Сегодня СМИ, эксперты и аналитики все чаще вынуждены производить не факты, а эффекты, информационные магниевые вспышки. Место политической дискуссии занимает медийная борьба, в ходе которой аргументы уступают место риторическим трюкам. Апеллируют не к интеллекту, а к спонтанным эмоциональным реакциям. Картина мира, над которой поработали таким образом, упрощается до мозаичности. Формируется именно то, что левые публицисты обозначают термином "ложное сознание". Причем, как это ни печально, резкое падение уровня дискуссии наблюдается и в обсуждении церковно-религиозных тем.
Странный документ
Недавно на площадке "Ежедневного журнала" появилась статья под удивительным названием "Патриаршество в XX веке: неудачный эксперимент". Принадлежит этот материал некоему Петру Пименову, чье имя сотрудникам религиозных СМИ мало о чем говорит. Вероятнее всего, это говорящий псевдоним (Пименов - патриарх Пимен). Тем более что автор или авторы статьи, кем бы они ни являлись, подчеркивают свое расположение к позапрошлому патриарху, что было бы приятно слышать церковному человеку, если бы не странная попытка противопоставить светлую память Пимена его преемникам, Алексию II и Кириллу, которые, по мнению "ЕЖ", виноваты в директивном стиле управления. Критерии директивности не приводится, но читателя аккуратно подготавливают к тому, что дело вообще не в Алексии и Кирилле, а в патриаршестве как таковом.
"ЕЖ" утверждает, что в России всё поняли слишком буквально и патриарха сделали "царем Церкви". Отсюда, мол, и все проблемы.
Дальше - больше. Посредством кинжальных исторических экскурсов нас подводят к мысли о том, что сама традиция патриаршества в нашей стране превратилась в нечто неправильное. Интрига нарастает... Наконец, звучит приговор: РПЦ обвиняют в "экклезиологической ереси" и предлагают провести кардинальную ревизию русской церковной традиции.
Финальный вывод таков: "Исправить ситуацию... может добровольный уход на покой патриарха Кирилла и длительный, лет на 30-40, мораторий на избрание нового патриарха. Там будет видно, восстанавливать патриаршество или окончательно его упразднить".
Ни больше, ни меньше.
Запредельный смысл сказанного декорируется сетованиями на недостаток внурицерковной демократии, задавленной то ли самим патриаршим титулом, то ли его "еретической" трактовкой: в Византии, по мысли авторов, с патриаршеством тоже было не Слава Богу. А вот аналогия с папством почему-то не озвучивается. То ли "ЕЖ" свято блюдёт политкорректность, то ли привержен сержантской мудрости - мол, "тут вам не там".
На закуску мы получаем нечто вроде заверения в совершеннейшем почтении: "Ни одного дня я не был в расколе, всегда причащаюсь и причащался только в тех храмах, где возносят имя патриарха Кирилла, а перед ним Алексия, а перед ним Пимена..."
Это завуалированное послание действующему патриарху (а иначе подобный текст восприниматься не может), конечно, не первое в своем роде. Только раньше мы имели дело с открытыми письмами. Борис Березовский, в одном из таких писем, помнится, призывал патриарха Кирилла принять власть из президентских рук и кому-то передать. Другой автор, Станислав Белковский, был академичнее: он предлагал патриарху подумать о преемнике, а в РПЦ советовал провести секулярную реформацию, проект которой тут же опубликовал.
Подобная корреспонденция традиционно проходит по ведомству народных "писем счастья", но легкость жанра нередко окупается известностью имени, а в данном случае все как раз наоборот. Перед нами большой текст с ссылками на апостольские правила и на историков предреволюционных лет, выдержанный в почти научном стиле, но крайне слабый по содержанию и не освященный именем известного автора.
Зачем все это нужно "Ежедневному журналу" остается лишь гадать. Одно несомненно: редакция ЕЖ поставила своеобразный рекорд. Радикальностью темы. Отречение, передача власти? Это все детские игры. Упразднить патриаршество совсем - вот это да.
