В конце шестидесятых годов прошлого века, когда в СССР сталинское отношение к религии начинало сменяться хрущёвскими гонениями, я, совсем мальчишкой, работал после школы в районной газете. И редактор послал меня сделать материал с заседания бюро райкома КПСС. А там обсуждался вопрос об исключении из членов партии бригадира одного из колхозов.
Свою веру в Бога он не отрицал, не каялся и, когда
члены бюро проголосовали за его исключение, положил партбилет и молча
вышел. Рядом со мной сидел знакомый председатель колхоза. Он попросил
меня догнать этого человека и сказать, чтобы тот подождал его. Спустя
месяц я узнал, что исключённый работает у этого председателя завхозом.
Мне председатель сказал:
- Меня потащили на ковёр: зачем взял на работу? Немедленно уволь. Я
отвечал: можете и меня исключить, а такого завхоза я вам не отдам.
Почему? Он же старовер, а они копейки чужой не возьмут. Пойди найди
честного завхоза
.
И ещё воспоминание. Тоже из юности. В районе было много староверов, но
вот ночевать у себя в деревне они не оставляли. Раз даже, помню, в
деревне Кержаки попросил напиться, хозяйка вынесла воду в черепушке, я
напился, вернул её, а хозяйка черепушку выбросила. По-моему, даже
демонстративно. Видимо, она почувствовала запах табака, я по дурости
тогда курил.
Название Кержаки, конечно, от реки Керженец, куда уходили первые волны гонимых сторонников протопопа Аввакума. Они хранили ту веру, которую получили от отцов и дедов.
Но и в самом деле: гонения, тюрьмы, ссылки, казни, сжигание заживо... всё прошли приверженцы старой веры. Православных они называют нововерами, никонианами и готовы вновь страдать и умирать за двоеперстие, за «посолонь», за бороды. Крепость их веры сродни фанатизму, они уверены, что спасение можно получить, только пребывая в вере Аввакумовой. Именно он, по преданию, возвысил двоеперстие из горящего сруба и возгласил: «Будете таким крестом молиться, не погибнете во веки». Спросим, а нам что, погибать со своим троеперстием? И, значит, напрасны все жертвы, реки крови, пролитые православными за Христа во все времена богоборчества? И разве не уязвляет наше сердце Аввакумово название православного креста польским крыжем?
Велики старообрядцы, пронесшие через века святость семьи, трудолюбие, здоровый образ жизни. Может быть, этому помогло их воинственное отмежевание от мира? Но они были так или иначе в государстве. И когда наступали войны, когда государству были нужны солдаты, как было не считать укрывавшихся в лесах людей призывного возраста дезертирами? И как думать о священниках, вынуждавших своих пасомых идти в подкопы, в самосожжение?
О, Россия, Русь-матушка, как часто ты относилась к своим хуже, чем к чужим. В Царскосельский лицей, в котором учился Пушкин, не принимали старообрядцев. А для трёх лицеистов, мальчиков-лютеран, специально выстроили кирху. Да и доселе всё так же: забросили мы 25 миллионов соотечественников в зарубежье, а города наши, рынки, магазины полнятся кавказцами и азиатами. Если когда возвращаются старообрядцы из Южной Америки в Россию, им не создают условий для жизни. А уж кто, как не старообрядцы, может работать и производить безобманные продукты и товары.
Московский центр старообрядчества начинался с «Богоделенного» дома на Рогожском кладбище, которое было определено для захоронения умерших во время чумы в 1771 году. И очень быстро там появилась и деревянная часовня, заменённая через пять лет каменной (1781 г.), затем церкви, к концу XVIII века было двадцать тысяч прихожан, а к 1925 году, во времена Александра I, до семидесяти тысяч. Здесь при нашествии французов укрывалось церковное имущество. Уже развернулась благотворная для Москвы деятельность: сиротский дом, приюты для умалишённых, училище для подкидышей (вот что очень бы хотелось возродить, это бы резко уменьшило число абортов), были уже на Рогожке библиотеки, архив, богатый редкими изданиями... Но силён бес, далее вновь начались притеснения, гонения. В 50-е годы многие старообрядцы переходили в единоверие, но причина была... экономическая. Переход в единоверие позволял записываться в купеческое сословие. А уж купцами староверы были первейшими. В начале ХХ века император Николай II даровал старообрядцам гражданские и религиозные свободы. И какой тогда был животворный всплеск в строительстве храмов, больниц, школ, приютов, домов nрудолюбия. На деньги старообрядцев.
Но застарелые обиды на власти не заживали, и в революцию некоторые старообрядцы финансово помогали большевикам. В благодарность за это большевики разрешили открыть на Рогожке старообрядческую академию, в ней, кстати, преподавал Бердяев. Но вскоре большевистские гонения коснулись и старообрядцев.
Но уж теперь-то, во времена усиления сатанинской злобы на Россию, уж время ли помнить обиды? И думать, что лучше: сущим во гробех или гробным? И, выходя из храма, куда поворачивать, вправо или влево? За солнцем мы идём или навстречу ему, в любом случае мы идём за Христом. Это главное, в этом мы едины сердцами и душами. Один язык, одна вера, одно Отечество.
Владимир Николаевич КРУПИН
