- Александр Николаевич, как Вы познакомились с семьей Романовых?
- Сначала это знакомство, естественно, было заочным. Моя бабушка, дочь священника, и мой отец еще в раннем детстве рассказывали мне о казненной семье императора Николая II. Я храню как семейную святыню маленький солдатский календарик, который раздавался во время I Мировой войны на фронте в качестве подарка императрицы Александры Феодоровны. В этой книжечке я впервые увидел прекрасные лица государя, государыни, цесаревича Алексея и великих княжон. Когда папа рассказал, что их всех вместе убили, это произвело на меня неизгладимое впечатление.
Чуть позже, уже будучи подростком, я узнал, что с расстрелом в подвале Ипатьевского дома императорская династия не была уничтожена, что у нее остались наследники. Эти сведения содержались в немногочисленных издевательских упоминаниях в советских изданиях о жизни императорской семьи в изгнании. Такие публикации были призваны высмеять и унизить Романовых. Но советские читатели уже хорошо научились читать между строк, и часто авторы агитационных материалов добивались эффекта, противоположного своим намерениям.
Первую информацию о том, что царский род продолжается, я почерпнул из детектива М. Барышева «Операция «Ривьера» о работе чекистов в среде русского зарубежья, опубликованного в сборнике «Поединок» за 1978 г. Я его прочитал, когда мне было лет восемь. В этой повести создан довольно объемный образ преемника царя-мученика Николая II - императора в изгнании Кирилла Владимировича. Образ, разумеется, карикатурный и чрезвычайно далекий от действительности. Но для меня было самое главное и интересное узнать о существовании преемников русских государей. В детективе М. Барышева почти полностью цитировалась основная часть манифеста Кирилла Владимировича о принятии им императорского титула. Там упоминалось и имя его сына великого князя Владимира Кирилловича. Значит, уяснил себе я, есть и следующие поколения династии Романовых...
Потом я находил по крупицам дополнительные сведения, просачивавшиеся в заметках и фельетонах. С 1986 г., уже во время перестройки, мне и моим друзьям, которые разделяли мои интересы, стали попадаться эмигрантские издания, привозимые из-за рубежа. В 1989 г. появились сенсационные статьи о «екатеринбургских останках», обнаруженных режиссером Гелием Рябовым, будто бы принадлежащих расстрелянной царской семье. Тогда возникла первая диссидентская общественная комиссия по их исследованию. Ее возглавил иеродиакон Дионисий (Макаров). По Би-Би-Си объявили, что 17 июля 1989 г. в моем любимом Донском монастыре впервые будет открыто отслужен молебен царственным мученикам, прославленным в лике святых Русской православной церковью заграницей в 1981 г. Я пришел туда и познакомился с группой о. Дионисия. Получил ксерокопированные материалы, изданные Канцелярией императорского дома в изгнании, ознакомился также и с литературой эмигрантских и доморощенных политических сил, пытающихся дискредитировать государей. Всё сравнил, сопоставил, и с этого времени моя монархическая деятельность приобрела вполне осознанное и четко легитимистское направление. Я уже тогда понял, что если России когда-нибудь суждено вернуться к монархии, то никаких вариантов, кроме воцарения законного наследственного главы дома Романовых быть не может. А если я православный и придерживаюсь монархических убеждений, то обязан принести им присягу и служить в любом случае.
В ноябре 1991 г. мне посчастливилось увидеть главу династии великого князя Владимира Кирилловича. Он впервые после революции 1917 года прибыл на Родину вместе со своей супругой великой княгиней Леонидой Георгиевной. Они прилетели в Ленинград на церемонию возвращения городу исторического имени Санкт-Петербург. Я туда приехал и присутствовал в аэропорту в момент прилета августейшей четы, на патриаршей всенощной в Исаакиевском соборе, при посещении Царского Села и на литургии на Валаамском подворье. Официально представлен государю я не был, но в некоторых случаях стоял совсем недалеко от него, хорошо видел его взгляд, слышал, как дрожал от волнения его голос.
К сожалению, до следующего визита в Россию, ожидавшегося в мае 1992 г., великий князь не дожил. Он скоропостижно скончался 21 апреля. Я был на его отпевании патриархом Алексием II в Исаакиевском соборе. Через месяц приехал в Санкт-Петербург на похороны государя в родовой усыпальнице Романовых в Петропавловской крепости. После этого императорская семья в полном составе прибыла в Москву. Там 1 июня 1992 г., опять же в Донском монастыре, я был официально представлен новой главе династии - великой княгине Марии Владимировне.
