С развалом СССР имя Ежи Гедройца (1906-2000) прочно вошло в польско-украинский политический лексикон. Мемуарист, политик, публицист, редактор известного парижского журнала «Культура», Гедройц много внимания уделял теме польско-украинских отношений. Именно со страниц «Культуры» впервые в 1960-е годы прозвучал его призыв к полякам (в соавторстве с Юлиушем Мерошевским) навсегда отказаться от претензий на «кресы всходни» (т.е. территорию Западной Украины и Западной Белоруссии) и тем самым положить конец «российскому империализму».
«Российский империализм» для Гедройца заключался в желании Москвы, Киева и Минска, трёх восточнославянских столиц, жить вместе. Гедройц призывал их разбежаться по национальным квартирам, и утверждал, что это - единственно возможный путь примирения для поляков и русских. «Мы, поляки, отказываемся от своих имперских амбиций, не претендуя на Киев и Минск. Так и вы, русские, найдите в себе смелость отказаться от Киева и Минска, дайте им свободу и независимость и тогда войдёте в семью цивилизованных народов наравне с Польшей» - приблизительно таким был посыл Гедройца и его окружения, обосновавшихся в Париже, подальше от социалистической Польши. В самой Польше «Культура» распространялась подпольно, и только с уходом Варшавы в капиталистический лагерь Гедройц был провозглашён в Польше чуть ли не политическим провидцем, глубоким интеллектуалом и почитателем украинской культуры, готовым признать ошибки поляков перед народом Украины, и взамен требовавший честного признания таких же ошибок от русских.
Интеллектуалом Гедройц действительно был. На страницах его «Культуры» печатались многие выдающиеся западные литераторы (Альбер Камю, Эмиль Чоран, Симона Вайль). Но бескорыстным другом украинцев и уж тем более русских назвать его никак нельзя, несмотря на то что постсоветская национал-публика любит ссылаться на Гедройца для подтверждения своих тезисов о необходимости Киеву ориентироваться на Варшаву вместо Москвы.
Идеи Гедройца - не более чем красиво упакованные геополитические тезисы, выгодные кому угодно (в первую очередь, конечно, Польше), но не Москве, Киеву или Минску. Что означает его призыв к полякам и русским отказаться от Киева и Минска? Поляки отказываются от чужого, приобретённого, непольского, т.е. от кресов, не несущих символической нагрузки для польской народной памяти. Украинские и белорусские территории имеют для поляков культурно-исторический смысл, связанный с историей многовекового пребывания Польши на этих землях. Для русских же, как и для украинцев и белорусов, отделённых от русского народа искусственно, политическими методами, Киев и Минск - это истоки общей государственности, «откуда пошла земля Русская быти».
Что означают призывы Гедройца к русским распрощаться со своим «империализмом» и не посягать на свободу украинцев и белорусов? Поляки отказываются принимать точку зрения, что украинцы (малороссы), белорусы и великороссы все вместе - русские. К тому же на государственность Беларуси и Украины Россия не покушается. Но и от союзнических отношений не отказывается.
Если Гедройц хочет, чтобы русские «отказались» от украинцев и белорусов, тогда поляки должны бы отказаться от «гуралей» и кашубов, которые даже менее близки полякам, чем русским современные жители Беларуси и Украины. Почему бы и нет? «Гурали» (т.е. горцы) - живущая в Карпатах субэтническая группа поляков со своим самобытным языком и культурой, отличными от остальных поляков (Гитлер выделял их в отдельный народ, чтобы окончательно сломить польскую нацию). «Гуралей» насчитывается более миллиона, они придерживаются католицизма и протестантизма и проживают между Польшей, Словакией и Чехией. Поводов для отделения их от Польши более чем достаточно.
Кашубы - народ, близкородственный полякам, числом более 300 000. Фердинанд Цейнова, просветитель кашубского народа, говорил, что «не каждый поляк - кашуб, но каждый кашуб - поляк». Это не помешало многим кашубам поддержать Гитлера во время его вторжения в Польшу. Поводов отделить кашубов от поляков тоже хватает. Но Варшава, напротив, пытается крепче привязать кашубов к польскому языку и польской культуре. Т.е. Польша, как этногеополитическое ядро, цепко держит вокруг себя родственные народы, а православно-русской цивилизации предлагается добровольно раздробиться на осколки, да ещё признать такое положение дел прекрасным.
