- Пожалуйста, пожалуйста, проходите. Добрый день, то
есть, простите, вечер. Холодновато сегодня. Но ничего, у
нас согреетесь: печка топится. Служба скоро начнется.
Священник обязательно поговорит с вами, когда освободится,
- приветствовала меня улыбающаяся женщина, стоявшая
за пресловутым «свечным ящиком».
 |
| Храм Рождества Пресвятой Богородицы в Раквере |
От
улыбки станет всем светлей - и слону, и маленькой
улитке, и чужаку, зашедшему в церковь. Если слоны и
улитки в храм не ходят, то это совсем не значит, что
чужаки без улыбки обойдутся - у них, может, тоже
душа имеется, которой без света тоскливо. Дожили:
простые человеческие вежливость, предупредительность и
улыбка заставляют расчувствоваться. Может, дело еще и в
том, что не в России-матушке нахожусь, а в Эстонии? Да
нет, совсем недавно в таллиннской церковной лавке
попросил книжку посмотреть - т
ак
платочкообразная дама зыркнула, что любая
шахидка-смертница позавидовала бы ее ревности «по
Бозе». Значит, не в географии дело, а в приходе.
Значит, приход приходу рознь, и это радует...
Приход храма Рождества
Пресвятой Богородицы в эстонском городке Раквере
небольшой. Как рассказал настоятель храма отец Александр
Лебедев, здание церкви было построено в 1839 году. Тогда
общину составляли семьи купцов, городских чиновников,
преподавателей учебных заведений города, воины пограничной
стражи. С середины XIX века приход стал пополняться новыми
членами - эстонскими крестьянами, принявшими
православную веру. Сейчас, по словам отца Александра,
эстонцев в приходе мало, в подавляющем большинстве своем
прихожане - русские.
 |
| В ожидании Владыки... (в центре - настоятель Раквереского храма священник Александр Лебедев) |
- В Раквере живет около 15 тысяч
человек, из них около тысячи - русские, -
говорит священник. - Наверное, как и везде, из
этого числа постоянно ходят в храм, не мыслят своей
жизни без Церкви несколько десятков человек,
составляющих «костяк» общины. Подавляющее
же большинство русскоязычных жителей города
воспринимают поход человека в храм, увы, как нечто
экстраординарное: если пошел/пошла в церковь, значит,
что-то случилось, и как правило, что-то нехорошее.
Подчас христианство, Православие воспринимается как
свод неких гастрономических советов и правил поведения
на кладбище. Не так давно в нашей церкви крестилась
девочка, школьница. Когда я попытался сказать
сопровождавшей ее бабушке, что быть христианином
- это значит не только носить нательный крестик,
но и знать заповеди и стремиться жить в согласии с
ними, та мне без всяких обиняков ответствовала:
«Всё, хватит. Она теперь крещена - ваши
проповеди ни к чему. Счастливо оставаться». Ну,
я-то останусь. А вот девчушка, если, не дай Бог, будет
воспитываться по железной «программе
поведения» своей бабушки, появится в храме еще
раза три-четыре: на венчании, на крестинах ребенка и на
собственном отпевании. Если так, то это страшно: мы
сами лишаем себя знакомства с Православием, жизни с
Христом в угоду каким-то абсолютно нелепым, языческим
полуправилам-полуритуалам. Так и получаем духовную
полужизнь.
Отец Александр сказал это с горечью. Но, по его словам,
есть у православных жителей Раквере и причины для радости.
Например, при храме действует воскресная школа.
 |
| Интерьер храма и рака с мощами священномученика Сергия |
-
Причем действует очень даже хорошо: здесь проходят
встречи, беседы, изучение Библии, просмотры хороших
фильмов, праздники. Такие встречи очень для нас важны:
они дают человеку возможность почувствовать свою
причастность к Церкви Христовой, увидеть, что он,
находясь в маленькой Эстонии, не оторван от Церкви. Вам
в России это, может быть, и сложно понять, но здесь
такое чувство просто необходимо человеку, -
продолжает батюшка. - Видите ли, перед нами
сейчас стоит, быть может, та же задача, что и перед
нашими предками: показать не только русским, но и
эстонцам, что Православие - не моноэтническая
резервация, а вселенская вера. К сожалению, для
большинства эстонцев Православие сегодня - это
только и исключительно «русская вера», и,
видя далеко не безоблачные межнациональные отношения в
республике, нельзя сказать, что эстонцы относятся к
Православию с большой симпатией. По словам одного
немецкого ученого, «эстонцы еще просто не
пережили кризиса Крещения» - для них
религия вообще не является такой важной и значимой,
как, например, для русских. Впрочем, как мы видим, и
для самих русских, по крайней мере - многих из
них, отягченных постсоветским наследием, христианство
тоже не очень-то родное. Но мы молимся и надеемся на
то, что, даст Бог, будут в нашем храме, как и в храмах
всей Эстонии, молиться вместе, как и в былые годы, и
русские, и эстонцы. Нет же во Христе ни эллина, ни
иудея - значит, и мы можем быть спокойны на свой
счет. Только бы нам, русским и эстонцам, быть во Христе
- вот задача главная!
