны? Горе, горе! Их спалили Польши дикие костры; их сманили, их пленили Польши шумные пиры. Меч и лесть, обман и пламя их похитили у нас; их ведет чужое знамя, ими правит чуждый глас».
Но были такие, кто устоял и перед мечами и виселицами, и кого не сманили ни пиры, ни лесть, ни обман. В отличие от многих современных украинских политиков, с дурашливостью цирковых собачек принимающих любую, удобную для Запада политическую позу, они твердо держались своих взглядов, не поддаваясь ни подкупу, ни угрозам.
Иван Григорьевич Наумович (1826-1891), священник и пламенный русский патриот, хотя и рожденный в польскоязычной семье. Говорил, что Русь Галицкая, Киевская, Тобольская, Московская есть одна, единая Русь. В наши дни многие с легкостью забывают свою вчерашнюю русскость вместе с языком и за ночь переделываются в «щирих українців» (взгляните на будущего кандидата в президенты Виталия Кличко). Так удобней и выгодней. Такой моральный подвиг, какой совершил И. Наумович, им не по плечу.
На фото: Иван Наумович
Иосиф Иванович Лозинский (1807-1889) писал свои произведения по-польски или же по-русски, но польскими буквами. Пытался приспособить польский алфавит для русской письменности, написав «O wprowadzeniu abecadla polskiego do pismiennictwa ruskiego» («О введении польского алфавита в русскую письменность») - печальные последствия жизненной ситуации, в которой очутились галицкие русские. Казалось бы, до русскости ли тут! Но И. Лозинский был автором «Грамматики русского языка», хотя украинская историгорафия упрямо именует его автором первой украинской грамматики.
На фото: некролог И. Лозинскому в львовском «Русском слове»
Феофил Павликов (1821 - ) был избран как представитель галицких русских в сойм. Громко и пламенно защищал перед польским большинством идею Святой Руси на протяжении всей своей 15-летней депутатской карьеры! Чем не образец для подражания для нынешних депутатов?
Алексей Барабаш (1847-), будучи депутатом, энергично выступал в сойме против запрета употребления русского языка, чем вызвал агрессию польских политиков и заслужил у них прозвище "москаль". Стойко требовал финансовой госпомощи не только для польских культурных организаций, но и галицко-русского Общества им. Качковского. Сегодня в Верховной раде вопрос о помощи государства русским культурным организациям не поднимается. Кто его поднимет, прослывет безумцем. Вместо них Киев дает миллионы гривен на украиноманскую «Просвіту", деятельность которой была так по душе полякам.
Василий Дмитриевич Залозецкий (1833-1915), буковинец родом, автор «Языкового вопроса" (1911), «Пригод русской молодицы" (1879), «Записок русского священника» (1883) и многих др. поэтических, исторических и публицистических произведений. Их полный сборник был издан в 1907-1909 гг. Занимался активной миссионерской и общественной деятельностью, чем и подорвал свое здоровье.
Среди современных украинских «слуг пера» найдется немного таких, кто готов жертвовать здоровьем ради идеи. О переиздании собрания сочинений В. Залозецкого речи тоже нет. Нынешние украиноманы полагают, что для этого у автора идеологически неправильное «выражение лица».
Тит Иванович Мышковский (1861-1939), проф. богословия Львовского университета, выходец из семьи, корни которой следует искать возле Хелма (сейчас - в составе Польши), на Подляшье - одной из самых западных окраин Русского мира. Как и его предки, Тит Иванович берег свою русскость, хотя был униатским священником. Даже долгие годы, проведенные в польско-католическом и немецкоязычном окружении (учился в Перемышле и Вене, в годы Первой мировой был насильно вывезен вглубь Австрии), не поколебали его патриотических устоев. Сравните это с современной ситуацией, когда некоторым украинским и российским студентам хватает годового обучения в каком-нибудь забугорном вузе, чтобы вернуться на родину закоренелыми либералами и евроинтеграторами. Проповедуя чужие ценности, эти рупоры западного прогрессизма похожи на птицу в чужих перьях. В годы Второй польской республики Т. Мышковский отказывается присягать ей на верность. За это его лишают работы и пенсии. Несмотря на это, до самой своей смерти в 1939 г. Т. Мышковский возглавляет Галицко-русскую матицу.
Роман Денисович Мирович (1872-1971), автор «Алфавитного указателя жертв австро-мадьярского террора во время Первой мировой войны на областях Галицкой и Буковинской Руси с автобиографическими и библиографическими данными" (жаль, его обходят молчанием преподаватели истории Украины в вузах и школах), проживал в Перемышле, где у него была своя юридическая практика. Когда город окончательно отошел Польше, он бросает все и переезжает в советский Львов. Аргументировал так: «Не хочу, чтобы мои дети выросли поляками». Опять же сравните с нашими эмигрантами, которые тут же начинают перекрашиваться в «європейців» или «американців», стирая собственное лицо. Прав был великий Ницше, когда говорил, что из всех обезьян человек больше всех обезьяна.
Украинский классик Иван Франко, хоть и не был оголтелым русофобом, критиковал позицию «твердорусов». Сегодня он изображен на двадцатигривневой купюре. Лиц старорусских «твердороусов» на украинских деньгах мы не увидим, хотя они тоже внесли немалый вклад в культуру и историю современной страны Украина.