С тех пор я изредка выполнял некоторые поручения государыни и ее августейшей матери - готовил исторические справки, проекты ответов на письма. В 1995 г. я окончил Историко-архивный институт и поступил в аспирантуру. Темой моей диссертации выбрал архивы Российского императорского дома, их судьбу после революции. В 1997 г. великая княгиня разрешила мне поработать в архиве династии в изгнании, хранившемся на вилле «Кер Аргонид» в Сен-Бриаке. Я представил государыне результаты моей работы, и она сочла возможным предложить мне стать ее официальным секретарем, координировать деятельность Канцелярии и продолжать научное описание архива. Я счел это за большую честь и принял назначение с благодарностью за доверие. Вышел из всех общественно-политических организаций и поступил на службу при Российском императорском доме.
- Что происходило с членами императорской семьи за рубежом в эпоху СССР?
- Выжившие члены дома Романовых оказались рассеянными по всему миру. После казни всего мужского потомства императора Александра III - императора Николая II, его сына цесаревича Алексея и брата великого князя Михаила Александровича - наследие престола по закону перешло в род следующего сына Александра II, великого князя Владимира Александровича. Сам он скончался еще до революции. Главой императорского дома после смерти Николая II стал старший сын Владимира Александровича великий князь Кирилл. Во время февральской революции он вместе с дядей великим князем Павлом Александровичем пытался спасти монархию и сохранить на престоле своего двоюродного брата. Но Николай II отрекся, революция победила. Кирилл Владимирович подал в отставку и в июне вместе с беременной женой Викторией Феодоровной и дочерьми Марией и Кирой поехал в Финляндию к другу их семьи генералу П. фон Эттеру. Финляндия тогда была еще частью Российской империи. Они думали пожить там в спокойной обстановке первое время после родов, а потом вернуться в Петроград. Но судьба распорядилась иначе. 17/30 августа 1917 г. родился сын Кирилла Владимировича Владимир. Спустя две недели 1/14 сентября А.Ф. Керенский провозгласил Россию республикой, не дожидаясь решения Учредительного собрания. А 25 октября/7 ноября Временное правительство было свергнуто еще более радикальными революционерами - большевиками. Финляндия провозгласила независимость, и большевики ее признали. Так получилось, что семья Кирилла Владимировича оказалась единственной из выживших Романовых, кто не покинул Родину сознательно, а оказался заграницей, не покидая своей страны. В этом смысле их жизненный путь оказался схож с судьбой наших современников, которые после распада СССР оказались нежелательными иностранцами, не покидая мест своего проживания.
В 1922 году, еще не будучи уверенным в гибели старших в порядке престолонаследия, Кирилл Владимирович, переехавший к тому времени во Францию, принял на себя блюстительство престола. Потому что он являлся старшим в династическом отношении членом императорского дома, местопребывание которого было известно. К 1924 г. никаких сомнений в том, что Николай II, его сын и брат расстреляны, не осталось. И тогда Кирилл Владимирович принял принадлежащий ему по закону титул императора в изгнании. Его в этом качестве признали все члены дома Романовых, кроме троих - великого князя Николая Николаевича, его брата Петра Николаевича и сына Петра Николаевича князя Романа. Этот клан считал, что законы императорского дома после революции можно не соблюдать. Вдовствующая императрица Мария Феодоровна не могла смириться с мыслью, что ее сыновья и внук убиты, и верила в их чудесное спасение. Поэтому она считала акт Кирилла Владимировича «преждевременным». Но его законных прав она никогда не оспаривала.