|
| Иерей Сергий Флоринский |
В храме пребывают мощи
священномученика
Сергия (Флоринского). Отец Сергий пострадал за
Христа в 1918 году, 26 декабря. Краткая история его
подвига такова. Полковой священник Пятигорского полка,
участвовавшего в сражениях Первой мировой, протоиерей
Сергий вместе со своим полком был на передовой. Отмечен
наградами: орденом святой Анны 3-й степени, святого
Владимира 4-й степени и золотым наперсным крестом на
Георгиевской ленте. Протопресвитер армии и флота
Георгий Шавельский в своих воспоминаниях говорит, что
для получения такого креста требовался особый подвиг.
Отец Сергий снискал любовь и уважение всех его знавших.
Так, командир полка полковник Д.Л. Ардазиани в письме
протопресвитеру Георгию писал: «...сообщаю
Вам, что отец Сергий примерный пастырь во всех
отношениях, незаменимое духовное лицо на поле брани и
прекрасный человек».
После Февральской революции 1917 года положение
духовенства в воинских частях стало очень тяжелым.
Равнодушие окружающих, их кощунства порождали чувство
ненужности; смертельная опасность исходила не столько от
пуль и снарядов противника, сколько от своих же солдат,
взбудораженных революционной пропагандой. И в полку, где
служил отец Сергий, дела были не лучше.
22 июня 1917 года отца Сергия переводят священником в 29-й
полевой запасной госпиталь, располагавшийся в это время в
Эстляндии, в Везенберге (ныне Раквере), в здании городской
гостиницы.
В госпитале, как и на предыдущем месте служения, отец
Сергий, внимательный пастырь и добрый человек, в скором
времени покорил сердца всех сотрудников. Когда через шесть
месяцев после его назначения - в январе 1918 года
- последовал приказ Народного комиссариата об
увольнении всего духовенства из военного ведомства, то
госпитальный комитет решительно воспротивился этому
постановлению новой власти и определил оставить отца
Сергия на службе в госпитале - «по желанию
всего состава служащих».
Недолго пришлось прослужить отцу Сергию в госпитале. В
феврале 1918 года деморализованная русская армия не смогла
противостоять продвижению германских войск вглубь России,
и Эстляндию заняли немецкие войска, введя здесь
оккупационный режим. 22 марта госпиталь был расформирован,
и отец Сергий остался в чужом краю без средств к
существованию. Положение усугублялось еще и тем, что он не
мог вернуться на родину: новое правительство, взяв под
контроль все православное духовенство Прибалтийского края,
не давало отцу Сергию разрешения на выезд из страны
- и даже тогда, когда надзор с него был снят.
Вскоре в Везенберге, как и на значительной части
Эстляндии, установила свою власть Эстляндская трудовая
коммуна, и 19 декабря 1918 года протоиерей Сергий
Флоринский был арестован как представитель старого
реакционного режима, в числе многих других жителей
Везенберга из самых разных сословий.
По
делу отца Сергия не было долгого разбирательства и
суда, который определил бы его вину. В конце
единственного и краткого допроса, протокол которого
представляет собой всего одну страницу рукописного
текста, протоиерей Сергий Флоринский заявил:
«Считаю одно: вина моя в том, что я священник,
в чем и расписываюсь». 26 декабря комиссия
вынесла постановление о расстреле. Приговор был
приведен в исполнение эстонскими коммунистами в лесу
- сейчас на этом месте стоит памятный камень
всем расстрелянным в то время.
Когда большевики ушли, казненных перезахоронили.
Протоиерей Сергий Флоринский был погребен на городском
кладбище с восточной стороны православной часовни, вокруг
которой хоронили священников, служивших в храме Рождества
Пресвятой Богородицы.
«Вина моя в том, что я священник, в чем и
расписываюсь»... Отец Сергий расписался своей
мученической кровью. В тропаре священномученику поется:
 |
| Крестный ход с мощами священномученика Сергия |
«Воинства
царя земнаго пастырь добрый, чада своя на подвиги
ратные укрепляя, живот свой за други и отечество
полагати тех назидал еси. Сам же во граде Везенберге
даже до крове за имя Господне пострадавый и от
Небеснаго Царя венец нетленный приявый,
священномучениче Сергие, моли Христа Бога спастися
душам нашим».
Раквере - Везенберг - Раковор (так в старых
русских летописях именовали этот городок) опрятен и
спокоен. И сами его жители, и уж тем более приезжающие
сюда туристы очень любят здешний средневековый замок
- действительно, впечатляющая махина, и место
выбрано со знанием дела. Да и просто красиво тут: холмы,
замок, тишина... Взбираясь на эти пригорки,
вспоминаешь священномученика Сергия (Флоринского). Вся
вина которого заключалась лишь в том, что он -
пастырь Христов.
А с отцом Александром мы договорились встретиться вновь.
Даст Бог, свидимся.
http://www.pravoslavie.ru/put/61066.htm
