В 2005 году журналисты ВВС привезли в наш музей замечательную гостью - правнучку Григория Распутина - Лоранс.
Живет она во Франции, в предместии Парижа, зная почти все
европейские языки, не говорит, к сожалению, на русском (вот такая ирония
судьбы). Пришлось общаться через переводчика. Симпатичная, обаятельная,
милая, с шармом.
В общем «француженка, но русского она происхождения» На прощание,
среди других документов, фотографий и писем Лоранс подарила нам старый
снимок (см.фото) с изображением своей прабабушки - жены Распутина,
точнее к тому времени уже вдовы - Параскевы Федоровны, ее сына Дмитрия и
снохи Феши. На снимке есть еще одна женщина, которая стоит во втором
ряду. На наш вопрос о том, кто это? Лоранс ответила: «Это какая-то Катя,
прислуга. Так подписала бабушка под фотографией.»
Правнучка Распутина Лоранс.
Момент вручения фотографии в дар музею
Дмитрий Иванович Печеркин - в последствии был послушником Свято-Пантелеймонова монастыря на старом Афоне. Причем этот человек не был праздношатающимся странником. Судьба его была трагична. Родился в 1874 году, то есть был на пять лет моложе Распутина, а скорбей пережил немало. В 1895 году сочетался браком с крестьянской дочерью Волковой Пелагеей Яковлевной. Затем, судя по метрическим книгам, у него рождались и умирали дети: дочери Анастасия и Юлиания и сын Прокопий. А 1 июня 1902 года в возрасте 28-ми лет скончалась и жена.
В 1897 году в записях о Всеобщей переписи он значится как земледелец при брате. Похоронив троих детей и супругу, этот человек отправится по святым местам. В этих странствиях он и познакомился с Распутиным, у которого позднее жил и стал его духовным братом.
Вот эта «какая-то Катя» и есть родная племянница Дмитрия Ивановича Печеркина - духовного брата Распутина, которую он, удостоверившись в порядочности земляка, и взял в свой дом. В Деле Тобольской Духовной консистории читаем: «Крестьянская девица Тобольского уезда, Кураловской вол. дер. Ламбской Екатерина Ивановна Печеркина, 24 лет, православная, у исповеди и св. Причастия бываю 4 раза в год. Познакомилась я с Гр. Еф., когда он проходил нашей деревней в Абалаки с дядей Димитрием; служить поступила к нему вместе с тётей Авдотьей. Живём, управляем хозяйством из-за содержания, когда нуждаемся в одежде, деньгах, Гр. Еф. не отказывает нам. Обращаются с нами хозяева и гости всегда хорошо и ласково, держат нас не внизу, а больше вместе с собою. С ними мы беседуем, поём церковное и слушаем чтение Евангелия. Посещают нас и родственники Гр. Еф. - Распопов, Распутин и Арапов, но ходят не просто в гости, а попеть, почитать Писание, послушать спасительные разговоры. Учит нас Гр. Еф. иметь чистую совесть и любить друг друга, заставляет ходить в церковь, исповедоваться чаще и причащаться. Осенью и Великим постом к нам часто заходят странники, которым хозяева никогда не отказывают от дома.
Показала по чистой совести всю известную мне правду, в том и подписуюсь, по безграмотству и личной просьбе Екатерины Печеркиной расписался.
Эта же Катя жила у Распутина и в Петербурге на Гороховой, 64. Она станет свидетельницей его последних дней жизни... Лоранс передала нам в музей письмо, которое ее бабушка, дочь Распутина Матрена, получила от Кати в 1932 году в Париже: «Живу нормально, хлеб есть, а больше мне ничего и не надо. Сейчас живу в Покровке...»
Последние годы жизни она проживала в Тобольске, была хорошей портнихой, брала на дом заказы на шитье одежды, тем и зарабатывала на жизнь. Об этом нам рассказала ее родственница - Людмила Федоровна, которой мы выражаем огромную благодарность за ее письмо в музей Распутина.
Фотография вдовы Распутина с сыном, снохой и прислугой,
подаренная правнучкой Распутина в экспозицию музея.
Очень своеобразно об этом бракосочетании в свих дневниках упоминает Матрена Распутина. О женитьбе брата она написала: «Узнала неприятную новость - женился Митя, по-моему маме будет жить очень тяжело; она будет совершенно одна, а те будут вместе. Поживем - увидим...»
По воспоминаниям старожилов Дмитрий очень любил свою Фешу, но детей в этом браке не было. Что бы ни писали бойкие столичные историки, судя по материалам архивов наших ЗАГСов и воспоминаниям людей, лично знавших эту семью, потомство в ней так и не появится.
В 1930 году придет разнарядка: раскулачить по Ярковскому району 500 семейств. Ну, кто как не Распутины? Вдову Распутина вместе с сыном и снохой посадят на телеги, разрешив взять два пуда поклажи на семью, и повезут в Обдорск (Салехард). На телегах доедут до Тобольска, а далее по реке на баржах. По дороге, не выдержав трудного пути, Параскева Федоровна - вдова Распутина - скончается и могилу ее мы, наверное, уже никогда не найдем на бескрайних сибирских просторах, а сын и сноха доедут до Обдорска. О последней ночи перед высылкой этой семьи нам рассказал Петр Филимонович Смиренко. Его отец, председатель Покровского волостного исполкома, зашел к Распутиным с 6-летним сыном. Вот этот-то 6-летний ребенок Смиренко П.Ф. и вспоминал, будучи уже зрелым человеком: «Я играл под столом, прятался за печью, о чем говорили тогда взрослые, не понимал, но помню только, что Дмитрий угрюмо молчал, а женщины все время плакали...»
Проживут Дмитрий с Фешей в спецпоселке города Салехарда в бараке № 14 недолго. 5 сентября 1933 года от туберкулеза скончается Феоктиста Ивановна, и это свидетельство о смерти получит ее муж - Дмитрий Григорьевич, в 2-х экземплярах. Он расписался в графе «подписи заявителя». Сам же Дмитрий умрет через три месяца, 16 декабря того же 1933 года от дизентерии, и его свидетельство о смерти получить уже будет некому...
Вот такая вот разгадка истории одной фотографии.
Марина СМИРНОВА,
директор музея Распутина с. Покровское
