Оцените мысль: «Нехватка придает достоинство вещам. Будь земля на каждом шагу усеяна жемчугом - его начнут топтать, как гальку. Покрой бальзамовое дерево все горные склоны - бальзам станет плебейской жидкостью. У всех вещей с увеличением числа и массы настолько же падает цена. И наоборот, от нехватки самые низменные вещи бывали драгоценными: так среди жаждущих песков Ливии чуточка влаги в руках римского полководца вызывала всеобщую зависть»
Это слова Франческо Петрарки, и они пришли к нам из далекого 14-го столетия. Оглядываясь на историю, Петрарка приводит многочисленные примеры того, как осажденные жители городов ели крыс и прочих малосъедобных в обычное время животных, давая, таким образом, необычайно высокую цену мерзким в мирное время тварям. Скользнув мыслью по жемчугам, воде и хлебу, Петрарка далее говорит, что те же закономерности наблюдаются и в социальной жизни. И там «на безрыбье рак - рыба». И там «одноглазый царствует над слепыми». То бишь, если нет достойных лидеров в народе, или система так выстроена, что умного затопчут, а доброго задушат, то ничтожество будет управлять массами. И это даже будет относительно похвально, потому что вовсе не править нельзя, а хаос во сто крат хуже скудного, но упорядоченного существования. В общем, у древних все, как у нас.
* * *
Слова Петрарки, впрочем, не звучат для нас новостью. Мы помним (обязаны помнить), что ели жители осажденного Ленинграда, какова вообще бывает цена банки сгущенного молока или пачки рафинада в известных исторических условиях. К тому же мы сегодня поголовно блещем экономической грамотностью и знаем, что, к примеру, умножение денежной массы часто сопровождается обесцениванием денежной единицы. Мы знакомы со словами «инфляция», «девальвация» и прочее. Рассуждаем о глобальном кризисе и шулерстве с резервными валютами. Помним (наверное), как Гарин в известном романе А. Толстого имел целью диктовать свою волю всему капиталистическому миру при помощи превращения золота в грязь средствами облегченной добычи. Короче, люди мы грамотные и соотношения между количеством, стоимостью и рыночной ценой для нас не тайна. Как говорил поэт, «нам внятно все: и острый галльский смысл/ и сумрачный германский гений»
* * *
А еще мы знаем, что слово «массовая» в соединении со словом «культура» означают что угодно, только не культуру. Здесь тоже умножение товарной массы неумолимо связывается с потерей качества и переходом в антикачество, в мир перевертышей.
И хоть все слова эти не новость, все-таки для осмысления реальности произносить их нужно. Ведь эпоха наша - эпоха массового потребления. В этой эпохе (как и в любой другой) нельзя просто жить. Ее понять надо.
Всего сегодня нужно много: услуг, товаров, развлечений, новостей, телеканалов, одежды в шкафу, дисконтных карт в бумажнике. А раз всего много, то и качество этого разнообразия падает. Товары широкого потребления не зря сокращают в названии и произносят, как «ширпотреб». А вот наконец теперь отметим, что все сказанное касается не только товаров и услуг, властей и банкнот, но и слов.
*
Эпохе товарного изобилия с кажущейся логической неизбежностью соответствует эпоха свободы слова. Вроде бы все хорошо с точки зрения освобождения личности и приближения к счастью. Много хлеба, много масла, много радиостанций в FM диапазоне. Это ли не рай или его подобие?
Но эпоха свободы слова есть неизбежно эпоха умножения слов. А эпоха умножения слов есть эпоха их обесценивания (см. выше). А обесценивание слова, это - угроза тотального слома межличностной и внутриобщественной коммуникации. Кто не понял, пусть прочтет эпилог «Преступления и наказания» с видениями Раскольникова. Неумение понимать друг друга приводит к всеобщему пожару и каннибализму. Если все говорят, но никто никого толком не слушает; если все говорят не для того чтобы быть понятыми и не потому, что есть что сказать, а чтобы самовыразиться, то к чему мы придем, как не к новому прочтению текста о Вавилонской башне?
На раскладках в газетных киосках - куча печатной продукции, но читать может быть нечего. Как героиня Любови Орловой в фильме «Волга, Волга», плавая посреди реки, просила воды, так и обыватель, погруженный в море слов, может не иметь пищи для ума и сердца. «Все есть, но ничего нет», - вот, как называется наша эпоха.
Конечно доступ к источникам открыт. Он облегчен неслыханно, но при этом возросли требования к самому человеку. Раньше его опекали, а теперь бросили. И человеку предстоит научиться работать с источниками, анализировать, отсеивать, отбирать главное, копать вглубь. Кто его этому научит? Если никто, то он утонет в море пустой болтовни, и пока я пишу, а вы читаете эти строки, кто-то очередной уже захлебывается.
* * *
Да, господа, мы живем во времена слова, умноженного в количестве, но обесцененного по качеству. И люди уже даже удивляться перестают, что ни клятва верности, ни признание в любви, ни исповедание веры уже вызывают такого доверия, как прежде. «Что ты читаешь, Гамлет? Так. Слово, слова, слова...». Просто «словами» стало все написанное: и Библия, и Конституция, и воинская присяга. Только векселю еще верят да торговому контракту. Но это до тех пор, пока золото не стало грязью или бумажные деньги не засыпали мир по пояс.
Сейчас нам уже трудно представить тот бывший страх тоталитарного режима перед печатным словом, когда «Ксероксы» всюду на учете, а за пару страниц машинописного текста Самиздата можно сесть в тюрьму. Именно запрет на слово «вскипятил» многих гениев и дал им выплеснуться. Как ни странно, но тот тоталитарный страх системы перед словом сказанным и напечатанным - верный показатель подлинной ценности слова. И ведь предполагалось борцами с системой, что систему-то мы уберем, сломаем, но ценность слова, и гражданственность, и бескорыстие оставим. А вот не получилось. И система рухнула, и ценности, которые она подавляла, стали заметно испаряться. Очень странно.
* * *
Значит ли это, что нужно «гайки крутить»? Нет, не нужно ничего крутить. Хотя бы потому, что бестолку. Резьба сорвана. А вот, что нужно, так это вернуть ценность словам и смыслам. Об этом говорил Конфуций. Об этом говорил Платон. «Верните словам подлинный смысл», - говорили они.
Область словесности есть область особой христианской ответственности, поскольку мы поклоняемся Богу Слову Воплощенному. Честно говоря, это - наша работа, не по страху, а по совести. А начать нужно с обязательного чтения хороших книг. Мы вот на малом объеме к скольким именам прикоснулись? Петрарка, Алексей Толстой, Достоевский. Платон, Конфуций, Ортега-и-Гассет (не упоминался лично, но подразумевался в разговоре о массах), Блок (не упоминался лично также, но был процитирован). Короче, как говорил классик: «Читайте хорошие книги, жизнь сделает все остальное)