Следующее предложение, надо полагать, самороспуск Русской Православной Церкви.
"Эксперимент" с патриаршеством
Недоразумения начинаются в заглавии. "Неудачный эксперимент" - это, конечно, очень сильно сказано. Не потому что "неудачный" (это вопрос точки зрения), а потому что "эксперимент". Чтобы объявить патриаршество экспериментом, надо набраться большой, скажем так, смелости. При этом используется якобы ссылка на авторитет - которому, впрочем, без пяти лет век. Озвучиваются доводы за и против патриаршества, которые приводились во время Всероссийского Поместного собора 1917-18 гг. При этом сходу объявляется, что избрание Патриарха, впервые за 200 лет, было не главной, а второстепенной причиной созыва Собора. А само голосование происходило с такими жуткими процедурными нарушениями, что впору было выступать с лозунгом "за честные выборы". Но при этом (внимание!) выборы патриарха были знаменательны промыслом Божьим. Согласно которому тогда, в 1917‑м, был избран не популярный Антоний (Храповицкий), а лучший и добрейший Тихон. Последнее справедливо: как известно, митрополит Антоний в эмиграции писал, что Господь избрал лучшего, так как он сам, взяв в политическом противостоянии сторону белых, уже не смог бы как должно отстаивать интересы Церкви.
Но если речь зашла о провиденциальности, какой смысл обсуждать легитимность выборов, да еще называть патриаршество второстепенным поводом для Собора. Бывает ли провиденциальное второстепенным?
Дальше странности множатся. Ратуя за внутрицерковную демократизацию, которую якобы нарушает сама должность патриарха, авторы отрекаются от решений "провиденциального" Собора 1917 года. А ведь Собор и есть самая демократичная форма церковного управления. Демократичней не бывает.
Еще более примечательно, что авторы "Ежедневного журнала" не хотят созыва и нового Поместного собора, который, по их вывихнутой логике, мог бы решить вопрос о постылом патриаршестве: "Сегодня и нет смысла проводить Поместный собор - епархии не смогут организовать свободные выборы делегатов". Очевидно они понимают, что результат голосования был бы явно не в пользу отрешения патриарха от должности.
Представления о демократии также вызывают вопросы. Вместо соборности, которая распространяется на всех членов Церкви, они выступают за повышение статуса епископов и митрополитов, то есть, как сказали бы светские наблюдатели, лишь "за изменения внутри управленческой элиты".
Что, мягко говоря, не одно и то же.
Что такое казенная Церковь
Но справедливости ради отметим: не епископатом единым, по мнению "ЕЖ", жива демократия. Передать церковную власть после отмены патриаршества предлагается "избираемому и постоянно действующему Синоду".
И тут вопросов становится еще больше.
Даже студент истфака знает: именно в "синодальный период" (XVIII-XIX вв), вплоть до 1917-го) было покончено и с автономностью Церкви по отношению к государству, и с внутрицерковной демократией - если, конечно, распространять её на всех членов церкви, а не на избранных членов внутрицерковного ареопага.
Отступление от исторической формы церковности произошло в петровскую эпоху именно с отменой патриаршества. Даже такая малость, как подаяние нищим, поощряемое Церковью, при Петре начало преследоваться. Это подрывает основы государства, - так впоследствии заявил Государственный совет. Именно в беспатриарший период тайна исповеди становится объектом постоянных посягательств Третьего отделения. Именно в это время регулярность присутствия на службе негласно считается одним из условий политической благонадежности. При этом по разным поводам строчатся тысячи доносов - больше их было только при большевиках.
Обо всех этих явлениях довольно подробно рассказывает, например, блестящая статья академика А.М. Панченко "Россия в канун петровских реформ". Интересно, знает ли редакция "ЕЖ" о существовании этого и других трудов по русской истории. И что еще могло заставить её поместить на своей площадке материал претенциозный, но не удовлетворяющий минимальным критериям научности.
