Память святителя Игнатия (Брянчанинова) празднуется 13 мая (30 апреля ст. ст.). От его рождения нас отделяет чуть более двух веков, а от кончины - чуть менее полутора. Он был современником и «сообщником» выдающихся преподобных Русской Церкви. На Поместном Соборе РПЦ, проходившем к 1000-летию крещения Руси в Троице-Сергиевой лавре в июне 1988 г., святитель Игнатий был причислен к лику святых. С того времени его мощи упокоены в Спасском храме Толгского Введенского монастыря (Ярославль).
Епископ, один их крупнейших русских духовных писателей, оставивший огромное литературное наследие, он по праву занимает в русском православном сознании место рядом с митрополитом Московским Филаретом (Дроздовым), архиепископом Херсонским Иннокентием (Борисовым), епископом Феофаном Затворником (Говоровым). В житии святителя, составленном к его канонизации, говорится, что его сочинения «имеют печать благодатной помазанности. Он писал свои произведения тогда, когда Божественный глагол касался его чуткого уха, когда в его сердце появлялось слово, посланное Господом». Исследователи справедливо отмечают: воистину жизнь о. Игнатия напоминает истории древних Патериков.
Мы и сегодня обращаемся к глубоким и не утрачивающим актуальности для русской души суждениям святителя Игнатия. Как, например, вот этого: «Нельзя и не должно требовать от сердца постоянного пребывания в святых ощущениях: и то хорошо, что эти ощущения даются хоть на некоторое время, оставляя потом сведение в душе о своем существовании».
Исследователи творчества и биографии, духовного пути святителя верно подмечают, что обращение военного в монахи не было в России XIX в. исключительной редкостью. Памятна история полковника Павла Плиханкова, который стал оптинским старцем Варсонофием. Однако судьба подпоручика Дмитрия Александровича Брянчанинова (1807-1867) и поразительна по-своему, и была чуть ли не весь XIX в. на слуху и виду у русской аристократии. Удивительно: потомок древней вологодской дворянской фамилии, молодой человек с обостренным религиозным и нравственным чувством, романтик, блестящий офицер, известный лично императору Николаю I, он совершенно неожиданно для родственников, сослуживцев, самого царя подал прошение об отставке, с тем чтобы стать монахом.
* * *
Дмитрий Брянчанинов родился в селе Покровском Грязовецкого уезда Вологодской губернии (20 км от Вологды) в семье богатого вельможи павловских времен Александра Семеновича Брянчанинова и его супруги Софьи Афанасьевны, происходившей из того же рода. Это было дитя, «дарованное за слезные молитвы матери, оставшейся после потери двух старших детей-младенцев продолжительное время бездетной». До 15-летнего возраста мальчик воспитывался в родительском доме, в большом поместье с садами, парком и оригинальной постройки храмом.
Когда отец осенью 1822 г. повез Дмитрия в Петербург для помещения в инженерное училище, юноша сказал, что мечтает об иноческой жизни. Однако отец был настроен иначе. Несмотря на то, что на 30 мест в училище было 130 претендентов, Брянчанинов экзамены сдал столь блестяще, что был сразу принят во 2-й класс. Присутствовавший на экзаменах будущий император великий князь Николай Павлович, тогда генерал-инспектор военных инженеров, настолько заинтересовался дарованиями юноши, что пригласил к себе в Аничков дворец и представил супруге.Так Брянчанинов стал пансионером великого князя, был первым по всем наукам. «Я спрашивал у наук: «Что вы даете в собственность человеку? Человек вечен, и собственность его должна быть вечна. Покажите мне эту вечную собственность, это богатство верное, которое я мог бы взять с собою за пределы гроба! Доселе я вижу только знания, даемые, так сказать, на подержание, оканчивающиеся землею, не могущие существовать по разлучении души с телом... Науки! Дайте мне, если можете дать, что-либо вечное, положительное, дайте ничем не отъемлемое и верное, достойное назваться собственностью человека!» - Науки молчали». Так писал потом святитель.
В то время Брянчанинов посещал кружок писателей, художников, ученых в доме президента Академии художеств А.Н. Оленина, где встречался с Пушкиным, Гнедичем, Крыловым, читал им свои сочинения; благодаря выразительному голосу читал вслух и чужие.
Это была по большей мере внешняя жизнь. А внутренняя была иной. «Бывало, с вечера ляжешь в постель, - рассказывал святитель, - и, приподняв от подушки голову, начнешь читать молитву, да так, не изменяя положения, не прекращая молитвы, встанешь утром идти на службу, в классы».
Вместе со своим товарищем юнкером М. Чихачевым Брянчанинов посещал Валаамское подворье, бывал на службах в Казанском соборе, где они любили затеряться в толпе простолюдинов.