Кирилл Владимирович некоторое время жил в Кобурге, а с 1928 года обосновался во французском приморском городке Сен-Бриак в Бретани, где на наследство матери великой княгини Марии Павловны и тещи великой княгини Марии Александровны, вдовствующей великой герцогини Саксен-Кобург-Готской, они с Викторией Феодоровной приобрели небольшое имение «Кер Аргонид». Государь вел активную работу по сплочению русской эмиграции на традиционалистских основах. При этом покровительствовал новым тенденциям в общественно-политической жизни. Он понимал, что мечтать вернуться «на белом коне» в Россию и восстановить дореволюционные порядки - вредная и бесперспективная иллюзия. Необходимо учитывать изменения, произошедшие после революции, но избавить государство и общество от марксизма и богоборчества и направить возникшие в Советской России тенденции в подлинно национальное русло. Поэтому он покровительствовал Партии младороссов, пропагандировавших синтез легитимной монархии и советской действительности. Одной из его главных идей было: «Не нужно уничтожать никаких учреждений, жизнью вызванных, но необходимо отвернуться от тех их них, которые оскверняют душу человеческую». Поэтому он предполагал в случае восстановления монархии сохранить и советы как органы народного самоуправления. Лозунг «Царь и Советы» шокировал часть эмиграции, но в нем было глубокое понимание исторического процесса.
Император Кирилл Владимирович скончался в 1938 году. Его сын великий князь Владимир Кириллович, став главой императорского дома, продолжил дело отца. После II Мировой войны он проживал во Франции и Испании, проводя одну часть года в одной стране, а другую часть - в другой. В 1948 году он вступил в равнородный брак с дочерью главы Грузинского царского дома великой княгиней Леонидой Георгиевной, и тем самым обеспечил продолжение линии наследования в своем роде. Владимир Кириллович сохранил монархические идею и традицию в самые беспросветные для них времена и дожил до того дня, когда династия смогла вернуться на Родину. К сожалению, он ушел слишком рано. Но его дочь великая княгиня Мария Владимировна достойно приняла эстафету и продолжает нести царственное служение вот уже более 20 лет. За эти годы императорский дом стал неотъемлемой частью современной социальной и культурной жизни России и ее гражданского общества.
Сестры великого князя Владимира Кирилловича стали супругами глав двух европейских царственных домов. Мария Кирилловна вышла замуж за владетельного князя Карла Лейнингенского, а Кира Кирилловна - за главу Германского императорского и Прусского королевского дома принца Луи-Фердинанда. У них есть потомство, находящееся в соответствии с законом императора Павла I в гипотетической очереди российского престолонаследия по женской линии. Разумеется, очередь до них может дойти только в том случае, если когда-либо угаснет старшая линия дома Романовых, исходящая от Владимира Кирилловича.
Остальные члены дома Романовых в эмиграции вступили в неравнородные (морганатические) браки. Некоторые из них обратились за дозволением к главе династии, как того требует закон, и получили для супруг и потомства аристократические титулы. Некоторые не обратились, поэтому их потомство - просто господа Романовы. Некоторые из этих линий, и титулованных и нетитулованных, уже полностью угасли. Некоторые угасают, так как их последние мужские представители или вовсе не имеют потомства, или произвели на свет только девочек. Во всяком случае, к Российскому императорскому дому как к исторической правовой институции эти уважаемые люди уже не имеют юридического отношения, они просто его кровные родственники.
- Кто из членов дома Романовых и их родственников чаще бывает в России?
- Великая княгиня Мария Владимировна и цесаревич Георгий Михайлович регулярно посещают Родину. Они объехали большую часть регионов, узнали свою страну от Смоленска до Владивостока. Побывали члены императорского дома и во многих независимых государствах, территория которых некогда входила в состав Российской империи и СССР - Украине, Белоруссии, Грузии, Латвии, Армении, Приднестровье. Каждый год происходит не менее 5 визитов государыни и наследника, как вместе, так и по отдельности. В этом году великая княгиня Мария Владимировна, кроме Москвы и Московской области, уже нанесла визиты в Костромскую, Ивановскую, Владимирскую, Омскую и Екатеринбургскую области. Впереди Санкт-Петербург, Валаам, Новгород Великий, потом зарубежные поездки на Украину, Германию, Монако, в ноябре - Нижний Новгород и другие волжские города, Республика Татарстан, в декабре планируется посещение центров русской зарубежной диаспоры - Лондона, где намечается благотворительная акция в честь 400-летия дома Романовых, и Нью-Йорка, куда великую княгиню пригласил первоиерарх Русской православной церкви заграницей Московского патриархата, митрополит Иларион.