Но мыслям Гедройца продолжают кланяться, словно китайские болванчики, и украинские необандеровцы, и белорусские националисты, и российские либералы. «Ослы ему славу по нотам поют, козлы бородою дорогу метут...» В Польше издаётся журнал «Новая Польша» (есть и русскоязычная версия), который называет себя продолжателем гедройцевской «Культуры». Наряду с действительно интересными и позитивными материалами о русской классике, польско-российских, польско-литовских и польско-украинских культурных связях, со страниц «Новой Польши» на нас нет-нет да и слетит очередная цитата Гедройца все о том же, набившем оскомину «откажемся от имперских амбиций», «не посягать на свободу»...
Симптоматично, что в 1977 году в «Культуре» была опубликована «Декларация по украинскому вопросу», подписанная польскими, чешскими, венгерскими эмигрантами и их русскими либеральными друзьями. Но мало кто знает, что Венгрия, Польша и Чехия (наряду с австрийцами) в свое время приложили немало усилий к тому, чтобы русское самосознание населения Западной Украины окончательно умерло. Венгры душили Закарпатье, поляки давили карпато-русский народ Галиции. При Масарике чехи также проводили политику жёсткой украинизации закарпатских русин (об этом можно прочитать в мемуарах карпаторосса Алексея Геровского, лично испытавшего на себе гнёт чехословацких властей). И после всего этого эти европейские «правозащитники» призывали нас к соблюдению демократических свобод и прав наций на самоопределение! Какое лицемерие! Но эти лицемерные мысли до сих пор подаются как образец «нового мышления».
6-7 июля сего года во Львове состоялся польско-украинский семинар, участники которого «попытались совместно задуматься о нынешнем состоянии отношений между Польшей и Украиной»1. Мероприятие было посвящено памяти польского оппозиционера Яцека Куроня, которого считают одним из твёрдых последователей Гедройца. Торжества открыл генеральный консул Польши во Львове Ярослав Дрозд и львовский градоначальник Андрей Садовой. Ярослав Дрозд назвал это событие «торжеством дружбы». Присмотримся к этому «торжеству» и его участникам поближе.
Андрей Садовой всем известен своими симпатиями к Бандере, Шухевичу и прочей нечисти. Присутствовавшие коллеги Садового тоже с пиететом относятся к пронацистскому прошлому Западной Украины. Это не помешало польским делегатам вместе с Садовым и его спутниками вознести общую молитву и возложить венки на Лычаковском кладбище к памятникам Сечевым стрельцам и Львовским орлятам.
Касаясь памяти Гедройца и Куроня, делегаты семинара отмечали их удивительное сходство: оба любили украинцев, оба были патриотами и Польши, и Украины, обоим были чужды проявления шовинизма и радикализма. Позвольте, а разговоры по душам с необандеровцами, совместные молитвы у могил украинских националистов, виновных в гибели стольких своих соотечественников, непрекращающиеся попытки избрать себе в союзники наиболее разнузданные националистические партии Западной Украины и отсутствие желания на действительное, а не декларативное сотрудничество с Русским миром, что это, как не шовинизм и радикализм?
И разве игнорирование того факта, что некогда на Западной Украине население держалось русской жизни и русского духа, завещанного им предками, но было погублено и раздавлено Австро-Венгрией не без помощи поляков, это не шовинизм и радикализм? У Гедройца, как и Куроня, напрочь отшибло историческую память. Они готовы были брататься с украинствующей публикой, той самой, которая состояла на побегушках у австрийских жандармов, помогая препровождать своих остававшихся русскими соплеменников в Талергоф и Терезин, но ни за что не шли на признание русской истории Червонной Руси (Западной Украины). Это ли не шовинизм и радикализм? То, что Гедройц не выкрикивал откровенно националистических лозунгов, ещё не значит, что они ему не импонировали.
Ради геополитических выгод Гедройц готов был каяться в насилии поляков в отношении украинцев, но никто не помнит, чтобы также настойчиво он каялся в насилии поляков в отношении великорусского населения. Это не входило в его расчёты.
К слову, предки Гедройца были литовцами, но окончательно полонизировались. И опять же, к слову, не все представители рода Гедройцев страдали русофобией. Один из Гедройцев был русским генералом, другой - учёным-агрохимиком. Но, пожалуй, самым известным представителем этого рода, знакомым каждому отечественному малышу, была Раиса Адамовна Гедройц, автор новогодней песенки «В лесу родилась ёлочка». С Ежи Гедройцем они имели одно происхождение, но в мировоззренческом плане их разделяла пропасть.
И пусть русофобия Гедройца не была откровенно патологической, от этого она не переставала быть русофобией.
_____________________________
1. Магдалена Хабера «Яцек Куронь и польско-украинское примирение» («Новая Польша», 9 / 2012).