«Протекли почти два года в занятиях земных, - вспоминал о. Игнатий, - родилась и уже возросла в душе моей какая-то страшная пустота, явился голод, явилась тоска невыносимая - по Боге... И точно - это было томление души, удалившейся от истинной жизни своей, Бога. Вспоминаю: иду по улицам Петербурга в мундире юнкера, и слезы градом льются из очей!..»
Через четыре года после поступления он был выпущен из училища в звании инженера-подпоручика (обер-офицера). Его прошение об отставке и желание уйти в монастырь поразили начальственное окружение, начиная с императора Николая Павловича. Великий князь Михаил Павлович предлагал назначение в любой гвардейский полк, службу в южных губерниях, но Брянчанинов был непреклонен. «Почетнее спасать душу свою, оставаясь в мире», - заметил великий князь. «Остаться в мире и желать спастись, - отвечал молодой офицер,- это, Ваше Высочество, все равно, что стоять в огне и желать не сгореть». И все-таки отправлен был на службу в Динабургскую крепость (ныне Даугавпилс). Здесь он проводил время в одиночестве, хворал и переписывался с иеромонахом Леонидом (Наголкиным), будущим прославленным оптинским старцем, с которым познакомился в Александро-Невской лавре. После беседы со старцем Брянчанинов писал другу: «Сердце вырвал у меня о. Леонид... последую старцу; ему предамся всею душою».
Весной Брянчанинов заболел «тяжкою грудною болезнию, имевшею все признаки чахотки, так что не в силах был выходить...». Доктора неоднократно объявляли смертный приговор. В ноябре 1827 г. Брянчанинову отставку разрешили. Родители были разгневаны, прекратили высылать денежное вспомоществование и перестали писать сыну.
Брянчанинов отправился в Александро-Свирский монастырь, стал при о. Леониде послушником, порой выполнял у старца послушание в качестве кучера. Вместе со старцем в 1828 г. перебрался в Площанскую Богородицкую пустынь. Затем вместе с Чихачевым провел по несколько месяцев в Оптиной и Семигородной пустынях, Кирилло-Новоезерском и Глушицком Дионисиевом монастырях.
Стихи свт. Игнатия (Брянчанинова)
В 1831 г. Брянчанинов епископом Вологодским Стефаном был пострижен в малую схиму в Вологодском кафедральном Воскресенском соборе и наречен в честь священномученика Игнатия Богоносца. В том же году рукоположен в иеродиаконы, а потом - в иеромонахи. С января 1832 г. был назначен строителем Пельшемского Лопотова монастыря в 40 верстах от Вологды - в месте сыром, лесном и болотистом. Там в 1833 г. 25-летним молодым человеком (!) был возведен в сан игумена. Туда прибыл и М. Чихачев, собравший там хороший монастырский хор. О. Игнатий совершил над другом постриг и стал его духовником.
Слухи о новом игумене дошли до императора. «Ты мне нравишься, как и прежде! - сказал государь, вызвав игумена в Петербург и радуясь встрече. - Ты у меня в долгу за воспитание, которое я тебе дал, и за мою любовь к тебе. Ты не хотел служить мне там, где я предполагал тебя поставить, избрал по своему произволу путь, - на нем ты и уплати мне долг твой».
1 января 1834 г. по распоряжению Синода игумен Игнатий был возведен в сан архимандрита и отправился на берег Финского залива в Троице-Сергиеву пустынь, где, как писал святитель, «поднялись и зашипели зависть, злоречие, клевета; здесь я подвергся тяжким, продолжительным, унизительным наказаниям, без суда, без малейшего исследования, как бессловесное животное, как истукан бесчувственный; здесь я увидел врагов, дышащих непримиримою злобою и жаждою погибели моей; здесь милосердый Господь сподобил меня познать невыразимые словом радость и мир души; здесь сподобил Он меня вкусить духовную любовь и сладость в то время, как я встречал врага моего, искавшего головы моей, - и соделалось лице этого врага в глазах моих как бы лицем светлого ангела. Опытно познал я таинственное значение молчания Христова пред Пилатом и архиереями иудейскими. Какое счастие быть жертвою, подобно Иисусу! Или нет! Какое счастие быть распятым близ Спасителя».
И при этом добивался ссуд, строил новые корпуса, поправлял церкви, ввел порядки по уставу, монахи получили приличную одежду, святоотеческие книги. Летом 1834 г. монастырь неожиданно посетил император. Он вошел в храм и спросил встреченного монаха: «Дома ли архимандрит? Скажи, что прежний товарищ хочет его видеть». Государь потом выделил около 100 тысяч рублей на поправление Троицкого собора обители.
В Сергиевой пустыни свт. Игнатий провел в целом 23 года. Известный композитор протоиерей П. Турчанинов, проживавший с 1836 по 1841 г. в Стрельне, рядом с пустынью, проводил по просьбе о. Игнатия занятия с монастырским хором и написал для него несколько лучших своих произведений. Для этого хора несколько песнопений написал и М. Глинка.