Из морганатических потомков Российского императорского дома в России часто бывают светлейший князь Г.А. Юрьевский (потомок Александра II от его второго неравнородного брака с княжной Е.М. Долгоруковой), князь М.П. Романовский-Ильинский (внук великого князя Дмитрия Павловича, получившего дозволение на свой неравнородный брак с американкой О. Эмери от императора Кирилла Владимировича), Д.Р. Романов (сын князя Романа Петровича от неузаконенного по династическим правовым установлениям брака). В Москве работает правнук великой княгини Ольги Александровны от ее второго неравнородного брака с полковником Н.А. Куликовским П.Э. Куликовский (внук младшего сына Ольги Александровны Г.Н. Куликовского). Большую культурную работу ведет третья супруга старшего сына великой княгини Ольги Александровны Т.Н. Куликовского - О.Н. Куликовская. После смерти мужа она унаследовала ряд семейных реликвий и картины и рисунки Ольги Александровны. Кое-что О.Н. Куликовская передала в Россию, а также постоянно организует замечательные выставки произведений августейшей матери своего покойного супруга.
- Вы защитили диссертацию, в рамках которой исследовали судьбу архивов Романовых. На что современникам, по Вашему мнению, необходимо сейчас обратить особое внимание? Есть что-то из истории ХХ века, что мы упускаем?
- История настолько многогранна, что никогда невозможно сказать, что какая-то тема полностью исчерпана. В глубоко разработанных и досконально изученных направлениях исторической науки возможны открытия, новые взгляды, оригинальные концепции.
Самое главное в ремесле историка - это объективность и честность, опора на весь комплекс доступных исследователям исторических источников и принцип историзма - то есть признание необходимости рассматривать любое событие, явление и личность в их историческом контексте, а не применяя к ним представления нашего времени или иных эпох. Историк имеет право на анализ, умозаключения и оценки в соответствии со своими политическими взглядами и прочими убеждениями, но права искажать или замалчивать факты и свидетельства у него нет. Иначе мы имеем дело не с исторической наукой, а с политикой или коммерцией, прикрывающимися псевдонаучной фразой.
В той проблематике, которая близка мне, я считаю важным восстановить правду о роли Российского императорского дома в пореволюционный период, его духовных, правовых и социокультурных основах и деятельности в историческом развитии. Когда-то на эти вопросы были наложены жесткие табу. Сейчас, слава Богу, есть полная свобода. Но многие историки, кто-то подчиняясь сложившимся стереотипам, а кто-то и намеренно фальсифицируя историческую действительность, продолжают распространять ложные сведения или игнорировать факты истории дома Романовых. Например, недавно мне попалась толстая монография о русском зарубежье, автор которой, исписав множество страниц о партии младороссов, умудрился ни единым словом не упомянуть, что младороссы были легитимистами и твердо отстаивали принцип верности императору Кириллу Владимировичу. Легитимизм лежал в самой основе идеологии младороссов, поэтому в данном случае мы имеем явную фальсификацию истории, продиктованную либо непрофессионализмом, либо крайней политической ангажированностью. Из книги в книгу бездумно повторяется клевета на императора Кирилла Владимировича, о том, что он, якобы, прикрепил на свой мундир красный бант во время Февральской революции, хотя сплетни об этом находятся в источниках самого сомнительного свойства, а непосредственные свидетели событий данный факт отрицают. Ложь и клевета распространяется в отношении позиции великого князя Владимира Кирилловича в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. Подобных примеров можно привести множество.
Бороться с предвзятым и непрофессиональным подходом можно, только публикуя источники по истории императорского дома, соблюдая при этом все методы научной археографии и рассматривая и комментируя их в сопоставлении с другими источниками. Не подбирая только хорошее или только плохое под какую-то заранее заданную концепцию, а изучая все доступные сведения в их системной взаимосвязи.
- Когда политологи, историки и журналисты рассуждают о демократии, часто они говорят о том, что понятиям свойственно меняться с течением времени. И то, что понималось под термином «демократия» 30 лет назад, это уже не то, что означало 2 тысячи лет назад. Соответственно, термин «демократия» в наши дни требует переосмысления. Можете ли Вы то же самое сказать о монархии? Трансформируется ли понятие «монархия» со временем?
- Смысл явлений не меняется. Изменяются формы и обличия, но суть и основы всегда остаются незыблемыми. То, о чем говорите Вы, касается не явлений, а именно понятий, подвергающихся искажениям в сознании людей. В этом, увы, весьма преуспели политики, политологи, историки и журналисты. Общество живет в плену ложных навязанных ему представлений. Можно часами говорить о том, как и насколько извращены почти все термины политического лексикона. Чтобы вернуться к подлинному смыслу, необходимо начать с этимологии. Потом изучить явление в историческом развитии. Тогда мы поймем, что монархия - это не дяденька или тетенька в короне, сидящие на престоле и требующие исполнения любых своих капризов, а система духовных и культурных ценностей, образ жизни и совокупность институций и учреждений, в которых есть место и собственно монархии (единовластию), и аристократии (влиянию элиты), и демократии (народоправству).