Позволим и мы себе небольшой экскурс. Синодальный период был очень тяжелым для Церкви. Логика государственной реформы Церкви, которая проводилась, начиная с Феофана Прокоповича, понятна. Российская бюрократия, возомнившая себя эталоном еврпопеизма, железной рукой втягивала Церковь в свои политические проекты. Церковь как христианская община ей была не нужна. Требовалось нечто иное: министерство по духовным делам. Ответ на простой вопрос: а кто считался главой церкви, когда им не был патриарх? - скажет о многом. Им был обер-прокурор Синода, лицо гражданское. Кто же не помнит хрестоматийное: "Победоносцев над Россией простер совиные крыла"? Это о нем, об обер-прокуроре, самом известном в истории России. И это - время церковной демократии? Увы, все обстояло с точностью наоборот.
Не многовековое патриаршество, а как раз синодальное управление следует считать неудачным экспериментом в истории России. Разумеется, идея вернуть патриаршество никуда не исчезала из народного сознания, и в 1917 году она просто не могла не быть одной из главных на Поместном соборе.
Легко просчитать, что произойдет, если Церковь - действительно в порядке эксперимента, или, скорее, в состоянии всеобщего помрачения, выполнит рецепт патриархоборцев. Зачатки автономности, приобретенные дорогой ценой за постсоветские годы, будут мгновенно утрачены. Не патриарх, а светское ведомство по делам религий превратит церковь в послушного исполнителя политических заказов. Такого же, как нынешнее Минобрнауки, лихо уничтожающее российское высшее образование. Епископальное сообщество, о котором толкуют патриархоборцы, в таких условиях, бесспорно, превратится в церковный олигархат, живущий на коротком поводке у власти. А простым верующим придется жить по специальному "Религиозному кодексу", который не преминет ввести в России профессиональный антиклерикал Михаил Прохоров.
Патриархи и демократия
Патриархи появились еще в ветхозаветную эпоху, именно они правили еврейским народом до Саула, его первого царя. В апостольские времена выделялись двое первоверховных апостолов, Петр и Павел, чей статус соответствовал патриаршему. Патриарх в Восточной Церкви - не что иное, как титул архиерея крупнейших государств-полисов, которых сегодня не осталось.
На Руси патриаршество было введено согласно византийскому образцу. Петр I попытался убрать патриарха именно затем, чтобы лично управлять Церковью, сделать ее частью бюрократической машины. Большевики, между прочим, особо отметили заслугу Петра, упразднившего патриаршество, они‑то понимали, что это шаг на пути не к демократизации Церкви, а к утрате ею авторитета среди народа, для которого патриарх всегда был народным заступником. Ведь, как известно, если бы не Ермоген, Смуту могли бы и не победить. Если бы не Тихон и Сергий, не удалось бы сохранить Церковь в советское время.
Сегодня, как и всегда, православный патриарх - это первый среди равных. Он является не столько главой церкви (глава - Христос), сколько архипастырем и вместе с тем администратором-управленцем. На патриархе лежит громадная ответственность, поскольку он не обладает априорной святостью как папа римский, который может единолично принимать церковные законы и даже создавать новые догматы. Патриарх, разумеется, ничего не решает за всю Церковь. Он подотчетен архиерейскому и поместному соборам.
А то, что титул патриарха умаляет власть епископов на местах... Слышать об этом и смешно, и грустно. Прежде всего тем, кто, в отличие от адептов экспериментальной церкви, кое-что знает о жизни в епархиях. Сегодня епископы на местах обладают огромной властью, переходящей порой в епископальное "самодержавие".
Есть такое выражение: служить под кем-то. Епископ может вывести проштрафившегося иерея из другой епархии и забрать в свою, никакой патриарх ему в этом не помешает. Епископы, случается, вводят странные богослужебные обычаи и денежные поборы, выгораживают схизматиков и разлучают паству с духовниками. Или вы полагаете, что мы не знаем наших проблем? И знаем, и говорим о них.