Святитель во всем усматривал глубокий духовный смысл и, как возвышенно сформулировал биограф, «нередко в дивной мелодии слова раздавались с его духовно-поэтической лиры». Не мня себя «писателем», однако в реальности будучи таковым объективно для всей России, в статье «Христианский пастырь и христианский художник» святитель писал: «Когда усвоится таланту евангельский характер, а это сначала сопряжено с трудом и внутреннею борьбою, тогда художник озаряется вдохновением свыше, тогда только он может говорить свято, петь свято, живописать свято». Стоит ли удивляться, что и на Святой горе Афон эти сочинения «вызвали благоговейное почитание их автора». И в русских епархиях они признавались как одно из лучших руководств к духовной жизни.
Уже в 1860-х вышел первый пятитомник сочинений Игнатия (Брянчанинова) - стараниями и средствами издателя Глазунова. «Мне очень нравился метод Пушкина по отношению к его сочинениям, - писал святитель Игнатий. - Он подвергал их самой строгой собственной критике, пользуясь охотно и замечаниями других литераторов. Затем он беспощадно вымарывал в своих сочинениях излишние слова и выражения, также слова и выражения сколько-нибудь натянутые, тяжелые, неестественные. От такой вычистки и выработки его сочинения получали необыкновенную чистоту слога и ясность смысла... Смею сказать, что и я стараюсь держаться этого правила».
Святитель оставил также огромное эпистолярное душеспасительное наследие - известно более 800 писем. Точно сказано: «У святителя Игнатия говорит сама его душа, просвещенная евангельским учением, теплая, человеколюбивая, - его письма скупы на слово, но нельзя не видеть в них какого-то редкого, незаемного, хочется сказать, чудесного мастерства. Это письма великого духовного писателя».
В 1856 г. святитель посетил скит Оптиной пустыни, намереваясь безмолвно провести в ней остаток жизни. Но отдыхать не судилось: 27 октября 1857 г. архимандрит Игнатий был хиротонисан в петербургском Казанском соборе во епископа Кавказского и Черноморского. В ноябре его вызвала вдовствующая императрица Александра Феодоровна и вручила ему украшенную бриллиантами и рубинами панагию в память о государе Николае Павловиче, почившем в 1855 г.
Епископ Кавказский и Черноморский Игнатий (Брянчанинов)
Штрих к портрету: новый епископ для поездки на Северный Кавказ был вынужден занять деньги у частного лица, поскольку своих средств не имел. И еще штрих: когда в октябре 1861 г., уже больной оспой, он проживал в обители на Волге, то продал свою драгоценную панагию за 30 тысяч, отдав деньги на нужды монастыря, в кассе коего оставалось лишь 60 рублей.
В январе 1858 г. епископ прибыл в Ставрополь, в крайне запущенную Кавказскую епархию, где, преодолевая хвори, немало потрудился в течение почти четырех лет, в том числе и врачуя крестьян, стекавшихся к нему со всей округи. К нему на постоянное жительство - на правах богомольца - приехал самый близкий ему по духу родной брат Петр, «испросивший увольнение от должности Ставропольского губернатора». К слову, два младших брата святителя тоже избрали иноческий лик: Михаил в конце жизни стал монахом Оптиной пустыни Павлом, а скончавшийся 21-летним Александр перед кончиной в 1835 г. был пострижен в монахи самим о. Игнатием.
Получив ввиду болезни разрешение на освобождение от должности, епископ поселился в костромском Николо-Бабаевском монастыре. Показателен текст его прошения государю Александру II: «Не во внимание к какой-либо заслуге или достоинству - коих нет у меня - в память ваших почивших родителей окажите мне милость, повелите удовлетворить моему прошению, даруйте мне просимый приют, в котором я мог бы окончить в мире дни мои».
Святитель Игнатий почил тихо - 30 апреля 1867 г., в воскресенье, в неделю святых жен-мироносиц - «так, что никто и не заметил». Келейник Василий нашел его уснувшим смертным сном на одре с Канонником в руках, с лицом, «сиявшим светлой радостью». В Николо-Бабаевском монастыре епископ упокоился на сто двадцать лет, до прославления.
Рака с мощами свт. Игнатия (Брянчанинова) в Крестовоздвиженском храме Толгского монастыря
Прислушаемся к словам русского святителя: «Ничто тленное, преходящее не может удовлетворить человека. Если оно кажется удовлетворяющим, - не верьте ему: оно только льстит. Не долго будет льстить, обманет, ускользнет, исчезнет, - оставит человека во всех ужасах нищеты и бедствия. Божие - положительно, вечно».
_______
Фото - http://www.belkatour.ru/pokrovskoe-dvoryanskoe-gnezdo; http://days.pravoslavie.ru/Images/ii898&4529.htm
http://rusedin.ru/2013/05/12/bogomudryj-ignatij-molitvy-delatel-i-uchitel-preizryadnyj/