Патентованные «демократы» любят цитировать У. Черчилля, сказавшего: «Демократия - это очень плохой строй, но ничего лучшего человечество не придумало». Однако они забывают упомянуть, что эти слова принадлежат премьер-министру Ее Величества, убежденному монархисту и консерватору. Демократия вовсе не является противоположностью монархии. Ни один из принципов, описанных еще Аристотелем (монархия, аристократия и полития, которую чаще именуют теперь демократией), не существует в «чистом виде». Подлинная, а не демагогическая демократия возможна только в государстве, в котором народ ощущает себя единой семьей. Этого ощущения не может создать ни индивидуалистическая либерально-демократическая модель, ни коллективистские тоталитарные режимы. У либералистов получается атомизированная разлагающаяся среда, а у тоталитаристов - государство-машина, в которой вместо смазки используется человеческая кровь. И мы мечемся между этими двумя синтетическими крайностями, отвергая проверенный тысячелетиями органичный и сбалансированный принцип наследственной монархии.
Монархия - это живой организм. Она не застрахована от болезней, иногда весьма серьезных и опасных, но всё равно живет и развивается естественно. Поэтому в ней наилучшим образом диалектически сочетаются главные стремления социализированной личности - к свободе и к порядку. К благосостоянию и спокойствию и к наличию высших целей, ради которых можно пожертвовать многим, вплоть до собственной жизни. К укорененности в традициях и к обновлению.
Монархисты призывают к честности. Источником власти является Бог - Творец всего сущего. Верховная власть есть явление личностное, она всегда персонифицируется и не может принадлежать всем. Но при правильном распределении основных ролей каждый составляющий и каждая группа составляющих государственного организма обладает нерушимой, реальной и ответственной властью в своей области. А наследственная власть монарха - это постоянный крепкий стержень всей государственной системы, который сдерживает её элементы и, в свою очередь, сдерживается ими.
Конечно, можно найти много случаев ошибок, злоупотреблений и личных недостатков монархов. Но кто из правителей при любом политическом режиме их не имеет? И разве примеры плохих отцов и матерей способны уничтожить сам принцип семьи и любви между родителями и детьми? Лечить общечеловеческие пороки и несовершенство любых земных государственных и социально-экономических устройств путем ликвидации традиционных институтов, таких как семья, церковь, монархия, - это всё равно, что лечить головную боль посредством ампутации головы.
- Что такое монархия в эпоху глобализации?
- Были эпохи монархов-воинов, монархов-мудрецов, монархов-дипломатов, монархов-реформаторов. Кстати, если мы оглянемся на историю всего человечества, то увидим, что среди удачных модернизаторов своих стран монархов гораздо больше, чем республиканских правителей.
В эпоху глобализации наступила эпоха монархов-символов. Независимо от того, царствуют ли современные монархи, или полностью отстранены от управления - все без исключения главы исторических династий являются символами и хранителями исторической преемственности, живой связью времен, гарантами непрерывности цивилизационного развития. Сравнительно с предшествующими периодами бытия монархии, это довольно пассивная роль. Сейчас, изучая историю прошлого и сравнивая деятельность монархов минувших эпох с деятельностью современных государей, мы можем сделать вывод об угасании этого служения. Но это будет поверхностный и ошибочный вывод. Как профессиональный историк, я нисколько не сомневаюсь, что через некоторое время, даже не очень длительное в исторических масштабах, молодые поколения историков будут изучать канувшую в лету эпоху глобализации и искренно удивляться многим ее нелепостям и дикостям. И не исключено, что эти историки будут посвящать свои научные труды вернувшимся на прародительские престолы наследственным монархам суверенных государств. Может быть, я чрезмерно оптимистичен, но мне думается, что рано или поздно большинство народов откажется от глобализационной серости, усредненности и пошлости и вновь будет искать и находить единство не в разрушении самобытности, а в многообразии традиций и в способности уважать чужое без отказа от своего.