Отдельные епархии порой выглядят как разные государства. Сравните Сурожскую епархию и епархию бывшего епископа Диомида, и почувствуйте разницу. Смена епископа порой радикально меняет духовный климат всего города или области. Если это не демократия, что это такое?
Еще раз о том, как разрушить Церковь
Следует сказать об "отделении" двух последних патриархов от предыдущих, на чем настаивают авторы статьи в "ЕЖ". Искусственные разделительные линии в истории церкви, в общем, не новость. В последние годы привычка их проводить вошла в моду.
Недавно в истории Русской Церкви попытались пробить брешь, ставя в вину патриарху Сергию промыслительную и спасительную для Церкви позицию в советский период. Хотя именно благодаря ему Церковь сегодня не просто жива, но и является единственной нитью, связывающей Россию с досоветским прошлым. Кроме Церкви ни один из дореволюционных институтов не пережил десятилетия советской власти. Тем не менее, авторитет Сергия пытались поставить под сомнение. Почему?
Когда время принудительного атеизма прошло, разрушить Церковь фронтальной атакой, даже с помощью СМИ и "актуальных художников", стало проблематично. Ведь рубка икон и клевета на патриарха происходят здесь и сейчас, а сознание верующих - исторично. Поняли: нужно действовать изнутри: вытащить камень из исторического фундамента, чтобы здание Церкви закачалось.
Заставьте признать одного патриарха нелегитимным, и легитимность всех последующих автоматически повиснет в воздухе, поскольку в Церкви действует принцип преемственности благодати. Попытки расшатать исторический фундамент РПЦ предпринимались как сторонниками епископа Диомида, так и антисергианами либерального толка. Первый удар был нанесен перед историческим объединениям Церквей - РПЦ и РПЦЗ. Второй - в преддверии думских и президентских выборов, когда началась антицерковная кампания в СМИ.
И вот сегодня авторы круга "Ежедневного журнала" делают попытку поставить под удар как раз тот период жизни Церкви, за который мы можем гордиться, когда Церковь достигла независимости от государства, то есть последние 20 лет.
Вот за это на Церковь и нападают.
Что любопытно, мотивировкой на этот раз служит не связь РПЦ с советским обновленчеством (версия антисергиан), а напротив - связь с церковной традицией, да не просто дореволюционного, а допетровского времени. Попросту говоря - связь с Традицией как таковой. В каком-то смысле это невольное признание наших оппонентов даже приятно.
Претензии к патриарху и высшим иерархам за конкретные шаги и поступки, - это нормально. Они тоже люди, а как известно homo erratum est. Но претензии сегодня выдвигаются самые общие, так, что на них невозможно ответить. То за несоответствие некоему стилю эпохи, то за "слишком" смелые решения, которые трактуются как церковное самодержавие. Даже странно, что в текст, подписанный Петром Пименовым, не попало явно готовое сорваться у автора с языка словечко "тоталитаризм". Но нет, вместо избитого газетного штампа автор использует почти инквизиторские методы: он обвиняет РПЦ в "экллезиологической ереси".
Церковь есть тело Христово, и попытка православного автора отсечь от неё часть - неважно, в настоящем или в историческом прошлом - предательство. Напомним: именно во время воссоединения РПЦ и РПЦЗ епископ Диомид предал Церковь и выступил с раскольнической инициативой. Сегодня мы наблюдаем нечто похожее, но в мирянском исполнении. Предложение отменить патриаршество (ввести мораторий на 30-40 лет) вбрасывается в СМИ в тот момент, когда внутри Церкви наметилось явное укрепление консенсуса.
Публикация на площадке "ЕЖ" текста Петра Пименова - это очередной пробный шар, желание проверить реакцию церковной общественности. Вот только смысл сказанного запределен, как никогда раньше. Это пристрелочный текст, степень экстравагантности которого нам предлагают продегустировать и переварить.
Именно поэтому происшедшее нельзя замолчать. Православные СМИ обязаны высказаться на эту тему. Надеюсь, реакция будет четкой и недвусмысленной.
